Готовый перевод Demigods and Semi-Devils / Восемь видов небожителей и драконов: Глава 1 — С душою открытой, в одежде холщовой, взобрался он на неприступную гору. Часть 2

Цзо Цзиму прямо ответил: «Господин Дуань, раз уж ты не друг господина Ма, то даже если я как-то оскорблю тебя, это никак на нём не скажется. Гуанцзе! Этот благочестивый человек всего лишь посмеялся над тобой, так иди, дай ему несколько советов».

Имя Гуанцзе оказалось наречённым, так звали мужчину средних лет по фамилии Гун. Тот совсем недавно закончил бой и сейчас терпеливо ожидал приказаний учителя. Когда его окликнули, он незамедлительно вынул меч, прыгнул в центр атриума и указал остриём на Дуань Юйя. «Господин Дуань, прошу!». Дуань Юй добродушно ответил: «Замечательно, можешь приступать к тренировке, а я понаблюдаю за тобой». Лицо Гун Гуанцзе позеленело. «Ты… что ты сейчас сказал?» Дуань Юй сказал: «Ты держишь в руках меч и машешь им по сторонам. Хочешь потренироваться? Тогда приступай. Мне никогда не нравились бои и всё в таком духе, но раз уж ты хочешь тренироваться, так начинай. Наблюдать не помешаешь». Гун Гуанцзе в ответ закричал: «Учитель приказал тебе выйти и сразиться!».

Дуань Юй помахал веером и покачал головой. «Это твой учитель, а не мой. Твой учитель указывает тебе, но не мне. Твой учитель прикажет тебе сразиться с кем-то, ты сразишься. Приказал сойтись со мной, но, во-первых, я не владею никаким мастерством; во-вторых, боюсь проиграть; в-третьих, боюсь пораниться; в-четвёртых, боюсь умереть — мы не будем биться. Раз я сказал так, значит так оно и будет».

Дуань Юй проговорил эти «твой», «мой» и все производные настолько быстро и естественно, что походило на скороговорку. Гости и некоторые ученики так и прыснули со смеху. Среди девушек из Западной фракции зазвучал тоненький смех. Торжественная атмосфера в атриуме испарилась.

Гун Гуанцзе подошёл к Дуань Юйю с вытянутым в руке мечом, указывая остриём тому на грудь, и громко сказал: «Ты действительно ничего не понимаешь или просто притворяешься?». Меч застыл всего в паре сантиметрах от юноши. Лёгкий укол тут же отнимет у него жизнь. Но Дуань Юй остался непоколебим, на его лице не дрогнул ни единый мускул. «Конечно я не понимаю, к чему мне притворяться?». Гун Гуанцзе на это сказал: «Как посмел ты учинить беспорядки здесь, во дворце Озёрного меча, что на горе Улян-шань? Тебе жить надоело? Кто твой учитель? Кто приказал тебе заявиться сюда? Если не скажешь правду, не вини меня за безрассудство!»

Дуань Юй спокойно ответил: «Почему твой учитель так жесток? Меньше всего на свете я люблю наблюдать за боями. Ваша секта зовётся Необъятным мечом и стоит посреди горы Улян-шань (Необъятной). В одной из буддийских сутр говорилось: „Необъятный суть безграничная доброта, безграничное сострадание, беспредельная радость и беспредельная невозмутимость“. Это четыре неизмеримости ума [Будды]. Все присутствующие здесь ясно представляют, что значат эти слова. Собственное благополучие ведёт к доброте к окружающим; искоренение страстей — к состраданию; празднование счастья других людей — к радости; отказ от всего и обретение равновесия между ненавистью и привязанностью — к невозмутимости. Будда Необъятная, Будда Амитабха. Будда Амитабха…».[1]

Пока Дуань Юй декламировал наизусть параграф буддийской сутры, Гун Гуанцзе опустил меч, поднял левую руку и отвесил звонкую пощёчину. Ошеломлённый Дуань Юй попытался увернуться, но было поздно. Нежная, молочного цвета кожа на щеке юноши покраснела и вспухла, оставив на лице пятипалый след.

