Готовый перевод The Holy Grail of Eris / Святой Грааль Эрис: Глава 4.

Том 8. Глава 4.

Я сделала это, – решительное лицо Конни дёрнулось. Её ладонь отдавалась болью. Впервые в жизни она дала кому-то пощёчину, но и ведать не ведала, что чувствовать боль будет не только тот, по кому пришёлся удар, но и тот, кто его нанёс.

Адольф удивлённо моргнул. Его щека горела огнём. Выглядело душераздирающе, даже несмотря на то, что его вид был целиком и полностью заслугой Конни. Тем временем Рэндольф спрятал лицо в ладонь, пребывая в унынии из-за буйной выходки своей невесты.

В тот момент, когда она почувствовала, что после удара уважаемого господина ей ничуть не полегчало, из ниоткуда раздался голос, вещавший со знанием дела:

[– О-хо, прошу простить. Но матушка говорила, что при разговоре с болванами принято говорить кулаками.]

Что у них за беззаконие? – разинула рот Конни.

– Эм, это… обычай там, откуда родом мать моей подруги.

– …Обычай?

– Да. Кажется, так необходимо поступать, когда имеешь дело с болванами… А, н-нет, я вовсе не хочу сказать, что Вы, герцог, болван...! Это, скорее, просто аналогия...!

На мгновение герцог широко распахнул глаза от удивления, а в следующий же миг разразился хохотом.

– …Пощёчина – довольно мило.

– Э...?

«В тот раз было куда больнее», – он сощурился, словно ностальгируя по чему-то. И, казалось, даже не пытался её обвинять.

Пока она стояла, положив руку на грудь и думая о том, что её шея, кажется, всё ещё цела, Адольф повернул к ней лицо и открыл рот:

– …Так каково же желание твоего друга?

– Ась?

– Быть не может, чтобы всё обошлось одним ударом, верно?

Да, именно так, – когда Констанция смолкла с обманчивой улыбкой на лице, герцог, неправильно истолковав её молчание, хмыкнул.

– Говори, чего хочешь. А-а, мне нужно предложить свою голову?

– Ч-ч-ч-ч-что за чушь! – она замотала головой на внезапно прозвучавшее тревожное заявление.

– Вот как. Дай мне знать, когда потребуется, – пошутил он, но его красновато-фиолетовые глаза совершенно таковыми не выглядели. Осознав сей факт, Конни машинально открыла рот.

– Герцог, Вы хотите умереть?

Адольф Кастиэль моргнул, словно прозвучавшие слова стали для него неожиданностью. После чего он криво улыбнулся, будто бы что-то осознав.

– …А-а, вот оно как, – то была ужасно печальная улыбка. – Так я… хотел умереть?

На мгновение Конни лишилась дара речи. После чего медленно произнесла, тщательно подбирая слова:

– …Эм-м, видите ли. Кажется, тот ребёнок очень занят. В конце концов, ему нужно отомстить многим людям. Вряд ли у него будет время на кого-то одного. Так что… – брови девушки тревожно сдвинулись, и она добавила, – думаю, Вам больше незачем корить себя за это.

• Здесь было сравнение с формой иероглифа «восемь»: 八.

– …Это тебя не касается.

– Да. Но это и не мои слова.

Фхм, – сами-знаете-кто тут же отвернулся. Но Адольфа это не убедило.

– …Если ты не хочешь этого делать, найду другой вариант, – его глаза цвета маджента, потерявшие свой свет, были темны как бездонное болото. – …Иначе будет слишком несправедливо по отношению к ребёнку, ни за что расставшегося со своей жизнью.

– Это…

Герцог оказался неожиданно упрям. Слова Конни так и не смогли его достичь. Такими темпами я в самом деле вернусь домой с его головой в руках, – невольно она представила себе сию сцену, отчего слёзы сами собой навернулись девушке на глаза. – К-кто-нибудь, помогите…

[– Вот же, чёрт побери.]

Как Скарлетт, прежде молча взиравшая на происходящее, нарочито вздохнула. Она подняла взгляд, упёрла руки в бока и чистым ясным голосом изрекла:

[– Ничего не поделаешь! Конни!]

– Поняла...! – она кивнула, чувствуя, что хватается за соломинку, и в следующий миг что-то ворвалось в тело Конни, решив протянуть руку помощи.

※

– …При всём уважении, – девушка, всё это время хранившая молчание, вдруг повысила голос. Адольф, небрежно бросивший на неё взгляд, неверяще вскинул брови. Уверенный голос и благородные манеры. Она производила совершенно иное впечатление, нежели раньше. Робкий беспокойный вид крохотного зверька уступил место спокойной улыбке хищника, выжидавшего момент, дабы накинуться на свою дичь. Мужчину охватило сильное чувство дежавю. Сегодня должна была быть его первая встреча с Констанцией Грааль, но по какой-то причине Адольфу казалось, что её улыбка ему знакома слишком уж хорошо.

Девушка взирала на него с до ужаса знакомой улыбкой.

– Я никогда себя не жалела.

Глаза Адольфа широко распахнулись от этих слов.

– Да, я была зла, мне было обидно. Но отец социально бестактный и страшно упрям. Тут уж ничего не поделаешь.

Кто эта девушка? Нет, я знаю. Она Констанция Грааль. Волосы цвета фундука, глаза цвета шартреза и невзрачная внешность. В этом нет и малейших сомнений. Но.

– Я никогда не считала себя жалкой. Потому что знала, что рождена быть любимой.

Я никак не мог спутать её улыбку, лишённую и малейших сомнений в том, что она – центр мира.

– Что я знаю, так это то, что отец всегда меня любил.

