Готовый перевод фантазия / Слова бесчисленных гаризонтов: Глава 3 Дети, Дети, Хлопаем в Ладоши. Часть 1

Запись 1

Долгожданное

Наконец лето закончилось, и я могу приступать к своей новой работе. Большого труда мне стоило устроиться в школу. Правда, это скорее некий сплав садика и школы. Школа-интернат... Немного непривычно.

Скоро начнётся учебный год. Интересно, из-за чего он отложен?

Запись 3

Газета

Вечером, возвращаясь домой, заметила подложенную под дверь газетёнку. Далее - слово в слово - то, что было в ней на первой странице.

“ Прошёл ровно месяц после любимого всеми нами праздника Единодушия. И вчера, о чём мы спешим вас радостно известить, было постановлено городским собранием, что Великая Операция отныне является достоянием нашего города.

Поныне над всеми нами нависала ужасная угроза, готовая обрушиться в любой момент на наши сомневающиеся головы и хаотичные умы, и только благодаря Мэру - нашему Благодетелю - над Самуилом царит благоденствие по сей день. Но отныне мы боле не будем просыпаться по ночам в холодном поту, подобно диким людям далёкого прошлого, ибо предстоит нам всем великий подвиг: искусной, гармоничной и рациональной Великой Операцией навсегда возвести в абсолют и в неизменность сияние упорядоченного разума.

К нашему глубочайшему сожалению, Великая Операция пока не столь совершенна, как то, к чему она нас всех ведёт. Поэтому первыми пройдут операцию дети, но вскоре, мы вас уверяем, каждый гражданин единого государства сможет её пройти.

Счастье достижимо, ибо счастье - это Самуил, а Самуил вечен.”

Запись 8

Чудачка

Сегодня в электричке ко мне подсел какой-то весь вздёрнутый мужчина. Из кармана его формы вызывающе торчал розовый билет. Он повернулся и глупо улыбнулся мне.

- Вы тоже пишите поэму в честь Великой Операции, в честь врачей? - Он указывает на мой блокнот. Я быстро убираю записи в сумку, а он тем временем продолжает.

- Да, - кивнул он чему-то своему, - благодаря Великой Операции сейчас у бюро поэтов много дел. Знаете, а я лично был знаком с господином Тири, что открыл ту самую формулу идеальной третей строчки. И сегодня как раз с помощью неё сочинил одну оду. Не хотите ли послушать?

- Спасибо, но не надо. Я думаю, здесь это будет не уместно, всё же общественное место... - он не дал мне договорить, вскочил и чуть ли не криком начал:

- Но как же нам не веселиться, не говорить об этом везде, где только можно? Ведь Великая Операция наступает благодетельным игом разума на наш всё ещё иногда сомневающийся и беспорядочный ум! Да здравствуют Великая Операция! - почти весь вагон тут же подхватил эти слова, а после кличем побежал по всему поезду. А мужчина, победно улыбаясь, посмотрел на меня.

Иногда я жалею, что прибыла в Самуил.

Запись 9

Наивный

По дороге домой меня нагнал молодой мужчина. Или парень...

- Простите, не уделите ли мне немного времени? - он немного робко спросил.

Смотря, как он с лёгким беспокойством оглядывается по сторонам, я не сразу вспомнила, что он вчера сидел напротив меня в поезде.

- Могу, - он облегчённо улыбнулся и поравнялся со мною.

- Я заметил, что вам тоже не нравится идея Великой Операции, - как-то по щенячьи посмотрел он мне в глаза.

В моей голове промелькнула мысль, и я не смогла удержаться. На меня они плохо влияют.

- Неужто вы думаете, что я сомневаюсь в указаниях городского собрания или что я подвержена изъяну воображения? Или может быть... О нет! Вы! - я притворно воскликнула и широко раскрыла глаза, а взгляд так и заметался.

- Потише, прошу, - он испугано заметался вокруг меня. Люди то и дело оглядывались на нас. - Что вы, что вы. Вы не так поняли...

- Я пошутила, успокойся, - я взяла его под локоть и быстро потащила от места моего небольшого представления. Шутка была хоть и удачной, но откровенно не к месту. Не в Самуиле, не сейчас. Может у здешних стен и нет ушей, но народ тут довольно ретивый и ответственный в вопросах доносов.

Уж и в правду, скорее паренёк, чем мужчина, беспрекословно следовал за мной. Отойдя на достаточное расстояние, я отпустила его.

- Не следует так бездумно подходить к людям с такими словами, - на мои слова он отвёл взгляд. - Пойдём ко мне в дом. И на. Маскировочка.

