Готовый перевод The Crows and the Plague / Вороны и Чума: Глава 4. Планирование будущего в охваченном чумой мире

- "Вы когда-нибудь думали о том, как хотите умереть?" - Спросил Шломо.

Гирадин, Шломо, Му, Фалк, сэр Бертран и отец Хьюлетт ехали вместе верхом на лошадях, чтобы расследовать сообщение о чуме в городе под названием Нойхаузен. Все они были одеты в черную форму из вощеной кожи и птичьи маски, с оружием, пристегнутым к поясам и перекинутым через спину.

От вопроса еврея у Гирадина отвисла челюсть, и он почувствовал сильный запах цветов и сладко пахнущих трав в своей маске.

- "Лично я", - продолжал Шломо, - "если бы мог выбирать, как мне умереть, то это было бы так: я достигаю старости, помогая избавить мир от этой ужасной чумы. Когда я лежу на смертном одре... о... сказать... сто лет было бы неплохо... ко мне приходят дети. Детей я никогда не встречал, но мои усилия спасли им жизнь. Христианские дети, еврейские дети, мусульмане, всевозможные дети со всего христианского мира и за его пределами! И все они смотрят на меня с такой нежностью, в то время как я покидаю своё тело."

Отец Хьюлетт подавленно хихикнул. -"Это сказка, мне кажется я такую уже слышал."

Шломо пожал плечами. - "Эй, я спрашиваю не о том, как мы думаем мы умрём, а о том, как бы мы хотели умереть. Повеселись немного, отец!"

- "Я откушу крючок", - перебил его Му. - "Ты когда-нибудь слышал о траве под названием "Черный Иерусалим"?'"

Сэр Бертрам усмехнулся.

Му повернулся к нему спиной. - "А! Я вижу, вы слышали об этом! Когда человек съедает немного "Черного Иерусалима", все цвета начинают выглядеть более красивыми, и все становится вкуснее. Примите еще немного, и вы начнете видеть сны наяву. Некоторые люди утверждали, что видят ангелов после употребления "Черного Иерусалима". Итак, вот как я хотел бы умереть. В свой семидесятилетний день рождения я закрываю и запираю все двери своего дома, чтобы никто не мог мне помешать, я принимаю шесть доз "Черного Иерусалима", а затем курю столько опиума, сколько могу найти. После этого я просто сижу и жду, чтобы ускользнуть в великое неизвестное."

Отец Хьюлетт хмыкнул. - "Значит, твоя идеальная смерть-самоубийство?"

Му громко рассмеялся в маске, его голос звучал несколько приглушенно. - "Весьма впечатляющее самоубийство, отец."

Отец Хьюлетт покачал головой. - "Разве Коран не запрещает самоубийство?"

- "Не знаю, отец", - ответил Му. - "Никогда не читал его и никогда не обращал слишком много внимания на имамов (Имам- духовный глава у мусульман). А как насчет тебя, Фалк?"- Му поворачивается к лысому убийце (скрытому за маской доктора), едущему слева от него. - "Если бы ты мог выбирать, как умрешь, как бы это было?"

Фалк пробормотал что-то бессвязное, а затем добавил: - "Так же, как и я родился. Корчась и крича в луже крови."

За комментарием Фалка последовало долгое молчание. Глубокий ужас просочился в сердце Гирадина, и хотя он держал свой нос направленным прямо вперед, его глаза вращались за темными линзами, чтобы следить за Фалком.

Наконец, Шломо сказал: "Это старое клише? У тебя нет воображения, Фалк!"

Му, Шломо и Сэр Бертран рассмеялись. Фалк оставался непроницаемым.

- "А вот и Нойхаузен!"- Прервал всех Отец Хьюлетт. Он указал рукой в перчатке на церковную колокольню в городе впереди них. - "Приберегите свои мрачные шутки до другого раза."

Тусклые серые облака над Нойхаузеном лишь изредка уступали место золотым лучам солнца. Свет падал на город полосами, освещая зловонную пыль в воздухе.

