Готовый перевод Синтраж Том 1 / Синтраж Том 1: Глава 14. Финал. Единый исход

Начало дня полуфинальных и финальных поединков не могло ознаменовать себя иначе, как не очередным кризисом. Ведущий организатор турнира — действующий советник станции «Ребелентис» — в очередной раз получил известие, нарушившее его сон и вынуждающее принять меры. Около двух десятков участников, не прошедших отбор и не согласных мириться с таким результатом, в день финала турнира кинулись в крайность. Накопленное негодование вылилось в действие, а действие грозило последствиями.

Бывшие участники оккупировали один из грузовых отсеков, требуя пересмотра результатов отбора. Задержки в поставках грозили задержкой турнира и финансовыми потерями в размере двухсот тысяч юнкоинтов. Блюс Элджейс, как ответственный за происходящее на станции до окончания турнира, сегодня не собирался останавливаться на полумерах.

Личный транспорт доставил организатора к ближайшему из переходов в грузовой отсек, где его уже ждал референт Энди с тридцатью верными людьми. Дальше пришлось идти пешком.

Охрана рассредоточилась вокруг организатора и референта и двинулась в сторону отсека единым организмом, подстраиваясь под шаги Блюса.

— Бастующие ворвались в помещения два часа назад, обезвредили охрану и персонал и выдвинули требования о пересмотре отборочных результатов. — Энди не упускает момента ввести босса в курс дела. — Мы обрубили им связь с виртом и потоком. По официальной версии мы проводим внеплановые ремонтные работы из-за повреждения каналов энергоснабжения.

— Хорошо, — сухо бросает Блюс, — никто не должен узнать о случившемся.

— Стоит ли рассматривать необходимость привлечения судей?

— Нет, — организатор и весь его карательный отряд синхронно поворачивают направо, — я не хочу, чтобы у ассоциации нобилити была возможность порыться в отчётах о доставках. Обнаружат несовпадение данных — могут начать расследование, а нам это сейчас не надо. Особенно сегодня… ты и сам знаешь.

— Как будем действовать? — спрашивает Энди, одновременно раздавая команды по потоковому каналу.

— Нас больше, — на секунду Блюс останавливается, пока его люди взламывают запертую дверь, — мы их припугнём.

— А в случае…

— Убейте их всех.

Ещё несколько минут отряд идёт молча, погружённый в шум собственных шагов. Гладкие коридоры сменяются переходами в складские помещения и транспортные ангары. Специалисты взламывают очередную дверь, и вскоре они оказываются перед нужным отсеком.

— Сэр, — обращается к Блюсу командир отряда, — впереди никакой активности не обнаружено, похоже, что они покинули…

— НА ШЕСТЬ ЧАСОВ!!! — чей-то крик прерывает доклад, и помещение превращается в бурю из пламени, взрывов и кусков человеческих тел.

0:00:01.53

Блюс не понял, что произошло, лишь заметив краем глаза, как из пройденных ими коридоров летит ракета. Пехотная ракета малого радиуса поражения. Но Блюс этого не знал. Ему не нужно было это знать. Зато это знал командир отряда, оценивший ситуацию в момент сужения времени на пике своих профессиональных возможностей. Командир успел лишь оттолкнуть Блюса так, чтобы спасти от осколков.

0:00:02.14

Ведущий организатор неудачно врезается головой в стену — звуки изчезаютЮ и он вынужден наблюдать за немой картиной смерти своих людей. Проходит секунда, самая длинная секунда в его жизни. Капли крови неспешно плывут по воздуху, окрашивая уродство агонии в красный…

0:00:03.47

Взрыв.

Ведущего организатора осыпает кусками бывшего командира отряда. Вспышки от выстрелов не дают разобраться в происходящем. Блюса хватают чьи-то руки и тащат в одно из складских помещений. Слух возвращается…

0:00:05.17

То, что происходило перед его, глазами было ужасно… и прекрасно. Его люди отстреливались от невидимого врага, запоздало выискивая пути отступления. Выстрелы были почти бесшумны. Лишь искра разряда изредка вырывается из стволов, вынуждая пули лететь в поисках жертвы. Вспышки от крупнокалиберных пушек освещают происходящее в затемнённом помещении, позволяя увидеть очередную смерть, очередного сломленного солдата, калекой извивающегося на полу.

0:00:10.92

Кто-то тащит Блюса подальше от смерти, а в это время смерть неуклонно посылает случайные пули в его сторону: то тут, то там о стены выбиваются искры, ящики подскакивают, и каждый смертоносный свист пули обрывается звонким ударом о металлопластик.

0:00:16.23

Наконец-то они оказываются в укрытии, и Блюс может рассмотреть своего спасителя. Это был Энди. Как всегда надёжный Энди, референт, его правая рука, что не спасовал и перед смертельной опасностью. Ведущий организатор и его главный помощник прячутся среди многочисленных ящиков, в то время как где-то в коридоре продолжается бой. Вспышки от выстрелов и крики раненых не прекращаются ещё несколько минут. В это время Энди отводит Блюса вглубь складского помещения как можно дальше от входа.