Я достала из закромов сумки розовый билетик и небрежно запихала в его карман.

- Тебя как зовут-то?

- Самуил.

- Забавно. А меня Настя.

До дома мы добрались в тишине. За это время Самуил немного подсобрался и стал выглядеть уверенней. Внутрь мы вошли через двор. Всё же лучше избежать излишнего внимания соседей. Хорошо, что я живу в отдельном доме с собственным участком. Пусть то и то очень небольшие, но зато не надо всякий раз беспокоится о соседях и о том, что они могут увидеть. Правда, тут основную роль играет низкая плотность этих соседей, а не то, что у меня свой дом. Хорошо, что не стеклянный. Многоквартирный. Со шторками... Шторы надо новые.

Удобно расположившись за столом на кухне, мы начали разговор.

- Скажи, что тебя побудило подходить к людям с такими вопросами прямо на улице? Отсутствие инстинкта самосохранения?

- Ну... - протянул Самуил и почесал затылок, тем самым отвернув голову. - Я ведь не ошибся в выборе собеседника.

Он посмотрел мне в глаза и мило улыбнулся. На что я только вздохнула и покачала головой.

- Ты ведь подошёл явно не поинтересоваться чужим мнением. Выкладывай, что тебя повело на встречу с первым попавшимся несогласным.

- Видите ли, - опять протянул он и уставился куда-то за окно, - я с самого раннего детства не понимал, чем опасно воображение, мечтательность и чем прекрасна стройность и красота прямой и логичной мысли. Разве всё это не стороны одной медали - человека. И с возрастом я всё больше не понимаю. На каждый аргумент “за” находится столь же истинный аргумент “против”. Чем так плохо просыпаться ночью от кошмара, если вчера, а может и завтра тебе приснится чудесный сон.

Глаза Самуила загорелись, и активно жестикулируя он всё продолжал.

- И тут появляется это Великая Операция. И чуть ли не сразу встречается бурей оваций, хотя когда-то в детстве нас всех вроде бы учили, что человек изначально совершено идеален для, эм... совершено идеальной цели. А тут вроде бы теперь и нет, что-то надо удалить. И все вокруг радуются, будто они вообще понимают против чего борются.

- А что, по-твоему, нет?

- Конечно. Если всё время прятаться в страхе, то как понять. Да даже эта операция, разве они её понимают? - Самуил раздвинул руки в стороны, поочерёдно смотрел на них и выглядел как-то растерянно. - И все. Все вокруг с радостью начали сразу ждать. Без вопросов, без всего. Будто нету ничего своего, и только Мэр за них всё решает. И никто. Никто не слышит меня. Только: мол, не сходить ли тебе в Бюро Надзора?

Мы ещё долго говорили, в основном он. Было видно, что он совсем утомился держать внутри себя всё, совершено не встречая поддержки в своих мыслях со стороны других. Так что на меня вывалился целый поток. Говорил он пылко, воодушевлённо, даже как-то завидно

Лишь глубоким вечером мне удалось его проводить до ворот и отпустить в путь. Обратно, туда, где ему не место.

Возможно, скоро и мне не будет здесь места. В этом свете знакомство выглядит полезным. Всё же, именно из-за всего этого я и начала вести этот дневник.

Запись 11

На краю

Самуил всё же довольно и вправду наивный, ещё ребёнок, хоть ему и далеко за двадцать. Удивительно, как он только такой здесь вырос?

Сегодня мы опять встретились. Как вчера: на краю города, в одном из последних парков Самуила. Тогда мы не успели поговорить. Его кто-то окликнул, оказывается он живёт рядом (впрочем, я тоже). Да и работает на местной станции по наблюдению за воздушными потоками.

Мы сидели на старой лавочке (новая была в центре, занятая какой-то флиртующей молодой парочкой). Я бы пожаловалась, что их только две, но я знаю, что в Самуиле, к сожалению, осталось очень мало парков. Только такие как этот, на краю города. Старые, плохо ухоженные. Новое что-то уже давно здесь не строят, люди всё больше бояться бескрайнего и необъятного неба. Так что только такие парки вдалеке от центра и остались. Такие же не нужные и не интересные для города, как и люди, живущие здесь.

Недалеко от нас кружилась стайка птиц. Прямо у обрыва. Видно, у них там было гнездовье. Обычные, серые, не крупные птички ничем не выделялись, кроме своего занятного протяжного пения. Можно было подумать, что не сезон, но разве в Самуиле есть сезоны? Кстати, о Самуиле.

- Скажи, ты ведь из семьи?

- А... - он отвлёкся от птичьих трелей, - да.

