Готовый перевод The Child Emperor / Ребёнок Император: Глава 13. Солдаты во дворце

За дверью пространство было ярко освещено. На дорожке стояли тяжеловооруженные солдаты, оставляя лишь узкий проход. Даже принц Дунхай, который видел свою долю грандиозных сцен, был ошеломлен. Он остановился и отказался выходить из дверного проема. Он схватил Хань Рузи за руку и сказал: «Это не дворцовые стражники».

Хань Рузи тоже колебался. Во время своего восхождения накануне он видел большие группы церемониальных стражников. Они были на довольно большом расстоянии, и все, что он мог видеть, были красочные знамена, пернатые шлемы, доспехи и оружие, все сваленные вместе, как море фонарей. Они были символами престижа, но не были устрашающими.

Группа солдат, стоявших перед ним, была другой. Броневые пластины агрессивно лязгали, клинки и копья блестели под фонарями. Хотя оружие было более чем в десяти шагах, оно чувствовалось, что вот-вот достигнет его груди. Чуть больше сотни человек, и они выглядели более свирепыми, чем тысячи церемониальных стражников.

«Они здесь, чтобы защитить Ваше Величество», — сказал Ян Фэн, провожая императора за дверь.

Принц Дунхай поспешно догнал его. Он не хотел оставаться один в такое время. Он чувствовал сильное беспокойство, и его больше не волновало, слышит ли его Ян Фэн. Он сказал Хань Рузи: «Они из военных лагерей за городом. Я не знаю, северная это армия или южная — А! Должно быть, южная! Вдовствующая императрица отправила армию своего старшего брата! Как я и сказал…»

Солдат было больше сотни. Весь императорский дворец превратился в военный лагерь. Эскадроны солдат патрулировали и охраняли весь дворец. Обычных евнухов и служанок нигде не было видно.

Принц Дунхай был почти парализован страхом. Ему потребовались два евнуха, чтобы поддержать его, чтобы двигаться вперед. Хань Рузи поначалу тоже был немного напуган, но быстро пришел в себя. Независимо от того, что Ян Фэн имел в виду под «пришло время», ему было все равно. Пока он шел, он смотрел на то, как люди смотрели на него. Солдаты отличались от людей во дворце — их глаза ясно отображали то, о чем они думали. Некоторые были сомнительными, некоторые любопытными; некоторые были почтительными, некоторые были взволнованными.

Среди этих солдат, возможно, были и другие, подобные Лю Цзе, только у них не было возможности продемонстрировать свою преданность. Питая такие надежды, каждый шаг Хань Рузи был твердым, и он отказался от помощи евнухов.

Свита быстро направилась к покоям вдовствующей императрицы. Здесь собралось еще больше солдат, которые выстраивались рядами, окружая всю территорию. Хань Рузи чувствовал, что ему придется протискиваться сквозь толпу.

Во дворе выстроились солдаты. Под крышей главного входа стоял генерал, покрытый доспехами. Увидев императора, он неловко опустился на колени с помощью своих солдат. «Этот подданный опоздал со спасением вашего величества и просит прощения».

Хань Рузи знал, что ему не нужно говорить. Действительно, Ян Фэн, который не отходил от него, громко сказал: «Встаньте, генерал. Генерал в доспехах и может принять военные формальности».

Генерал поблагодарил и снова поднялся с помощью своих солдат.

Когда Хань Рузи прошел мимо него, он узнал в нем старшего брата вдовствующей императрицы, великого маршала Южной армии Шан-гуань Сюя. Догадка принца Дунхая оказалась верной — это действительно были солдаты Южной армии.

В комнате было несколько человек, но не было солдат. На центральном диване сидела великая супруга Шан-гуань. Хань Рузи также был отправлен на диван, чтобы сесть недалеко от великой супруги. Цзо Цзи повел шесть евнухов охранять дверь в восточную комнату. Вдовствующая императрица все еще не желала появляться. Цзин Яо и десять других евнухов были разбросаны по округе; хранитель печати Лю Цзе был одним из них. У всех было суровое выражение лица.

Кроме этого, по углам стояли два евнуха и две служанки, стоящие на страже. Они были очень незаметны. Когда Хань Рузи увидел их, он почувствовал, что вполне возможно, что они были тем же типом людей, что и Мэн Э. Их сходство заключалось в том, что они почти никогда не смотрели на других людей, и всегда, казалось, смотрели в никуда. Казалось, что они были почтительны, но на самом деле они охраняли от неожиданных событий.