Все гости в атриуме изумились. Дуань Юй вёл себя раскованно, свободно; сыпал пустыми словами и смеялся над участниками соревнования — все посчитали, что он владеет непревзойдённым мастерством. Но кто бы мог подумать, что Гун Гуанцзе открыто ударит ладонью, а юноша не успеет даже уклониться. Видимо, тот и вправду не практиковал кунг-фу. Иногда искусные мастера намеренно изображают из себя неумех, подыгрывая сопернику. В этом мире такое поведение не считалось чем-то из ряда вон выходящим. Однако не встречались ещё такие люди, что действовали безрассудно, не владея при этом никаким кунг-фу. Гун Гуанцзе на мгновение оторопел, а затем схватил Дуань Юйя за ворот и с криком поднял. «Я всё гадал, что за выдающийся человек такой, раз смеет перечить, а ты оказывается слабак!». И швырнул юношу, — тот покатился по полу и с глухим стуком ударился головой о ножку стола.

Ма Уде не мог больше смотреть, подошёл к юноше и помог тому встать. «Так ты точно не практиковал кунг-фу? Почему тогда причиняешь неприятности?».

Дуань Юй, потирая лоб, ответил: «Я пришёл сюда, чтобы насладиться горными пейзажами, кто же знал, что встречу здесь только драки? «Ты порубишь меня», «я убью тебя», — что в этом прекрасного? Наблюдать, как забавляются обезьяны, и то интереснее. Прощайте, господин Ма, прощайте, мне пора уходить».

Один из молодых учеников по левой стороне от Цзо Цзиму выскочил ему навстречу, заслонив собой проход. «Если ты и впрямь не владеешь кунг-фу, то отпустить тебя никто не видит преграды. Но ты только что сравнил наше состязание с кучкой обезьян? Такие слова непочтительны. У тебя есть два пути: либо ты состязаешься со мной в силе и испытываешь на себе технику меча, что хуже обезьяньих игр, либо отвешиваешь восемь земных поклонов перед моим учителем и три раза говоришь „вздор!“». Дуань Юй смеясь сказал: «Ваш вздор? Как подло!».

Молодому ученику ответ не понравился, и он собрался отвесить очередную пощёчину. Но только он замахнулся, как нечто вдруг прочно сдавило запястье. Это нечто отдавало холодом, было склизким и вёртким. Парень повернул голову и с ужасом обнаружил на ней полуметровую змею изумрудного цвета с красными точками по всей длине. Молодой ученик исступлённо закричал и замахал рукой, пытаясь сбросить её, но змея крепко опутала запястье и никак не хотела слазить. Гун Гуанцзе, переменившись в лице, завопил: «Змея! Змея!» — и засунул руку за полы халата, намереваясь что-то оттуда вынуть. Но из-за обуявшего страха засуетился и, не сумев добраться до беспокоившей его вещи, начал рвать на себе одежду.

Это неожиданное событие развернулось стремительно, оставив всех присутствующих в замешательстве. Высоко над головой раздался смех. Все подняли взгляд вверх и обнаружили там перилла, а на них — девушку, в руках которой шевелились змеи.

Ей на вид было лет шестнадцать-семнадцать, она была облечена в чёрные одежды, и на её щеках подобно двум цветкам проступали ямочки. В руках девушка держала длинных, трёхметровых змей разных цветов. Их головы имели форму треугольника и определённо принадлежали к ядовитым. Но девушка будто бы не обращала на них внимания и забавлялась, как с игрушечными. Истошные крики и вопли Гун Гуанцзе и его собрата-ученика заставили всех присутствующих отвести взгляд от девушки и переключиться на них.

Один только Дуань Юй продолжил наблюдать за девушкой: как она, сидя на перилле, болтала ногами взад и вперёд, словно всё происходящее вокруг ей было в радость.