Адольф задохнулся. Голова у него пошла кругом. «А-а, вот оно как», – тихо пробормотал он. В самом деле. Всё именно так.

– Я много чего хотела бы сказать, но все претензии… – эти слова она прошептала, будто раскрывая свой потаённый секрет, – …ничего не поделаешь, выскажу Корнелии Фарис. Отец, Вы и сами это знаете, разве нет?

Знаю. И сам прекрасно знаю, – когда он кивнул, улыбаясь сквозь слёзы, Скарлетт Кастиэль со светлыми волосами и ярко-зелёными глазами лучезарно улыбнулась.

– Так говорила моя мать.

◇◇◇

– …Эта дорожка.

Конни шагала по саду резиденции Кастиэль. В месте, где она незадолго до этого встретила малышку Летти, рос огненно-красный шалфей.

– Ты говорила, что раньше здесь росли белые аннабели.

[Да], – Скарлетт кивнула.

– Ваш дворецкий, Клод, сказал, что в Республике Солдита его называют алым шалфеем. Его выбрал герцог Кастиэль.

…Не знаю, о чём думал герцог, наконец-то встретившись со Скарлетт. Но уходя он сказал лишь одно.

– …Прошу, позаботься о моей дочери.

Конни медленно улыбнулась, глядя на колыхавшиеся на ветру каплевидные лепестки.

– Красиво.

Скарлетт не ответила. Лишь молча взирала на рассыпанные повсюду алые цветы. После чего – фхм – фыркнула.

[– Следующие в очереди – д’Аркьен. Буду бить эту старуху до тех пор, пока морщины не разгладятся!]

– Нет, то есть это придётся делать мне...?!

◇◇◇

После ухода гостей он некоторое время сидел в оцепенении, пока не услышал голос: «Прошу», и яркий аромат не пощекотал ему нос.

– Мне показалось, Вас мучает жажда, – сказанное принадлежало Клоду. Чай, налитый в белую фарфоровую чашку, имел цвет заходящего солнца на западном горизонте.

Всё, как в тот день, – подумалось Адольфу. Подняв взгляд, он увидел, как улыбался Клод. Адольф разомкнул губы и сделал глоток из чашки.

– …Вкусно.

Вместе с сорвавшимися с его уст словами по щекам покатилось что-то тёплое.

– …Для дворецкого великая честь видеть, как его господин плачет от счастья.

Адольф рассмеялся над задорным тоном дворецкого, и пролившиеся в ответ капли упали на заходящее солнце в белом фарфоре, беззвучно сотрясая маленькое небо.

※

– …Мне показалось, Вас мучает жажда.

Услышав слова Клода, Адольф медленно поднял голову. Затуманенным взором он обвёл комнату, пытаясь понять, где находится. Похоже на его кабинет. Он не мог вспомнить, когда пришёл и как давно здесь пребывал. Видимо, времени прошло немало, раз даже Клод пришёл его проведать.

Казнь Скарлетт прошла без сучка без задоринки. Её образ гордой до самого конца Скарлетт Кастиэль, должно быть, ярко запечатлелся в памяти собравшихся там людей. Уверен, остальное Кимберли выполнит как следует.

В керамической урне у него на коленях находились останки Скарлетт. Тело было выставлено в поле и пострадало настолько, что его пришлось обратить в пепел. Пусть обвинение было ложным, в глазах общественности Скарлетт по-прежнему остаётся грешницей.  Её нельзя было помещать в семейную гробницу Кастиэль.

Адольф пробормотал себе под нос, проведя пальцем по округлому боку.

– …Гроб должен быть из гагата. Считается, что гагат из дальневосточных морей рождён из золотого дерева, опустившегося на морское дно. Говорят, это дерево священное и ведёт души в Землю Обетованную.

– Я немедленно всё устрою, – отношение Клода было таким же, как и всегда. Потому и слова, слетевшие с уст Адольфа, звучали не менее естественно, словно в некой надежде.

– …А-а, и не забудь подготовить одеяло из шёлка диких шелкопрядов. Это дитя не должно замёрзнуть. В детстве она часто простужалась, верно? У неё так часто поднималась температура, что нельзя было глаз спускать.

– Да.

– Верно, ещё нужно сделать на гробу красивую резьбу. Пригласим мастера из Арифата. Какой бы ей хотелось узор? Он должен быть первоклассным, ведь она всегда была крайне придирчива. В самом деле, она всегда была такой эгоисткой.

– …Да.

– Думаю отвести её в сад фрезий на территории Кастиэль. В том месте она вся перепачкалась в грязи. Максимилиан взял её за руку и отвёл обратно. То небесно-голубое платье ей очень, очень шло…

Больше слов с его уст не слетело. Адольф съёжился с останками дочери на руках.

…Если бы был другой выход, я бы добился его любой ценой. Я бы продал свою душу Дьяволу. Я бы отдал всё, даже собственную жизнь.

– Хотя бы раз… я должен был сказать ей, что люблю её...!

Я должен был сказать ей, отбросив своё глупое упрямство. И я бы целовал её в щёку столько раз, сколько ей того хотелось. В этом не было бы ничего сложного.

Несбывшиеся чувства сбились с пути и вырвались причитаниями. Выхода не было. Даже если покончит с собой, его грешное я не сможет отправиться туда же, куда отправилась Скарлетт. И всё же он не мог перестать надеяться: Если бы я смог сказать этому ребёнку всего одно слово, этого бы было достаточно. Ради этого я сделал бы всё, что угодно.

Он знал, что его желание несбыточно.

Но даже так, люди… по-прежнему ищут чудеса. Чтобы жить дальше.

http://tl.rulate.ru/book/83592/3100637