Готовый перевод I Will Live As An Actor / Я буду жить как актер: Эпизод 005

Я БУДУ ЖИТЬ КАК АКТЕР

ЭПИЗОД 5

Дерзкий.

Это было первой мыслью, что пришла ему в голову по окончании разговора. Актеры нередко накручивали свою ценность. Многие агентства завышали цену работы артистов, а некоторые даже утверждали, что им следует платить больше, чем их коллегам. Особенно популярным такое поведение было среди перспективных новичков, которые только начинали делать себе имя. Они будто бессознательно подражали кому-то более знаменитому, не задумываясь о собственных реальных возможностях [1].

Однако.

Ю Мён Хан впервые слышал подобное от новичка. Еще и ребенка-актера. За работу в дорамах и кино дети в сравнении со взрослыми актерами обычно получали более низкую зарплату. Даже если ребенок играл младшую версию главного персонажа, гонорар либо аналогичен гонорару за второстепенную роль, либо немного его превышает. Это было в порядке вещей; пусть экранное время и было небольшим, дети в первую очередь стремились повысить свою узнаваемость, а не заработать.

Продюсер Ю дернул щекой. Не то чтобы он принимал эту ситуацию в штыки, но это странно – насколько уверенным нужно быть в своих навыках, чтобы так говорить? Что интересно, во время разговора ни в тоне, ни в интонации Чан Ён Гука не было ни следа регионального диалекта. Грубо говоря, он говорил на стандартном корейском языке, свойственном человеку, долгое время жившему в Сеуле. Это было удивительно, ведь во время первой встречи на рынке его диалект звучал лучше, чем у пусанских тетушек.

– Продюсер Ю, почему ты вдруг ушел посреди веселья? Все ждут твоего тоста, пойдем скорее.

Чхве Ын Сук вышла на террасу перед рестораном, где можно было почувствовать морской бриз. Съемки еще не начались, поэтому на место приехали лишь несколько сотрудников, включая помощников режиссера, призванных уладить все организационные вопросы. Тем не менее, так как к ним примкнули еще несколько помощников сценариста, компания была довольно шумной. Проще говоря, сейчас имела место дружеская попойка для укрепления командного духа. Режиссура и написание сценария были неразделимы – разве во время аплодисментов ладони не должны коснуться друг друга, чтобы произвести звук?

– Мне только что позвонил тот парнишка, Чан Ён Гук.

Сценаристка Чхве, казалось, мгновенно протрезвела.

– Правда? И что же он сказал? Он заинтересован?

– Он был дерзок и, не дрогнув, прямо спросил, сколько я могу заплатить? Меня даже холодный пот прошиб.

– Ха, он, должно быть, всего ничего продавал рыбу на рынке. Это можно сказать только по его возрасту. Но он умудряется выживать даже среди опытных пусанских тетушек, которых нельзя сравнивать с сеульскими снобами, так что считать его обычным было бы ошибкой. Но будет ли он хорошо играть?

– Ты же видела его, сценаристка Чхве. У него особенная аура.

Чхве Ын Сук коротко кивнула. И все же существует существенное различие между привлечением клиентов на рынке и игрой. Вот почему бесчисленное количество детей-актеров посещают актерские школы и учатся управлять своим взглядом и голосом раньше, чем берутся за изучение алгебры. Разница между начинающим и опытным актером – как между небом и землей, если только первый не является прирожденным гением.

– Я сказал, что для начала мы пригласим его на чтение сценария.

– Ребенка-актера?

Обычно они не посещают чтения. Вернее, не могут. Количество экранного времени, которое дети получают в дораме, ограничено, и их присутствие потенциально может нарушить концентрацию взрослых главных актеров из-за неловкой игры во время чтения.

– Но самое смешное заключается в том, что, когда я упомянул об этом, он сразу же сказал, что готов встретиться со мной завтра.

– Хм.

– Ты же понимаешь, как высоко он задрал нос? Итак, я сказал ему, что посредственной игры будет недостаточно и спросил, уверен ли он в себе – угадай, что он ответил?..

***

Коллективный смех в ресторане морепродуктов гармонично перекликался со звуками столкновения морской воды с мостом Йондо. Когда Ю Мён Хан поднял свой стакан с соджу, чтобы произнести запоздалый тост, Чхве Ын Сок привлекла всеобщее внимание, постукивая ложкой по столу.