— Это не протест, — шепчет референт, — это засада. Спланированная. Очень хорошо спланированная. Не думаю, что участники могли сами такое провернуть.

— Есть связь? — Блюс умудрился не потерять хладнокровие и в этой ситуации.

— Нет, — с сожалением качает головой секретарь, — мы же сами и заблокировали этот сектор.

— Ничего, если их наняли — можно их переманить.

— Не думаю, что это хорошая идея: никто из них не станет так рисковать.

— Есть предложения?

— Я попробую с ними справиться.

— Не выйдет: их слишком много.

— Шанс есть. Они не знают, что я телепат. Когда они начнут нас искать — им придётся разделиться.

— Нет, — качает головой Блюс, — не вариант.

— Ничего лучше у нас нет.

Стук пуль по металлопластику и скрежет металла прерывает очередной взрыв. Затем следуют несколько минут тишины. А за тишиной приходят голоса:

— Вот же крепкие засранцы!

— Скольких мы потеряли?

— Шестерых.

— Хреново. Кто-нибудь видел цель?

— Подожди, тепловой след идёт к ящикам.

— Да, все богатеи живучие, что крысы. Придётся поискать, тьфу, мышь его!

Звуки шагов усиливаются, и на складе появляется освещение. Блюс и Энди аккуратно перемещаются подальше от голосов. А голоса смеются, голоса не сомневаются в своём успехе. И один из голосов разлетается по всему складу:

— Блюс! Я не стану предлагать тебе сдаться побыстрее, не стану облегчать твои страдания! У нас достаточно времени, чтобы поиграть с тобой и смыться!

Голоса приближаются. Они окружают беглецов, отрезая все пути к отступлению.

— Блюс! — не унимается крикун, — тебе послание от контрабандистов! Не стоило убивать их представителя! Не могу поверить, что ты и вправду такой идиот, что нажил себе врагов на станции, переполненной бывшими наёмниками, дозорными и убийцами! Да ещё и купился на чушь про протест участников!

Смех становится громче, и на ведущего организатора накатывает подавляемый ранее страх. Страх душит его, не давая дышать и вынуждая мечтать о спасении, страх заставляет вспомнить, что такое слёзы. Энди в это время сидит с закрытыми глазами, пытаясь сконцентрироваться. Но они оба знают, что это не поможет. Врагов слишком много. Они слишком близко.

— Блюс! Ты уже чувствуешь эту неотвратимость? Чувствуешь безысходность? Давай, Блюс, позволь найти тебя по запаху!

Никогда ещё смех не казался таким страшным. Смех толпы убийц — он вбивается в мозг, не позволяя сохранять рассудок здравым, заставляя сердце бешено колотиться, а руки трястись. И от того, что смеющихся не видно за рядами из ящиков и панелей, он становится ещё более жутким…

Смех обрывается, когда на складе гаснет свет. Мрак. Удивлённые и недовольные вскрики сменяются бранью и проклятьями. Звук плачущей струны. Звук падающего тела. Бывшие участники кричат. Пули тарабанят повсюду. Беспорядочная стрельба затихает. Тишина. Дважды плачет струна. Два тела падают на землю.

— Занять круговую оборону!

Плач струны. Падение тела. Паника.

— Аааа, получай, мразь!

Пули разбивают металлические ящики. Вспышки от выстрелов вынуждают полотно тьмы прорываться. Блюс и Энди забились под стеллаж, в ожидании конца.

— Убейте его!

— Он здесь!

— Акхг!

Вспышка за вспышкой. Выстрел за выстрелом. Суета и бег нарушаются попеременными предсмертными криками. Казалось бы, участники воюют с самим мраком.

— Включите долбанный свет!

— Не и… агкхч!

— На верху!

На секунду склад озаряется чередой выстрелов и взрывов. И в этом световом этюде Блюс видит, как кто-то прыгает с ящиков. Изогнувшись, силуэт на секнду зависает в воздухе в завораживающем прыжке, блики света окрашивают его синеватую кожу в тёмные тона, его длинные волосы змеями растекаются в пространстве, а пустые глаза без зрачков пронзают насквозь. В пике прыжка силуэт стреляет из двух рук и, приземлившись, исчезает среди стеллажей. Ведущий организатор отчего-то не сомневается, что выстрелы были удачными.

— Следите за радарами!

— Пробиваемся к выходу!

Трель сверкающих выстрелов, скрежет разрываемого на куски металла, запах гари и палёной плоти. Кто-то бежит, кто-то кричит. Свист снарядов. Взрыв.

Плач струны — звуки выстрелов слуги мрака. Звуки, что прерывают движение очередной жертвы. Отчаянная трель раската пуль. Кричащих становится всё меньше. Струна плачет. Слышны чьи-то мольбы. Кто-то вопит, только чтобы захлебнуться в предсмертной агонии. Отблески выстрелов. Тишина…

Чьи-то одинокие шаги. Спокойные, размеренные шаги последнего выжившего. Каждый шаг вынуждает сердце замирать. На склад возвращается освещение. Свет открывает перед ведущим организатором картину завершившегося боя. Стеллажи опрокинуты, ящики разбиты пулями, взгляд то и дело натыкается на разбросанные волей случая тела. Кровь стекается в ручейки. Ручейки стекаются в лужи: томно красные лужи уходящей жизни.