Мэн Э нигде не было видно.

Принц Дунхай стоял рядом с императором. Его лицо было бледным, и он не смел произнести ни слова.

Ян Фэн стоял спереди императора. Он тоже молчал. Несмотря на то, что в комнате было много людей, было все еще необычно тихо. По крайней мере, Шан-гуань Сюй поклонился императору. Эти люди отказались даже от видимости формальности. Император тихо вошел и тихо сел, никто не обратил на него никакого внимания.

За пределами комнаты вставало солнце. Внутри комнаты догорали свечи. Тихая атмосфера наконец была нарушена, когда вошел генерал Шан-гуань Сюй. Он начал делать поклоны Императору и великой супруге, но Цзин Яо и другой евнух поспешно поддержали его руки.

Великая супруга Шан-гуань сказала своему брату: «Генерал Шан-гуань может обойтись без формальностей».

Шан-гуань Сюй замер, сжав кулак. «Канцлер Инь Ухай, великий наставник Цуй Хун, главный командующий Хань Син, главный цензор правых Шэнь Минчжи вошли во дворец, как было приказано».

Принц Дунхай едва сдерживал волнение. Пока дядя Цуй Хун был здесь, он ничего не боялся.

Великая супруга кивнула, и Цзин Яо пошел к двери, чтобы объявить о прибытии старших чиновников.

Канцлер Инь Ухай вошел первым. Его шаги были нетвердыми, а голова вся в поту. Как только он вошел, он быстро опустился на колени и ударился головой, стоя лицом к дивану и восточной комнате. Он сказал, дрожа: «Этот чиновник заслуживает смерти! Этот чиновник заслуживает смерти!»

Остальные высокопоставленные должностные лица последовали его примеру, преклонив колени и покаявшись.

Великая супруга не была как обычно кроткой. Выражение ее лица было холодным, и она молчала. Евнухи не дали разрешения старшим должностным лицам подняться. Канцлер и другие могли только продолжать стоять на коленях, не смея даже поднять голову.

Меньше чем за день Шан-гуань Сюй перестал быть восходящей звездой, которая дрожала от неожиданных происшествий. Он обладал военной властью и был первым, кто вошел во дворец, чтобы спасти императора. Выражение его лица было ледяным, когда он опирался на свой меч в дверном проеме, как будто он был надзирателем четырех старших чиновников.

Не только эти немногие получили указ, предписывающий им войти во дворец. Вскоре вошли десять старших чиновников, все встали на колени позади канцлера. Министр кадров Фэн Цзюй по какой-то причине пришел позже остальных. Этот мужчина лет пятидесяти на самом деле начал плакать перед всеми, снимая головной убор и умоляя о суровом наказании.

Были еще двое чиновников, которые по какой-то причине тоже считали, что совершили тяжкие грехи. Раздавались удары, когда они стучали головами о пол, их лбы кровоточили.

Хань Рузи в шоке наблюдал за этой сценой. Это было не то, чего он ожидал от столпов императорского двора. Даже если старшие должностные лица не могли быть храбрыми, как Лю Цзе, они должны были, по крайней мере, сохранять некоторое достоинство. Но, оглядевшись, он увидел лишь дрожащие спины и вспотевшие головы.

Великая супруга слегка кивнула. Цзин Яо понял сообщение и жестом приказал евнухам помочь старшим чиновникам подняться. Затем он сказал: «Мои лорды, не спешите просить прощения. Его Величество взошёл всего на один день, а на него уже было совершено покушение. Сердце вдовствующей императрицы горит от беспокойства. Когда она услышала эту новость, она вызвала великого маршала Южной армии, чтобы тот вошёл во дворец и провёл полный обыск. Триста…»

Цзин Яо посмотрел на евнуха, который тихо сказал: «384».

«Мм, арестовано 384 человека. Насколько нам известно, покушение было преднамеренным. Необходимо провести расследование во дворце, но мы должны провести расследование и за его пределами! Мы должны найти вдохновителя этого заговора! Как говорится в пословице, солдат держат на тысячу дней, чтобы использовать в решающий час. Его Величество столкнулся с опасностью, и страна в опасности. Какие решения могут предложить ваши светлости?»

Независимо от того, были ли они искренни или нет, все высокопоставленные чиновники продемонстрировали выражение полного шока. Канцлер Инь Ухай взял на себя инициативу, поскольку каждый чиновник осудил предательского убийцу.