Гирадин слышал все о миазмах от отца Хьюлетта, который лучше всего описывал их как "плохой воздух". Травы и цветы в его маске должны были блокировать миазмы, но даже сам священник признавал, что они не всегда помогают.

Каждый вздох Гирадина был теперь прыжком веры.

Отец Хьюлетт поднял руку, и чумные врачи мягко остановили лошадей на окраине города. Отец Хьюлетт спешился первым, остальные врачи последовали за ним. Гирадин наблюдал за ними, ища подсказки, и увидел, что они пошли привязать поводья своих лошадей к ближайшему дереву. Гирадин посмотрел на них, потом перевел взгляд на длинную дорогу, ведущую к центру города.

- "А лошадей мы с собой не возьмем?" - Спросил Гирадин.

Отец Хьюлетт покачал головой. - "Нет. Как команда, мы согласились со стандартами чистоты Шломо. До сих пор они служили нам хорошо."

- "Это не мои стандарты, это Тораха", - сказал Шломо. - "Как бы то ни было, Торах говорит, чтобы мы держались... ну, избавляйся от дерьма на том месте, где ты стоишь лагерем. Лошади гадят везде, так что лучше нам не привозить их в город."

Сэр Бертран указал на Шломо. -"Это было величайшим благом. Большинству чумных врачей приходится снова и снова посещать один и тот же город, но всякий раз, когда жители деревни слушали Шломо о том, как оставаться чистым, с тех пор они остаются незараженными. С тех пор как мы начали говорить людям, чтобы они слушали Шломо, нам не нужно было возвращаться."

Му наклонился ближе к Гирадину и прошептал: - "Вот почему мы никому из горожан не говорим, что Шломо еврей. Так что они будут слушать..."

- "Тихо!"- Прошипел отец Хьюлетт, и все замолчали, когда они вышли на городскую площадь.

Гирадин обнаружил, что следовать его приказам уже труднее, чем он ожидал. Он изо всех сил старался смотреть прямо перед собой, на отца Хьюлетта. Но время от времени, против его воли, ученики уходили в холмы и леса за городом, где, как он знал, поджидали еще две бригады чумных врачей на случай, если кто-нибудь из зараженных попытается бежать.

И он снова переводил зрачки на отца Хьюлетта, чтобы не выдать позиции своих товарищей.

Отец Хьюлетт дошел до центра городской площади, отмеченной деревянным столбом, на котором висел колокол. Только тогда Гирадин осмелился нарочно отвести взгляд от священника, потому что ему нужно было увидеть, на что смотрит Хьюлетт.

Все мужчины в городе, а также их старшие сыновья и самые большие собаки стояли у дверей своих домов. Мужчины положили руки на бочки, ящики или на поводки своих собак. Собаки слизывали с губ белую слюну и, навострив уши, наблюдали за чумными врачами. Через открытые окна позади горожан Гирадин увидел женщин, детей и стариков, оглядывающихся назад.

Соломинки падали из домов с соломенными крышами на грязные дороги, покрытые мусором и мочой.

Шломо уставился на то самое место, куда упала солома. Гирадин мог поклясться, что увидел, как рука Шломо задрожала, прежде чем сжаться в кулак. С губ Шломо сорвалась какая-то молитва. Только через много лет Гирадин узнал, что это такое, и запомнил их. - Барух атах, Адонай, Элохайну Мелех хаолам..."

Динь-Дон!

Гирадин подпрыгнул от этого звука, и его голова дернулась. Отец Хьюлетт позвонил в колокол в центре города. - "Я так понимаю, что должен встретиться здесь с отцом Джервисом", - крикнул священник. Он повернулся к остальным и тихо сказал им: "арбалеты на изготовку!"

Каждый из докторов чумы снял со спины арбалеты и направил их на землю. Болты сидели, готовые к предстоящим неприятностям.

Руки Гирадина дрожали, когда он вытаскивал арбалет из-за спины. Как только он вытащил его, ему пришла в голову мысль, что он может случайно выстрелить и застрелить одного из его товарищей. Его сердце закричало от страха, и он с силой опустил оружие на землю.

Почему мы не можем просто использовать мечи? он задумался. Никто никогда не был случайно ранен мечом.

