Готовый перевод I Will Live As An Actor / Я буду жить как актер: эпизод 014

Я БУДУ ЖИТЬ КАК АКТЕР.

ЭПИЗОД 14.

“Подготовка к съемкам дорамы” – немыслимые слова в Южной Корее. Часто так было из-за сильных ограничений затрат на производство и конкурентное преимущество (согласно в реакции зрителей).

Производство мини-сериалов начинается примерно за два месяца до утвержденного графика.

Однако, это не означает, что они сразу же приступят к съемкам. Период подготовки продолжается около месяца, учитывая подбор актеров, набор персонала на месте и создание декораций.

В результате на вещательных станциях было принято снисходительно относиться к дополнительным сценариям. Дорамы с хорошей первой и слабой второй частью часто были результатом этого поспешного процесса.

«Как насчет этого…»

Щёлк.

Писательница Чхве Ын Сук снова и снова нажимала на кнопку своей шариковой ручки. Эта привычка проявлялась, когда она думала о проектах или сталкивалась с принятием трудных решений. Ее разум был таким же запутанным и сложным, как холст, забрызганный разными цветами. Кто мог винить ее?

«Сценаристка Чхве, он лучше, чем мы думали!»

Буквально несколько дней назад она услышала по телефону голос продюсера Ю Мён Хана. Он был так взволнован, словно обнаружил сокровище.

Еще со времен работы помощником режиссера он был известен своей требовательностью даже по сравнению с более опытными режиссерами. Это усердие позволило ему всего за семь лет получить должность продюсера и режиссера для создания своего шоу.

«Ён Гук действительно великолепно играет! Эмоции, которые мы испытали при чтении сценария не были ложью! Собственно, к чему я веду.»

Во время чтения сценария по коже пробегали мурашки каждый раз, когда ребенок-актер произносил свои реплики. Казалось, что юный Ким Ха Джин сошел со страниц сценария.

«Что, если мы позволим Ён Гуку сыграть ту эмоциональную сцену в 3-й серии?»

«Что?!»

Абсурд. С эмоциональной сценой в третьем эпизоде пришлось бы нелегко даже взрослому актеру. Чхве Ын Сук хорошо об этом знала, так как для нее самой написание сцены стало тяжелым испытанием.

К тому же зрители были не очень довольны игрой детей-актеров – это была еще одна причина ее колебаний. Существует большая разница между взрослыми и детьми в тоне голоса и произношении реплик.

Если они не будут осторожны, то оценки программы могут упасть из-за неуклюжего проявления эмоций в игре ребенка-актера. Вот почему интенсивную эмоциональную сцену в третьем эпизоде ​​должен был исполнять взрослый актер персонажа Чан Ён Гука.

Не может быть, чтобы продюсер Ю, известный своим острым чутьем, не знал об этом.

«Поверьте мне, давайте попробуем. Окончательное решение остается за вами, сценаристка Чхве. Завтра помощник режиссера лично привезет отснятый материал в Сеул.»

Чхве Ын Сук опустила голову и посмотрела на кассету в своих руках. Копия оригинала, снятая на месте и спешно отредактированная, особое внимание на ней было уделено Чан Ён Гуку.

Логотип документального фильма пусанского отделения вещательной компании KBC все еще был там, хотя и выцвел. Даже если это все еще был KBC, должно быть, монтаж был трудным, поскольку был сделан не в их штаб-квартире.

«Посмотрим.»

От просмотра терять нечего.

Насколько хорошо может играть ребенок, даже если его игру можно назвать хорошей? Она не могла забыть свое волнение от актерской игры, которую он проявил на чтении сценария. Однако здесь требуется играть, фокусируясь конечной картинке для экрана и движениях камеры – это две разные вещи.

Оценка его актерской игры обязательно должна быть объективной. Она не была режиссером, но ей пришлось взять на себя ответственность как главному сценаристу.

В частности, актерская игра для экрана должна отличаться от театра, в котором актер находится ближе к зрителям.

