Готовый перевод Approximating the Distance between Two People (Hyouka, vol.5) / Сближение двух (Хёка, Том 5): Глава 1 (2)
2. Прошлое: 42 дня назад
Само поступление новичков длилось, однако же, целую неделю.
В понедельник проводилась вступительная церемония, после — выступление важных школьных комитетов. Со вторника клубы один за другим выходили на сцену, чтобы показать первогодкам своё воодушевление. В любом случае, групп было очень много, так что выступления длились четыре дня.
С прошлого года ничего не изменилось, разве что раньше я не был заинтересован во всём этом и ушёл довольно рано, но в этом году я оказался по другую сторону баррикад. Даже так, я думал, что должен сделать хоть что-то, так что Читанда в среду отволокла меня в спортзал.
Каждой группе было дано пять минут на представление. За это время Театральный Клуб поставил пародию, Общество Исследования Одежды устроило показ мод, Хоровой Клуб и Клуб Акапеллы продемонстрировали различие между собой, а Легкоатлетический Клуб, притащив на сцену матрас, стал показывать высокие прыжки.
Были здесь и клубы, находившиеся в незавидном положении. Чего взять только от Клуба Исследования Предсказаний, в котором состоял только один ученик; понятно, почему ей было неловко выступать. Тихим голосом она рассказала краткую историю Каббала, а затем отодвинула микрофон и быстро ушла. У Общества Исследования Кухни также возникли проблемы. Довольно трудно начать готовить что-то, лишь только выйдя на сцену. Они могли лишь объявить, что будут приветствовать первогодок у себя в конце Фестиваля Новичков, приглашая попробовать их стряпню. Клуб Го сыграл показательную игру, но, что бы кто ни говорил, это был провал; у них не было достаточно большой демонстративной доски, так что зрители даже и не видели, как продвигается игра. Было бы хорошо, если бы у них был кто-то, озвучивающий ходы, однако, очевидно, в клубе состояли лишь двое. Было похоже, будто время для них застыло и им хотелось поскорее убежать отсюда.
Но сейчас было не время и не место, чтобы сочувствовать Клубу Го. Пять минут длились неожиданно долго.
Клуб Классики, как мы и рассчитывали, выступал в четверг. Ибара и Сатоши, занятые своими проблемами, связанными с их переходом в новый класс, почти не показывались в клубной комнате, однако в среду мы собрались все вместе.
— И что будем делать?
И я имел ввиду не только тот вопрос, чем мы должны заполнить данные нам пять минут; я спрашивал, можем ли мы в принципе сделать что-то подобное.
— Давайте просто выложимся на полную, — ответила Ибара таким голосом, будто вовсе не собиралась «выкладываются на полную».
— Согласен, давайте постараемся, — парировал я. Но стоило мне сказать это, как она спросила:
— Постараемся в чём?
Откуда мне знать? Ты первая это сказала.
— Раз так, то я, как президент Клуба Классики, должна произнести речь, которая объяснила бы, чем мы занимаемся и рассказала бы о привлекательных сторонах клуба, но…
Читанда тоже колебалась. Судя по всему, она была уверена в том, что произнести речь должна именно она, но, несомненно, она не могла даже и думать о каких-либо хороших качествах клуба. И это ещё не всё.
— Читанда, даже если ты выйдешь на сцену и попытаешься представить Клуб Классики, не думаю, что кто-то захочет вступить.
— Ты серьёзно? Попробуй в следующий раз сказать что-то подобное перед зеркалом.
— Нет, всё нормально, — сказала Читанда Ибаре. — Я знаю, что это — не моя сильная сторона.
Читанда была наделена сильной волей и безграничной искренностью, но, с другой стороны, из-за этого она не была способна к хитрым уловкам. Если бы у нас было хоть что-то, то упорство Читанды должно было сработать, однако наши карманы были пусты.
Говоря об этом, Ибара была права, советуя мне посмотреться в зеркало. Если бы меня выставили на сцену перед первогодками, я без сомнений лишь сказал бы что-то типа: «Мы и правда ничего не делам, зато у нас есть клубная комната, так что было бы замечательно, если бы вы иногда заходили».
Но, даже так, я всё ещё подумываю заставить Ибару сделать это.
— Чи-чан, я никогда не думала, что ты плоха в подобном. Если бы это делала я, я бы в конечном итоге наговорила всякого не к месту.
Оказывается, она тоже это понимала.
А значит, оставался лишь один человек.
Несмотря на некоторое беспокойство, глаза Сатоши ясно блестели.
— Интересно, подойду ли я? Если никто больше не хочет выдвинуть свою кандидатуру и вы нуждаетесь во мне, то, полагаю, я смогу как-то убить время.
Видимо, для Сатоши настал звёздный час.
— Что ж, если все довольны нашими планами на четверг, то прошу вас задуматься над тем, что собираетесь делать в пятницу. Ведь если вы хотите устроить шоу с огнём и газом, то вам стоит записать это в бланке завтра.
Сатоши произнёс это в стиле Генерального Комитета и встал. Тогда я ещё не знал, что его выбрали вице-президентом вышеназванного комитета из-за одного случая, произошедшего чуть позже.
В четверг он, как единственный представитель Клуба Классики, взобрался на сцену в спортзале и начал испускать множество умных и колких острот типа: «На пути сюда я слышал звук пилы, доносившийся из Строительного Клуба, но как бы я не всматривался, так и не смог ничего увидеть. Клуб Классики, на этом всё». Его вполне уместный юмор вызвал волну смеха в рядах первогодок, а безупречно поставленная речь смогла улечься в четыре минуты и тридцать секунд. Под звуки редких аплодисментов он покинул сцену, уступив место Клубу Счетоводов Абака. [1]
Даже сейчас я восхищался одарённостью своего друга.
В конце концов, его речь не имела ничего общего с тем, чем на самом деле занимался Клуб Классики. Даже при том, что разговаривать было особо не о чем, он блестяще заполнил нужный отрывок времени. Эта способность сама по себе была впечатляющей, и я даже не надеялся когда-нибудь повторить подобное.
И затем наступила пятница. В тот день на небе не было ни облачка.
В саду или у клумб возле входа (можете назвать это как-то по-другому), перед зданием Старшей Школы Камияма, было несколько участков, заросших кустами. На время обеденного перерыва каждый из клубов и комитетов расставлял здесь столы, но из-за рассеянного по территории кустарника невозможно было расставить их ровно. В результате столы на обеих сторонах немного разветвлялись.
Я помогал Клубу Классики. Сатоши был занят в Генеральном Комитете, и я так же сильно, как верил в свой девиз «Если мне это делать не нужно, то я не буду это делать», я не хотел сваливать всю тяжёлую работу на Ибару с Читандой. Когда я вынес стол и раскладные стулья, обеденный перерыв закончился. Во время занятий я мог видеть результаты своего труда через окно. Десятки выставленных в линии столов делали вход в школу похожим на загадочный лабиринт.
Ещё до того, как прозвенел звонок, оповещающий об окончании уроков, мой класс, 2-А, забеспокоился.
Отовсюду слышался шёпот.
— Как там с приготовлениями?
— В самом начале мы должны заняться этим, а потом уже остальным.
