Готовый перевод I Don't Run An Orphanage! / У меня не детский дом! (МГА): Глава 17/18

Изуку было намного легче привыкнуть к новому члену семьи. Ложные воспоминания Киоку позволили ему составить общее представление о ее характере и поведении, из-за чего она влилась в семью очень гладко.

Однако была одна вещь, к которой Изуку так и не смог привыкнуть.

— О, папа, ты не даешь мне и шанса! — сказала надувшаяся Киоку, когда ее персонаж в игре «Super Hero Bash» улетел за пределы экрана.

Изуку вздрогнул и напрягся..

Он все еще не привык к такому обращению. Ему было всего пятнадцать лет, у него ни разу в жизни не было отношений с девушкой и вот его маленькая девочка зовет папой. Разве это чертовски не странно?

Поначалу он игнорировал это, решив, что она вскоре переймет у друг детей другое обращение, но этого, к сожалению, не произошло.

Персонаж Изуку был выкинут героем Сансан за пределы экрана, пока он обдумывал эти мрачные думы. Они играли все вместе, даже Инко решила присоединиться к хаотичной битве восьми игроков, и все дети объединились против Изуку и Инко.

—Угум-Угум! — Сансан атаковала всех кулаками, сделав несколько рук из своего тела, чтобы всем дать пять.

— Не будьте слишком самоуверенными, дети, — сказала Инко, тут же прекратив их празднование, вырубив сразу двоих. Будучи мамой и единственным другом Изуку, она стала очень хороша в этой игре.

Все были слишком увлечены игрой, чтобы заметить странное поведение Изуку, однако Фу, как человек весьма внимательный, заметил его реакцию. И захотел испытать кое-что.

Когда Изуку собирался совершить комбо-атаку, Фу сказал.

— Попробуй ка вот это, папа, — сказал Фу, атакуя Изуку.

После того, как его назвали папой, Изуку вздрогнул и даже не попытался поставить блок.

Это странное поведение привлекло внимание и других.

— Изуку, ты в порядке? — спросила его Инко.

— Д-да, мама.

— Как-то ты не выглядишь в порядке, папа, — сказал Фу.

Изуку вздрогнул и случайно нажал на кнопки джостика.

Киба, почуяв слабину, решила испытать ее в следующий раз.

— Папа, готовсь, я нападаю! -прокричала Киба.

Изуку запаниковал и слишком быстро уклонился, в результате чего получил удар.

— А, понятно, если назвать опекуна папой, то он пугается и паникует, — ляпнула Киба не думая. — Что?

— Тебе не нравится, когда мы называем тебя папой? — Кей с любопытством посмотрела на него. — Почему?

— Ну, эм… знаешь… — Изуку вспотел от нервов. — Я просто не понимаю, почему вы зовете меня папой, я думал, что я больше похож на старшего брата.

Все дети окинули Изуку растерянным взглядом.

— Но… ты наш папа. — Фу сказал это так, словно нет ничего более очевидного.

— Ага-ага, ты ведь заботишься о нас и опекаешь, значит ты наш приемный отец, — сказала Киба. — Я не понимаю, почему это тебя так беспокоит.

— Чт-что?! — Изуку был в шоке. Он знал, что Киоку решила, что он теперь ее папа, но все они?! — Но папой называла меня только Киоку?! Остальные обходились моим именем!

— Я называла тебя опекуном, потому что ты заботишься о детях. Это уважительно, я могла бы называть тебя отцом, но твой титул звучит круче. — Киба объяснила.

— Сначала я не совсем мог воспринимать тебя, как отца, а когда это изменилось, я уже привык называть тебя по имени, — сказал Фу.

— Пава! — Сансан перебралась к нему на колени.

— Я думала, что тебе нравится, когда тебя называют Изуку, поэтому я так и обращалась к тебе, — объяснила Кэй. — Но я все равно всегда думала, что ты мой папа. Ты гораздо больше похож на отца, чем мой первый отец.

— Я… я всегда хотела, чтобы ты был моим папой, — тихо сказала Эри.

— Я просто хочу, чтобы папа любил меня. — сказала Киоку.

Изуку хотел сказать, что он слишком неопытный, слишком молод, слишком… он.

— Что ж, полагаю, теперь я бабушка. — Инко захихикала.