[Ты можешь просто вырастить меня, ведь я единственный ребенок. Я должен продавать рыбу, как моя мать, когда состарюсь? Ни за что, я никогда этого не сделаю. Я не останусь здесь, даже если это убьет меня! Почему не отвечаешь? Тебе стыдно? Если тебе так стыдно, то просто выброси все! Я больше не могу. Я уничтожу всех этих вонючих тварей!]

Чхве Ын Сук наклонилась вперед. Видео все еще было сырым, неотредактированным, без очищенного звука и других улучшений.

Тем не менее, реплики ребенка-актера были произнесены так, как будто они были направлены прямо в ее уши, не пропущено ни одного слога.

Особенно в этой сцене.

«Бросил рыбу в мать?»

Даже будучи писательницей, она не могла предвидеть такого действия и такой игры.

Было ли это делом рук продюсера? Зная Ю Мён Хана со времен его работы помощником режиссера, она уже была хорошо знакома с его стилем режиссуры. Он был человеком, действующим только после тщательного расчета.

Несомненно, получается, сам актер так интерпретировал строки и выразил это в своей игре.

Чхве Ын Сук настолько была поглощена игрой ребенка-актера на экране, что даже забыла щелкнуть ручкой.

Сколько времени прошло? Она не заметила, как за окном опустились сумерки.

[Моя мама говорит, если у тебя развязываются шнурки, значит кто-то думает о тебе.]

Стук.

С тихим звуком ручка из рук Чхве Ын Сук упала на пол. Не найдется ни одного сценариста, который не беспокоился бы о своем сценарии. Почти каждое мгновение бодрствования, за исключением небольшого сна, было посвящено созданию лучших предложений и сцен.

Вот почему многие писатели не любили импровизацию, чувствуя, что их сценарии и ценность персонажей принижаются.

Тем не менее, импровизация ребенка-актера безжалостно поразила сердце Чхве Ын Сук. Он показал, что видит мир за пределами сценария. Только тогда она поняла.

«Потому что так было сказано в сценарии.»

Слова мальчика во время чтения сценария были правдой.

* * *

«Стоп!»

Во время ночных съемок было о чем беспокоиться. От настройки освещения до рассмотрения жалоб от окружающих гражданских, даже работа со звуком должна была быть более тщательной.

Напряженная работа на пределе сказывалась на усталости персонала съемочной площадки и делала всех более чувствительными. В такой день, как сегодня, когда актеры второго плана часто допускали ошибки, создавалась атмосфера, в которой все чувствовали себя идущими по тонкому льду.

«Давайте сделаем небольшой перерыв на десять минут!»

В конце концов, продюсер Ю сбросил наушники и встал со своего места. Атмосфера среди съемочной группы была неблагоприятной. Казалось, небо вот-вот упадет в любую минуту из-за непрерывной череды плохих дублей, вызванных ошибками актеров второго плана. Актриса Пак Су Ён, не оглядываясь, прошла в зал ожидания.

«Брат, ты в порядке?»

Сон Чон Сок, играющий роль второго плана, потер лицо обеими руками. Это была его первая роль после ухода из театра. Однако все оказалось не так просто, как он надеялся.

Он был бесконечно счастлив, узнав, что помогавший ему ранее мальчик был ребенком-актером, игравшим юного главного героя дорамы. Он был полон решимости показать великолепную актерскую игру.

«Ён Гук, прости. Съемки затягиваются из-за меня…»

Я хорошо осознавал горечь актера второго плана. Каждый раз, когда с губ режиссера слетает крик “Стоп!” на плохой дубль, это было бы похоже на тернистый путь для актера второго плана. Так происходило, поскольку сцены с его появлением могли быть полностью вырезаны из дорамы.

Сон Чон Сок, который приехал в Ёндо для изучения пусанского диалекта, и даже жил в гостинице. Его жажда и пристрастие к актерскому мастерству были не хуже, чем у кого-либо другого.

«Брат, не вини себя слишком сильно. Ты знал о движении камеры и хорошо двигался. Интонация тоже хорошая. Я заметил, что ты пытался стереть тот тон, который используется в театре. Но проблема не в этом.»

«Хм?»

«Как ты думаешь, кто твой персонаж?»