…и другие подобные этим вещи. Особенно поспешный ученик, ещё не выйдя из класса, надел на руку повязку с надписью «Непременно Победим!». Другой стал вымещать страдания, изрисовывая свою парту. Я не мог даже предположить, в каких клубах могли состоять эти люди, но, тем не менее, я понимал их спешку. Если ты не успеешь завлечь первогодку до того, как он уйдёт, все приготовления обратятся в ничто. Быстрый старт играл здесь решающую роль. Пусть и немного неохотно, но я в конечном итоге присоединился к этому безудержному потоку.
Прозвенел звонок, и уроки закончились. Все мои одноклассники разом кинулись к дверям, словно сбивающая всё на своём пути лавина. Скорее всего, то же самое сейчас происходило во всех классных комнатах второ- и третьеклашек.
Одиноко покинутые всеми ранее клумбы сейчас были переполнены и покрыты самыми разнообразными плакатами, вывесками и передающимися из рук в руки рекламными листами. Даже бегло взглянув на них, я мог прочитать: «Посетите Клуб Химии, и ваши связи воспламенятся!», «Желаете поставить на кон свою юность? Баскетбольный клуб чертовски подходит для этой цели!», «Наслаждайся процессом и носи с удовольствием! Сообщество Исследователей Одежды», «Династия Хань пала, и Клуб Исследования Истории преуспеет» [2], «Ещё один человек — и нас будет одиннадцать! Присоединяйтесь к Футбольному Клубу». Группа Поддержки выставила флаг группы, Клуб Черлидинга сформировал большой круг, аромат чёрного чая исходил от Общества Исследования Кондитерской, Клуб Чайной Церемонии старательно расстилал свой напольный коврик, а рядом собралась какая-то группа людей в повязках, если я правильно помню, часть Клуба Теле- и Радиовещания. Не успело пройти ещё и десяти минут после звонка, а это столпотворение уже вырвалось на свободу.
Всё это началось в 3:30 и по расписанию должно было кончиться в 6:00. Это безумие, длящееся больше двух часов, было принято называть Фестивалем Новичков. Но несмотря на название новичкам устраивали не тёплый приём, а, скорее, умоляли их вступить всеми возможными способами, что было, однако, характерно для этой школы.
Большинству клубов выдавали стандартные по размеру столы, но в зависимости от числа участников, популярности и прочих скрытых политических причин у некоторых клубов были столы побольше. Конечно же, всё это было оговорено заранее. Стол Клуба Классики был семнадцатым по счёту, и пока я бродил вокруг, пытаясь его найти, меня подозвала Читанда: «Ореки-сан, здесь».
Я не ждал всего этого с нетерпением, но, как и ожидалось, наш стол был расположен в неприметном месте. На нём стояла картонная табличка с надписью «Клуб Классики». Она была написана так изящно, что чувствовалось исходящее от неё тепло. Без опознавательного знака те, кого мы пытались завлечь сюда, не смогли бы догадаться, что наш клуб из себя представляет, и мы к этому совсем не подготовились. Возможно, прочитав это на моём лице, Читанда неловко засмеялась.
— Я склеила её во время обеденного перерыва. Быть может, я бы смогла сделать её чуть более милой, но тогда я о таком не задумывалась.
Это значило, что Читанда смастерила её своими руками. Обычно она писала более книжным шрифтом, но эта её живописная манера оказалась на удивление беззаботной. Как она и упомянула, однако, табличка была ни капли не милой. Возможно, было бы неплохо, если бы Ибара её немного подправила, но рассчитывать на неё было крайне непредусмотрительно.
Читанда села на раскладной стул. На ней было надето чёрное пальто. Оно было не застёгнуто, так что можно было разглядеть её белую рубашку и галстук. На ней был и белый дождевой плащ. Фестиваль Новичков вокруг нас весь пылал страстью, но даже при этом для апреля было слишком холодно. Оглянувшись, можно было заметить, что почти все ученики носили тёплую верхнюю одежду.
За Клубом Классики располагались клубы Рисования Чернилами и Каруты. [3] У столов каждого из них стояло по одному человеку. Расплывчато поздоровавшись, я пролез через них и сел рядом с Читандой, оказавшись прямо перед стоявшей по центру табличной «Клуб Классики».
Сатоши в это время прийти не смог бы. Он был занят в Генеральном Комитете, поэтому не мог помочь. Тогда Читанда заговорила:
— Полагаю, Маяка-сан так и не придёт.
— Сообщество Манги?
— Я думаю, дело в этом, но не похоже, чтобы она собиралась непременно попасть к их стенду.
Я промолчал и кивнул. Я слышал о том, что её положение в Обществе Исследования Манги стало несколько деликатным. Возможно, ей было трудно смотреть оставшимся из них в лицо. В какой-то степени, мы бы влипли в неприятности, появись она сейчас здесь. Хотя я думал, что наш стол довольно большой, пока тащил его сюда, сейчас он не казался таким по сравнению с некоторыми.
Если говорить более точно, то он был и правда маленький.
Пусть нас здесь и было только двое, нам уже было трудно дышать. Было бы любезно со стороны Читанды отнестись к этому более внимательно и дать мне вздохнуть свободно, но, к сожалению, она по-своему толковала понятие личного пространства, и тот факт, что мы сидели, касаясь друг друга плечами, совсем её не беспокоил.
Я слегка выдохнул. Давайте притворимся, что ничего необычного не происходит. Я не один думал, что тут довольно тесно. В моё поле зрения попадали, к примеру, Клуб Фотографии и Клуб Глобального Закона. Они тесно прижались друг к другу, и при этом были вынуждены как-то рекламировать свои клубы, будучи похороненными в этом беспорядке.
В какой-то степени я тоже начал делать кое-что, чтобы привлечь внимание новичков.
Заинтересованные или запуганные присутствием старших первогодки с лицами, которые ещё не покинуло выражение, присущее всем среднеклашкам, понемногу подходили. В такие моменты, клянусь, я слышал, как кто-то поблизости облизывал губы, словно хищник, добравшийся до добычи. Фальшивые, льстивые улыбки заполнили весь Фестиваль Новичков.
Клуб Классики не мог себе позволить проиграть им. Сейчас-сейчас, подходите, леди и джентльмены. Не проходите мимо, если у вас завалялась пара лишних секундочек. Если вы хотите вступить в наш фантастический Клуб Классики, то знайте, что стол приёма находится прямо здесь.
Я устал уже через пять минут.
Никто даже не остановился возле нашего стола.
— Я сказал, что собираюсь привлечь внимание первогодок, но я даже не знаю, как мне это сделать, — проворчал я, уставившись на толпы проходивших мимо новичков. Читанда сидела прямо и, положив руки на колени, ответила, не взглянув на меня:
— Был бы у нас птичий клей, всё было бы проще. [4]
Я знал, что примерно представлял из себя птичий клей, но никогда не видел его прежде. В общем-то это что-то вроде уловки с жуками, верно?
— Разве сетка для ловли птиц не была бы более эффективной?
— Возможно, но она незаконна.
— Не думаю, что нас кто-то засечёт.
— Ореки-сан, так ты из тех людей, которые могут перейти улицу на красный посреди ночи?
— Я в принципе не из тех людей, которые гуляют по ночам.
Разговор был настолько непродуктивен, что моё настроение тут же упало ниже плинтуса.
— Поразительно, что ты бы в этом случае остановилась на красном.