— Мама! — Изуку посмотрел на нее так, словно она его только что предала. По закону это она была родителем. Даже если она не часто бывала рядом.

И тут его осенило.

Он посмотрел на лица детей, его детей. Он был единственным, кто заботился о них, и хотя его мать зарабатывала деньги, он тоже приносил доход и обеспечивал их.

Он учил их, оберегал их, утешал, когда они в этом нуждались, и любил их.

И в конце концов, всем им нужен был родитель, который делал бы все это для них. Не старшего брата, а родителя.

«Но… могу ли я стать для них папой? Я… я всего лишь Деку.»

Изуку сомневался в себе. Но…

«Но если не я, то кто? Мама слишком занята, а даже если бы и не была, всю эту кашу заварил я и мне ее расхлебывать. Это я согласился заботиться о них! Поэтому я должен взять на себя ответственность! Если они хотят, чтобы я был их отцом, то я должен сделать все возможное, чтобы стать лучшим отцом, каким только могу быть!

— Хорошо, — сказал Изуку. Ему все еще было не по себе, но он был полон решимости. — Думаю, теперь я вам папа. Интересно, трудно будет поменять документы.

Вскоре дети снова начали играть, однако Инко гордо смотрела на сына и стараясь не заплакать.

«Мой малыш. Только посмотри, как ты вырос,» - думала она.

***

Изуку посмотрел на Киоку и Эри.

— Итак… — Изуку не был уверен, как начать. — Эри… помнишь ту фальшивую жизнь, которую создала тебе Киоку?

Эри кивнула.

По большей части, дети простили Киоку после того, как она извинилась. Поскольку большинство легко могли войти в ее сапоги.

Однако Эри изменилась. Она стала более тихой и вела себя странно, бесцельно смотрела вдаль и не слышала, когда ее кто-то звал.

Как будто она была где-то в другом месте.

— Эм… что ты об этом думаешь? — спросил Изуку.

Последовала долгая пауза.

— Мне бы хотелось, что все было именно так в заправду. — сказала Эри и разрыдалась.

— Не надо плакать, старшая сестренка! — Киоку тут же подбежала, чтобы утешить ее.

Киоку мгновенно полюбила Эри, в основном из жалости к ее ужасной жизни. Она всегда старалась утешить ее, защитить и сделать так, чтобы Эри чувствовала себя счастливой. По мнению Изуку, это было очень мило.

Но с Эри все было так, как Изуку и боялся. Она не помнить, она хотел вернуть свою ненастоящую жизнь.

— Не волнуйся, сестренка! Я просто заменю твои воспоминания! — Киоку собиралась положить руки на голову Эри, чтобы активировать свою причуду, но Изуку остановил ее.

— Папа? — Киоку бросила на Изуку растерянный взгляд.

— Мы не можем просто… заменить всю ее жизнь на фальшивую, — сказал ей Изуку.

— П-почему? — Киоку немного расстроилась. Она видела, что ее сестра страдает, и очень-очень сильно хотела помочь.

Эри тоже было любопытно, почему Изуку остановил ее.

Когда дело доходило до сложных решений, касающихся его детей, у Изуку был один способ.

Он вспоминал свою собственную жизнь. И пытался либо сравнить моменты своей жизни с их, либо поставить себя на их место. После того, как Всемогущий сказал ему, что он не может быть героем. Он спрятался в своей комнате, держась подальше от всех остальных.

Когда жизнь становилась трудной, он убегал. Пока жизнь не настигла его и не дала ему новую цель.

Теперь его жизнь стала намного лучше. У него была цель, которую он мог вполне разумно достичь, он помогал людям, Всемогущий даже сказал, что они друзья.

Но значило ли это, что он должен забыть о своей старой цели? Он было вполне ему под силу. Он скоро переезжал, и не факт, что ему придется снова увидеть кого-либо из своих старых одноклассников или учителей. Даже Каччана.

Если бы хотел, он мог бы просто стереть свое прошлое и принять свое будущее.

Но… если он это сделает, останется ли он тем же человеком?

В этих детях он видел частичку себя. Того, кого отвергли другие за то, что он не мог контролировать. Если он забудет эту часть себя, будет ли он смотреть на них так же?

