Готовый перевод Узумаки: Воюющие кланы / История Узумаки: Глава 3 (Храм Шинигами)

Холмы и горы окружали деревню Водоворотов с трех сторон, почти полностью защищая остров от морского ветра. Тсуки Узумаки сидел на одном из пологих склонов, наблюдая за деревней. Трава вокруг чуть заметно колыхалась. Рядом сидел и Гиото. Никто не нраушал ночную тишину.

Недавно друзья покинули семейный праздник, Тсуки и так не любил подобные встречи, а после короткого разговора с братом его настроение испортилось еще сильнее. Солнце уже давно исчезло за горизонтом, уступив весь мир лунному свету.

Праздник постепенно стихал, и вид деревни с становился все более безжизненным.

Холодный свет луны освещал крыши зданий, оставляя в темноте сами улицы и переулки. Свет как будто бы попался в рыболовную сеть.

Тсуки внешне спокойный, мысленно был в преддверии чего-то зловещего. Он давно чувствовал знамение грядущего, И именно сейчас оно пришло. Темное чувство безысходности заполнило его. Тсуки казалось, что оно поселилось в самом сердце, глубоко пустив корни в него. Он бегал глазами, как бессильный человек в беде ищет намек на спасение вокруг, но ничего не находил. Ничто не могло изгнать это чувство: ни темная море, отражающее в своих водах луну, ни сама луна, ни безмолвная деревня, ни Гиото, сидевший рядом. Он всячески отгонял и отбрасывал это темное, мрачное чувство, но оно всегда оставалось как бы в стороне, сбивая мысли, давя лишь отдаленным присутствием. Он никогда не рассказывал о нем другим и не искал у них помощи, Тсуки было стыдно за этот страх безысходности перед предначертанной судьбой.

—Я пойду, уже поздно.— Гиото встал, поклонился и, не ожидая ответа неспешно начал удаляться. Тсуки не ответил, лишь глазами проводив его силуэт. Оба Узумаки, лежа на этом склоне, уже давно забыли о существовании друг друга, их мысли блуждали где-то очень далеко.

Тсуки наконец ожил, Гиото пробудил его, вытащил из лабиринта собственных мыслей, и Тсуки не собирался вновь в него забредать. Узумаки встал и направился в противоположную сторону от деревни, туда где склон переходил в кромешно темный лес, в котором Тсуки вскоре растворился.

Он шел по каменной дорожке, постукивая при каждом шаге, нарушая всеобщую тишину вокруг. Свет луны практически не пробивался сквозь кроны деревьев, оставляя путь Узумаки во мраке. Только благодаря геному Чакура Кьюин, он мог продолжать свое шествие все выше в гору. Тсуки чувствовал чакру, он был чуть ли не лучшим сенсором в деревне, не видя объекты глазами, он чувствовал их жизненную энергию, все в мире обладало чакрой: камни, деревья, насекомые, и Тсуки чувствовал каждое ее проявление.

Иногда из-за порывов ветра листва будто бы начинала шептаться, в такие моменты лес будто бы оживал. Тсуки останавливался и слушал, пытаясь разобрать хоть одним осмысленный звук и разглядеть темноту перед собой. Он не чувствовал ни одно живое существо рядом, но тело редко когда полностью следовало разуму.

Он помнил сказки о злых демонах и духах, живущих в этих горах. Они завлекали людей вглубь чащ, а после поедали, особенно сильно им нравились маленькие дети. Тсуки понимал, что эти сказки были выдуманы, чтобы дети не уходили одни из деревни, но в такой темный и мрачный час сказки приобретали новые смыслы.

Наконец, впереди за листвой показался свет. Отодвинув ветку рукой, Тсуки увидел старый храм, святыню всего клана Узумаки, храм самого Шинигами. Эта древняя постройка, святое место для множества поколений, была освещена всего одним фонарем над единственным видимым входом.

Мгновенье помедлив, Тсуки направился ко входу. Он медленным шагом пересек полянку перед храмом, все его внимание было обращено на массивную дверь в храм. Поднявшись по деревянным порожкам, каждый из которых проскрипел, когда на него наступили, Тсуки подошел к двустворчатой двери и остановился. Вокруг было слишком тихо, даже ветер пропал, луну начали закрывать темные тучи, Тсуки был единственным источником звуков.