— Я не набредаю на светофоры во время моих полуночных прогулок.
Он был до ужаса непродуктивным.
Я предполагал, что может произойти что-то подобное, и поэтому, вынув скрытый в кармане моего пальто сборник рассказов, принялся читать его. Затем я обратился к Читанде, которая продолжала смотреть вперёд так, как это делают сидящие за столом приёма люди.
— Нам нечего делать, так что я почитаю.
Когда я произнёс это, Читанда, наконец, повернулась ко мне и с мягкой улыбкой сказала:
— Так не пойдёт.
— Но никто не подходит.
— Так не пойдёт. Просто спокойно посиди здесь, пожалуйста.
Понял. Я засунул книгу обратно в карман. Если задуматься, то если бы я читал книгу, словно будучи незаинтересованным в фестивале, полагаю, новые ученики сочли бы трудным пробраться к столу. С другой стороны, я буду просто сидеть тут до вечера, и будет становиться всё холоднее и холоднее. Я скрестил руки за головой.
Читанда тоже вела себя так, будто у неё слишком много свободного времени. Не важно, насколько сильно было её чувство ответственности, она не была неодушевлённым объектом, так что мы, вероятно, уйдём, если ничего так и не произойдёт. Она повернула голову в сторону, с интересом наблюдая за взволнованным учеником из другого клуба.
А люди всё проходили мимо. По какой-то причине, наблюдая за этим движением, я заговорил:
— Проклятые места всё-таки существуют.
— Да, существуют.
Она ответила без промедления. Я не знал, что сказать в ответ.
Немного погодя, Читанда повернулась ко мне, наклонив голову.
— Это не то, о чём ты говорил?
И что именно она под «этим» имела в виду? Я решил сильно не заморачиваться и облокотился на спинку раскладного стула.
— Ты знаешь, что я имею в виду. В таких зонах, как торговые районы или магазинчики у дороги, всегда найдётся такое местечко, бизнес в которых рушится, и магазины быстро перемещаются, даже если расположение не кажется таким уж плохим. Как ты ни взглянешь, там всегда новые магазины, и не важно, что он продаёт, он никогда не получает прибыли. Я просто думал о том, что такие места действительно существуют.
— А, ясно. Место, постоянно сменяющее владельцев. Это загадочно, но как только вывеска изменится, я могу никогда не вспомнить о том, какой магазин там был прежде.
— Это правда, разве нет? Когда оно опустеет, ты в конечном итоге забудешь даже, был ли здесь когда-нибудь магазин.
Читанда кивнула и её выражение говорило мне продолжать. Я хотел избежать её взгляда, так что слегка отвернулся. Словно пытаясь отвлечься, я слегка стукнул по столу задней частью ладони.
— Здесь у меня появляется то же чувство.
— Ты имеешь в виду это место?
— Да.
Один из участков ряда столов был помещён в круг из живой изгороди. Согласно официальному заявлению Генерального Комитета, Клуб Классики должен был быть одним из тех, кто расположился на этой поляне. Я пристально следил за маршрутом, которым следовали ученики, и положение вещей не сулило нам ничего хорошего.
Когда первогодки входили в кольцо, их спины были повёрнуты к нам. Если ученики не были заинтересованы происходящим и просто проходили через школьные ворота, они нас даже не замечали. Однако, пусть хоть немного, но если им было любопытно и они решили оглянуться, в конечном итоге они, естественно, оказывались прямо перед нашим столом. Судя по движению толпы, данное расположение вовсе не было плохим.
И всё же, по какой-то причине, никто из первогодок не остановился перед нами. Они и не думали даже посмотреть на самодельную табличку Читанды.
— Ты не думаешь, что почему-то людям трудно останавливаться во время ходьбы?
Смотря вслед проходящей мимо группы учеников, Читанда медленно ответила:
— Я думаю, самая большая проблема состоит в том, что мы их не зазываем.
Воздушное пространство над клумбами перед входом заполнили громкими голосами всех собравшихся здесь клубов.
— Эй, да ты, похоже, любишь викторины. Держу пари, ты ищешь викторину даже прямо сейчас. Я чувствую это. Ну, тогда — первый вопрос!
— Мы также проводим дебаты на английском. Твой уровень английского определённо возрастёт; обычно так и бывает.
— Нет-нет, я начну с правил. Их легко запомнить. Если обращать внимание на «золото» и «серебро», то всё будет в порядке! [5]
— Ты плохо готовишь? Всё в порядке, потому что ты сможешь стал только лучше в Сообществе Кулинарии. Приходи в нашу клубную комнату прямо сейчас, и мы тут же проведём для тебя пару уроков!
— Клуб Астрономии, Клуб Астрономии прямо здесь! Вы любите звёзды? Любите планеты? Хотя технически мы не можем видеть их посреди дня…
Я только что осознал это, но даже состоящий из одного человека Клуб Рисования Чернилами и Клуб Каруты окликали проходящих мимо учеников.
Довольно очевидно, что просто молчать и жаловаться на то, что «никто не останавливается» было немного иррационально.
Однако, Читанда сказала:
— Хотя, с «этим» прямо перед нами, это немного нечестно, — говоря, она указывала на «это» взглядом.
«Этим» была огромная выставка, устроенная для первогодок. Огромный баннер с надписью «Готовы к Чаю». На изящном плакате были вышиты бисером маскоты кота и панды. Благоухание чёрного чая доносилось от них. На столе стояли термос, две стопки бумажных стаканчиков, пустой бланк на вступление и ручка. Также на одном из его концов приютилась переносная газовая настольная плита и золотой чайник того типа, из которых пили спортивные команды во время матчей. Он, сверкающий на солнце, казалось, мог вместить в себя впечатляющие десять литров. На данный момент газ под ним не горел.
Но вещью, более всего выбивающейся из общей картины, была тыква на противоположном конце стола. В этой крайне массивной штуке были вырезаны глаза и рот, превращающие тыкву в украшение для Хэллоуина. Разве этот праздник проводился в апреле?
В центре позади стола находились две девушки. Поверх школьной формы они обе носили лишь фартуки. Даже так, они были столь энергичны, что, казалось, холод не мог достичь их. Зажатые, как сыр меж двух кусков хлеба, между тыквой и плитой, они решительно размахивали руками.
— Подходите и пробуйте! Печенья, которые вы непременно полюбите! Великолепно, вот, держите!
— Суть в том, что мы добавили в них загадочный концентрат. И сейчас вы в нашей ловушке. Вы уже сейчас хотите вступить в наш клуб. Видите, вы и правда хотите. Вы хотите вступить столь нестерпимо, что не можете ждать. Бланк регистрации прямо здесь.
— Да, это такой вид печенья. Будет плохо, если он застрянет у вас в горле, так что выпейте немного этого чёрного чая, — говоря это, она взяла термос и налила чая в бумажный стаканчик.
— Эй ты, вон там. Ты похож на того, кто любит печенье!
— А, ты права! Его лицо идеально подходит любителю печенек. Ешьте-ешьте. Не важно, зачем, просто ешьте его!
Отчего-то мне казалось, что я уже знал этих двоих прежде. К чему бы это, интересно. Не думаю, что видел их лица прежде.
Похоже, они заготовили много печенья. Они раздавали их направо и налево. Не знаю, работал ли их план по завлечению людей в клуб удачно, но им действительно удавалось останавливать множество учеников.