Конечно, он был уверен, что по-прежнему любил бы их всех, но смог бы он также относиться к ним? Чувствовал ли бы он необходимость заботиться о незнакомых и наверняка большом количестве детей, если бы не знал, каково это — быть наконец принятым после долгих лет презрения со стороны других?

Возможно, было бы неправильно сравнивать свою жизнь с Эри, учитывая, что то, через что он прошел, меркло по сравнению с ее ужасным опытом, но… это была его единственная точка отсчета. Он хотел принять решение, которое, по его мнению, лучше всего послужило бы ей.

— Я не психолог, но мне и не нужно им быть, чтобы понять насколько неразумно отказываться от своей жизни, какой плохой она бы ни была, — сказал ей Изуку. — Люди становятся сильнее только после испытаний. И я знаю, что Эри однажды станет сильнее любого из нас.

— Ты правда так думаешь? — со слезами на глазах спросила Эри.

Изуку улыбнулся ей и обнял двух девочек:

— Конечно.

Возникла небольшая пауза, прежде чем Изуку добавил:

— Но я так же думаю, что никто не должен проходить, через то что прошла Эри, поэтому Киоку я хотел бы попросить тебя стереть некоторые воспоминания Эри. Только некоторые вещи, которые сделал с ней Восстановитель, и другие плохие люди.

Киоку, казалось, нервничала. Она никогда раньше не делала ничего такого особенного:

— Ты можешь… помочь мне?

— Конечно, — сказал ей Изуку.

Киоку взглянула на Эри. Ей жуть как не хотелось снова окунутся в воспоминания Эри, они были такими темными и жуткими. Но после всего, что она сделала ей хотелось, как-то отплатить этой семье, которая все равно ее приняла.

Поэтому крепясь, он возложила руки на голову Эри, и все началось.

================Глава 18===============================

Куда оно девается?

Она всегда так делала? Почему я никогда не замечал? Фу задумался, разглядывая необычайную странность.

Кей кушала, а если точней, она кормила одну из своих змей яйцом.

Это было завораживающее и немного пугающее зрелище — смотреть, как змея глотает яйцо. Но это также напрашивало один вопрос.

Фу встал с дивана, где они с Сансан отелевизорились, и подошел к Кей:

—Куда девается яйцо?

— О чем ты? — переспросила Кей.

—Если твои змеи что-то едят, куда это идет? — уточнил Фу.

Кей посмотрела на него, моргнула, снова моргнула, а потом закричала:

— Изуку!

Они вдвоем побежали в комнату Изуку и увидели, что он чем-то занят с Киоку и Эри.

— О, что-то случилось? — спросил Изуку, оторвавшись от своего справочника по психологии.

— А куда девается еда, которую я скармливаю своим змейкам? — спросила Кей.

— Насколько нам известно, все твои змеи соединены с твоим пищеводом. Так что еда попадает сначала тебе в горло, а затем в желудок обычным способом. Так что технически у тебя несколько ртов. — сообщил ей Изуку с улыбкой.

— Ого, Изуку, познания твои широки! Ты настоящий… яйцеголовый! — хихикнула Кей над очередным своим каламбуром.

— Дайте догадаюсь, она только что ела яйца? — спросил Изуку, бросив неодобрительный взгляд.

— Да. — Фу вздохнул. — Я не могу испытывать боль, но от ее каламбуров я страдаю.

— Тебе повезло, ты не был в ее голове, хоть представляешь, какой ужас из каламбуров там твориться? — пожаловалась Киоку.

— Мой кал (каламбур) пахнет хорошо, только для меня. — грустно улыбнулась Кэй.

— Кей, я собираюсь купить тебе книгу по остроумию, пожалуйста, внимательно прочитай ее. — страдальчески сказал Изуку.

***

Плохие слова

— Еб*ый рот. — сказала Киоку, ударив палец о стол в гостиной.

У Изуку, который готовил в мамином фартухе, глаза полезли на лоб, а в голове зазвенели тревожные колокольчики.

Он тут же выключил плиту и бросился к Киоку.

— Это не прилично! — крикнул Изуку.

— Ааx! — Киоку спугнулась, насколько был громким его голос.

— Извини! — Изуку попросил прощения. — Но ты не можешь произносить такие слово!