Шаги приближаются. Энди хватает Блюса за рукав, готовясь к худшему и настраиваясь на бой. Обладатель шагов являет себя равнодушно и без агрессии. Человек с синим оттенком кожи, с длинными до плеч волосами, мёртвыми фиолетовыми глазами, сжимающий по пистолету в каждой руке. Блюс облегчённо вздыхает:

— Винсент! Ты уже вернулся?

Авинец кивает, пряча пистолеты за пазухой.

— Почему ты здесь? — Энди не готов поверить в удачу, но и применять свой талант не спешит, зная, что с авинцами телепату справится не просто.

Винсент пожимает плечами и пальцем пишет в воздухе ряд символов. Портативный мини-блок на пальце фиксирует руны в воздухе достаточно долго, чтобы их можно было прочитать.

«Как прибыл, хотел доложить, но вы уже отправились сюда — я отправился за вами, и услышал взрывы раньше других. Не было времени привлекать помощь — я не знал, кому можно доверять».

— Действительно, — к организатору возвращается властная манера речи, — никогда не знаешь, кому можно доверять. Ты повредил свой аудио-симулятор?

Авинец кивает, не предпринимая попыток общаться больше необходимого.

— Босс, — обращается к Блюсу Энди, — мы потеряли большинство своих людей… за которых я мог поручиться. Контрабандисты могут повторить попытку…

— Вряд ли: их единственный шанс был в неожиданности. Не думаю, что им удастся подкупить ещё кого-либо из участников. Полагаю, что в скором времени сами контрабандисты и выдадут мне виновных в качестве извинения за случившееся.

— Тем не менее, у нас осталось мало людей. Даже для охраны Барона.

— Что ж, задействуйте боевых гомункулов, — Блюс поворачивается к Винсенту, — а ты, мой друг, кажется с этой минуты новый глава безопасности западных секторов…

***

— Доброе утро, уважаемые аудио-слушатели потока «Ребел»! В эфире ваш покорный слуга Энтони, и этим утром, как и любым другим, я постараюсь снабдить ваш пик бодрствования хорошим настроением! На повестке дня стоит один единственный вопрос: кто же станет победителем «Ню Нова». Особенно этот вопрос интересует участников тотализатора, ха-ха, тем не менее, даже если я когда-то и говорил, что вижу будущее, прошу не звонить мне сегодня касательно вопроса финального победителя! Я и сам с нетерпением жду сегодняшних поединков, и именно поэтому у нас в гостях сегодня весьма интересный и уважаемый человек! Позвольте представить вам одного из судей текущего турнира, офицера ассоциации нобилити и просто хорошего человека, чьё имя ещё долго не покинет мир шоу-бизнеса! Кристо Чак! Вам слово, Кристо.

— Спасибо, Энтони, прошу, зовите меня просто Крис, ведь сейчас я якобы нахожусь в студии (да простят мне слушатели эту маленькую правду) в большей степени как шоумен. Потому что, в первую очередь, я хочу отметить этот турнир как шоу высочайшего уровня. И этому мы во многом обязаны ведущему организатору этого турнира — Блюсу Элджейсу.

— Конечно, Крис, никто не смеет отрицать заслуги члена совета «Ребелентис», но есть ли у Вас, как у искушённого зрителя, какие-нибудь замечания по поводу турнира?

— Конечно, существует ряд моментов, которые я был бы не прочь обречь на критику, но это было бы мелочно с моей стороны, особенно если ещё нас ожидают финальные поединки. В любой работе можно найти изъяны, но не всегда следует об этом говорить.

— Что ж, отрадно это слышать, и раз уж всего через шесть часов пройдут полуфинальные и финальные бои, почему бы нам не поговорить о кандидатах в чемпионы «Ню Нова»? Для нас, непричастных зрителей, мнение человека вроде Вас, не первый год покоряющего синтраж будет бесценным подарком.

— Я постараюсь удовлетворить ваше любопытство, насколько смогу, ахах.

— Давайте начнём с охотника за головами: «Паука» Сезаула. Этот участник не особо пользуется признанием публики, но, тем не менее, он уверенно прошёл отбор и благодаря своим тактическим навыкам не встретил достойного отпора на ринге. Его причиной покорения синтраж стал рост процента правонарушителей среди исполнительной власти и даже среди офицеров нобилити, и необходимость призвания их к ответу.

— Я рад, что такие люди стремятся сделать мир лучше. Будь у меня больше коллег с такой же идеологией, думаю: мир спал бы спокойно. Так же смею отметить потенциал этого участника: его способность изучать и предугадывать действия противников позволяет одерживать победы без физического контакта. Этот тот тип бойца, которого обычным напором не взять, так что с нетерпением жду его появления на ринге.