— Сообщество Исследователей Кондитерской, ха?
— Да, вы не можете не смотреть сюда, полностью забывая про Клуб Классики.
Использовать еду, чтобы соблазнять учеников… что за трусливая парочка. Как бы то ни было, те, чьи сердца было так легко украсть с помощью чего-то вроде печенья, наверняка люди по жизни легкомысленные. Они не станут лучшим дополнением для Клуба Классики. Пока я развлекал себя, перечисляя в уме необоснованные обвинения и рассуждая на тему того, что мы «среди немногих избранных», я заметил, что Читанда рядом со мной ведёт себя немного странно. Она пристально рассматривала занятое Сообщество Исследователей Кондитерской уже без прежней дёрганности.
Быть не может… Я обратился к ней со страхом в голосе:
— Читанда?
— А… о, что такое? — испуганная Читанда повернулась ко мне, и я задал ей вопрос.
— Возможно ли…
— Да?
— …что ты хочешь печенье?
Немного обдумав, Читанда ответила с важным выражением.
— Если скажу «нет», то совру.
— Всё будет в порядке, если ты подойдёшь и возьмёшь одно.
— Спасибо большое, но я не могу. У нас есть другие приоритеты.
И вновь она повернула голову и уставилась на Сообщество Исследователей Кондитерской.
— Разве то, что там происходит, не странно?
Поймавшись в её ловушку, я в конце концов тоже кинул на них взгляд. Энергичный дуэт. Термос, бумажные стаканчики и бланк для заявления. Настольная плита, тыква и печенье.
…Что ж, не могу отрицать, что в их выборе предметов для представления творилось что-то не то. Наиболее подозрительным было, возможно, то, как очаровательны были эти двое.
Но помимо них, видимо, была ещё пара странных аспектов.
— Полагаю, ты права. Что-то не то.
Я был беспечен, раз упустил это. Читанда внезапно повернулась ко мне. Из-за столь малого размера стола, когда она делала так, я ощущал её так близко к себе, что мгновенно, не думая, отскакивал.
— Правда? А что именно не так?
— Что ты имеешь в виду — «что именно»? Ты ведь первая об этом сказала, разве нет? Это просто «не так».
Или, возможно, она играла со мной в какую-нибудь интеллектуальную игру, говоря: «Они странные в том смысле, в котором могжет быть странным только Сообщество Исследователей Кондитерской». [6]
Читанда бросила косой взгляд в сторону волнения, охватившего место раздачи печенья, а затем прошептала в ответ:
— Я знаю, но дело в том, что уже какое-то время я не могу не ощущать, что происходит что-то странное. Эти мысли крутятся у меня в голове, и я ничего не могу поделать.
— А, возможно, это просто…
— Подожди пожалуйста!
Я оборвал предложение и проглотил так и не нашедшие выхода слова.
— Прошу, не говори мне пока. Я всё ещё пытаюсь выяснить ответ. Да, я чувствую, что уже начала понимать это в той или иной степени.
Меня просили дать ответ множество раз, но никогда прежде мне не говорили молчать. Пока я подсчитывал, насколько редким было подобное явление, я посмотрел на близкое ко мне лицо развернувшейся Читанды, вглядывающейся в Сообщество Кондитерской.
Наконец, она решилась.
— Та тыква. Мне кажется, она тут лишняя.
У оранжевой тыквы было два резных треугольных глаза и полный зубов рот. Как ни посмотри, это был стандартный, заурядный Светильник Джека, [7], но я мог понять, почему он до такой степени выделялся.
Читанда, однако, придерживалась другой точки зрения.
— Вещи вдоль той линии столов не разрешены в Японии… Нет, не так. Это просто обычное семя тыквы.
— Вот как?
— Урожай тыквы собирают осенью, но, полагаю, если хранить их должным образом, не будет странным то, что они не сгнили.
— Ясно.
— Они всё ещё распространены не так широко, как товарные культуры. Не думаю, что в Камияме есть хоть одна семья, выращивающая их.
— Это шокирует.
— Но ты спокойно можешь купить их в супермаркете. Они отечественного производства? Или, возможно, их завозят из-за границы.
— Почему ты смотришь на это с сельскохозяйственной точки зрения?!
Проблема состояла не в этом. Пока она продолжала строить столь ошибочные предположения, у меня появилось чувство, что сохранение молчания было злодеянием самим по себе.
Читанда прошептала ещё что-то себе под нос и, наконец, испустила лёгкий вздох.
— Полагаю, всё, что я до этого говорила, было неверно. У меня нет идей. Я сдаюсь. Почему мне так любопытна эта тыква?
Она стала смущаться, словно извинялась за своё прежнее упрямство.
— Мне любопытно.
Обычно я бы назвал произошедшее досадным.
В конце концов, беспредельное любопытство Читанды принесло примерно настолько же беспредельное количество неприятностей не только Клубу Классики, но и этому заступнику теории энергосохранения. Если подумать рационально, сомневаюсь, что я находился бы в худшем положении, чем сейчас, даже если бы не решил большую их часть, и всё же даже мне трудно понять причины, по которым я в большинстве случаев продолжал болтаться поблизости до самого конца. Думаю, во всём можно было винить огромные глаза Читанды.
Однако сегодня, когда Читанда сказала, что ей любопытно, в этот самый момент и в этом самом месте, я не нашёл это настолько раздражительным. В конце концов, пока я сидел за этим столом, мне нельзя было ни почитать книгу, ни сдаться и просто уйти. Если я при любом раскладе собирался продолжать сидеть здесь, я пришёл к заключению, что небольшая дискуссия мне бы никак не повредила.
В это же время я уже почти полностью разобрался в истинной сущности вещи, вызвавшей у Читанды чувство, «будто что-то было не так». Не похоже, что наш разговор продлится долго. Я начал говорить:
— Эта тыква довольно большая, не так ли.
Читанда наклонила голову.
— Ну, это разновидность тыквы обыкновенной, так что она не такая большая по срав… — внезапно её тон изменился.
— Ты наверняка едва сможешь обхватить её своими руками, верно? По самой крайней мере, она значительно больше картонки, которую ты использовала для таблички Клуба Классики.
Она взглянула на табличку и, наконец, согласно кивнула.
— Всё верно. Она намного больше.
— Тыкву поставили на одном краю стола, а на другом поместили настольную плиту, и в то же время между ними находятся два члена Сообщества Кондитерской, прыгающих повсюду и раздающих печенье. За нашим же столом умещаемся только мы двое, рядом друг с другом, и нам уже стало тесно.
— Правда? Тут тесно?
Как я и предполагал, она об этом совсем не задумывалась.
Но давайте отложим это в сторону. Из-за того, что мы смотрели на находящийся от нас на другом конце диагонали стол в проёмах между потоками учеников, ей, возможно, было трудно оценить расстояние. Ответ на вопрос Читанды был в самом деле прост.
— Стол Сообщества Кондитерской больше, чем наш. Когда я перетаскивал наш стол, я заметил, что у некоторые клубы использовали довольно большие столы. Ты не знала, что у столов изначально были разные размеры. Разве не поэтому ты чувствовала себя дискомфортно?
— А… — Читанда испустила короткий возглас.
Однако лицо её не сияло.
