Готовый перевод Harry Potter and the Lightning Scar / Гарри Поттер и шрам молнии: Глава 7 - Британское вторжение

Четверговое утро 23 июня пролетело в бешеном вихре. Гарри выскочил из постели задолго до девяти, быстро окатил себя водой, с такой же скоростью оделся и, словно гонимый ветром, ринулся вниз, на завтрак. Кикимер, прекрасно зная, что это его последний шанс подшутить над "дворнягой-полукровкой", приготовил, казалось бы, весьма аппетитный завтрак. Гарри, забыв о том, с кем имеет дело, даже откусил от пончика, который, увы, оказался начинен не кремом или джемом, а майонезом. Отплевываясь, Гарри попытался смыть противный вкус тем, что выглядело как тыквенный сок, но на самом деле было разбавленной дождевой водой, приправленной щепоткой грязи. Не желая рисковать беконом или яичницей – кто знает, что задумал этот маленький псих, но точно ничего хорошего – Гарри швырнул в эльфа центральный элемент сервировки (жутковатую черную вазу из железа, украшенную изображениями пыток или, возможно, извращенного секса – Гарри не знал, что выглядело более неуместным на обеденном столе) и, захватив с собой бичевку, принялся готовить овсяную кашу. Однако он не счел нужным предупреждать Сириуса или Ремуса о саботаже, ограничившись проверкой, не подсыпал ли Кикимер в еду порошкообразное серебро или что-нибудь еще более опасное. Затем, с видом победителя, уселся наблюдать за развитием событий. Он считал это справедливым – ведь был уверен, что двое старших волшебников пытались использовать его в качестве "сапёра Кичера", ожидая, пока он спустится вниз, чтобы самим присоединиться к трапезе. В Кичере, думал он, наблюдая, как эльф уворачивается от гексов и сыплет оскорблениями в адрес разгневанных волшебников, определенно есть что-то от Мародёров, пусть даже это и сдерживается неприкрытым фанатизмом и злобными замыслами Вальбурги Блэк.

Наконец, эльф отступил, а Мародёры, насколько это вообще было возможно, успокоились. Никто из них не заметил, как Гарри, едва они сели, связал их шнурки. Он решил, что это будет его последняя шутка перед отъездом во второй половине дня. Собрать вещи ему предстояло немного, и он справился очень быстро, ведь простые чары брали на себя всю тяжелую работу. Он немного беспокоился о Хедвиг: ей предстояло лететь очень далеко, а совы, как известно, плохо переносят портключи. Но это было неизбежно – ей просто придется смириться. Гарри понимал, что еще большее раздражение вызовет тот факт, что ей придется лететь под ширмой, выглядя огромным попугаем – это, по его мнению, смотрелось бы нелепо. Он захватил с собой целую кучу совиных лакомств, чтобы быть уверенным, что сможет вернуть ее расположение, но это не спасло его от надменного "улюлюканья" и последнего мстительного поклева, который оставил на его руке кровоточащую царапину, когда он закрывал клетку.

Закончив сборы, он снова подумал о Гермионе и Роне. Он не сообщил им ни о своих планах на лето, ни о том, что покинул душный дом Дурслей, и не собирался этого делать. Но, что его несколько удивило, он не чувствовал ни капли вины, хотя даже краткое размышление давало ему достаточно оснований держать свои планы в секрете. Он знал, что Гермиона тут же попытается его отговорить – ведь Дамблдор велел ему оставаться в доме номер 4 по Прайвет-драйв, а для нее это было практически Евангелие, несмотря на отсутствие веских причин, по которым директор должен иметь хоть какое-то отношение к его летним планам. Затем, если ей не удастся его отговорить, она непременно сообщит Дамблдору, что его пожелания игнорируются. Это, конечно же, привело бы к тому, что Дамблдор разыскал бы его, сыграл роль "разочарованного дедушки/школьного учителя/мудрого старого волшебника" и нашел бы способ заставить Рона оставаться в доме номер 4. Рон, разумеется, сразу же поделится этой информацией с Гермионой, а затем найдет способ позавидовать удаче Гарри, забыв, что предыдущим летом он отправился в путешествие в Египет (о котором он, кстати, не уставал хвастаться весь учебный год). В любом случае, планы Гарри были бы разрушены, а дружеские отношения запятнаны неизбежным предательством, хотя никто из них не считал свою неизбежную реакцию предательством. Нет, Гарри не собирался посвящать в свои планы ни одного из своих близких друзей; это было его приключение, и, может быть, он расскажет им о нем по дороге в Хогвартс.

Освободив голову от тягостных мыслей, Гарри вдруг заметил, что уже давно закончил собирать вещи. Он спустился вниз, чтобы попрощаться с Сириусом и Ремусом, которые в этот момент читали газету в гостиной. Вернее, Ремус читал газету, а Сириус пытался отвлечь его, неуклюже жонглируя, по всей видимости, дорогими украшениями. Разбив и отремонтировав все три украшения в пятый раз, Сириус сдался и обратил все свое внимание на Гарри, который в этот момент вошел в комнату.