— А что Вы скажете о бывшем инспекторе разведывательного управления Весты, известного как Палач Исаборо? Он после ухода с должности поклялся больше не убивать, и пока что, несмотря на опасность, успешно держит своё слово. На сегодняшний день он является главным любимцем публики и своей целью поставил отмену смертной казни во всех колониях Весты…

— Весьма интересный участник, повидавший и переживший многое. Несомненно, его основное преимущество — его опыт. И если бы Исоборо использовал в бою клинок, а не шоковую дубинку, думаю, он был бы первым претендентом на чемпионство. Но никакая победа не стоит принципов, так что посмотрим: хватит ли ему этого для победы.

— И настала очередь «чёрной лошадки» этого турнира: Умы Алактума! Представившись монахом Лиан-Чжунь, этот участник буквально сотворил невозможное и прошёл отбор. Сможет ли он повторить это в финале? Проходит синтраж, потому что это весело и чтобы встретиться с сильными противниками. Вероятно, из-за подобных заявлений мало популярен среди зрителей.

— Да, я отметил этого участника ещё во время отбора и с тех пор присматриваюсь к нему. В Синтраж есть множество идущих, подобных ему. Они живут ради сражений и силы, так что вам не следует удивляться его словам, к тому же неизвестно: сказал ли он это искренне или хотел скрыть истинную причину. Этот участник обладает достаточными физическими навыками и боевым духом, чтобы побороться за победу. Особенно следует опасаться его техники владения мечом, а точнее размеров его меча, скажу я вам. Потому как лишь однажды я видел, как мой наставник сражался с противником, использовавшим подобный стиль на полную, и бой был невероятен. Даже если не брать это во внимание, Ума с голыми руками прошёл отбор и большую часть турнирных боёв. Так что думаю: он последний, кого бы я сбрасывал со счетов…

— Вот мы и подошли к последнему полуфиналисту: Фину Лехцу. Наёмник, прошедший мутацию и в своей боевой форме без особого труда увеличивающий число своих побед. Главный претендент на победу в турнире, открыто заявляет, что не сомневается в итоге сегодняшнего дня. Его цель — найти виновных в смерти его родителей и воздать им по заслугам. Как устрашающе звучит, хо-хо.

— Безусловно, Фин Лехц обладает чудовищной силой, что делает его фаворитом, но не всегда разрушительная мощь решает итог поединка. Всегда есть вероятность, что при прохождении очередного уровня синтраж ты встретишь соперника, который стоит наголову выше остальных. Можно даже сказать, что Фин является гением в этом турнире: он ради силы поставил на кон свою жизнь и выжил. Но на высших уровнях синтраж он уже не будет представлять угрозы для настоящих гениев, которые стали на вершине благодаря одарённости и упорству. Тем не менее, я пожелаю удачи всем участникам, и советую Фину в дальнейшем не полагаться только на своё изменённое тело.

— Что ж, было довольно интересно услышать мнение одного из судей, спасибо Вам за это. А теперь пришло время вопросов наших слушателей, надеюсь: мы не слишком Вас утомили, Крис.

— Что Вы, Энтони, буду рад просветить любого касательно интересующего его вопроса.

— Итак, у нас первый звонок, будьте добры представьтесь, мы Вас внимательно слушаем…

***

Ума стоит в центре ринга напротив ожившей горы мышц. Казалось бы: тело противника живёт самостоятельной жизнью, не зависящей от воли хозяина, то увеличивая, то уменьшая ту или иную часть тела.

Юноша сжимает рукоять своего меча, чувствуя, что это единственное, что может ему сейчас помочь. Только он, ринг и противник — вот и весь существующий мир, погружённый в давящую безмолвность предстоящего шторма. Какая-то давно забытая эмоция пробуждалась в монахе: что-то горькое и колючее, что-то сродни чёрному пламени в сердце. Злость. Злость? Что это? И на кого она направлена? Только понимание того, что он злиться на самого себя, позволяет юноше расслабиться и как обычно облечь свою эмоцию в улыбку.

Была только одна причина злиться на себя — слабость. И исходящая из слабости необходимость сжимать рукоять смертоносного орудия. Нужно было отпустить свою злость, отпустить рукоять, отпустить себя, чтобы всё было естественно и понятно. И Ума захохотал…

Ума засмеялся и, водрузив на плечо свой меч, швырнул его в голову противника, позволяя «жнецу» лететь подобно копью. Мутант Фин слегка подался в бок, позволяя мечу пролететь мимо, но не понимая, что меч на секунду закрыл обзор слева. Ума, в два шага приблизившись к противнику, из слепой зоны в прыжке ударил по шее врага, ударил, не сдерживаясь и зная, что этот удар сломает шею обычному человеку.

Но Фин уже не был обычным человеком. Шея мутанта вздулась стальной мышцей, и погасила всю силу удара. Ума крутанулся в воздухе, избегая встречного удара и, как только коснулся земли, сразу бросился в атаку. Довериться инстинктам и, двигаясь на встречу чудовищно быстрому и сильному удару, суметь уклониться, заставляя свои ноги и поясницу стонать от напряжения. Мутант этого не ожидает, и монах пользуется моментом.