Прежде чем отворить створки, его взгляд начал исследовать рисунки на дверях. На них были изображены лики различных демоноподобных существ, извивающихся и переплетающихся друг с другом. Был ли это все Шинигами, или тут изображался кто-то другой, Тсуки не знал.

Откинув идею стучать, чтобы его впустили, он ухватился за большое металлическое кольцо и потянул. Дверь медленно медленно отворилась, образовав неширокую щель, а позже и узкий проход, все действо сопровождалось ужасно громким скрипом, больше похожим на стон. Открыв дверь настолько, чтобы он мог пройти, Тсуки проскользнул внутрь.

Внутреннее помещение было большим, это был главный зал храма, несколько тусклых свечей на стенах, оставляли большую часть храма в тьме. Был слышен тихий шелест, в поисках источника которого Тсуки обратил внимание на центр зала. Там он увидел ожидаемую картину: несколько человек, стояло на коленях в молитвенной позе. Все они были служительницами храма. Странный шелест, издаваемый ими, оказался перебиранием молитвенных четок. Сегодняшний праздник был важнейшим событием года для служительниц храма.

Молящиеся стояли спиной к Тсуки. Он замер, переведя взгляд за них. В полумраке возвышалась статуя Шинигами до самого потолка, метал, из которого она была сделана, играл различными бликами под местным тусклым светом.

Это было демоноподоброе существо, облаченное в кимоно, с широкими рукавами, падающими к полу. На голове были два длинных рога, длинные волосы закрывали верхнюю половину лица, оставляя на виду злобный оскал. Его тело, не спрятанное под одеждой, походило больше на скелет, в одной руке он держал кинжал, танто, а в другой большие четки. Скульптор проделал отличную работу, статуя бога смерти была до ужаса искусна выполнена. В полутьме храма, где сложно было отличить цвета, легко было представить, что Шинигами явился собственнолично

Тсуки видел эту статую в детстве, когда посещал храм с родственниками, но сейчас она производила другой эффект. Так Узумаки стоял у двери храма, изучая скульптуру божества, пока не почувствовал чужое присутствие сбоку.

Тсуки испуганно повернул голову, но оказавшись лицом к лицу с пожилой женщиной, взял себя в руки. Это была настоятельница, низкая старушка, едва дотягивающая до груди Тсуки. Все ее тело за исключением головы было спрятано в кимоно. Старость оставила глубокий след на всем ее существе. Лицо было исперщенно морщинами и старческими пятнами. Она вся тряслась, как будто держалась на ногах из последних сил. Тсуки не знал сколько ей лет, наверно, даже она сама уже позабыла, какой год она ходит по земле.

Но в ее виде, была какая-то скрытая сила. Сколько знаний, давно забытых всеми, кроется в ее сознании, сколько войн она видала, сколько глав клана наставляла, сколько тайн хранила? Несмотря на жалкий внешний вид, Тсуки уважал эту старушку. Ее глаза были почти закрыты, но он чувствовал, как она изучает его.

Из одежды появилась ее рука, костлявая и тонкая. Приложив палец к губам, она попросила сохранять тишину, она помахала рукой, как бы приказывая следовать. Она развернулась и медленно стала исчезать в темноте храма. Тсуки отправился следом.

Они оба прошли в темный проход сбоку от статуи Шинигами, который Тсуки изначально не заметил. Старушка шла довольно быстро, одежда скрывала ее ноги, создавалось впечатление, что она плыла в воздухе. Тсуки слышал, как дождь начинал стучать по плиткам на крыше. Коридор, в который они попали из главного зала храма был полностью погружен во тьму, но Тсуки чувствовал несколько темных проходов по бокам. В один из которых старушка и свернула, а Тсуки за ней.

Они остановилась. Помещение было не большим и не малым. Тсуки ничего не видел, но чувствовал объекты вокруг. Старушка подошла к подобию комода у стены. Там она чем-то зашуршала, а через секунду вернулась к юноше. В ее руке появилось пламя, освещая кромешную темноту. В другой руке она держала дощечку, на ней было написано: «Зачем ты явился?»