— Oi 'arry, lad, geh o'er 'ere, — Сириус, с удивительной точностью, пародировал Хагрида. — Взгляни-ка сюда.

Сириус протянул Гарри маленькое зеркальце.

— Спасибо, Сириус, но я уверен, что никакая прическа не поможет мне лечь ровно, — пошутил Гарри.

Ремус ухмыльнулся, а Сириус расхохотался.

— Отлично, мой крестник, — сказал Сириус, все еще слегка посмеиваясь. — У меня тоже есть такое. Это зеркала связи. Просто посмотри в него и произнеси мое имя, и мы сможем разговаривать на любом расстоянии. Что-то вроде портативного флоу.

— Великолепно! — Гарри едва не вскрикнул; даже после трех лет знакомства с магическим миром он все еще не переставал удивляться количеству хитроумных заклинаний и артефактов. — Я беспокоился о том, как мы будем поддерживать связь, ведь для совы это явно слишком далеко, а если ты охотишься на крысу, то не всегда будешь иметь доступ к флоу.

Гарри тут же наложил на зеркало несокрушимые чары: они не защитят от огня заклинаний, но не дадут ему разбиться, если он уронит его или упадёт с зеркалом в кармане. Ремус удовлетворенно кивнул, одобряя предусмотрительность Гарри. Сириус, видимо, никогда не задумывавшийся об этой предосторожности, незаметно наложил те же чары на свое зеркало, но хитрые ухмылки, промелькнувшие между Гарри и Ремусом, ясно указывали на то, что его поймали.

— Я буду звонить тебе по зеркалу, когда получу лицензию на аппарирование, — сказал Гарри, — и в любое время, когда у меня появятся новости или я соберусь в однодневную поездку.

— И, наверное, если мне захочется просто поболтать, раз уж позвонить будет так легко, — добавил Гарри, размышляя вслух.

— Отличная идея, — кивнул Ремус, — мы с Сириусом как раз собирались попросить тебя об этом.

Гарри радовался, что его желание поддерживать связь с Мародёрами вызвало у них такую искреннюю радость. Мало кто из подростков, особенно в их возрасте, мог бы так легко и открыто делиться своими чувствами.

— Мы будем звонить тебе, чтобы рассказывать о наших приключениях на крысиной охоте, а также обо всём, что касается Дамблдора, Хогвартса и твоих друзей, — пояснил Ремус, протягивая Гарри надувной мяч размером со сливу. — А это, — он указал на мяч, — твой портключ в Филадельфию. Он сработает, когда ты в первый раз скажешь "англичане идут", после того как подпрыгнешь на нем один раз.

— И еще одно, Гарри, — Сириус, обычно весёлый и беззаботный, вдруг стал серьёзным. — Вот это, — он протянул Гарри тонкое бронзовое кольцо, — это аварийный портключ. С его помощью ты сможешь вернуться сюда, в эту гостиную, из любой точки мира. Если ты окажешься в беде, произнеси фразу активации — "Убежище" — и он вернёт тебя в безопасное место. Не волнуйся, мы с Ремусом тоже носим по одному.

— Мы сделали его вчера вечером, после того как вы легли спать, — пояснил Ремус. — Видишь руны, выгравированные на внутренней стороне ленты? Благодаря им амулет будет действовать до тех пор, пока кольцо цело, а руны на внешней стороне кольца защитят его от расплавления, пореза или раздавливания. Мы носили такие портключи во время войны с Волдемортом; собственно, единственная причина, по которой твои родители не воспользовались ими, чтобы сбежать той ночью, заключалась в том, что Волдеморт наложил на дом мощный антипортключевой сглаз — поэтому Сириусу пришлось прилететь на мотоцикле.

Гарри, пораженный заботой и вниманием, которые ему оказывали эти два человека, практически не знакомые ему, надел кольцо на мизинец левой руки, где оно тут же стало невидимым.

— Спасибо вам обоим, — сказал он, его голос был полон искренней благодарности. — Я очень тронут тем, как много усилий вы приложили, чтобы обеспечить мне весёлое и безопасное лето.

Гарри никогда не чувствовал себя таким защищенным и любимым. Он понял, что в этом году он впервые не будет с тоской ждать сентября, когда ему предстоит вернуться в Хогвартс.

Крепко обняв обоих Мародёров, он взял ручку своего сундука и клетку Хедвиг, затем подпрыгнул на шаре, держа в руке портключ.

— Огромное спасибо за всё, — сказал он, его голос дрогнул от нахлынувших эмоций. — Я буду скучать по вам, ребята.

Ремус и Сириус, с трудом сдерживая слёзы, тоже были несколько подавлены. Гарри был единственным наследником (и виртуальным двойником) их лучшего друга, их студентом, их фактическим подопечным, самым близким человеком для обоих мужчин, а теперь они прощались с ним, едва узнав его.

— Не делай ничего такого, чего не сделал бы я! — воскликнул Сириус, а Ремус одновременно сказал: — Постарайся не попадать в неприятности!

Все трое разразились хохотом, а Гарри, ухмыляясь, выкрикнул фразу активации портключа:

— Британцы идут!

http://tl.rulate.ru/book/96404/3297419