— У них чрезвычайно большой стол. Ты смог определить это по расстоянию между тыквой и плитой. Ясно. Как ты и упомянал, я этого не заметила. Но мне кажется, что есть что-то ещё. …В таком случае, зачем им нужна тыква?
И сейчас мы дошли до пункта «зачем». Это был трудный вопрос.
— Разве должна быть причина для использования украшений? Раздавать печенье, используя тематику Хэллоуина, — в этом есть определённый смысл, нет?
Даже при том, что это никак не вписывалось в сезон.
Читанда вновь посмотрела на Сообщество Кондитерской.
— Давай я немного изменю формулировку. Если бы они не поставили туда тыкву, то что бы произошло?
Когда она спросила это, я попытался представить. Что бы случилось, не будь здесь этой тыквы, и на столе остались бы только переносная плита и чайник?
— Стол был бы весьма открытым и просторным.
— Согласна.
Она повернулась ко мне и начала говорить медленно, будто подчёркивая важность проблемы:
— Если бы здесь не было это тыквы, ты не думаешь, что Сообщество Кондитерской смогло бы использовать освободившееся пространство с большей пользой?
Кажется, я понял, к чему она клонила.
Принимая во внимание то, что тыква использовалась исключительно в качестве декорации, Сообщество Кондитерской сильно ограничивало себя в пространстве. И всё же, даже учитывая это, не похоже было, что они были зажаты.
Это значило, что в их распоряжении находилось излишне много места. Подумать только, почему им вообще выдали такой большой стол?
— Так ты говоришь, что они тратят данное им пространство впустую?
Читанда тихо помотала головой.
— Нет, я не о том. Им, похоже, доступно примерно столько же места, сколько и нам за нашим маленьким столом. В таком случае, зачем они взяли себе большой стол?
За распределение мест нёс ответственность Генеральный Комитет. Естественно, они же решали, каким клубам выдавать большие столы. Например, никто бы не задумался дважды о том, что такому объёмистому клубу, как Клуб Духового Оркестра, однозначно понадобится большой стол. И всё же, Сообщество Кондитерской не занимало много пространства. Даже сейчас его рекламировали лишь те двое.
Однако, я смог придумать ещё несколько причин помимо этой.
— Вероятность первая: у них в наличии было слишком много больших столов, и все клубы, на самом деле нуждающиеся в них, получили их. В результате, даже Сообществу Кондитерской достался один.
— Ты правда так думаешь?
От столь серьёзного ответа на мою недодуманную теорию я чуть не поперхнулся.
— Нет…
— Мне тоже так не кажется. Если бы в этом было дело, это было бы нечестно по отношению к откровенно затруднённому Клубу Фотографии или Клубу Флористики.
Я мог видеть утопающий в своих фотографиях, которые некуда было деть, Клуб Фотографии, но также упомянутый Читандой Клуб Флористики находился в ещё более худшем положении. Так как они выставили на своём столе ряд броских цветочных композиций, конечный результат больше походил на густо заросшие джунгли, чем на цветочную колеекцию, и, более того, за ним нельзя было разглядеть лиц членов клуба. Они, должно быть, бездумно принесли по цветку на человека и быстро истощили запасы пространства. Помимо этого, я сразу мог сказать, что изначально никакого излишка в цветах у них не было.
Большие столы распределили между клубами, которым было, что показывать, в то время как Сообщество Кондитерской справляется и со столом нормального размера. По идее, так и должно было произойти. Так почему же это не так?
— Вероятность вторая: у Сообщества Кондитерской есть связи в Генеральном Комитете, и они подкупили их, чтобы получить большой стол.
Она отчаялась от жестокости этого холодного подсчёта? В конечном итоге, однако, она, наконец, заговорила:
— Так после этого, сбежав от них с большим столом, эти двое…
— Поставили на него большую тыкву.
Нет, не то. Здесь крылось фундаментальное противоречие. Если им незачем было использовать это пространство, у них с самого начала не было бы причин совершать столь странные действия, только чтобы получить его.
Если предположить, что они намеренно взяли его, то, возможно, они использовали большой стол не потому, что он был им нужен, но потому, что это ставило действительно нуждающиеся в нём клубы в невыгодное положение. Согласно этой гипотезе, Сообщество Кондитерской заказало большой стол лишь для того, чтобы притеснить другие клубы. Не похоже, чтобы дело было не в этом, но реальность часто выходила за рамки возможностей. Я бы не поверил, что они зашли бы так далеко, и, думаю, Читанда тоже.
— Давай сейчас отложим это в сторону. Время для третьей возможности.
Где-то глубоко внутри меня проскользнула мысль, что этот ответ был правильным. Перечисление двух предыдущих было для меня… ну… просто способом убить время.
Прошло несколько секунд, прежде чем я подобрал слова.
— Сообщество Кондитерской подало запрос на использование определённого устройства, и в результате им выдали большой стол в целях безопасности.
— Какое же это было устройство?
Были такие предметы, на которые нужно было получать разрешение.
— Огонь. Настольная плита.
Только услышав это, Читанда повернулась и снова оглянула Сообщество Кондитерской.
— Они получили большой стол, чтобы использовать её. Опасно использовать огонь в узких местах, всё-таки. Однако, с одной только плитой у них оставалось слишком много пространства. В итоге они добавили на другой конец стола тыкву, чтобы достичь приятного равновесия. Это не кажется тебе верным?
Теперь я был уверен, что решил загадку, скрывающуюся за тыквой. Заняло это больше времени, чем я думал, но Читанду это наверняка удовлетворит.
Как я был наивен. Читанда продолжала пристально смотреть на Сообщество Кондитерской и на его как никогда активных членов, протягивающих печенье с чёрным чаем.
После промежутка неловкого молчания, Читанда медленно повернулась ко мне.
— Ясно. Я бы хотела назвать это потрясающей дедукцией, однако…
Я также перевёл взгляд на то, что именно разглядывала Читанда. Термос. Бумажные стаканчики. Настольная плита и чайник.
— Плита не используется.
Было достаточно очевидно, что в настоящий момент огонь не горел. Это можно было выяснить, лишь взглянув.
Но даже если в этом дело, точка зрения Читанды не имела никакого смысла.
— О чём ты? Только то, что они не используют её в данный момент, не означает, что они не будут включать её позже.
Прямо сейчас они наливали чай из термоса, однако, если они продолжат растрачивать его, он в конечном итоге закончится. Когда это произойдёт, они определённо используют плиту, чтобы подогреть ещё. Даже детсадовец додумался бы до этого.
Читанда внезапно придвинула своё лицо ближе к моему. Я поднял взгляд, и наши глаза встретились. Казалось, её зрачки проникают в глубочайшие уголки моего сердца.
— Ореки-сан, ты ведь сейчас думал, что я глупая, не так ли.
— Я бы не сказал…
— Значит, ты думал, что я — дурочка?
Я думал, что такая логика была доступна даже детсадовцу.
Читанда откинулась на спинке своего стула и начала обиженно говорить:
— То, о чём я говорила прежде, я сказала не бездумно. Я выяснила это, пока очень внимательно осматривала этот стол.
У Читанды были впечатляющее зрение, слух и нюх. Тоже, возможно, относилось и ко вкусу. Быть может, она уловила что-то, что я не смог заметить из-за своих пяти чувств.
— И что ты увидела?
— Ничего, чего не мог бы ты.
