Готовый перевод I Will Live As An Actor / Я буду жить как актер: Эпизод 002

Я БУДУ ЖИТЬ КАК АКТЕР

ЭПИЗОД 2

– Сынок, ешь побольше.

Блеск цвета моря отражался на приготовленной на гриле золотисто-коричневой скумбрии. Осторожно убрав кости, мама положила мясистый кусок рыбы в мою миску с рисом. На ее лице не было морщин. Я смотрел на молодую женщину, которая рано потеряла мужа и, будучи вдовой, в одиночку открыла рыбный прилавок на рынке Намхан.

Этот момент был слишком ценен, чтобы остаться просто промелькнувшим перед смертью воспоминанием. Хотелось сохранить его навеки. Разве это не мать, что посветила мне всю свою жизнь? Ее образ был прекраснее и благороднее любой актрисы.

– Сынок, ты плачешь?

Мама обеспокоенно на меня посмотрела. С трудом проглотив подступившие к горлу рыдания, я покачал головой. Глупец! Заставлять ее волноваться даже в такой момент! Упрямо подняв ложку, я положил в рот приготовленные мамой рис и скумбрию.

Но что это?.. Когда вся полнота пикантности рыбы и сытость белого риса коснулись моего языка, яркость вкуса показалась слишком реальной, чтобы быть плодом моего воображения. Мимолетный проблеск вкуса, но показалось, будто я в самом деле снова ем мамину еду, сидя с ней лицом к лицу.

Именно в этот момент я, наконец, обратил внимание на окружающую обстановку. Комната была столь маленькой, что в ней лежа едва могли поместиться двое; стены покрыты старыми, потертыми и местами поросшими плесенью обоями; у свисающей с потолка люстры не хватало одной лампочки, так как это помогало экономить на счетах за электричество. Несомненно, я находился в крошечной комнатке в Йондо, где мы с мамой жили со времен средней школы. Безупречное отображение тех дней.

– Мама?

Лицо женщины, с любовью смотрящей на своего ребенка, было полно жизни. Казалось, стоит протянуть руку, и я смогу ее коснуться. Именно это я и сделал, набравшись смелости. Ее пока не тронутая солнцем кожа ощущалась живой. Глаза сидящей напротив мамы расширились в удивлении, ведь она не могла не задаться вопросом – отчего ее обычно бесчувственный сын перестал есть и плакал, нежно касаясь ее лица.

***

Я вернулся.

Не представляю, как такое могло произойти. Я определенно покончил жизнь самоубийством, повесившись. Но когда я открыл глаза, мне снова было четырнадцать.

Была ли моя жизнь просто затянувшимся кошмаром? Или это шутка богов? В любом случае, все в порядке. Сама возможность прожить этот момент снова была благословением для меня.

– Ён Гук, давай поиграем в футбол после школы!

Одноклассник, который сидел рядом со мной и чьего имени я не помнил, обращался ко мне как к знакомому. В нашем сельском районе, где не было даже обыкновенного игрового зала, футбол после школы – классика.

– С сегодняшнего дня я не буду играть в футбол.

– Что?

– Я собираюсь учиться.

Выражение лица уставившегося на меня друга ясно говорило: «Что за ерунду ты несешь?». Я оставил позади ошеломленного парня и вышел из класса.

Каждый день я играл в футбол с друзьями на школьной площадке, которая в детстве казалась бесконечной. В моей памяти она осталась блеклым пятном – место знакомое и незнакомое одновременно. Много раз я сомневался в происходящем, задаваясь вопросом – сон это или предсмертный бред?

Но окружавшие меня оживленные люди и щекочущий нос запах моря не были фальшивыми. Только спустя несколько дней мое беспокойство, казалось, ушло, как прилив. Воспоминания о потере матери и проведенных в скитаниях днях померкли.

– Ты даешь мне еще один шанс? – спросил я, подняв глаза к ясному, безоблачному небу. Разумеется, я не получил ответа, но молчание казалось утвердительным. Разве я уже не прожил одну неудачную жизнь? Я не хочу больше сожалеть, я не упущу подаренный мне шанс! Мои кулаки крепко сжались, а шаги стали легче, чем когда-либо.  

В этот самый момент, словно в ответ на принятое решение, в небе резко сменила курс неизвестная птица.

***

Воздух полнился криками чаек, пока у пристани покачивались лодки, причаливая одна за другой. Рынок Намхан находился рядом с набережной. Как и всякий традиционный рынок он был подобен запутанному лабиринту. По его улочкам разносился сильный пусанский акцент тетушек и запах моря, а махающая хвостами свежая рыба, казалось, запрыгивала в красные контейнеры прямо из воды.  

– Мама!

Моя мать, владеющая рыбным прилавком на этом рынке, удивленно подняла глаза и встала.

– Сынок, почему ты здесь?

– Я пришел помочь тебе с работой.

– Что?