Искусство девятое — космическая длань, техника внутреннего кулака. Ума наносит гулкий удар ладонью по животу оппонента. Фин, кашляя кровью, наносит ответный удар…

Кулак мутанта в одно касание раздробил череп юноши…

Конец.

***

— А я напоминаю, что вы в эфире аудио-потока «Ребел», и с вами ваш любимый ведущий Энтони! И у нас очередной звонок! Посмотрим, кто на этот раз!

— Здравствуйте, меня зовут Иджер Винк, и у меня вопрос к мистеру Чаку.

— Здравствуйте, Иджер, с радостью отвечу на Ваш вопрос. Где вы сейчас находитесь?

— Я непосредственно сейчас на самой станции «Ребелентис», в восточной зоне отдыха. Со мной случился странный случай во время отбора, и я пребываю в спутанных чувствах.

— Рассказывайте, дружище, помогу, чем смогу.

— Я подозреваю, что мне стёрли память после того, как я стал свидетелем смерти некоторых участников во время отбора. Хотел узнать вероятность того, что это правда, и если так — могут ли судьи гарантировать мне безопасность?

— Что ж, дружище, позвольте я объясню Вам всё по порядку, чтобы развеять Ваши опасения. Вероятность того, что одинокий турист наткнётся на сцену боя с летальным исходом, крайне мала. Потому как во время отбора вся станция была разделена на сектора, и во многие из них нельзя было зайти с холодным оружием. Эти сектора весьма неинтересны для туристов и малолюдны, поэтому не думаю, что Вы могли там оказаться. В других секторах конечно использование стрелкового оружия разрешено, но заряды использовались исключительно для замедления и парализации противников, а я не слышал, чтобы кто-то умер от минимального излучения волновика. В таких открытых зонах, как улица разлома, происходил такой сумбур, что заметить чью-то смерть было бы невозможно, к тому же, медицинские услуги оказывались по высшему разряду. И даже если я слукавил с ответом, то смею вас заверить, что никто бы не стал тратиться на стирание вашей памяти: гораздо проще было бы откупиться. Так что, полагаю, дорогой Иджер, Вы просто слегка перепили на радостях, так что в следующий раз будьте поосторожней с выпивкой. А ты что думаешь, Энтони?

— Действительно, многие могут наговаривать на телепатов, но на самом деле их не хватит, чтобы обречь на беды даже половины жалующихся. Иджер, Вы нас слушаете? Иджер? Похоже, мы его потеряли, что ж, будем надеяться: он не стал жертвой заговора, ха-ха, пусть его осмотрит врач станции, а мы переходим к следующему звонку…

***

Ума открывает глаза и медленно выдыхает. Сплетённые ноги ещё не затекли, и лёгкая эйфория не успела покинуть его тело, поэтому юноша снова закрывает глаза и погружается в себя, глубоко и неотвратимо, как человек, поддавшийся глубокой печали или радости.

Ума стоит в центре ринга напротив ожившей горы мышц. Казалось бы: тело противника живёт самостоятельной жизнью, не зависящей от воли хозяина, то увеличивая, то уменьшая ту или иную часть тела.

Юноша сжимает рукоять своего меча, чувствуя, что это единственное, что может ему сейчас помочь. Только он, ринг, и противник — вот и весь существующий мир, погружённый в давящую безмолвность предстоящего шторма.

Монах делает свой ход: и скользит к мутанту, разворачивая тело и заставляя свой меч со свистом начать вращение. Фин, не видя причин сдерживаться, теряет черты человеческого облика и существом чистой мощи кидается на врага, ознаменовав начало танца, где жизнь и смерть зависит от скорости и удачи.

Ума был жив, пока двигался, пока продолжал поддерживать бег своего гигантского меча, не прекращая вращение и атакуя противника. Мутант наскакивал со всех сторон, выискивая брешь в защите и стремясь добраться до центра смертоносного вихря. А монах продолжал вращение, пресекая вражескую атаку постоянством своей собственной, и атакой же загоняя врага к краю. И когда первые капли крови коснулись ринга вместе с двумя отсечёнными пальцами мутанта, Фин Лехц, казалось бы, пыхнул жаром и гневом, позабыв об осторожности.

Мутант был быстрее, чем Ума мог себе представить: противник атаковал, казалось бы, сразу с двух сторон, то стараясь достать ноги монаха, то пытаясь обогнать клинок по скорости. И когда в очередной атаке наёмник, нырнув под лезвие, ударил по ногам монаха — Ума позволил себе взлететь. Юноша прыгнул, позволяя тяжести меча нести тебя по направлению удара и по инерции продолжая вращение. Монах продолжил танец. Он прыгал и приземлялся, ни на секунду не прекращая вращение, меняя положение тела в пространстве, продолжая атаковать и в воздухе, и на земле, угрожая отсечь ту или иную конечность. Вопрос был лишь в одном: устанет ли Ума раньше, чем Фин допустит ошибку. Игра смешала пот и кровь, а бой начал захлёбываться в собственном темпе.

