Готовый перевод Supporting Male Lead's Counterattack Manual / Руководство по контратаке Мужчины второго плана: 4 – Эпоха процветания (4)

Ранним утром, когда прокричал первый петух, все петухи в деревне последовали его примеру.

Но большинство деревенских не были разбужены, потому что они проснулись раньше петухов: женщины в семье начали готовить, а мужчины взяли с собой инструменты и вышли в поле.

Дуань Циньгэнь всегда имел право поспать допоздна, поэтому, когда он встал, Ли Хунфэн рядом уже не было. Он отодвинул занавеску и вышел как раз вовремя, чтобы увидеть свекровь и невестку, которые болтали и смеялись во дворе, выбирая овощи.

Е Цуйсян и Ли Хунфэн хорошо поладили.

Не имея претензий к самой замене, Е Цуйсян снова что-то затаила в своём сердце, желая, чтобы Ли Бишуан, которая отказалась от Циньгэня её семьи, внимательно посмотрела, как она была добра к своей невестке и какая она была замечательной свекровью, да и Ли Хунфэн действительно была милой девушкой. У той также были намерения поддерживать хорошие отношения со своей свекровью, так что было нормально, что они хорошо общались.

Когда Дуань Циньгэнь спускался по ступенькам, Е Цуйсян как раз говорила: «Позже мама отведёт тебя в магазин, и ты выберешь себе одежду. Отныне мы все будем одной семьёй, так что добро пожаловать».

Ли Хунфэн была по-настоящему польщена. С тех пор как её родители умерли, когда она ещё была ребёнком, ей приходилось работать в два, а то и в три-четыре раза усерднее, чтобы что-то получить. Никто никогда не был к ней так откровенно добр.

Не желая при этом, чтобы она чем-то отплатила, а просто будучи с ней милой.

Е Цуйсян всегда хорошо умела читать по глазам людей и с первого взгляда увидела благодарность в глазах Ли Хунфэн, почувствовав ещё большее удовлетворение.

Было приятно осознавать, что другая сторона была благодарна. Похоже, в будущем они будут хорошо ладить.

Дуань Циньгэнь прервал дружескую беседу свекрови и невестки: «Мама, почему ты так рано встала и не поспала ещё немного?»

Е Цуйсян повернулась, чтобы посмотреть на своего сына, её глаза были полны любви: «Ты ещё не проснулся? Разве я не всегда так встаю? В противном случае, кто будет для тебя готовить?»

Дуань Циньгэнь взглянул на свою покрасневшую молодую жену: «Разве здесь нет Хунфэн? Просто позволь приготовить ей».

Сказав это, он быстро взглянул на Ли Хунфэн: «Я бы хотел отведать стряпню Хунфэн».

Лицо Ли Хунфэн покраснело ещё сильнее. Прошлой ночью они поболтали перед сном. Дуань Циньгэнь спросил её, умеет ли она готовить, а также высказался, что лично он очень давно хотел попробовать разницу между блюдами, приготовленными женой, и едой, которую готовила его мать.

Можно сказать, что её новоиспечённый муж с нетерпением этого ждал сразу же после их свадьбы, что заставило её чувствовать себя непринуждённо.

Е Цуйсян не знала о вчерашнем эпизоде. Она просто подумала, что обычно её сын был очень умным, так почему же он был так сбит с толку, когда дело касалось его жены?

Стоило только новобрачной войти в дверь, как тот уже просил свекровь отдохнуть и дать жене возможность готовить. О чём подумает Хунфэн? Почувствует ли она, что муж её не ценит?

Е Цуйсян вздохнула про себя. Конечно же, тот всё ещё была волосатым мальчишкой и по-прежнему нуждался, чтобы его мать всё за ним исправляла.

П/п: Китайский термин «Волосатый мальчишка» является презрительным выражением по отношению к неопытному юноше. В Древнем Китае было принято завязывать свои волосы и лишь у несовершеннолетних они свисали распущенными.

Подумав об этом, она пристально посмотрела на сына: «О чём ты говоришь? Хунфэн только вышла замуж, а ты уже просишь её готовить. Если тебе самому не стыдно, то мне вот стыдно!»

Из-за вчерашнего разговора Ли Хунфэн не думала, что муж не испытывал к ней жалости, но она также почувствовала заботу своей свекрови. Как уже говорил Дуань Циньгэнь, ей действительно с детства не хватало любви, поэтому, когда люди дарили ей хоть кроху тепла, ей не терпится сохранить его в своём сердце и бережно лелеять.

Теперь, слушая слова Е Цуйсян, у неё потеплело на душе. Она осторожно потянула свекровь за рукав и прошептала с благодарностью и восхищением: «Мама, всё в порядке, это просто готовка. Ты уже достаточно этим занималась, я тоже кое-что могу».

Делая выговор своему сыну, в глубине души Е Цуйсян, на самом деле, его не винила, она просто хотела сделать отношения между мужем и женой более гармоничными. Теперь же, видя, как Ли Хунфэн защищала её сына, удовлетворение в её сердце возросло ещё больше.