- А они тоже разделяют твои взгляды?

- Нет, - он чуть склоняет голову, и на его лицо ложится лёгкая тень грусти.

- Как тогда они тебя воспитывали? - вначале я мягко спрашиваю, но и из-за того, что плохо разбираюсь в этих вопросах (благо для получения квалификации этого не нужно было, хотя меня и не оправдывает), после быстро протараториваю: - Тогда ведь в семьях воспитывали?

- Ну, - его лицо слегка трогает улыбка, - мои родители были довольно ленивы. И имели большую библиотеку, даже со старинными книгами. Мой отец был некоторое время главой Бюро Ветров, так что я не только жил с семьёй, но и не был обязан к посещению садов и школ. Тем более они тогда объединялись. Так я и вырос сам по себе. Правда я из-за этого плохо разбираюсь в общественной жизни. У меня никогда не было друзей.

- Об этом не стоит беспокоится. Сейчас друзей почти ни у кого нет. Этого ты просто понабрался в своих книжках.

Он не ответил, задумался. Мы сидели в тишине, наслаждаясь переливом птичьих голосов. Хотя, а точно это тишина? Впрочем, думала я о другом.

Картинка в голове сложилась, Самуил стал более понятен. Детское одиночество закономерно привело к развитию воображения.

Сейчас смотрю на эти строчки, а в голове будто откровение, догадка, что может перевернуть представление о Самуиле. Забавно. О городе.

Не из-за того ли появилась Великая Операция, и проводиться она будет в первую очередь на детях, что вследствие слияния школ и садов ранний детский возраст перестал быть в охвате системы, а в детских центрах и семьях не особо заботились об просвещении детей в вопросах опасности фантазии. Или не смогли из-за несистематического подхода. И так у новых поколений более развито воображение. Самостоятельность?

Но это ладно, что сотрясать воздух предположениями. Бумагу)

Тем более это всё закономерный процесс. Хотя уж слишком сложная и не практичная многоходовочка. Или что? Но это я отвлеклась.

Самуил спокойно сидел, иногда внимательно присматриваясь к далёким облакам, видимо в силу привычки. Наверное, даже умел по ним определять воздушные потоки. Вообще в нём практически не угадывался тот воодушевлённый, говоривший опасные во многом для жизни вещи, человек, каким он предстал передо мной в первый день знакомства. Видно, и вправду накипело. Вечно хранить в себе что-то уж слишком сложно.

- А ведь лет сорок назад, - небесная бездна за обрывом что-то мне навеяла, - помнится, было некое объединение. Говорили они примерно тоже, что и ты. Они были не особо не известны, поскольку зародились и крутились в высших кругах. Под конец они начали выступать на публику со своими идеями. Даже сыскали небольшую поддержку. Они назывались “Воображалы”. По-идиотски немножко, как по мне.

- Я встречал упоминания о них. А что с ними случилось?

- Ты ведь знаешь, что под городом скапливаются тяжёлые газы? Висят там, условно говоря.

- Конечно. Радон, пары серы, фри...

- Можешь не продолжать. Так вот, они тоже там скопились.

- Газы... - хотел спросить Самуил, но осёкся.

Его лицо чуть дрогнуло, но он решительно не подавал вида, что это произвело на него впечатление. Ничего, отрицательный пример лучше запоминается. Его взгляд с какой-то непередаваемой тоской устремился вниз, будто ища ответы на незаданные ещё вопросы, на его сомнения, в хмурых и тягучих облаках нижних слоёв.

- Зато у них было товарищество. Настоящие друзья! - я решила его немного подбодрить.

Он принял задумчивый вид. Но ненадолго. Он резко ко мне развернулся.

- А почему бы нам не создать своё товарищество? Пусть у них не получилось, но не попробовать будет преступлением!

М-да... с чем боролись, на то и напоролись. Тоже мне, отрицательный пример.

- Ну...

Я тяну, слегка пародируя Самуила. Но тут в голове будто вспыхивает.

Та парочка. Господи, та парочка! Флиртующая, чтоб её, парочка. И вправду, хочешь что-то спрятать, спрячь на самом видном месте. С этой системой розовых билетов и генетически обоснованных браков (не забываем, что в добавок их популярность с каждым годом уменьшается, семья - это вообще не современно) как-то даже не приходит в голову, что кто-то на улице может беззастенчиво миловаться.

- Вставай, пойдём знакомиться с возможными... с товарищами!

Я схватила Самуила и потянула в глубь парка.

Это тоже, в принципе, неплохо.

http://tl.rulate.ru/book/9590/1574374