Готовый перевод Судьбокрёстки / Судьбокрестки: Дыхание Тьмы

Жизнь первая.

Снегогон, 190 г.

Дыхание Тьмы

Я провел рукой по абсолютно гладкой поверхности странного мутно-серого камня, не ощущая ни единой неровности. Находящийся в глубине одной из пещер Темных Земель, на первый взгляд он не таил в себе тайн и загадок.

Я делал многое: тер, бил, гладил, касался, пытался отколоть хотя бы небольшой кусочек для того, чтобы забрать его с собой – но все мои усилия были тщетны.

Исследование небольшого зала, в центре которого и располагалась находка, тоже не дало никаких подсказок. Его своды, будто бы состоящие из твердого, сконденсировавшегося мрака, образовывали причудливую полусферу, бесследно поглощающую свет ярко горящего факела.

Я оглянулся. Ведущее сюда ответвление, которое почти превратилось в тупик, выглядело как трещина в идеально гладкой стене. Казалось, что Тьма медленно, слой за слоем, оседает на краях лаза, с каждым годом делая его все уже и уже…

Сердце забилось чуть чаще, ощутив легкий укол страха. А ведь когда-то я думал, что более не смогу испытывать это чувство…

За всю свою жизнь я не единожды бывал на грани – но это были привычные мне бои. Жестокие, кровавые, однако проходящие по абсолютно простым и понятным правилам: убей – или будешь убит. Мое тело, мой разум и мои рефлексы были закалены сполна – но чего стоит все это в Темных Землях, где спасти тебя может лишь спокойствие, щедро приправленное знаниями?

Знаниями местности, обитающих здесь форм жизни, информации о богах и древних ритуалах… Конечно, можно было решать проблемы по мере их поступления – по старинке, импровизацией или же силовым путем. Вот только люди с такой философией не проживали здесь и месяца. Было, правда, одно исключение…

Стылый и мрачный ночной воздух уже запустил свои цепкие лапы под ткань легкого доспеха, и по телу пробежала волна мурашек.

Я не чувствовал себя готовым к полноценным, самостоятельным исследованиям и с удовольствием провел бы еще несколько лет, отираясь возле приграничных трактиров, по крупицам выуживая информацию у удачливых и пьяных от радости ходоков. Я очень хотел привыкать к мраку постепенно и не заходить дальше окраин – хотя бы до тех пор, пока не почувствую уверенность.

Но вместе с тем понимал, что сделал почти все возможное, чтобы увеличить свои шансы до максимума. Все остальное было отговорками боящегося выйти из зоны комфорта человека.

 Пока я сам не осознаю ауру этого места и не научусь с ней взаимодействовать, все будет напрасно. Ведь у каждого свой путь, свои ритуалы и свои правила, сформировать которые может лишь самостоятельное путешествие в Темные Земли. И мои будут основаны на единственно близкой мне философии – философии смерти.

Тринадцать лет назад я был продан в школу, обучавшую рабов для гладиаторских поединков – и только неколебимое желание выжить, круто замешанное на готовности умереть, позволило мне не пасть в очередном бою на белый песок Арены. За шесть лет ежедневных сражений он впитал в себя тонны крови, но так и не изменил своего цвета.

«Ведь смерть имеет только два цвета – белый и черный. Белая, как лицо до последнего хватавшегося за жизнь бойца, и черная, как тьма, навеки застывшая в его угасших глазах.»

Я вышел из задумчивости, отводя взгляд от матово-серой поверхности камня, и с замиранием сердца вслушался в окружение – но стояла лишь привычная, хранящая свои тайны мертвая тишина. Тишина, которая точно не отдаст их так просто.

Дыхание перехватило. Я чувствовал – вот-вот должно что-то произойти.

«К черту. Я и так зашел слишком далеко.»

Страх постепенно захватывал меня – и в любой момент мог взять верх над разумом. Каждое мгновение теперь могло стать последней каплей – Тьма тянулась на яркие эмоции, буквально издающие столь сладкий для нее аромат жизни…

Достав карту, представлявшую собой огромное белое пятно с редкими пометками, сгущавшимися ближе к окраинам, я поставил на ней знак вопроса. Рука при этом предательски дрогнула.