«Девушка, ты спасла меня?», — спросил Дуань Юй. Та произнесла: «Ты позволил ударить себя нехорошему человеку. Почему ты не ответил ему?». Дуань Юй покачал головой и сказал: «Я не умею драться…».

Вдруг посреди атриума раздался чей-то вскрик. Дуань Юй проследил взглядом направление и увидел Цзо Цзиму с окровавленным мечом в руке. На полу неподалёку лежали две половинки змеи. Гун Гуанцзе разорвал всю одежду выше талии и теперь исступлённо дрыгал ногами и руками во все стороны, намереваясь схватить маленькую змейку на его спине. Несколько раз ему почти удалось.

Цзо Цзиму скомандовал: «Гуанцзе, стой смирно и не двигайся!». Мужчина замер, и в следующее мгновение сверкнул стальной клинок, разрубив змейку надвое. Скорость удара была молниеносной — никто не успел даже толком разглядеть, что произошло, как змея погибла, а спина Гун Гуанцзе осталась нетронутой. Все громко загомонили.

Девушка на периллах воскликнула: «Эй-эй, бородатый старик, ты зачем убил моих змей? Я с тобой церемониться не собираюсь».

Цзо Цзиму сердито ответил: «К какой семье ты принадлежишь, девочка? Зачем пожаловала в нашу секту?». Но в глубине души изумился: девушка сумела забраться на периллу посреди атриума, и никто даже не заметил! Пускай взгляд присутствующих был устремлён на соревнование между фракциями, не каждый способен пробраться скрытно ото всех. Если этой новости придадут огласку, секта Необъятного меча потеряет всякое лицо! На ногах девушки были надеты зелёные туфли, испещрённые жёлтыми цветочками по бокам точно как на маленькой девочке. Цзо Цзиму продолжил: «Спускайся немедленно!».

Дуань Юй неожиданно вскрикнул: «С такой высоты? Она же ведь разобьётся! Позовите людей, пускай принесут лестницу!». Кто-то не удержался от смеха, а девушки Западной фракции одновременно подумали: «Он выглядел и вёл себя утончённо, подобно благородному мужу, но видимо изначально был глупцом. Эта девушка сумела забраться на перилла совершенно незаметно, её мастерство цингун[2] не уступает никому из здесь присутствующих. Зачем ей лестница?».

Девушка сказала: «Сначала возместите змей, которых вы убили, а потом я спущусь». Цзо Цзиму продолжил: «Это всего лишь две змеи, что в них такого? Их можно словить где угодно». Цзо Цзиму волновало поведение девушки — её непринуждённая манера в столь молодом возрасте, и то, как она забавляется с ядовитыми змеями. Он не боялся девушки, но её неизвестное происхождение пугало, поэтому Цзо Цзиму осторожничал и вёл себя терпеливо. Девушка смеясь сказала: «Если это так легко, как ты говоришь, то ступай и слови мне две змеи».

Цзо Цзиму приказал: «Спрыгивай». Девушка ответила: «Не спущусь». Цзо Цзиму пригрозил: «Если не спустишься, я сам тебя сниму». Девушка в ответ захихикала: «А ты попробуй. Если получится, я признаю твои умения». Цзо Цзиму, как глава секты, был не в праве драться с молодой девушкой, поэтому обратился за помощью к Шуанцин: «Сестрица Синь, отправь, пожалуйста, одну из своих учениц».

[1] — 四无量心 — Будда часто говорил о четырёх состояниях ума как о четырёх брахма-вихарах, т.е. божественных или богоподобных местопребываниях, возвышенных и превосходных обителях, в которых ум достигает выхода в запредельность, в неизмеримый мир живых существ и охватывает их все в этих безграничных эмоциях. Эти четыре «возвышенных состояния» таковы: любящая доброта, сострадание, сорадование и невозмутимость. Их считают идеальными, лежащими в основе идеальных форм поведения по отношению ко всем живым существам. 
[2] — 轻功 — цингун; различные способности лёгкого передвижения, как будто не поддаваясь силе тяжести (ушу).

http://tl.rulate.ru/book/36320/1412911