– В последнее время я слышу много разговоров вокруг себя. Одни говорят, что дорама не увенчается успехом, потому что команду возглавляет человек с опытом менее года. Других беспокоит тот факт, что другая станция параллельно с нами транслирует дораму с ведущими актерами в главных ролях. По правде говоря, каждый день для меня был полон тревог и переживаний. Но сегодня один «друг» сказал мне кое-что.

Чайки на мосту Йондо, простые прохожие и съемочная команда в ресторане – все сосредоточили на нем свое внимание. Почувствовав на себе их взгляды, Ю Мён Хан подумал о мальчике.

– Вы не узнаете, длинный или короткий, пока не попробуете!

Многочисленные стаканы с соджу, сталкиваясь, весело зазвенели словно бурлящая морская вода.

***

Раньше я думал, что актерское мастерство – это вопрос таланта. Мне понадобилось много времени, чтобы бессмысленное слово «талант» утратило свое значение для меня. Начав с черновой работы в театральном мире, и продвигаясь к второстепенным ролям, я восхищался ведущими актерами, что выступали на сцене. Я думал, что их талант сияет подобно солнцу, по сравнению с моим, похожим на маленького светлячка. Но, став свидетелем приложенных ими колоссальных усилий и пылкой страсти по отношению к актерскому мастерству, которую они проявляли днем и ночью, я понял, что приложенные усилия еще важнее.

Пьесы, фильмы и дорамы идут разными путями актерского мастерства. Центральное место в театре, где публика ближе, всегда занимало мастерство; в фильмах на первом месте стоит режиссура, а дорамы демонстрируют способности сценариста. О том, что вокализация, движения, дыхание, мимика и даже мельчайшие жесты отличаются в зависимости от вида работы, я узнал в прошлой жизни методом проб и ошибок. И все же только после смерти я смог спросить себя – я действительно пытался?  

***

– Это здесь?

Отель «Принц», несмотря на предполагающее роскошь название, мало чем отличался от обычного мотеля. Однако среди гостиниц в городе Йондо, который был известен как окраина Пусана, это место можно было считать элитным заведением.

– Чан Ён Гук, сюда! Мы здесь!

Режиссер Ю Мён Хан, в прошлой жизни бывший главой отдела драм KBC, сейчас был молодым человеком тридцати лет. Говорят, должность делает человека. Казавшийся вечно уставшим мужчина из прошлого теперь выглядел как добродушный соседский парень.

– Хочешь апельсинового сока?

– Нет, спасибо.

Сладость сока может стать причиной сухости во рту, что может помешать контролю артикуляции. Я прождал совсем немного, пока в комнату не вошла сценаристка Чхве. Она передала мне сценарий.

– Слышала, Чан Ён Гуку сегодня организовали чтение, поэтому я пришла посмотреть. Возможно, это доставит тебе дискомфорт, и мне стоит уйти?

– Нет, для вас, как для сценариста, вполне естественно поприсутствовать.

– Я ценю твое доверие.

– Сценаристка Чхве, давайте перестанем давить на него. Помнишь, что вчера сказал Ён Гук? Мы не узнаем, длинный или короткий, пока не попробуем. Давай начнем, как прочтешь сценарий?

– Я запомню, пожалуйста, дайте мне тридцать минут.

– Хм?

В прошлой жизни я сыграл бесчисленное количество ролей: от самый небольших до ролей второго плана. Всего лишь сценариев, которые я прочитал, хватило бы, чтобы заполнить стеллажи библиотеки. Благодаря этому мои навыки запоминания и способности к адаптации в различных ситуациях значительно улучшились.

Положения исполнителей главных и второстепенных ролей отличаются; если главный актер допустил ошибку, он мог просто отшутиться. Но мне, как второстепенному актеру, ничего не оставалось, кроме как осторожничать, избегая ошибок, ведь даже один единственный испорченный дубль мог заставить меня почувствовать себя преступником. Необходимо было внимательно относиться к каждому слову в строке.

Ю Мён Хан и Чхве Ын Сок молча ждали. Их глаза были полны любопытства и беспокойства. Удастся ли ему? Так как он ребенок-актер, его реплики короче, чем у взрослых актеров, и у него меньше экранного времени. Однако новичку будет сложно понять все тонкости в сценарии с первого взгляда. Но, не прошло и получаса, как Ён Гук оторвался от сценария.