Ошибку же допустил сам Ума, когда не смог одержать победу до того, как Фин оценил высоту прыжка мастера. И ошибкой было вновь позволить ногам лишиться опоры, потому как мутант умел прыгать не хуже. Используя силу своих вздувшихся ног, Лехц взмыл над вращающимся в воздухе противником.

Ума закрылся широким мечом, но это спасло его ненадолго: удар буквально низвергает монаха с небес на землю, чуть ли не впечатав в ринг.

И последнее, что успевает увидеть юноша — гигантская ступня, неизбежно приближающаяся, чтобы раздавить его голову…

***

— Вы в эфире, представьтесь, пожалуйста.

— Здравствуйте! Друзья зовут меня просто Жорка.

— Что ж, Жорка, я рад, что Вы до нас дозвонились, что вы сейчас делаете?

— На данный момент я заблудился в жилом секторе, со мной это бывает. Знаете, порой ты уверен, что знаешь, куда направляешься, но реальность не преминет напомнить тебе об обратном. К тому же это произойдёт в наижесточайшей форме, как будто колеблется само мироздание.

— Как поэтично, Жорка, наверное, Вы много читаете. Что ж, мне, как и мистеру Чаку, интересно услышать ваш вопрос — не стесняйтесь.

— Господин Чак, у меня вопрос непосредственно к вам, как к офицеру нобилити.

— Что ж, постараюсь на него ответить.

— Многим непонятно: в чём секрет того, что люди вроде вас, кои на первый взгляд не выглядят угрожающе, или точнее сказать не очень сильными (простите, если кого-то обидел) на самом деле способны на невероятные вещи и на победу над противниками, с гораздо более развитым телосложением. В чём секрет силы офицеров нобилити?

— Я понял ваш вопрос, Жорка, и уверяю, что ответ на него даже можно найти в вирте. Проблема лишь в том, как отсеять правду ото лжи. На самом деле идущие до пятидесятого уровня синтраж сродни спортсменам-любителям, которым только предстоит стать профи. Эта категория участников развивает свои навыки, основываясь на врождённых талантах. Кто-то использует свой опыт, кто-то силу, кто-то ум или хитрость. Но после срединного уровня лестницы Синтраж, после полтинника испытаний, идущие становятся членами ассоциации нобилити, и чтобы это стало явью, участник должен развить нечто большее, чем просто физические или умственные способности. Идущий должен освоить контроль своего организма, а чтобы покорить Синтраж полностью — он должен довести контроль до абсолюта. Так и получается, что наша физическая или ментальная сила исходит из контроля нашего тела. Я могу заставить свой организм выдержать большие нагрузки или увеличить свою мощь и скорость посредством контроля биохимических процессов внутри меня самого. Клетки моего организма работают в ускоренном режиме и дают мне гораздо больше энергии, чем у обычного человека. По сути — ты контролируешь импульсы гипофиза, выработку надпочечников, со всеми вытекающими, как говорится. Конечно, всё это требует сложного процесса обучения и тренировок, но когда осваиваешь это — выходишь на совершенно иной уровень. Также необходимым условием является достаточно развитое тело, чтобы выдержать нагрузки. Я вот, по сравнению с другими офицерами, не очень развит в физическом плане, и потому как силовик я на среднем уровне. Но дело в том, что я в равной степени развил и способности своего восприятия, мыслительной деятельности и пси-управления, что и позволяет мне одерживать победы над противниками, которые развиты лучше меня, но только в одном из направлений.

— Спасибо за ответ, господин Чак. Ваши слова натолкнули меня на мысль, что синтраж как структура направлена на то, чтобы сделать из человека нечто большее.

— В некоторой степени — это так, потому как сутью покорения и является то, что только самые достойные получают исполнение любых своих желаний. Кто-то утверждает, что это эксперимент, направленный на ускорение эволюции человека. Кто-то говорит, что синтраж просто средство пробуждения дремлющих генов наших предков. Я лично считаю, что это просто необходимая часть нашего мира, чтобы мы не деградировали до уровня безвольных животных.

— Ещё раз спасибо, надеюсь когда-нибудь встретить Вас лично.

— Конечно, удачно вам найти путь…

— А теперь слово берёт ваш любимый ведущий Энтони, чтобы по многочисленным просьбам пустить в эфир топ десять хитов этого года. Итак, десятое место…

***

Ума стоит в центре ринга напротив ожившей горы мышц. Казалось бы: тело противника живёт самостоятельной жизнью, не зависящей от воли хозяина, то увеличивая, то уменьшая ту или иную часть тела.

Монах отбрасывает в сторону свой меч, что увеличивает нарастающую радость азарта, и делает глубокий вдох. Участники подходят друг к другу, не спеша, будто ради мужского рукопожатия, пока не пресекают невидимую глазу черту.

Мутант ударил первым: сильным разрушительным хуком, и если бы монах не начал двигаться раньше удара, то итогом была бы смерть. Ума прогнулся назад, одновременно атакуя ногой пах противника. Фин на секунду поддался боли и замешкался. Пальцы юноши вонзились в глаза наёмника, и Лехц взвыл, и столько ярости было в этом крике и боли, что уверенность мастера Лиан-Чжунь рухнула песчаным замком.