Она наверняка не дулась. Она вызывала меня на дуэль. «Да чёрт возьми», — подумал я и перевёл взгляд на стол.
Полагаю, я могу сказать, что там ничего подозрительного не было.
— Этот чайник похож на новенький. Как будто его ещё ни разу не ставили на огонь.
Если так, однако, невозможно было сказать, использовалось что-то на самом деле, после такого обследования. Я тайком взглянул на Читанду, выдавливающую из себя лёгкую улыбку; не похоже было, что она собиралась говорить ещё что-то в ближайшее время. …Что, должно быть, означало мою неправоту.
— Сообщество Кондитерской раздаёт чёрный чай. Они выливают его из термоса в бумажные стаканчики. Как только он кончится, они сделают больше, конечно же.
Погодите секунду, это не так. Чёрный чай не варят.
А, так вот оно что. Даже если Сообщество Кондитерской и правда подогреет воду, что они будут делать с одной водой на руках?
— Теперь ясно. Ты говорила о чёрном чае, верно?
— Именно, — ответила она, заметно выпирая грудь от гордости. — Сообщество Кондитерской раздаёт печенье с чёрным чаем. Даже если они решат подогреть воды, это не имеет смысла, если у них нет заварки, и всё же, я её нигде не вижу. Должно быть, они заварили чай в другом месте и перелили его в термос.
Хотя я постоянно признавал её невероятные пять чувств, я уже не раз думал, что и её проницательность была столь же экстраординарна. Меня не унижал проигрыш ей, но я всё равно отвечал ей прижимисто.
— Может, основа для чая уже находится в термосе. Им нужно лить влить туда подогретую воду, и она превратится в чёрный чай. Или, может, листья находятся в чайнике…
Когда я закончил говорить, глаза Читанды расширились.
— Ореки-сан… только не говори, что ты никогда не заваривал чёрный чай?
Я промолчал.
Проблема состояла именно в этом. Намного больше я предпочитаю кофе, но даже когда я пил чёрный чай, я всегда наливал его в торговых автоматах. В результате чего мне ни разу не приходилось заваривать его самостоятельно. Однако, это звучит как признание в том, что мой стиль жизнь весьма жалок, поэтому я не хотел говорить этого вслух.
— Если ты так сделаешь, чай будет становиться всё более горьким. Поэтому существуют заварные чайники со сменным ситом и поэтому сами чайные листы рекомендуется использовать один раз. Например, даже если ты используешь чайный пакетик, ты вытащишь его из воды после того, как погрузишь в неё несколько раз.
— Вот как?
— Да, всё так.
Так вот, как оно работает. Я не особо много узнал о самом чае. Но по крайней мере смог понять, что было не так с тем, что у них не было ни заварки, ни заварного чайника.
Это значило, что у них не было другого чёрного чая, кроме того, что был в их термосе, и газовая плита предназначалась не для того, чтобы сделать больше.
Происходящее становилось всё более причудливым.
— Полагаю, Сообщество Кондитерской с самого начала не собирались использовать плиту. Всё так же, как с тыквой; в таком случае это просто декорации.
Я немного подумал.
— Даже если они её не используют, я всё ещё придерживаюсь гипотезы о том, что они попросили большой стол, подав запрос на использование плиты. Странно то, почему они не используют её. Что это тогда значит?
— И правда, что.
Неожиданно это стало более проблемным. Поначалу я согласился на это просто дабы убить время, но я не думал, что это настолько затянется. К слову, пока меня преследовало это беспокойство, я отвернулся от Читанды, и она в то же самое время отвела глаза.
И затем мы оба заметили человека, стоящего перед нами.
Кожа, загоревшая даже под облачным весенним небом. Короткая стрижка. Форма и выражение лица, предполагающие живой, галантный характер. Под толстой курткой, скрывшей бы пол своего владельца, если бы она не была расстёгнута, был надет свитер. Читанда и я буквально в одно и то же время увидели девушку, стоящую перед нам. Не то чтобы я забыл, что сейчас в разгаре был Фестиваль Новичков, но я действительно не думал, что кто-нибудь подошёл бы к нашему столу. И как долго она тут стояла?
— Приветик.
И затем она ослепляюще улыбнулась.
Читанда первая пришла в чувство.
— О… оу, эм, ты, возможно, заинтересована во вступлении. Меня зовут Читанда, я президент клуба.
Девушка, продолжая улыбаться, ответила:
— Не обязательно, но я прогуливалась тут и осматривала клубы, пока я не заметила вас, разговаривающих с таким видом, будто вы обсуждали что-то очень интересное. Меня зовут Охината. Я первогодка.
Тогда я впервые услышал её имя. Оно было не настолько редким, как имя «Читанда», но всё же оно было довольно индивидуальным, так что я сразу почувствовал, что не забуду его. Даже несмотря на то, что это было совершенно не в моём стиле. В конце концов, я не был хорош в запоминании таких вещей, как имена или лица.
И всё-таки мне казалось, что я уже видел её прежде. У меня была лишь одна причина знать лицо первогодки.
— Средняя школа Кабурая?
Охината посмотрела на меня и улыбнулась так, будто была чрезвычайно счастлива.
— Да, — она кивнула. Она была очень простодушна.
— Ясно.
Как я и думал, она была одной из учеников младше меня. Я посчитал, что должен сказать что-нибудь о Средней Кабурая, но у меня не было того, о чём я действительно хотел бы спросить или пообщаться, поэтому промолчал.
Читанда рядом со мной начала говорить.
— Ну, мы сейчас набираем новичков, так что как насчёт этого? В нашем Клубе Классики мы делаем… самые разные вещи.
Хорошо сказано.
— Не знаю, это кажется довольно затруднительным. Вы же, ребята, читаете всякую классическую литературу вроде китайской, верно? Я имею в виду, мне кажется, мне нравится изучение японского и всё…
— Нет, мы ничего такого не делаем. Конечно, если захочешь, то мы можем начать.
— Вот как? И всё же…
Я не знал, снизошло ли вдруг до Охинаты послание с небес, но она внезапно наклонилась и пододвинула своё лицо ближе к Читанде.
— Я только слышала об этом от друга, но люди должны заканчивать то, что начали. Так что же? Что же не так с этой тыквой в конце концов?
— Чт…
Ясно. Так она подслушивала нас, ха?
— И с какого момента ты слышала?
— Уммм, — размышляя, она скривила губы, — с той части, когда ты сказал, что она может пойти и взять печенья, если хочет.
— Это же почти с самого начала!
Читанда испустила что-то вроде вскрика. Её щёки заметно покраснели.
— Ты всё слышала? Это так смущает.
Ты и правда считаешь этот разговор смущающим?
Эта реакция была настолько неожиданной, что заставила поколебаться даже Охинату.
— Эм, прости. Я правда не хотела всё подслушивать. Просто… Мне просто была очень любопытна эта тыква, когда я услышала, как вы, ребята, разговариваете о ней, так что я просто остановилась и продолжила слушать. Я не могла не поражаться тем, как много вы думали об этой тыкве, ребята, и всё.
Она быстро поклонилась.
— Я действительно извиняюсь.
— Нет… Всё в порядке.
Сказав это, Читанда поднесла ладонь ко рту, будто собиралась чихнуть. Охината тоже какое-то время выглядела смущённой, но быстро вернулась к своему обычному расположению духа.