– Мне нужен кто-то, кто будет читать вместе со мной.

– Ты уже? Твоя сестра сделает это.

– Сценаристка Чхве, кому ты продала свою совесть? Тебе следовало бы назваться тетей, а не сестрой.

– Да ладно, это не важно. Давненько я не учувствовала в чтении, поэтому нервничаю. С чего начнем?

– Вы можете начать с любой части, которую предпочитаете.

Глаза Чхве Ын Сок расширились. Он уже все запомнил? Правда? Менее, чем за тридцать минут? Слишком малый срок, чтобы ухватить суть всего – от диалогов до ситуации в целом. К тому же, не в одной сцене, а во всех, где фигурирует ребенок-актер. Она потеряла дар речи и, в то же время, была заинтригована – это уверенность или ослиное упрямство?

– О боже, прекрати, Ха Джин. Мои внутренности будто горят.

Чхве Ын Сок начала зачитывать строки. Разумеется, она следовала сценарию. Пусть она и не имела актерского образования, как сценарист, девушка изо всех сил стремилась отыграть собственное произведение, даже меняя привычную интонацию. Это отличное отношение. Взгляд режиссера обратился к мальчику перед ними. Однако выражение его лица было необычным.

Дорама.

В дорамах диалог – высшее средство убеждения, разворачивающееся в ограниченном пространстве и ситуациях. Роль актера заключалась в том, чтобы донести до зрителя по ту сторону экрана, что актер не является главным героем сценария, а главный герой – актер. Игра делает это возможным. Вскоре раздался спокойный, но, казалось, дрожащий голос, будто в нем бушуют еле сдерживаемые эмоции.

– Я скажу тебе. Мин Сок, этот сукин сын, был первым, кто критиковал меня за отсутствие отца. Я и без того, как побитая собака, и все же я здесь, чтобы извиниться. И мама… о, мама. Я даже не понимаю, почему я должен склонять голову. Что плохого я сделал?

Бастер Китон, мастер немого кино, однажды сказал: «В мире существует бесчисленное множество выражений лица. Однако актер должен уметь выражать в, казалось бы, невозмутимом выражении как печаль, так и радость. Его миссия – передать полноту этих смешанных эмоцию зрителю по ту сторону экрана».

– Скоро в школу! Я уже говорил тебе выбросить эту изношенную обувь, сколько раз я просил! Я не хочу идти в дом этого парня! Понимаешь? Почему я должен жить так же бедно и несчастно, как эти прохудившиеся туфли?

– Джин, милый, это не так.

– Что не так? Разве я просил тебя становиться на колени? Ты сделала это по собственной воле!

– Все потому, что я твоя мама. Мне очень жаль, Джин. Я ничего не могу поделать.

– А-а-а!

Его реплики рвались словно крик, они были чистыми, полными гнева, депрессии и чувства несправедливости. Словно кто-то нажал на курок, эмоции вдруг взорвались.

– Просто выбрось их в море! Пусть утонут в нем так же, как отец!

Море унесло рыбака, когда рыбак оставил по себе подарок, крепко сжимаемый в материнских объятиях.

Сцена закончилась, но никто не осмеливался заговорить первым. Казалось, взрослые были ошеломлены игрой ребенка. Камеры не было, но только произнесения строк в замкнутом пространстве было достаточно, чтобы у Ю Мён Хана и Чхве Ын Сок побежали мурашки по коже. Спектакль окончен, занавес опустился, и выражение лица мальчика вернулось к нормальному, словно он снова обычный ребенок, а не тот, кто яростно декламировал свои реплики.

– Как тебе это удалось? – с любопытством спросила Чхве Ын Сок.

Как сценарист, она была восхищена тем, как мальчик воспроизвел задуманный ею образ Ким Ха Джина, используя только реплики. Его простой ответ заставил сердце девушки забиться чаще.

– Так сказано в сценарии.

1. В оригинале была приведена пословица «남이 하는 일을 덩달아 따라 하려고 나서다» – «кефаль прыгает, поэтому бычок тоже прыгает», что значит браться за дело других, слепо следуя за ними.

http://tl.rulate.ru/book/91141/2941596