Однако шок Хань Рузи был вполне реальным. Странные события прошлой ночи произошли всего шесть часов назад. Он даже не увидел тени убийцы, но это вызвало такой большой переполох. Мало того, что армия вошла во дворец, так еще и арестовали почти четыреста человек.

Принц Дунхай сказал, что у вдовствующей императрицы есть грандиозный план, но масштаб ее планов превосходит воображение Хань Рузи.

После осуждения высокопоставленного чиновника канцлер Инь Ухай наконец сказал что-то полезное. «По милости предков Великого Чу Его Величество не столкнулся с каким-либо вредом. Не могли бы Ваше Величество описать, что произошло?»

«В то время я... Мы...» Хань Рузи не был настолько напуган, чтобы не иметь возможности говорить. Просто он чувствовал, что должен быть очень осторожен в такое время и говорить как можно меньше. Это было то, о чем Ян Фэн всегда напоминал ему делать.

Принц Дунхай, который был рядом, нашел свой шанс. С тех пор, как он увидел своего дядю Цуй Хуна, он стал еще смелее. «Его Величество потрясен, поэтому позвольте мне объяснить. Это произошло вчера вечером во вторую стражу. [1] Его Величество и я обсуждали государственные дела, когда три свечи в комнате погасли. Дул холодный ветер, и тени танцевали…»

Все сосредоточили свое внимание на принце Дунхае, включая Хань Рузи. Описания принца Дунхая были яркими и захватывающими, как будто убийц было больше одного, а может быть, и много. По его словам, император был потрясен до глубины души, полностью положившись на бесстрашие и спокойное владение ситуацией принца Дунхая, призвав стражу и отбиваясь от убийц. Чиновники были настолько ошеломлены, что закричали: «Да здравствует!»

Принц Дунхай закончил свой рассказ. Цзин Яо вышел вперед и просто сказал: «Вдовствующая императрица приняла быстрое решение и приказала всем во дворце оставаться на месте. Каждый должен был отчитаться о своем местонахождении в соответствующее время, и любой, у кого было меньше двух алиби, считался подозреваемым. В то же время была вызвана Южная армия и проверена вся дворцовая стража. Сейчас мы допрашиваем подозреваемых, и вскоре мы должны услышать признания».

Цзин Яо только что закончил говорить, когда снаружи комнаты послышался шум. Шан-гуань Сюй послал кого-то проверить, и когда ему сообщили, он серьезно сказал: «Один из сообщников убийцы признался».

«Так скоро?» — выпалил великий наставник Цуй Хун, но понял свою ошибку и быстро добавил: «Вдовствующая императрица мудра, а генерал Шан-гуань быстр. Этот убийца… должно быть, был застигнут врасплох…»

«Жаль, что мы не поймали убийцу, только нескольких сообщников. Двое из них покончили с собой на месте, а трое были схвачены, один из которых сознался». Шан-гуань Сюй не обиделся на слова Цуй Хуна.

Цуй Хун становился все более беспокойным и несколько раз кивнул в знак согласия.

«Удалось ли нам установить личность убийцы?» — спросила великая супруга Шан-гуань.

Шан-гуань Сюй кивнул, но не ответил сразу. Вместо этого он сказал: «Убийца скрывался во дворце много лет, имея много глубоких связей. Пусть Его Величество и вдовствующая императрица предоставят мне дискреционные полномочия, чтобы искоренить предателей».

Все, что мог сделать Хань Рузи, это проворчать в знак признания. Великая супруга Шан-гуань уже высказалась от имени вдовствующей императрицы. «Генерал, у вас есть полная свобода действий, чтобы все сделать».

Шан-гуань Сюй окинул взглядом десяток евнухов в комнате. Все нервничали, включая главу дворцовых прислужников Цзин Яо, а также доверенного евнуха вдовствующей императрицы Цзо Цзи.

Шан-гуань Сюй не выдвинул никаких обвинений, но по жесту руки вошли два тяжеловооруженных офицера и тихо пробрались сквозь толпу чиновников. Они схватили за руки хранителя печати Лю Цзе и начали тащить его из комнаты.

«Это ошибка! Вы совершили ошибку! Я не имею никакого отношения к убийце! Я даже не знаю, кто убийца!» Лю Цзю понял, что происходит, только когда его потащили к двери.

Хань Рузи больше не мог терпеть. Он встал и сказал: «Подождите. Нам есть что сказать».

_________________________________

[1] Согласно древнекитайскому летоисчислению, это время с 9 до 11 вечера.

http://tl.rulate.ru/book/92428/5207175