Казалось бы, обезумев, Фин начал крушить всё в радиусе досягаемости, и достань он монаха ударом, то даже не заметил бы. А Ума порхал вокруг мутанта, падал, бил по искусственному телу, понимая, что единственный шанс выжить — усмирить зверя. А Лехц раз за разом бил в пустоту, желая избавиться от источника всё новой и новой боли.

Фалангой пальца ударить ниже пупка, уклониться от создающего поток воздуха удара. Хлестнуть по горлу, упасть, добраться до нервных узлов, затем печень. В сторону, в бок, подпрыгнуть — ухо, висок, колено.

Быстрее, не останавливаться, рвать противника, держаться, бороться, не закрывать глаза, не бояться, бить и кусать, раз за разом, по частям. Двигаться, двигаться, бить, бить и бить, прыгнуть, катиться, держаться. В лёгких — огонь, в голове — страх и кружение. Отступишь — попадёшь под удар и умрёшь, ошибёшься — умрёшь, замедлишься — умрёшь.

Глухой хруст бьёт по ушам, и Ума не сразу понимает, что это его собственная рука или точнее то, что от неё осталось. После касательного удара конечность свисает безвольной культей. Боль приходит позже. А затем очередной удар, и приходит смерть…

Ума открывает глаза и делает несколько глубоких вдохов. Юноша отключает трансляцию аудио-потока «Ребел» и идёт в душ. Смывая липкий пот, монах пытается унять дрожь азарта, засевшую внутри после медитативной практики боя. Удалось это не сразу, как и не сразу удалось признать реальные шансы на победу в финале. Но, так или иначе, ему пришлось пройти в сушку, одеться и, заказав завтрак на место прибытия, отправиться в апартаменты одного высокопоставленного урийца.

На этот раз юноша заказал для передвижения личного таксодрона: всё равно для участников турнира транспорт бесплатный, а так назойливые туристы не смогут его задержать. Ума успел отметить постепенно нарастающую динамику толпы. Сейчас, казалось бы, спокойствие готово было переродиться в лёгкую суету, но к началу финала станция будет похожа на улей — это знали все.

Погрузившись в себя, монах и не заметил, как доехал до точки назначения. Уже знакомый привратник уныло кивнул финалисту, уверенно идущему к лифту, и даже сканнеры безопасности, несмотря на стоимость этого отеля и его ранг, особо не старался проверить посетителя.

Когда Ума зашёл в апартаменты товарища, Иола делал себе оздоровительную инъекцию. Монах не стал шутить по поводу сломанных рёбер и просто рухнул в кресло, дожидаясь окончания процедуры.

— Есть идеи? — накинув роскошный халат, Иола садится напротив гостя.

— Есть интересная тенденция… — начинает юноша, только чтобы задумчиво уйти в себя.

Бывшие противники сидят напротив друг друга и молчат. Каждый погружён в свои мысли, понимая, что на это не хватит никакого времени. Ненавязчивое общение, ненавязчивое присутствие. Минуты скапливаются, готовые утонуть в вечности, пока Иола не берёт слово:

— Не забывай, что до мутанта у тебя ещё встреча с охотником за головами. Дурий сейчас собирает информацию и разрабатывает план, но ты не должен забывать про «паука», всё же он вышел в полуфинал.

— Да, да… — не слушая собеседника шепчет Ума, — а ты заметил, что Фин не дерётся в полную силу с самого начала? Он слишком уверен в своём чудовищном теле. Он серьёзен, только если ему действительно угрожает опасность. Как в бою с бронниками… или, как если бы я использовал против него «жнеца»…

— Только не говори, что ты не собираешься использовать своё самое сильное оружие против этого зверя? Многие посчитают это безумием.

— Безумием будет вынудить зверя сражаться в полную силу…

Союзники не знают, что ещё сказать друг другу. Они уже достаточно времени потратили на изучение противников и выработку стратегии. Ума заканчивает есть, Иола наливает себе выпивку. План урийца слишком банален, чтобы сработать. План монаха слишком рискован. Гарантий успеха нет. И предположение Иолы о том, что Фин собирается взять Уму в команду и не собирается его убивать, не делает положение вещей многим лучше. Не для аристократа.

В комнату вбегает запыхавшийся, растрёпанный и напуганный чем-то врач. И при виде этой картины одна из струн в сознании Умы натягивается до предела от предвкушения чего-то тяжёлого и ужасного.

— Он… Это… — сбивчиво начинает врач, — организатор… они пришли и забрали Куна. Сказал… подарок… барону…

— Что с Куном? — в комнате становится темнее.

— Сейчас? Не знаю, — лепечет доктор, — но я проследил…

— Где?

— В одном из закрытых секторов…

— Пойдём.

Ума в одно движение пересекает комнату, но его останавливает голос урийца:

— Стойте! Что ты собираешься делать? У тебя финал через час.

— Придумай что-нибудь, ты же умный — Иола ещё не видел такой безумной улыбки на лице монаха, — а мне нужно вернуть мою добычу…

— Это безумие, абсурд!