Она похлопала невестку по руке и любезно сказала: «Хунфэн, ты ещё молода и, видимо, не знаешь. Когда у нас новобрачные выходят замуж, первые три дня им лучше не заходить на кухню. Это должно показать, насколько невестка ценится в новой семье».

Ли Хунфэн раньше была занята работой или учёбой, да и её тётя также её не обучала. Она действительно не знала, что существуют такие обычаи. Хотя она и не слышала о них, теперь, когда её свекровь о них рассказала, она, естественно, её послушалась: «Тогда я последую словам мамы и подожду три дня, прежде чем зайду на кухню».

Чем больше Е Цуйсян смотрела на свою невестку, тем более довольной она становилась. Когда она думала о том, чтобы пригласить её в свой магазин выбрать какую-нибудь красивую одежду, Дуань Циньгэнь присел рядом с ней и прошептал, пока Ли Хунфэн ходила за овощами: «Мама, неужели в деревне действительно существует обычай, согласно которому новобрачные не должны заходить на кухню в течение первых трёх дней?»

«Правда, ах, – Е Цуйсян неуверенно спросила. – Почему спрашиваешь? Буду ли я ещё лгать?»

Затем она увидела, как загорелись глаза сына. Он взял её за руку и начал уговаривать.

«Не ходи пока в магазин, а сходи ко въезду в деревню. Разве не все жители деревни ходят там, выполняя свою работу? Иди туда и как следует нахвали Хунфэн».

«Как следует нахвалить Хунфэн перед другими?»

Е Цуйсян удивлённо воззрилась на своего сына. Хотя она и была очень довольна Е Хунфэн, но намеренно пойти кого-нибудь искать, чтобы похвалить свою невестку, было уже слишком.

«Эй!»

Дуань Циньгэнь поднялся со своего места, присел на корточки перед матерью и внимательно посмотрел ей в глаза: «Разве нельзя притвориться, что это просто случайная встреча? Разве вы, женщины, не всегда такие, что при встрече можете болтать по два часа?»

Е Цуйсян всё ещё пребывала в замешательстве: «Я такая прямолинейная, зачем мне это делать?»

«Подумай, а, – Дуань Циньгэнь вытянул палец, – Чжоу Цзямин обычно даже не ходит домой, чтобы поесть. Его мать же известна своей хрупкостью. Если она может выполнять одну работу, она точно не будет делать две. Более того, его мать бежала из провинции Х, так что, возможно, не знает правил нашей деревни. Как думаешь, пустит ли она Ли Бишуан работать на кухне вместо себя?»

Е Цуйсян немного поразмыслила над этим и решила, что это действительно было возможно. Согласно её представлениям о вдове семьи Чжоу, та определённо бы не была слишком добра к своей невестке и, возможно, даже нашла бы способ испортить их отношения с сыном, чтобы тот не относился предвзято к своей жене. Не то чтобы раньше в деревне не было таких людей.

Но она всё ещё не понимала: «Хорошо, но зачем мне это делать? Какое отношение это имеет к семье Чжоу, если я похвалю Хунфэн?»

«Это Ли Бишуан должна была выйти за меня замуж, но она сама этого не захотела. Как думаешь, если её свекровь будет плохо к ней относится, а ты будешь хорошо относится к Хунфэн, что вышла замуж вместо неё, то сможет ли та чувствовать себя комфортно?»

Е Цуйсян мгновенно всё поняла, и её глаза тоже загорелись. Она хлопнула себя по бедру: «Точно нет!»

«Они обе сёстры из одной семьи и даже вышли замуж в один день. Хунфэн три дня не будет заходить на кухню, так захочется ли и другой тогда туда идти?»

«Определённо нет! Может, она даже поссорится с этой женщиной!»

Чем больше Е Цуйсян об этом думала, тем больше воодушевлялась. Ей не терпелось добраться до въезда в деревню и хорошенько посигналить. Она была взволнована, пока внезапно кое-что не вспомнила, и посмотрела на своего сына: «Циньгэнь, ты всё ещё держишь на неё обиду?»

Дуань Циньгэнь сухо кашлянул: «Нет, но она просто вытолкнула Хунфэн со своего пути. Если бы не понимание нашей семьи, я не знаю, как бы та сейчас жила. Я сочувствую Хунфэн и хочу ей помочь».

Если бы он не закашлялся, Е Цуйсян может и поверила бы в это.

Она внимательно взглянула на своего сына, чувствуя, что тот всё ещё переживал из-за того, что Ли Бишуан его бросила, и даже приплёл Хунфэн в качестве оправдания.

Она также задавалась вопросом, как они уже могли развить свои отношения с Хунфэн, если раньше никогда не общались.

Если бы сын действительно хотел, чтобы она вступилась за Хунфэн, Е Цуйсян в душе, возможно, всё ещё была бы немного несчастна. Хотя ей и нравилась Хунфэн, она более 20 лет упорно трудилась, чтобы вырастить своего сына, и, если бы сердце того склонилось к невестке, стоило только той войти в семью, она точно не смогла бы преодолеть это препятствие.