Дождь уже барабанил по крыше и только усиливался. Тсуки стоял пару секунд, не решаясь заговорить. Что-то темное было в безмолвии этого храма. Но юноша отбросил страх в сторону.

—Я ищу знаний, мне нужна книга, что храниться в этом клане, об истории клана Узумаки до переселения на остров.— Тсуки шепетом.

Через секунду на дощечке появилась новая надпись. «На каких правах ты требуешь эти знания?»

Старушка пользовалась устаревшими иероглифами, а ее почерк и полутьма еще сильнее усложняли задачу, так что Тсуки понял смысл написаного не сразу.

—По праву крови, я второй сын главы, Дайсуке Узумаки.—

Пару мгновений старушка не двигалась, опять изучая Тсуки, но на ее морщинистом лице проступила эмоция, которую юноша не смог понять.

Через мгновение задрав рукав, она обнажила татуировку на запястье. Это была нательное Фууиндзюцу Узумаки. Мало кто решался их использовать, из-за сложности в установки на тело, особенно в нынешние времена. Тсуки видел лишь пару подобных, и никогда ему не рассказывали об из установке. Тсуки вообще мало, что рассказывали о скрытых техниках клана.

Огонь погас, но Тсуки чувствовал, как старушка сложила печать одной рукой. А через секунду она держала в руках толстую книгу. Она протянула ее Тсуки.

***

Тсуки уже пол часа читал книгу, пытаясь найти информацию о дарах Шинигами. Книга читалось очень сложно. Дождь не собирался останавливаться, в это время года на острове он шел часто. Старушка, куда-то исчезла, оставив его одного. И наконец-то Тсуки нашел, что искал.

«Ёне Узумаки, недавно ставший главой клана, после смерти отца во время эпидемии неизвестной болезни, вернувшись из путешествия, нашел поддержку в силах, стоящими над людьми и их пониманием. Его союзником, а после и покровителем клана стало невероятно могущественное существо, прозванное Шинигами. То было физическое воплощение самой смерти. Оно всячески содействовало укреплению власти Ёне Узумаки, сделав его своим вассалом, вручив ему два артефакта. Первым была маска, многократно усиливающая силы человека, который ее носил, но его облик менялся, теряя человеческий вид, Ёне не боялся прибегать к этой силе, сокрушая любых врагов. Вторым же был ритуальный кинжал. Тайну кинжала Ёне скрывал, а кинжал хранил как зеницу ока. Известно лишь то, что кинжал даровал великий дар, за смерть родственной крови, убиенной этим оружием. Эту теория о смысле кинжала, подтверждает, почему в скором времени после возвращения на родину Ёне собственноручно умертвил младшего брата, а вместе с ним всю его семейную ветвь.»

Дальше. Было описание войн клана Узумаки под предводительством Ёне за территорию на материке. Он смог отобрать участок суши у проживающих там малых кланов, полностью истребив их, благодаря чему решились несколько географических проблем клана. Все шло хорошо, пока не появился клан Хьюга.

«Ёне Узумаки, окрыленный победами, продолжал завоевания на материке. Его влияние и власть росли, а вместе с тем и страх перед ним. Основав и захватив несколько поселений, он отправился в глубь материк. Там Ёне столкнулся с кланом Хьюга, каждый член которого обладал особыми глазами, именуемыми Бьякуганом. Эти глаза позволяли владельцам видеть все вокруг и даже сквозь предметы. В одной из битв с Хьюго Узумаки, во главе с Ёне, проиграли, маска Шинигами была утеряна. В деревню Водоворота вернулся один Ёне, странно, что на его теле не было ни одной раны, но он был невероятно слаб. Вскоре после возвращения Ёне в деревню, его старший сын, Мичико, отравил отца. Мичико не захоронил отца в деревне, веря, что он предал связанные законы клана, а таким не было место на этой земле. Ритуальный кинжал, сулящий одни беды клану, Мичико Узумаки оставил вместе с Ёне даже после смерти.»

Дальше уже шло описание правления Мичико над кланом. Тсуки закрыл книгу и встал. И маска, и кинжал существовали, они даровали ту силу, благодаря которой Ёне вошел в историю, ту силу которую так желал Тсуки. Он должен был найти их.