— П-почему? — Киоку не любила спорить со своей семьей и особенно с Изуку, ей просто было любопытно, какая проблема с этим словом. В конце концов, ее родители постоянно говорили это, а из его воспоминания она знала, что его злой друг Качан тоже постоянно говорил так.

— Это… очень плохое слово, — сказал ей Изуку. — Ты просто не должна его произносить. Хорошо?

— Хорошо. — Киоку согласилась. — У меня будут проблемы?

— Нет, на этот раз ты прощена с предупреждением, раз ты не знала. Но я буду очень расстроен и разочарован, если ты сделаешь это снова. — Изуку увидел страх в ее глазах. Одна из тех вещей, которые облегчали его работу, заключалась в том, что единственным реальным наказанием для большинства из них было его разочарование.

— И еще. — продолжал Изуку. — Ни в коем случаи не дай другим детям услышать, как ты говоришь такие слова…

— Еб*ный рот! — раздался знакомый голос с верхнего этажа.

Они замерли. И посмотрели на потолок, чтобы увидеть Сансан, прилипшей к нему, которая смотрела вниз и улыбалась им.

— Еб*ный рот! — повторила девочка-слизь с улыбкой.

Повисла гробовая тишина, прежде чем Изуку вздохнул и сделал фейспалм:

— Конечно, вот именно это слово она без каких-либо проблем произнесет.

****

Секреты.

— Нет! Не-е-ет! Ни за что! — Киоку мотала головой, как пропеллер.

Изуку и Эри отправились на прогулку. Поскольку Эри была самой замкнутой в их семье, Изуку считал, что должен следить за тем, чтобы она время от времени выходила на улицу и грелась на солнышке.

Киоку собиралась пойти с ними, но остальные настояли, чтобы она осталась.

Почему? Потому что, поскольку лазила в вопспоминания Изуку и Эри, она знала все их секреты.

— Еще как нет! — Киба легонько топнула ногой по полу, от чего пол жалобно закрепил и прогнулся под ее силищей.

— Я пообещала папе никому не говорить и слова о том, что я видела в ваших воспоминаниях, без разрешения. — сказала им Киоку. — И даже если бы я хотела и могла рассказать, вам все равно лучше не знать, что было с Эри.

— Почему? Все настолько плохо? — спросила Кей обеспокоенно. Она знала, что жизнь Эри до встречи с Изуку была тяжелой, и что некоторые плохие люди использовали ее для чего-то плохого. Например, как тот парень, который использовал ее для ограбления. Но было ли все настолько хуже?

— У нас у всех были тяжелые временна. — отметил Фу. — И мы все пережили много боли.

— То, что вы пережили, даже близко не сравниться с Эри. — серьезно сказала Киоку. — Там прямо жуть. Даже все грустные истории на ТВ не так плохи, как то, что случилось с Эри.

Вот это был действительно мощный аргумент: у героев по телеку обычно были очень грустные истории. Так что если история Эри действительно была настолько плохой…

Кей нахмурилась от тревоги. Эри приняла ее и помогла ей войти в эту семью. Она даже простила ее после того, как она использовала свою причуду на Изуку. Эри была ее драгоценной младшей сестренкой.

— Изуку разрешил мне изменить самые плохие ее воспоминания, но у нее все равно их еще очень много. — Киоку нервно играла со своими волосами. — Изуку сказал, что плохие вещи делают человека сильнее.

— Правда?! Но если все очень-очень плохо, не лучше ли если она все забудет? — спросила Кей.

— Да! — согласилась Сансан. Ей не нравилось, когда ее семья грустит, и если плохие воспоминания взывают боль, то они должны исчезнуть!

— Какой глупый вопрос, — проговорила Киба, заставив всех посмотреть на нее. — Видно, что вы не увидели мудрости опекуна.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Киоку.

— Все просто. Хотя моя безграничная мудрость проистекает из бесчисленных эонов моей вечной жизни, трудности, через которые я прошла, только закалили мою мудрость и решимость! Забыть их — значит потерять часть моей воли! — заявила Киба. — Это также уменьшит мою благодарность за то, что я имею сегодня! А это значит пожертвовать сегодняшним счастьем, чтобы забыть вчерашнюю печаль.

— Если говорить более простым языком, она говорит, что все плохое, через что она прошла, является причиной ее сегодняшнего счастья и силы, — объяснил Фу. — И хотя я знаю, что мне трудно понять вас, потому что я не могу чувствовать боль. Но я раньше чувствовал себя плохо, очень плохо.