Но теперь, видя, что тот лишь использовал свою жену в качестве оправдания, Е Цуйсян не только не была несчастна, но и чувствовала, что её сын всё ещё был молод. На этот раз он фактически использовал Хунфэн в качестве оправдания, даже не боясь, что она подумает, что он ценит Хунфэн больше, чем её саму.

Конечно, как хорошая мать, она определённо не стала бы его разоблачать. Мужчинам более или менее приходилось держать лицо.

П/п: Напоминаю тем, кто прочитал ещё недостаточно китайских новелл, что китайцы придают большое значению своему лицу, как олицетворению своей репутации, гордости и чести. Отсюда и много связанных с ним метафорических выражений: «придать лицо», «учесть лицо», «растоптать лицо», «шлёпнуть по лицу» и т.п. Также следует учесть, что иногда лицо распространяется на всю группу, организацию, клан, к которым принадлежит человек.

Была ещё и Хунфэн, такая хорошая девушка вышла замуж за её сына, который вообще не умел читать настроение, в самом-то деле… забудьте об этом, в будущем ещё будет много времени, чтобы развить их отношения.

«Хунфэн – хорошая девочка. Это правильно, что ты её жалеешь и хочешь помочь ей выразить свой гнев. Хорошо, тогда я скоро схожу. Давай не будем мелочными, сея раздор. Я просто похвалю Хунфэн, а, что касается того, будет ли кто-то завидовать или нет, это не имеет к нашей семье никакого отношения».

Дуань Циньгэнь уже собирался было ответить, когда краем глаза заметил проходящую мимо ворот Ли Хунфэн. Он слегка прищурился и сказал: «Кстати, мама, дай мне немного денег. Одежда Хунфэн лишь немного лучше той, что она носила вчера. Даже не знаю, сколько раз её стирали, она очень колючая, так что я куплю ей новую.

«Что ты там собрался покупать в собственном магазине?»

Е Цуйсян непонимающе посмотрела на своего глупого сына, достала из кармана деньги и протянула ему: «Но вы можете сходить вместе поиграть, я дам тебе денег. Своди после ужина Хунфэн в город и купи ей там что-нибудь, а потом своди в магазин: пусть выберет себе новую одежду. Бедняжка. Вчера вечером я разбирала её приданое и заметила, что вся её одежда потёрлась и побелела после стирки. Даже красный наряд, в котором она была вчера вечером, был подарен мною раньше Ли Бишуан. Даже не знаю, сколько времени прошло с тех пор, как ей покупали новую одежду».

Дуань Циньгэнь откинулся назад: «Вот так и бывает, когда живёшь под чужой крышей».

«Когда её родители ушли, после них, очевидно, осталось довольно много денег, но её дом и земля теперь также принадлежат семье Ли Бишуан. И дело-то ведь не в том, что жизнь сейчас особо трудна. У неё не обязательно должна быть именно новая одежда, но я с первого взгляда могу сказать, пытались ли надуть с приданным или нет. Если бы я была более мелочной, то у меня уже точно бы начались проблемы с такой невесткой. Они правда не хотят, чтобы Хунфэн хорошо жилось в семье своего мужа. Это действительно…»

Е Цуйсян уже считала Ли Хунфэн своей дочерью. Вместо того, чтобы быть недовольной её убогим приданым, она чувствовала себя обиженной за неё.

Очевидно, живя такой жизнью, вся деревня при этом чувствовала, что семья Ли была к ней чрезвычайно добра. Она не знала, насколько обиженной была девушка в своём сердце.

Ей было нелегко в итоге всё же попасть в благословенное гнёздышко их семьи, но и тут ей пришлось столкнуться с её сынком, который необъяснимо собирался заставить её готовить, как только она вышла замуж.

Когда Е Цуйсян подумала об этом подобным образом, её чувство огорчения по отношению к Ли Хунфэн резко поднялось с 5-го уровня до 9-го, и она сказала своему сыну.

«Хорошо, я пойду готовить, а ты пока помоги отобрать овощи. И не просто смотри на тяготы Хунфэн, будь к ней внимательнее».

Когда она вошла в дом, Ли Хунфэн остановилась у ворот, её глаза покраснели.

Обиды, которые копилась в её сердце более десяти лет, в один миг были полностью подавлены заботой свекрови и мужа.

Именно в этот момент она отчётливо осознала, что стала невесткой семьи Дуань. У неё были муж и свекровь. Они заботились о ней и хорошо к ней относились.

Она больше не была племянницей семьи Ли, живущей под чужой крышей. Здесь был её дом.

П/п: Напоминаю, что в китайском языке «дом» и «семья» – два значения одного и того же иероглифа, и авторы часто играются с этой многозначностью.

Пожалуйста, не забывайте ставить лайки и «Спасибо». Переводчику очень приятно. <(＿　＿)>

http://tl.rulate.ru/book/99157/3840154