Сон Чон Сок преодолел распространенную проблему, с которой часто сталкиваются актеры, переходящие из театра на телевидение. Однако в данном случае проблема заключалась в другом — в понимании характера персонажа.

В отличие от театра, второстепенные роли в дораме были просто массовкой без какой-либо предыстории. Роль прохожего или пьяницы, у них нет характера или истории, чтобы понять персонажа.

В моей прошлой жизни Сон Чон Сок был великим актером, но сейчас он играет безымянную роль второго плана.

Он не мог не чувствовать беспокойства, связанного с такой позицией. Я прекрасно знал это чувство. Тревога заставляла плечи сгорбиться, а язык онеметь, и в конце концов казалось, что мир погружается в кромешную тьму перед глазами.

Возможно, я тоже могу дать совет, так же как Сон Чон Сок в моей прошлой жизни давал советы мне.

«Ты не можешь просто думать о своем персонаже как о пьянице, который устраивает сцену женщине, убирающей рыбный прилавок. Посмотри на его одежду, его акцент и реквизит. Как думаешь, почему в сценарии сказано, что он держит полупустую бутылку соджу?»

«Ну, у него, наверное, нет денег, а может, он подобрал выброшенную?»

«Ты наполовину прав, наполовину не прав. В то время в Ёндо был морг. Многие люди погибли в бурном течении, а некоторые беженцы в отчаянии прыгали в море. Из-за этого возле причала всегда стояли полупустые бутылки соджу, чтобы успокоить души погибших и предупредить намеревающихся прыгнуть в море. Когда ты умрешь, кто-то будет горевать.»

«Вот значит какого человека мне нужно сыграть.»

«Я даже не писатель, так откуда мне знать? Однако, глядя на общую линию сценария, возможно именно так и есть. Строки короткие, но взгляни на их смысл. Он пьяница, но непохоже, что он делает что-то для того, чтобы украсть деньги, выглядит будто он просто выплескивает свое горе. До съемок еще далеко, но ты можешь убедиться в этом, взглянув на сценарий третьего эпизода. Там есть сцена, в которой дети, ничего не знающие об этом, брали и продавали расставленные на причале бутылки с соджу. Взрослые заметили и отругали их, говоря, что в соджу заключен особый смысл. Один актер однажды сказал мне, что ты должен знать, как смотреть за рамки сценария.»

Глаза Сон Чон Сока вспыхнули так, словно он нашел маяк в открытом море.

Я сделал все что мог, теперь дело за Сон Чон Соком. Позволит ли он наложить монтаж на сцену или же роль будет сыграна должным образом?

* * *

«Братец, хочешь немного?»

«Шоколад?»

Юная актриса Ён Су ходила за ним по съемочной площадке, словно щенок. Только посмотрите, даже сейчас, после окончания съемок, она преследует меня и никуда не уходит.

В прошлой жизни я не особо любил сладкое. Впрочем, после возвращения многое изменилось. Например, запах рыбы, который я так ненавидел, теперь казался прекрасным парфюмом.

«Ён Су, твои съемки уже закончились, почему ты не уходишь? Твоя мама должно быть ждет тебя.»

«Мама сказала, что все в порядке! И ты тоже закончил съемки сегодня, но не уходишь, а наблюдаешь за съемками других людей.»

«Причем тут я?»

Привычка, оставшаяся из прошлой жизни. Когда я играл второстепенные роли, то не покидал площадку даже после окончания назначенных съемок. Благодаря этому я мог наблюдать за созданием мира из сценария, обстановкой на съемочной площадке и тем какую картину рисует режиссер.

«Братец, ты солгал мне на днях?»

«Хм?»

«Нет никакой актерской школы под названием Намхан...»

«Тебе было интересно?»

«Нет, я просто подумала, что было бы неплохо ходить в актерскую школу вместе с тобой...»

Выражение лица, которое никогда не появлялось у непреступной и надменной актрисы из его прошлой жизни.

Он потер свою переносицу, сдерживая невольный смех.

«Тебе холодно?»

«Нет, здесь не холодно!»

Шмыгнув носом, заупрямилась девочка, сидевшая рядом с ним.