Флэшбэк.

— Убирайся! — крикнула женщина, вышвырнув Фу за дверь дома.

Фу упал на землю. И хотя он не чувствовал физической боли, он все равно заревел.

— Мама, нет! Пожалуйста! Прости меня!

— Ты уже второй раз кого-то кусаешь! И твоя гниль размазана по всему дому! — кричала на него мать Фухая. — Мне не нужна тут нежить! И вот ты ревешь! Так ты притворял, что не чувствуешь ничего! Убирайся! И никогда не возвращайся!

Конец флэшбэка.

При воспоминании об этом Фу почувствовал, как внутри него вспыхнула боль. Но она исчезла так же быстро, как и появилась.

— Но я узнал кое-что о себе после этого, и если я потеряю эти воспоминания, то потеряю этот урок, — сказал Фу. — Сансан, если бы ты забыла все то время, которое ты провела в бутылке, тебе бы так же нравилось двигаться и быть свободной?

— Гу? — Сансан крепко задумалась над этим вопросом. Она ненавидела находиться в этой бутылке. Было так скучно, а невозможность двигаться было очень страшным. Она провела там столько времени, что уже потеряла надежду когда-то выбраться из нее. И она была так счастлива и благодарна, когда ее наконец освободили. Теперь она всегда старалась передвигаться с энергией ядерного реактора.

— А ты, Кей, сможешь ли ты быть такой же решительной со своими каламбурами даже после того, как мы говорим, что они мусор? — спросил Фу.

Пропустив мимо ушей оскорбление в адрес ее каламбуров, Кей крепко задумалась. Многие люди оскорбляли ее. Не… прям очень многие. И в конце концов она просто научилась справляться с ударами и стала почти невосприимчива к ним. Это не смягчило того, как ужасно она себя чувствовала тогда, но это было что-то положительное, что она имеет сегодня.

— Плохие вещи случались с нами. И теперь все это позади. Мы должны использовать этот плохой опыт, чтобы построить лучшее будущее. — сказала Киба.

После этой воодушевляющей речи остальные начали понемногу понимать.

— Мы должны доверять Изуку! Даже если мы не понимаем, что он пытается сделать, мы должны верить, что он всегда пытается нам помочь! — решила Кей.

Киоку задумалась над этим. Хотя она видела ужасы воспоминаний Эри, также воспоминания Изуку. Она видела, каким храбрым он был, спасая Эри от того ужасного человека, сколько времени и сил он потратил на то, чтобы помочь каждому из своих детей. Каким добрым и всепрощающим он был с самого детства.

И тут же ей стало стыдно за то, что она проявила хоть малейшее сомнение в своем новом отце.

— Эй, если ты не можешь рассказать нам об Эри, то что насчет Изуку? — спросила Кей.

Киоку покачала головой:

— Он сказал ничего не говорить. Но…

Кулак розоволосой девушки сжался в гневе. Вспоминая то, что она видела в его воспоминаниях.

Воспоминания Эри приводили ее в ужас и были источником большинства ее нынешних кошмаров. Но воспоминания Изуку привели ее в ярость.

По логике вещей, воспоминания Эри должны были бы разозлить ее еще больше, поскольку то, что с ней сделали, было гораздо хуже. Однако маленький ребенок не мог воспринимать Восстановителя как человека. Не помогало и то, что когда она видела воспоминания людей, она видела их с их точки зрения, то есть она видела Восстановителя только глазами Эри. Поэтому ей было проще воспринимать злодея как монстра. Монстра, которого остановили, и который получил по заслугам.

Люди, которые мучили Изуку, были очень человечными. Ее приводило в ярость то, что, казалось, весь мир ненавидел Изуку, не иначе как за то, что у него не было причуды. Ни один человек не пытался помочь ему или сделать хоть что-нибудь, чтобы остановить мучения.

Из воспоминаний Эри она узнала, что за чудовища скрываются снаружи. Воспоминания Изуку учили ее, что мир жесток, и ее собственные воспоминания, а также воспоминания других детей, подкрепляли этот выдо.

— Папа тоже сильный! - сказала Киоку в гневе. — И он будет становиться все сильнее!

http://tl.rulate.ru/book/88865/3398361