— Так что же? Что не так с этой тыквой?
С Читандой всё было понятно, но почему подобное столь разожгло любопытство этой первогодки? Подумав об этом, я, однако, решил просто продолжить, игнорируя новый элемент. Я припомнил, на чём мы остановились.
— Если я правильно помню, мы говорили о том, что плита не используется.
— Причина, по которой им пришлось поставить на пустое место тыкву: у них большой стол.
Причина, по которой они запросили большой стол: они запомнили заявку на использование плиты.
Однако, в реальности, они не используют плиту. Это подозрительно. Мы остановились на этом.
Сказав это, я посмотрел на Читанду, но она, не отвечая, лишь опустила взгляд. Похоже, ей было и правда стыдно. После вступления в клуб она приносила одну за другой множество трудностей, но тем не менее, я впервые видел её такой. Что заставило её так стесняться?
— Тогда как насчёт этого? — спросила Охината таким голосом, будто соревновалась с царящим вокруг гвалтом. — Эти ребята изначально собирались использовать плиту, чтобы заваривать чай, но потом их планы изменились, и он в конечном итоге не пригодился.Что более важно, чем её использование, так это то, что они чувствовали, что должны поставить плиту на стол, даже если она не будет нужна.
— Интересно.
Должно быть, она и правда крайне внимательно следила за нашим разговором, раз уже пришла к подобным умозаключениям. Однако, это не значило, что она была права.
— Однако они, должно быть, уже давно решили, что будут раздавать чёрный чай со сладостями. В любом случае, они явно не спонтанно пришли к такому решению сегодня. Немного противоречиво будет предполагать, что они задолго до этого планировали раздавать сладости при этом собираясь использовать плиту с другой целью.
— Нам не необходимо знать, в чём дело, не так ли? Если у них на руках уже есть ингредиенты, разве не смогут они вовремя использовать их, даже если решение было принято сегодня? Даже если это случилось утром, разве не смогли бы они окончить приготовления к полудню?
Верно, у Сообщества Кондитерской наверняка были заготовлены ингредиенты для печенья на тот случай, когда они понадобятся. Проблема состояла не в этом. Я поднял руку и вопросительно указал на баннер.
— К печенью это относится, однако подобный баннер они не смогли бы сделать за то же время.
Огромнейший баннер с надписью «Готовы к чаю» был украшен тоннами бисерин. Было бы чрезвычайно трудно вышить её полностью за пару перемен между уроками.
— Они взяли тему чая уже довольно давно, благодаря чему смогли найти время на то, чтобы сделать его.
— Что-о-о…
Охината казалась недовольной.
— Да, полагаю, если ты говоришь так, мне придётся согласиться. Это и правда трудно.
Смотря на неё, я не мог не чувствовать, что ошибся в чём-то. Я никаким образом не обязан был освещать Охинате правду, так что, возможно, было бы намного легче просто сказать что-то вроде: «Ты можешь отойти туда». Как сторонник политики сохранения энергии, я сделал неверный выбор.
— Раз так, посмотрим…
Она снова начала размышлять. Хотя Охината была не первой, кто подумал о том, что тыква была странной, она, похоже, была очень заинтересована в этом вопросе. Она говорила что-то о том, что нужно всегда доводить до конца то, что ты начал; быть может, таков был её настоящий девиз.
По-видимому, Охината не смогла придумать ещё что-нибудь и начала угрожающе вглядываться в Сообщество Кондитерской, говоря вещи, вроде: «И всё же, они, очевидно, плохие люди».
— Довольно жестокие слова. Даже если ты так говоришь, я уже успел съесть довольно много их печенья.
— Они подходили сюда, чтобы поделиться?
— Они продавали их во время культурного фестиваля. Так почему ты считаешь, что они плохие?
Охината снова бросила быстрый взгляд на Сообщество Кондитерской и затем, выпятив грудь, заговорила:
— Я только слышала об этом от друга, но люди, которые не носят бейджики — крайне смутные личности.
Интересно, почему. Думаю, я не хотел бы, чтобы с меня свисал ярлык с надписью «Хотаро Ореки», и не важно, куда я с ним пойду. Или, быть может, это была какая-то разновидность метафоры.
Пока я застрял на обдумывании ответа, Читанда внезапно подняла голову.
— Вот оно!
— Ч… что?
— Охината-сан прекрасно описала это. Как здорово, проблема определённо в этом.
Напуганная Охината отступила на шаг. Читанда, пытайся не отпугивать невинных первогодок.
— О чём ты?
— Услышав это, я почти уверен, что Читанда начала своим сильным взглядом сверлить в моей голове дыру.
— Странно, что сюда поставили тыкву.
— Разве не именно поэтому мы начали этот разговор?
— Нет, не поэтому. Я говорю об этом.
Сказав это, она указала на единственную вещь, стоящую на нашем столе — табличку «Клуба Классики».
— Я знаю, почему я подумала, что что-то творится странное. Сообщество Кондитерской кое-что упустило.
Стоящая в стороне от восторженной Читанды Охината робко задала вопрос:
— Ум… вы двое уже какое-то время периодически упоминаете какое-то там Сообщество Кондитерской, но о ком вы? [8]
— Вот видишь?!
Теперь, когда она сказала это, я, наконец, осознал. Сообщество Кондитерской упускало то, что вне всяких сомнений должно было иметь.
Невероятно. Я так привык к Старшей Школе Камияма, что неосознанно пропустил столь важную деталь. Только увидев этих двоих, прыгающих повсюду, я сразу понял, что они были из Сообщества Исследователей Кондитерской. Однако…
— Так вот, в чём дело. У них нет опознавательного знака. «Сообщество Исследователей Кондитерской» нигде не написано — ни на столе, ни на их баннере.
— Именно. Хотя они набирают новичков, их имени нигде не видно, а ведь оно имеет наибольшее значение, и когда я увидела вместо этого тыквы, мне стало любопытно.
Игнорируя кивающую с видом пришедшего понимания условного обозначения Сообщества Исследователей Кондитерской Охинату, я начал думать.
Была ли это ошибка с их стороны? Нет, навряд ли. Для клуба, приложившего столько усилий к Фестивалю Новичков, раз они даже смастерили столь экстравагантный баннер, невозможно, чтобы они пропустили это.
Тогда, значит, всё, как и упоминала Охината? Сделало ли Сообщество Кондитерской что-то столь сомнительное, что препятствовало бы вывешиванию их названия? Что могло бы послужить причиной? Для начала, стоял ли кто-то за этим подозрительным действом?
Имело ли это связь с газовой плитой, на которую они получили разрешение, но в конечном итоге совсем не использовали?
Огромное количество криков заполнило мои уши. Клуб Викторины, Клуб Дебат, Клуб Фотографии, Клуб Флористики, Сообщество Кулинарии, Клуб Астрономии и, наконец, Сообщество Исследователей Кондитерской.
— Ореки-сан?
Я повернулся к Читанде.
Похоже, я знал большую часть того, что произошло.
— Всё потому, что место, на котором стоит эта тыква, не принадлежит Сообществу Кондитерской.
В конечном итоге я выложил заключение без вступлений.
Разумеется, я пропустил множество подводящих к этому выводу шагов, так что Читанда посмотрела на меня безучастно.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну… Возможно, будет лучше, если пойду по порядку.