Дверь церкви распахнулась, и из нее вышли два простых человека в грязных туниках, таща за собой связанного лысого мужчину с кляпом во рту. Мужчины, оба гораздо крупнее своего пленника, презрительно ухмыльнулись докторам чумы, когда те приблизились и бросили пленника на землю перед ними.

- "А вот и отец Иуда!" - крикнул тот, что повыше ростом. У него был кривой нос, который выглядел так, как будто он был сломан раньше, и отсутствовал мизинец на правой руке.

Другой грубиян плюнул на связанного отца.

Палец жирардена медленно потянулся к спусковому крючку арбалета, но снова соскользнул. Он вспомнил, что говорил ему отец Хьюлетт: "клади палец на спусковой крючок, только когда будешь готов стрелять". Гирадин оглядел горожан. Их глаза выдавали глубокую ярость, ненависть, не поддающуюся простым словам. Крышки бочек и ящиков открылись, и внутри Гирадин увидел деревянные топоры и дубинки.

Его взгляд упал на другого простого человека, который стоял с мечом за поясом и одной рукой на рукояти.

Либо шериф, либо местная милиция...

Как бы то ни было, воин с волосами, похожими на ястребиные перья, несомненно, обладал властью, но он ничем не помог отцу Джервису, когда девятипалый пнул священника под ребра.

- "Немедленно прекратите!" - Рявкнул отец Хьюлетт, его арбалет поднялся всего на дюйм.

Перчатки Гирадина промокли от пота. Горожане держали в руках дубинки и топоры, а поводки ослабли.

- "Богохульники!" -взревел девятипалый. - "Эти люди скажут вам, что они получили власть от самого Папы. Они могут даже показать вам печать на листе бумаги, который вы не можете прочитать, но они-партнеры с убийцами Христа!"

- "Любители евреев!" - выкрикнул один из жителей.

- "Христо-убийцы!" - крикнула одна из их жен.

Отец Хьюлетт махнул рукой сэру Бертрану, который шагнул вперед и достал из кармана медальон. -"Вы можете не слушать своего священника, но вы будете уважать рыцаря-Госпитальера, сэр! Я сражался в крестовых походах, чтобы защитить вас от Сарацинской Империи, и во славу Христа, который сам родился от еврейской матери!"

- "Ложь!"- девятипалый мужик заревел.

- "Мерзость!" - закричала старуха в одном из коттеджей.

Помимо всего прочего шума, больше всего Гирадин слышал собственное неистовое дыхание под маской. По линзам пополз белый туман, затуманивая зрение.

- "Эти люди с Антихристом!" - кричал девятипалый человек. - "Он махнул рукой с деревянной дубинкой. Гирадин заметил движение оружия и посмотрел на отца Хьюлетта, ожидая сигнала прицелиться. Сигнал, который священник еще не подал. - "Они отвратили бы нас от нашего Господа и Спасителя, чтобы поклоняться дьяволу вместе с иудеями. Христос-истинный император Рима, и Империя возвратилась бы вместе с ним, если бы только он был на троне. Мать-церковь предала нас и больше не говорит за Христа! Вот почему сарацины победили нас, тех, кто отправился в крестовый поход!"

Тело сэра Бертрана дернулось при этих словах.

Вот эти люди... опозорили крестоносцев? Добровольцы вернулись с войны?

- "Ну что, доктор?"девятипалый мужик зарычал. - "Повтори свои богохульства еще раз! Я умоляю тебя!"

Отец Хьюлетт вздохнул, повернулся к Фалку и кивнул клювом. Фалк покачал головой. Отец Хьюлетт снова кивнул.

Убийца повиновался второму приказу и шагнул вперед, подняв арбалет так высоко, что тот достигал голеней девятипалого.

Гирадин увидел, как горожане обеими руками схватились за оружие.

Отец Хьюлетт переключил свое внимание на Гирадина, и сердце сапожника бешено заколотилось. Священник поднял левую руку и согнул все пальцы в суставах, образуя дугу.

Сигнал к началу поисков убежища?

Не сигнал готовиться к бегству?

Отец Хьюлетт не думал, что им удастся сбежать. Единственная причина, по которой он сказал бы Гирадину искать укрытие, заключалась в том, что они планировали стоять и сражаться достаточно долго, чтобы прибыло подкрепление.

"Если ты заставишь своих врагов пройти через одну дверь, то сможешь встретиться с ними лицом к лицу", - говорил отец Хьюлетт.

Фульк посмотрел на горожан сквозь маску. Хотя его лицо было скрыто, что-то в том, как он держал плечи, выдавало ауру кипящей ярости.

- "У меня сейчас нет времени на мессу, ты, гнилой говнюк! Если у вас нет проблем с чумой, не тратьте свое время!" - Убийца указал на девятипалого. - "А ты! Если я когда-нибудь снова увижу твое лицо... Фалк поднял арбалет чуть выше, пока тот не нацелился в пах девятипалого. - "Я проткну тебе оба яйца, выколю оба глаза, сломаю все пальцы и скормлю свиньям".- Фалк фыркнул и завизжал, как кабан. Гирадин не мог сказать, было ли это смешно или пугающе.

Всего в нескольких шагах от них Гирадин заметил пристройку и высокого тощего мужчину с вилами, охранявшего дорогу.

Девятипалый поднял обе руки, высоко подняв деревянную дубинку. Все чумные врачи подняли арбалеты до уровня колен, и Гирадин последовал их примеру. - "Что может сделать со мной простой человек, ибо Господь-мой щит! Мой камень! Моя сильная сторона..."

Громкий щелчок.

Девятипалый согнулся пополам на земле с болезненным визгом. Как и горожане, Гирадин вытянул шею, чтобы посмотреть, что случилось. Когда Девятипалый перевернулся, они увидели арбалетный болт, пронзивший окровавленный пах. Девятипалый закачался и закричал, а горожане с ужасом смотрели на него.

Кое-кто из горожан отступил на два шага. Другие поглядывали друг на друга, сочувственно морщась от того, что случилось с девятипалым человеком.

Он полностью зарядил новый болт в арбалет и повернул рукоятку. Сэр Бертран последовал за ним, а Фалк шагнул вперед и встал над плачущим человеком, положив все девять пальцев ему на промежность. Фалк покачал головой. - "Я очень надеюсь, что ты последний человек, с которым я это сделаю!" - он зарычал достаточно громко, чтобы все вокруг услышали. Он прицелился раненому в пах и снова нажал на спусковой крючок, выпустив второй болт не только в таз, но и в правую руку.

Горожане отшатнулись в ужасе и отвращении. Многие из них отступили назад, подальше от городской площади.

Отец Хьюлетт вздохнул с облегчением, и вскоре за ним последовал Гирадин.

Девятипалый человек брызгал слюной, задыхался, потом закричала, - "Deus vult!" (Этого желает Бог или на всё воля Божья)

Испуганные лица горожан превратились в свирепые гримасы. Они подняли оружие в воздух и закричали: "Deus vult!"

Отец Хьюлетт поднял арбалет на уровень груди, и все остальные врачи чумы сделали то же самое, нацелив оружие на толпу. Гирадин прицелился в высокого, долговязого мужчину, стоявшего между ним и уборной.

- "НЕ ПОДХОДИТЬ! Я ВАС ПРЕДУПРЕЖДАЮ!" - Рявкнул Фалк.

- "Подождите, пока они не нападут", - сказал отец Хьюлетт приглушенным голосом.

- "Deus vult!" горожане снова закричали.

- "Убить любителей евреев!"

- "Отомстим за нашего Господа!"

- "Изгонем языческую церковь из христианского мира!"

Гирадин уставился на высокого, долговязого мужчину, стоявшего между ним и уборной. Оружие дрожало в его руках, когда он изучал осунувшееся лицо худощавого незнакомца, которое теперь казалось ему гораздо моложе, чем он думал раньше. Нет, этот парень был моложе Гирадина. Совсем мальчишка, несмотря на свой необычный рост.

Мальчик рванул вперед.

И Гирадин нажал на спусковой крючок.

http://tl.rulate.ru/book/42565/973009