— Отнюдь, это логика, та самая стерва, которую ты так почитаешь. Есть силы, которые уничтожат меня, если узнают о причастности к смерти хантера. Как думаешь: что они сделаю, когда узнают, что ты мне помогал?

И струна внутри монаха лопается беззвучным раскатом грома, и наследник семейства Григ чувствует, что не стоит останавливать того, кого однажды можно назвать как другом, так и врагом.

— Я свяжусь со своим человеком, — бросает он вслед убегавшим, но они его уже не слышат.

В комнату вваливается радостный и раскрасневшийся Дурий — явно носитель хороших новостей. И тут же летит на пол, сбитый с ног спешащим дуэтом.

— Что случилось? — поднимаясь, спрашивает рахдиец.

— Этот ублюдок, — глядя в окно, отвечает Иола Лемис Григ, — он признал, что я умный.

014

«Я не знаю, как поступить. Вру, конечно: я знаю, что я должен делать, просто сейчас я в такой ситуации, когда задача кажется непосильной. На тебя давит грядущее, и ты раз за разом просматриваешь все варианты отступления. Ну не ты, это я про себя говорю. Финал и прочая лабуда — это так не даёт расслабиться. Плохое чувство. Плохое.

Поэтому я прошу прощение за всё это. Понимаю, что я сам связался с тобой перед турниром. Мне это было нужно. Нужна твоя помощь. Я не хотел сорваться, или переступить черту… я хотел спокойствия. Наши сеансы и вправду помогают мне заснуть, и это правда — это не метод соблазнения на расстоянии.

Но теперь, в преддверии финала я не могу рассчитывать на тебя. Тем не менее, мне будет спокойнее, если ты получишь эти сообщения. Их хватит на пару дней, и если я не буду мёртв, то снова выйду с тобой на связь.

Знай, что это не прощание, просто не хочу, чтобы ты думала, будто в рассказанной мной истории мало красок и счастливых моментов…»

***

Это был день его рождения. Ничего примечательного, всего лишь очередной день из жизни ребёнка. Но учитель рассказал, что некоторые люди празднуют каждый день своего рождения и день рождения своих друзей, близких и детей. У парнишки аж голова кругом пошла от нарисовавшейся картины бесконечного цикла празднеств.

— Но зачем? — спросил тогда мальчишка.

— Кто знает, — отвечал саркастический компьютерный голос, — так у них повелось. Но если кто-то, кто не я, скажет, что они празднуют своё существование, чтобы скрасить факт своего старения и того, что за этот год они ничего не добились, то он может вполне даже оказаться прав.

Ученик старательно сплетал жилы убитого им кролика. Потому что так сказал наставник…

— В твоём возрасте, — говорил он, — время на вес ридия. Ты должен тратить как можно больше времени на изучение мира и получения разнообразных навыков. А к каждому дню своего рождения не лишним будет научиться чему-то особенному. Давай ка научим тебя делать оружие дальнего боя…

Мальчишка сгибает упругую ветку и цепляет жилой свободный конец. На это ушло больше времени, чем он ожидал, и сил тоже — ученик даже не заметил, как вспотел. Тем не менее, было довольно увлекательно. По завершению он даже испытал радость. Потому что перед ним лежало оружие, способное убить на расстоянии в десятки метров. «Лук» — орудие охотника, способное уравнять шансы на выживание в лесу обычного человека и хантера.

Конечно, лук получился не идеальный, но это всего лишь его четвёртая попытка. Рядом валялись неудачные экземпляры с недостаточно упругой основой, слабой травянистой тетивой и просто плохой во всём результат первой попытки.

Теперь же труды окупились, а это значило только одно: время охоты. И не той нудной охоты, где приходилось учиться ставить силки. Пришло время терпения и азарта. Время крупной дичи.

Мальчишка берёт стрелу, сделанную с большей аккуратностью, чем сам лук. Идеально ровную, с наконечником, высеченным из стеклянного камня и оперением дикого фазана. Положить стрелу на тетиву, натянуть до подбородка — отпустить…

Стрела со стуком врезается в ствол дерева. Эмоции ребёнка, получившего игрушку, накатывают волнами радости. В руках чувствуется напряжение от прилагаемых усилий — всё, как и должно быть.

Казалось, можно было начинать охоту, но приготовления не были окончены. Ученик забирается на дерево, чтобы достать оттуда сплетённый из травы рюкзак. Складывает в него необходимый запас еды и воды, камни, если понадобится развести костёр, крепит на самодельный пояс высеченный месяц назад нож, обтирается корнем для маскировки запаха.

Всё готово — можно отправляться. И начинающий охотник уже знает, куда именно он хочет пойти. Ловко прыгая по веткам, мальчишка спускается, подхватывает лук, стрелы и плавно бежит на водопой.

Обладатель нового оружие ещё не понимал, что впервые в жизни узнал какого это: получить подарок на день рождение. И тот факт, что он безрезультатно потратит полночи на поиски добычи, не омрачат его настроение с приходом следующего дня…

http://tl.rulate.ru/book/8500/160142