Спокойно… Без паники.

Глубокий вдох... Медленный выдох. Вдох. Выдох. Вдох…

Неведомое напряжение чуть ослабило свою хватку. Мне дали отсрочку.

Я обязательно вернусь сюда – но потом. Слишком мало здешнего воздуха пропущено через легкие, слишком мало вещей понято и осознано, слишком мало времени проведено на этой земле.

Но достаточно, чтобы ощутить постоянное дыхание смерти, которое я так четко запомнил, сражаясь на Арене.

«Слишком много человеческого в моих мыслях и чувствах – и оттого практически невозможно все время держать их под контролем.»

Вернув ясность ума, я осознал, что Тьма вокруг все так же мертва и безмолвна. И моя недавняя паника показалась столь нелепой, что на лицо сама собой выползла улыбка.

«Ненадолго же меня хватило... Завтра выйду к Окраинам.»

Разум холодно констатировал близость эмоционального предела. Предела, чуть было не побудившего меня выйти наружу, навстречу полуночи…

«Темные Земли в полночь… Оригинальный способ самоубийства.»

Я нехотя затушил факел и разложил на земле туго набитый ватой кокон, поместив ножны с катаной и вакидзаси на уровень пояса, а вещмешок поставив у изголовья. Выглядело снаряжение не слишком богато – но откуда было взяться деньгам?..

Шесть лет я сражался, преследуя призрак свободы – шесть долгих лет, пока мой хозяин не посчитал этого достаточным.

А пять следующих – готовился. Готовился к тому, чтобы исследовать Тьму, сперва наивно полагая, что уже вдоль и поперек изучил и жизнь, и смерть – и постепенно разубеждался в этом, узнавая все новые и новые детали.

Я криво улыбнулся. Мои руки еще запахивали полог кокона, а сознание уже гасло, унося в сонное небытие мысль за мыслью; перед закрытыми же глазами мелькали картинки, которые не могли быть ничем иным, кроме как отголосками сна: теряющийся во мраке потолок пещеры, густо усеянный мерцающими точками звезд; серебряный диск полной луны, горделиво сияющий в их окружении; и, наконец, слабый белый свет, исходящий от безмолвного ранее камня.

                                             *       *       *

Вокруг меня раскинулись украшенные снежными шапками вершины горных хребтов, держащих на себе небо. Недавно притягивавшее взгляд, теперь оно скорее напоминало разбитое стекло, сквозь трещины в котором лениво сочился мрак.

Мир вздрогнул – и почти расколотая вдребезги ночь издала ужасающий хруст, пропуская очередную порцию темного ничто. Вязкая, поглощающая свет субстанция медленно капнула вниз, превращая горные склоны и окружающий их воздух в плотный серый туман, пропитанный тяжелым отчаянием.

Повсюду раздавалось неуловимое, певучее наречие, переливы которого смутным эхом отдавались в моей душе, затрагивая самые потаенные ее

струны – но я не мог понять этот язык. От звуков его тряслась сама

реальность – и дождь из капелек мрака плавно переходил в самый настоящий ливень.

Комочки тьмы медленно падали вниз, касались земли, деревьев,

травы, а через мгновение от материи оставалось лишь серое марево. Исключением не являлось ничто.

И тысячи застывших неподвижно людей, напоминающих скульптуры самим себе: дышащие жизнью, хранящие движение и энергию того момента, который запечатлели. От изваяний их отличало несколько деталей: исторгающие странные слова губы и хищно прищуренные глаза.

Люди смотрели друг на друга, не отводя взгляда, а спустя некоторое время кто-нибудь из них не выдерживал и падал на землю, обильно смачивая ее кровью, ручейками текущей изо рта, носа, глаз и ушей.

Победивший сразу же начинал искать нового противника – и все продолжалось. Казалось, этому не могло помешать ничто – даже капельки мрака, с каждой секундой уносящие все больше и больше жизней.

Так и было – пока с небес не раздался властный, наполненный горечью рев:

– Довольно!

Он прозвучал на привычном мне языке – но произношение было таким грубым и резким, что призыв этот услышал каждый.

И бой, чуть было не перетекший в разрушающую мир кровавую бойню, остановился.

http://tl.rulate.ru/book/83889/3093273