Когда Тсуки забрали в дом к дедушке Кирато, еще мальчиком он понял, что пока Таё будет стоять над ним, то Тсуки никогда не будет властен на собой. Последние пять лет Тсуки делал все для собственное развития, он давно забыл про развлечение и отдых, бесконечная погоня за силой и знаниями заняла все его время — и все ради одной цели: приобрести власть над свой судьбой, но, он бы соврал, если бы сказал, что не желал власти и над кланом.

Тсуки видел, что Узумаки двигались к пропасти, но никто не понимал этого. Все кланы воевали, развивались, росли, а Узумаки засели на маленьком клочке суши в океане и довольствовались оставленными им территориям на побережье материка. Лишь он отчетливо видел настоящее — клан Узумаки постепенно растворялся в истории. Его славные дни давно прошли, сгинув вместе с Ёне Узумаки. Тсуки это не устраивало, он не был готов смириться и жить на острове, довольствуясь крошками от отца и брата, он был готов смотреть, как его клан довольствуется крошками от торговли.

Ему были безразличны мораль и нравственность, законы, установленные другими, отношения между людьми, ведь миром всегда правила сила, и именно ее Тсуки желал больше всего на свете. И теперь в его сознании кинжал и маска обозначали ту самую силу.

Полный темной уверенности, Тсуки почти дошел дверного прохода, когда перед ним появилась настоятельница.

—Вы знаете, где кинжал и маска?— Его шепот звучал по-другому.

Огонь в руке старушки осветил дощечку. «Кинжал вместе с Ёне.»

—Где Мичико похоронил его?—

Огонь на мгновение погас и снова загорелся. «Там, откуда мы пришли.» Иероглиф обозначал не настоятельницу и Тсуки, а всех Узумаки.

—В стране Неба?—

При Ёне Узумаки клан переселился на этот остров, а после и на берег материка, до этого Узумаки проживали на острове Оузу, в нынешней стране Неба.

—А где маска?—

Настоятельница на секунду задумалась, а после сделала знак, следовать за ней. Вместо того, чтобы выйти в коридор, она пошла мимо Тсуки внутрь комнаты. Юноша внимательно смотрел за ней. Слишком много он сегодня узнал, слишком сильно настоятельница ему помогала. Подойдя к стене, возле которой ничего не стояло, женщина начала складывать печати. Прямо на полу под ней образовывалось большое Фууиндзюцу, с каждой печатью его площадь увеличивалась. Это была скрывающая печать Узумаки.

Сложив длинную цепочку печатей руками, настоятельница ударила ладонями прямо в центр вязи символов. Часть пола исчезла, и стала видна лестница, ведущая вниз. Старушка посмотрела на Тсуки, а после начала спускаться, он последовал за ней. Этот храм имел действительно множество секретов.

Воздух внутри прохода был спертый. Звук дождя, бьющего по крыше, становился все тише. Сердце Тсуки билось все сильней. Темнота никем нетронутая уже столько времени, не принимала в своем лоне гостей.

Дойдя до конца лестнице, они оказались в небольшом подвальном помещении. Оно было почти пустой, за исключение, единственной стены, полностью завещанной множеством масок демонов. Света, исходившего из маленького огонька в руке настоятельницы, не хватало, чтобы изучить всю комнату, но Тсуки это и не интересовало.

Еще спускаясь по лестнице он почувствовал эту необыкновенную чакру, не похожую ни на что, что он встречал до этого. Тсуки даже не взглянул на другие маски, все его внимание было устремлено лишь к одной. Чакра, самая необычная чакра, столь чистая и совершения, какую нельзя было не заметить, какую Тсуки не видел прежде в жизни. Она исходила от маленького предмета, висевшего в самом верху над масками.

Подойдя ближе, Тсуки понял, это была лишь часть маски, лишь ее обломок, вертикальная трещина, по которой она некогда раскололась, проходила ровно по середине.

В руке Тсуки начало образовываться множество воды, она соединилась в поток, образуя подобие щупальца. Оно быстро обхватило кусок маски и притянуло к Тсуки.

Ощутив эту совершенную чакру в своей руке, Тсуки уже не рассуждал здраво.

Предмет из легенд, даровавший такую силу, сейчас был в его руке.