Мама была поражена. Ведь ее сын никогда не появлялся здесь, считая позором продавать рыбу на рынке. Она даже протерла глаза рукавом, проверяя, не спит ли.

– Давай проверим в каком состоянии рыба.

Опытным глазом я осмотрел содержимое контейнеров. Скумбрия темно-синего оттенка с бледно-зелеными хвостами была единственным, что смогла купить мама ранним утром после того, как самая свежая рыба была продана на аукционе.

– Мам, я переставлю ее немного.

– Хм?

В бытность мою мелким актером игра была не единственным источником заработка. Мне приходилось искать другую работу, чтобы иметь средства к существованию. Говорят, обучение – это воровство. Я пробовал водить машину, устраивался разнорабочим, но самой подходящей для меня работой оказалась продажа рыбы, за которой я наблюдал с детства. Я продал много рыбы, пока переходил с рынков в супермаркеты и обратно.

– Сынок, что на счет скумбрии и сайры?

Мама все еще была неопытна в этом бизнесе. Неудивительно, ведь среди пусанских тетушек она была самой молодой женщиной, держащей рыбный прилавок на этом рынке. Их грубый акцент сводил на нет все ее попытки привлечь покупателей. Казалось, прилавок привлекал только мух.

– Хаа…

Словно практикуя глубокое дыхание, я вздохнул и напряг нижнюю часть живота. Наиболее важными аспектами продаж были вокализация и произношение. Тем более, когда мне всего четырнадцать – дышать нужно еще глубже. Я открыл рот, будто нажимая на спусковой крючок.

– Прямо сейчас! Доступная и очень вкусная скумбрия! Не проходите мимо! У нас есть и скумбрия, и сайра! Подходите посмотреть!

Мой голос взорвался как пушечное ядро, отчего мама в шоке распахнула глаза. Но этого недостаточно. Для полноты эффекта мне были нужны жесты, чтобы мы могли конкурировать с опытными пусанскими тетушками, обитающими на рынке Намхан.

– Сестрица! Как насчет скумбрии на ужин? Только взгляни! Уверен, твоему парню понравится!

Проходившая мимо женщина средних лет, широко раскрыв глаза, с любопытством посмотрела на меня. Я был на полпути к успеху и, пользуясь возможностью, вложил в свой голос еще больше силы.

– Весенняя скумбрия настолько вкусна, что даже мужья, ушедшие из дома, возвращаются, учуяв ее запах!

– Боже мой, посмотри на этого парня. Сколько ему? Такой дерзкий!

– Дамы, не проходите мимо! Подойдите и взгляните, я положу побольше!

К прилавку один за другим стали подходить туристы и женщины. Пользуясь моментом, я перешел к еще более активному зазыванию клиентов, вынуждая прохожих останавливаться, чтобы посмотреть спектакль.

– О, вы так красивы, что я добавлю еще несколько рыбок. Но это будет нашим секретом, ведь если узнает босс, у меня будут проблемы!

Теперь даже продающие вокруг рыбу тетушки приостановили торговлю, чтобы с любопытством понаблюдать за мной. Благодаря этому рыба с нашего прилавка была быстро раскуплена.

В тот вечер мама смогла закончить пораньше. Вопреки ее возражениям, я не только помог ей с нашим прилавком, но и поучаствовал в наведении порядка у прилавков тетушек по соседству. Возможно, именно поэтому всего за день я умудрился стать местной знаменитостью. Продавец фруктов даже отдал нам остатки клубники, хваля мои навыки.

– Сынок, ты не обязан так помогать мне…

Мама выглядела гордой и в то же время испытывала неловкость, видя, как ее сын продает рыбу. По дороге дамой ее глаза были полны бесчисленных эмоций.

– Все в порядке, мне это нравится.

– Не съесть ли нам на ужин твою любимую свиную грудинку?

– Мама, больше всего мне нравится скумбрия. Приготовь ее, пожалуйста.

Мне хотелось приготовить ужин самому, но я не мог заставить себя это сделать, ведь знал, как ей было в радость накормить сына досыта. Насладившись счастливым ужином в нашей маленькой комнате, я разложил учебники на маленьком столе.

– Ты собираешься учиться?

Мама с удивлением посмотрела на меня. Это слишком отличалось от моего обычного поведения. Казалось, она была растеряна из-за внезапных перемен, приключившихся с ее сыном, который теперь казался более зрелым.

Ее глаза покраснели, когда нахлынули воспоминания о прошлом. Уверен, в юности ей было тяжело пережить потерю мужа и воспитывать сына в одиночестве. Нашу маленькую комнатку мы получили после многочисленных переездов из одной ночлежки в другую. Доходов от рыбного прилавка на рынке было недостаточно. Однако сегодня с моей помощью мы впервые смогли продать всю рыбу.

Я молча взял маму за руку и обнял. Глядя в ее покрасневшие глаза, я неоднократно клялся себе – эту жизнь я проживу без сожалений.

http://tl.rulate.ru/book/91141/2941593