Холод ночного моря ощущался здесь даже летом. Однако те, кто жил в Сеуле, не знали резкости морского ветра.

Опасаясь, что ее могут прогнать, она из всех сил делала вид, что ей вовсе не холодно. Что ж, сейчас она похожа на дрожащего от холода котенка.

В любом случае, я не такой уж плохой человек.

«Надень это.»

«Все в порядке.»

«Это не потому, что тебе холодно, просто мне жарко.»

Я снял свою куртку и накинул ее на маленькие плечи Ён Су. Несмотря на ее слова о том, что все в порядке, кажется, ей стало намного уютнее. Я заметил, что даже ее лицо слегка покраснело, похоже это сработало. В любом случае, поскольку куртка только что была на мне, ей должно стать теплее.

Именно тогда продюсер Ю встал, хлопнул в ладоши и крикнул “Снято!”.

Съемки были завершены без каких-либо проблем с игрой второстепенных актеров.

Среди сотрудников, убирающих съемочное оборудование, Ю Мён Хан удовлетворенно улыбался, просматривая последнюю сцену.

Процесс был непростым, но конечный результат оказался великолепен. За время перерыва исполнитель второстепенной роли будто стал другим человеком.

Я побывал на многих съемочных площадках со времен работы помощником режиссера, но никогда не видел, чтобы актер менялся за такой короткий промежуток времени, тем более в случае второстепенной роли. Разве это возможно после стольких плохих дублей, сменяющих друг друга?

«Эй, Сон Чон Сок!»

Сон Чон Сок обернулся с широко открытыми глазами от удивления. Все потому, что он не думал, что режиссеру известно его имя, ведь он играл второстепенную роль. Кроме того, он нервничал, будто думал, что я не доволен результатами съемки.

«Есть кое-что, о чем я хочу вас спросить. Ваша игра определенно изменилась после перерыва. Возможно, нет смысла говорить это, но вы что-то осознали за это время? Или изначально были так хороши, но решили подразнить меня, а?»

«Нет, как я мог так поступить? Ни в коем случае!»

«Я шучу, в чем же секрет?»

Ю Мён Хан улыбнулся, увидев мокрое от пота лицо Сон Чон Сока. Как режиссер, он не мог не задаться таким вопросом. Подумать только, что актер, игра которого по началу была неуклюжей, смог за короткий промежуток времени настолько улучшить ее.

«Это...»

Сон Чон Сок рассказал историю персонажа, которого он играл. По мере того, как он продолжал говорить, глаза Ю Мён Хана раскрывались все шире и шире. Все оказалось гораздо более удивительным, чем он думал.

Как режиссер, я мог гордиться более полным пониманием сценария, чем у актеров. Однако мне никогда не приходило в голову пытаться понять жизнь проходного персонажа.

Он находился в таком шоке, будто кто-то ударил его по голове, но на этом все не закончилось.

«Режиссер, на самом деле, я обсудил это с Ён Гуком.»

«Да?»

«Когда я вышел из театра, я думал, что мне просто нужно хорошо произнести реплики и понять движение камеры, но это было все равно что бить яйцом по камню. Я был так беспомощен, но Ён Гук пришел и спросил меня, задумывался ли я над своей ролью. В то время у меня мурашки побежали по коже, когда он рассказал о жизни моего персонажа. Я понял, что второстепенная роль, которую я играю – это не просто безымянный пьяница, а человек со своей историей.»

На мгновение показалось, что у Ю Мён Хана тоже побежали мурашки по коже, но возникли они вовсе не из-за морского бриза.

Для актера естественно понимать ту роль, которую он играет, особенно для главного героя.

Однако он был далек от понимания всех ролей. Тем более таких коротких, персонажи которых проходят мимо и быстро забываются. Но как ребенок-актер смог понять весь сценарий целиком?

Неосознанно его взгляд устремился в одну точку.

Двое детей-актеров не покидали съемочной площадки и сидели месте что-то обсуждая.

Глядя на мальчика с сияющей улыбкой, я задумался на тем, насколько широко этот ребенок видит мир за пределами сценария.

Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.

Его статус: перевод редактируется

http://tl.rulate.ru/book/91141/2971993