Это была лишь правая половина маски, точь в точь повторяющая лицо Шинигами на статуе в главном зале храма.

—Я могу забрать это?— Тсуки, повернувшись лицом к настоятельнице, Тсуки пытался не выдать волнение в голосе.

Она покачала головой из стороны в сторону. Хватка юноши на маске непроизвольно усилилась. Н

—Что ж, хорошо… Вы мне сегодня очень помогли, спасибо вам. — Тсуки поклонился, поток воды, вновь образовался на его руке и вернул кусок маски на место.

Настоятельница улыбнулась, кивнув головой. Он отошел от стены с масками, вернувшись к лестнице, где его ждала женщина, внутри Тсуки уже созрела темная решимость.

—Почему вы показали мне все это?—

Табличка вновь появилась.

"Ты имел право"

Юноша не совсем понял фразу, но его волновало сейчас другое.

Тсуки сдержанно улыбнулся, —Еще раз спасибо вам, вы очень помогли мне… простите меня.— Его пальцы слегка коснулись плеча настоятельницы, как чакра Тсуки жадно впилась в ее чакру. За одно мгновение ее старческий вид стал еще более жалким: морщины углубились, глаза впали, лицо как будто высыхало. В ее руке неожиданно оказался кунай, который устремился в шею Тсуки, но рука с оружием была перехвачена ладонью юноши. Процесс пошёл только быстрее. В полутьме они стояли почти вплотную. Тсуки возвышался на этой маленькой сгорбленной старушкой, он видел ее глаза, полные странного смирения. Он ожидал от нее новых атак, но она лишь немного дрожала, будто бы принимая свою учесть.

Бездыханное тело старушки, полностью лишенное чакры, упало на пол. Труп был тощим, будто высушенным. Тсуки не успел поразмышлять о правильности совершенного, честно, он почти об этом не задумывался, все его мысли крутились вокруг маски, будто кроме нее ничего вокруг и не существовало. Тсуки не думал о последствиях, о причинах, жажда обладать этим осколком захватила его разум и тянула к маске. Это была всего лишь часть, всего лишь половина, но даже она в сломанном состоянии могла стать ключом к чему-то большему. Это было позоже на манию, завладевшую им, желание обладать маской притупило его рассудок.

Аккуратно притянув кусок маски, все тем же водным щупальцем, Тсуки покинул комнату под храмом. Сложив несколько печатей, Тсуки вернул Фууиндзюцу в исходную форму, закрыв потайной проход в полу. Он не чувствовал никого рядом, лишь служительницы все еще молившиеся в зале и дождь барабанящий по крыше.

Развернувшись, Тсуки пошел на выход из храма. Он старался не оставлять никаких следов о своем присутствии.

Держась в темноте, около стены, Тсуки крался к массивным дверям, в которых до сих пор была щель. Во внутреннем кармане кимоно была спрятана половина маски. Почему-то шелест чьих-то молитвенных четок слышался отчетливее, чем ливень на улице. Он слышал удары деревянных бусин друг от друга отчетливее, чем раскаты грома.

Добравшись до входа, Тсуки осторожно пролез в щель и оказался на улице. Он потушил единственный светильник водяным щупальцем. Тсуки уже собирался скрыться в ночной темноте, если бы не странное ощущение.

Тсуки до сих пор, даже стоя на улице, под оглушительным ливнем слышал звук перебирания четок. Даже хуже, звук стал отчетливее, и к нему прибавилось тихое злобное посмеивание. Кто-то тихо смеялся над ним. Тсуки не видел ничего из-за темноты, но чувствовал чакру похожую на ту, что была в маске у него за пазухой. Пару секунд Тсуки стоял на месте, слушая шелест четок и странный смех, пытаясь разглядеть источник той необычно чистой чакры.

Но резко молния пронзила ночное небо, осветив все вокруг и Тсуки остолбенел. Тихие смешки превратились в хохот. Среди деревьев стоял Шинигами, меньшая копия статуи в храме, и хохотал. Молния лишь на секунду осветило все вокруг, исчезнув,так же быстро, как и появилась. Тьма опять господствовала вокруг, а хохот стих, но Тсуки не сдвинулся с места.

http://tl.rulate.ru/book/93092/3079809