Я молчал столько, сколько нужно было для того, чтобы объяснение сложилось в моей голове.
— В основном, дело в следующем.
Если есть клуб, заполнивший просьбу о разрешении на использование настольной плиты, то этот клуб получил бы большой стол. Однако, в назначенный день, этот клуб, прибыв к столу, Сообщество Кондитерской, совсем не использовал плиту. Почему?
Потому что заявку подало вовсе не Сообщество Кондитерской.
— Что означает… — Читанда прикрыла рот ладонью. — Что они украли стол?
Этот беззаботный дуэт из Сообщества Кондитерской? Нет, определённо нет.
— Я говорю о том, что они поменялись столами — Сообщество Кондитерской и тот, кто запросил газовую горелку.
Это объясняет, почему они попросили плиту, на самом деле в ней не нуждаясь. Потому что они не планировали, что у них будет большой стол, они принесли тыкву, чтобы как-то заполнить место. И именно поэтому у них нет опознавательного знака. Должно быть, они не поставили его, чтобы одурачить Генеральный Комитет, который поймал бы их на игнорировании изначального распределения столов.
— Н… но…
Видимо, Читанда не могла поверить в это сразу же, отчего замотала головой.
— Если бы в этом было дело, клуб, изначально запросивший этот стол, был бы в невыгодном положении. Зачем им это делать?
Не отвечая ей напрямую, я жестом указал на то огромное количество клубов, теснившиеся на клумбах вокруг нас.
— Где-то в этом парке есть клуб, который изначально должен был использовать плиту, но его тут нет.
— Знаешь, тебе не обязательно ходить вокруг да около, — прервала Охината. — Если ты говоришь о клубах, использующих огонь, их не так уж много, и не важно, как ты на это посмотришь.
О милая, наивная первогодка. Ты недооцениваешь все просторы количества и разнообразия клубов Старшей Камияма. Я не знаю, какой груз ты тащишь на себе, но одна маленькая ошибка — и Клуб Классики был бы вынужден подавать обеды из темпуры и свинной суп; такой уж была эта школа.
Хотя, конечно, если бы это произошло, я бы был выжат, как лимон.
Читанда начала шептать.
— О, это верно. Как я могла забыть?
Читанда тоже следила за представлениями в спортзале. Её память далеко превосходила мою, так что было бы странно, если бы она не вспомнила.
— Сообщество Кулинарии, так? Разве они не сказали, что собираются побаловать всех демонстрацией кухни из горных трав во время Фестиваля Новичков?
Я кивнул.
— Интересно, раздавало ли Сообщество Кулинарии их еду новым ученикам? Нет. Даже сейчас они продолжают приглашать студентов в их клубную комнату, если они хотели что-нибудь попробовать.
— Наверное, ингредиенты не пришли вовремя.
— Травы? Если они были так зажаты, что передали свой большой стол Сообществу Кондитерской, они, возможно, просто солгали и приготовили вместо них какую-то подделку.
— Поддельное блюдо… Разве они не могли по крайней мере приготовить из доступных ингредиентов что-нибудь ещё?
— Они могли приготовить из доступных ингредиентов что-нибудь другое.
Читанда уставилась на меня. Я сказал это только потому, что она спросила…
— Не в том дело. Их ошибка намного крупнее. Произошло что-то, что помешало им протягивать еду новичкам.
— Может, они не избавились от горького вкуса трав. Никто не захотел бы есть их стряпню в таком случае.
— Тут то же самое. Они могли бы сделать всё заново из оставшихся продуктов, и всё окончилось бы хорошо. Произошло что-то более серьёзное, раз они захотели отдать свой большой стол. С таким столом они смогли бы выставить все свои кухонные принадлежности, и у них ещё осталось бы место, так же, как и Сообщества Кондитерской прямо сейчас. Тот факт, что Сообщество Кулинарии поменялось столами с Сообществом Кондитерской и сохранили это в секрете, означает, что они ошиблись в том, о чём не смогли доложить. Проблему настолько плохую, что никто бы и не поинтересовался, почему у них есть большой стол с плитой, но они не используют их, чтобы сготовить что-нибудь. Я бы поставил на это — имя Сообщества Кулинарии нигде не будет показано.
Как и сказала Охината, те, у кого нет бейджиков, очень подозрительны.
В какой-то момент мой голос стал мягче. Возможно, потому что было трудно расслышать меня в этом шуме и гаме, Читанда поднесла своё лицо близко к моему. Между тем, Охината тоже наклонила ко мне своё загорелое лицо. Она была первой, кто прошептал свой вопрос.
— Такие ошибки вообще существуют? Не преступление, но худшее, что клуб может сделать со своей готовкой? Не важно, как много они напортачат, какая ошибка может принудить их сохранить всё в секрете?
Если она на самом деле так думал, тогда она была и правда наивна.
— Это связано с раздачей еды. Даже магазин бы временно закрылся, если бы сделал эту ошибку.
— Погоди, ты хочешь сказать…
Я кивнул и смягчил свой голос ещё больше.
— Это пищевое отравление.
Примечания:
[1] — Абак — приспособление для арифметических вычислений в виде доски с поперечными полосами, по которым передвигались камешки или кости. Подобные клубы существуют на самом деле.
[2] — Здесь имеет место быть игра слов. Фраза в оригинале (蒼天已死 黄天当立) переводится с китайского как «Записи о Трёх царствах». Это отсылка к предсказанному падению династии Хань и успеху Восстания Жёлтых Повязок.
https://ru.wikipedia.org/wiki/Восстание_Жёлтых_повязок
https://ru.wikipedia.org/wiki/Сань-го_чжи
[3] — Карута или Ута-гарута — японская настольная игра, в которой игроки должны идентифицировать разложенные на столе (на полу) карты с текстом стихотворений с теми, что находятся на руках. Обычно под ута-гарута подразумевалась широко известная игра в карты по мотивам «Ста стихотворений ста поэтов». (Вы можете знать об этой игре по аниме «Яркая Чихая».)
http://miuki.info/2010/02/karuta-yaponskaya-igra/
https://ru.wikipedia.org/wiki/Хякунин_иссю
[4] — Птичий клей — состав клейкой консистенции, основным назначением которого является отлов птиц (преимущественно мелких). В отличие от многих механических ловушек позволяет ловить птиц живьём, не нанося им физических повреждений. Это один из древних способов ловли птиц, сохранившийся до наших дней.
[5] — «Золото» и «серебро» здесь обозначают фигуры в сёгах, японской версии шахмат.
[6] — Снова игра слов. В японском слово «странный», [окаши: ], звучит почти одинакого с [окаши], кондитерской продукцией.
[7] — Про этого Джека существует преинтереснейшая легенда, с которой можно ознакомиться в Википедии: https://ru.wikipedia.org/wiki/Светильник_Джека
[8] — В переводе это звучит не совсем ясно, но в оригинале полное название Сообщества Исследователей Кондитерской звучит как «сейка-кенкюкай», в то время как сокращённый вариант произносится «сейкакен». В русском и английском сокращение имеет больше смысла, однако в Японском понять его значение довольно трудно. Если изначально не знаешь, о чём идёт речь.
http://tl.rulate.ru/book/3630/66888
Сказали спасибо 11 читателей
Обсуждение главы:
