Готовый перевод Suzume's Door-Locking / Судзумэ,закрывающая двери.: Выход Садайдзина

Когда мы, наконец, добрались до станции отдыха, расположенной на дороге вдоль моря, Серидзава-сан и Тамаки-сан были промокшие до нитки и выглядели, как беззаботная парочка, пробравшаяся под покровом ночи в бассейн и искупавшаяся там прямо в одежде.

Они хотели поскорее переодеться, высушиться, сходить в туалет и поесть и, когда они позвали меня с собой, я вежливо отказалась. У меня совершенно не было настроения сейчас сидеть в ресторане и есть, потягивая лапшу рамена. Я совершенно была не голодна.

После того, как я, отказываясь, покачала головой, Тамаки-сан вздохнула и плечом к плечу с Серидзавой-саном скрылась в здании станции. А я осталась сидеть на заднем сидении припаркованной машины, и, поджав ноги и обняв колени, всматривалась в дождь, который будто засасывало в темную гладь моря. Дайдзин все так же был рядом со мной, безмолвно продолжая дремать, свернувшись клубочком.

***

Примерно в то время, пока я наблюдала за дождем…

Тамаки-сан зашла в туалет и переоделась в сменную одежду (белую майку и лавандового цвета кардиган), после посмотрела в зеркало и быстро поправила макияж. От этого её дурное расположение духа стало чуть получше.

Тамаки-сан направилась в кафетерий и заказала комплексный обед «Каприз рыбака», сев за отдельный столик от Серидзавы-сана, чтобы поесть в одиночестве. Здание, в котором она сейчас находилась, было перестроено всего несколько лет назад, поэтому выглядело новым, и кафетерий в нём был с высокими потолками и достаточно просторный. Скумбрия в обеде Тамаки-сан, была сочной,тающей во рту, и ужасно вкусной, температура в помещении -уютной, а других посетителей вокруг мало.

Окончив трапезу и выпив горячего чая, Тамаки-сан впервые, с тех пор как покинула Кюсю,, вздохнула с облегчением.

«Да, даже если и осталось много нерешенных вопросов”, — размышляла Тамаки-сан, — “самое главное, что я нашла Судзумэ. В результате мы сейчас зачем-то едем в наш родительский дом и, что совсем непонятно, почему именно там находится этот загадочный мужчина по имени Соута…Но я думаю, что Судзумэ, встретившись с ним, наконец-то успокоится. Может это любовь? Да даже если и так, почему же именно сейчас он находится в том месте?.. А может это она просто пытается так подтвердить свою идентичность? ¹»

Тамаки-сан продолжила выдвигать предположения.

«Да что не говори, Судзумэ еще слишком молода. Сейчас у нее происходит процесс развития личности и формирование отношений с другими людьми и может ей просто необходимо вернуться в то место, откуда идут ее корни? И, наверное, спустя долгое время вернувшись в свой родительский дом, она сможет разобраться со своими чувствами, и ее жизнь вернется в прежнее русло? Почти все проходят через такие кризисы, это похоже на что-то наподобие обряда перехода ², как раз который Судзумэ сейчас проходит.

Хоть я совершенно не имею представления о ее реальных переживаниях, поразмыслив в таком ключе, моя душа немного успокоилась.

Так, похоже я и послезавтра не смогу выйти на работу. Ах, точно. Надо бы позвонить Минору-куну.»

— Что? Парень-хост?! — вскричал в трубке Минору-сан, после того как ему вкратце обрисовали ситуацию.

— Нет, по правде, он не хост, даже вот не знаю, как объяснить, просто у него аура как у дешевого хоста…

— Нет-нет, не в смысле, что он обманывает или хочет обмануть, — держа трубку у уха, Тамаки-сан то и дело поглядывала на сидящего позади Серидзаву-сана, который в это время с наслаждением ел рамен.

«Так он выбрал рамен из акульих плавников», — отметила про себя Тамаки-сан, потому что до этого сама долго колебалась между раменом и комплексным обедом.

— Но все равно вам с ним может быть очень опасно! — воскликнул Минору-сан.

Она слышит из трубки как вдалеке кричит чайка, как будто на той стороне сейчас солнечно. И Тамаки-сан сразу же представила себе старые оконные рамы её офиса, через которые виднеется голубой горизонт.

— Две слабые девушки в закрытом пространстве машины!

— Ну я бы не сказала, что в закрытом… У него кабриолет…

— Ка?!. — его голос сорвался, — Кабриолет?! Тогда тем более! Тамаки-сан, где вы именно в Мияги? Дорожная станция…Ооякаиган…Я понял, подождите минутку.

«Клац-клац-клац…» послышался звук яростного постукивания по клавиатуре. И Тамаки-сан видит будто наяву фигуру Минору-сана, крупного загорелого мужчины в футболке, того, кто в своей жизни кроме как легкого грузовика, да автопогрузчика никогда и не водил, и который сейчас бросил все силы на то, чтобы ей помочь.

— Как раз сейчас на стоянке стоит скоростной автобус, который едет до Токио. Он полупустой, давайте я вам зарезервирую места…

— П..подожди, Минору-кун! — Тамаки-сан поспешно его остановила и объяснила, что раз они проделали такой долгий путь, было бы глупо не довести дело до конца и не доехать до родительского дома. Тем более если они до туда доберутся, может тогда Судзумэ сможет успокоиться.

— Смотри! Может быть у неё сейчас что-то наподобие «обряда перехода». И ты слышал о таком понятии, как «половое созревание»? Вот, оно, наверное, тоже, сыграло свою роль, — Тамаки-сан просто повторяла чьи-то доводы, которые ей когда-то довелось от кого-то услышать.

Пока она это все ему объясняла, где-то на подкорке всплыла неожиданная мысль, что «нет, все не так». Что все может быть совершенно не так, как она себе представила. И только рассказав, она обнаружила некое зловещее предчувствие, которое заставляло ее испытывать внутренний дискомфорт.

«Наверное, все не совсем так просто, как я ожидала и то, что думает и чувствует Судзумэ, вероятно, далеко выходит за рамки моего воображения» — без весомых причин, инстинктивно все больше и больше убеждается Тамаки-сан.

— Я вернусь послезавтра, а пока, до этого времени, оставляю все на тебя, — после рассказа Минору-сану доводов, в которые уже сама и не верила, она повесила трубку.

***

На машине ехать до места назначения осталось примерно 1 час 45минут.

Я оторвала взгляд от карты на телефоне и глубоко вдохнула увлажненный дождем и морским бризом воздух.

Еще немного.

Осталось совсем чуть-чуть.

Что бы утихомирить свое нетерпение, я начинаю медленно выдыхать.

Далее я нажала на вкладку «меню» на карте, отобразив журнал перемещений. Отдаляясь, японский архипелаг уменьшается, весь умещаясь на экране моего смартфона, а маршрут до моего месторасположения показан синей линией.

Паромом из Миядзаки в Эхиме, потом на машине пересекла Сикоку, доехав до Кобэ, потом на скоростном поезде до Токио. Затем поехала вдоль Тихого океана, через Тибу, Ибараки и Фукусиму, и, в настоящее время, я нахожусь в Мияги.

Рядом с синей линией, проведённой почти через весь архипелаг, стоит цифра — 1630 км. Это расстояние, которое я прошла. Так что все в порядке. И до «вечности» я уж точно дойду.

Только стоило мне обо всем этом подумать, как из под ног начало подниматься неприятное чувство, от которого я неосознанно привстала. И опять до ушей начал доноситься низкий гул земли.

— !.. — мой телефон завибрировал, и на экране появилась надпись «Оповещение о землетрясении», написанная красными буквами..

Я встала коленями на сидение и осмотрелась. Машины, припаркованные слева и справа от нашей, скрипя, раскачивались вверх-вниз. От подземных толчков дождевая вода, собравшаяся на крыше парковки, каждый раз выливалась, походя на маленький водопад. Но примерно через несколько секунд, будто передумав, подземные толчки начали сходить на нет, мой телефон замолчал, а неприятное чувство под ногами начало развеиваться. Только мое сердце в груди продолжало бешено заходиться в стуке.

— Соута-сан… — я невольно пробормотала, сжав ключ, висящий на груди под футболкой, — Соута-сан, Соута-сан.

Будет ли это повторяться? Через годы или десятилетия, будет ли возникать в моих мыслях образ Соуты-сана, который в полном одиночестве находится на той черной горе, каждый раз, когда будет происходить землетрясение?

Даже если и Соута-сан и сможет все вынести, то я никак не смогу.

— Соута-сан, Соута-сан!..

Будто молитву, отчаянно проговариваю про себя: Я уже иду. Подожди, я скоро приду тебе на помощь.

— Судзумэ!

Подняв голову и посмотрев в сторону здания, откуда доносится голос, я увидела перебегающую из-под одной крыши под другую Тамаки-сан.

— Только что трясло, да? — сказав это, она открыла дверь и села на переднее пассажирское сидение.

Она переоделась в светло-лиловый кардиган, и сейчас к ней немного вернулся здоровый цвет лица.

— Как-то не по себе от этого всего…В последнее время как-то слишком много землетрясений…— будто разговаривая сама с собой, сказала Тамаки-сан и пальцами поправила намокшую под дождем челку.

Посмотрев на лицо, отражающееся в зеркале заднего вида, я спросила:

— А где Серидзава-сан?

— Да он, наверное, еще ест. А ты точно не хочешь пообедать?

—Угу.

— Но ты ведь с утра ничего не ела.

— Я не голодна.

Она тихонько вздохнула, и между нами повисло молчание. Дождь все не прекращался. Сейчас было всего лишь 12 часов дня, а вокруг было настолько тускло, как будто это экран смартфона, на котором поставили яркость на самый минимум.

— Эй, Судзумэ… — будто решившись, резко позвала Тамаки-сан, — все-таки, я хочу чтобы ты мне рассказала.

— Про что?..

— Все-таки, зачем тебе так срочно понадобилось ехать в родительский дом?

— Дверь… — на автомате начала я, и одумавшись продолжила, — извини, у меня не получиться тебе все объяснить.

— Да что это все значит… — смотрящая на меня через зеркало заднего вида Тамаки-сан, резко обернулась, и мы впервые за несколько часов поездки посмотрели друг другу прямо в глаза, — Ты вообще понимаешь, скольких людей ты напрягла своими действиями и заставила беспокоиться?

— Беспокоится… — я отвела глаза и проглотила продолжение, о том, что они сами навязались ко мне в попутчики и, вздохнув, продолжила, — Даже если я и расскажу, ты не сможешь понять.

Я почувствовала, как Тамаки-сан затаила дыхание.

БАМ с громким стуком она резко открыла дверь, вылетела из кабриолета и схватила меня за грудки.

— Домой. Тут недалеко стоит автобус.

— Что?

— Ты не можешь ничего объяснить, у тебя нездоровый цвет лица и, к тому же, ты отказываешься есть!

— Отпусти! — я стряхиваю с себя ее руки, — Вот ты и уезжай! Я не просила тебя ехать со мной!

— Ты так и не поняла? Как сильно я о тебе волновалась! -

голос Тамаки-сан дрожит от захлестнувшей ее злости, на что я неосознанно срываюсь на крик:

— Ты задавила меня своей опекой!

Тамаки-сан внезапно широко распахнула глаза, закусила губу и медленно опустила голову. Её плечи то опускались, то поднимались, как будто воздух резко стал разреженным, она глубоко делала вдох-выдох.

— Все, я…— медленно произнесла Тамаки-сан хриплым голосом, — больше не могу…

Я уставилась на нее тяжелым взглядом.

Тамаки-сан стояла под крышей парковки и, утопая в полумраке, низким голосом продолжила:

— У меня не было выбора, кроме как взять тебя к себе, и я полностью иссякла, посвятив тебе целых 10 лет. Какая же я дура…

Что? Мне на ум пришел только этот вопрос. Капли дождя, принесенные ветром, ударили мне по щеке.

— Я должна была заботиться о ребенке, который потерял мать, — горько улыбнулась Тамаки-сан, у которой за спиной виднелось темное море — поглощающее дождь,, — Когда ты ворвалась в мою жизнь, я была совсем молодая, всего лишь 28 лет. Время, когда я должна была чувствовать себя свободной, но из-за тебя я была все время занята, и у меня не было и свободной минуты. Я не могла никого позвать в дом, и с ребенком я не могла даже думать о замужестве. Та жизнь, которую я прожила, даже если бы сестра оставила после себя большое наследство, ее бы не окупили никакие деньги.

Фигура Тамаки-сан вдруг начала дрожать и расплываться на глазах, и, чуть погодя, я осознала, что смотрю на нее через призму слез, накопившихся в моих глазах.

— Вот как…— прохрипела я, — значит всё было?..

Я опустила голову и заметила Дайдзина, сидящего на двери машины, и пристально смотрящего на Тамаки-сан своими большими круглыми глазами.

— Но ведь я…

Я не хочу этого говорить.

— Я была с тобой не из-за того, что этого хотела! — я проорала то, что не хотела ей говорить, — Я не просила тебя забирать меня на Кюсю! Это ты меня позвала! Сказав, чтобы я стала твоим ребенком!

Судзумэ, пожалуйста стань моим ребенком. Я до сих пор помню то чувство тепла, когда меня обняли в ту снежную ночь.

— Я не помню такого! — с ухмылкой сказала Тамаки-сан и скрестив руки, закричала, — Теперь можешь выметаться из моего дома!

Она подняла краешки губ в улыбке и продолжила:

— Верни мне мою жизнь!

Несмотря на улыбку, в ее глазах стоят слезы.

Нет, что-то не так, — и в следующий момент до меня дошло, что именно, — Это не Тамаки-сан.

ШШШ! Вдруг рядом со мной угрожающе зашипел Дайдзин.

А Тамаки-сан… Тело Тамаки-сан все так же стояло, ее рот расплывался в улыбке, а вот из глаз потоком лились слезы.

— Кто… — невольно вырвался вопрос, — ты?

— Садайдзин.

Мне ответил детский голос.

За спиной Тамаки-сан стоял большой черный силуэт.

Это был черный кот размером больше машины. В полумраке его большие к внешним уголкам приподнятые глаза светились зеленым цветом.

— Садайдзин?..

Стоило мне только тихо повторить, Дайдзин с рычанием выскочил из машины и, оттолкнувшись от земли, не раздумывая кинулся на черного кота. Подняв крик, похожий на женский визг, два зверя сошлись в драке. Черный кот упал на спину и они, сцепившись, начали кататься по полу.

— Что?!.

Сбитая с толку, я рассеянно уставилась на их бой.

Вдруг стоящая прямо передо мной Тамаки-сан, покачнулась, и как будто оборвалась веревка, на которой она висела, упала на землю.

— Ах, П…Подожди…Тамаки-сан?!

Она, не двигаясь, лежала ничком на земле. Я в панике вылетела из машины и присела рядом с ней.

— Тамаки-сан! Что случилось? С тобой все нормально?!

Я просунула руку ей под шею и, приподняв голову, перевернула туловище. Ее грудь вздымалась. Дыхание есть. И тут я заметила, что вопли кошачьей драки стихли и подняла голову.

— Ах!

Я не могла поверить своим глазам. Черный кот, который до этого был размером с лошадь, в два раза уменьшился и сейчас держал пастью Дайдзина за холку, а тот болтался из стороны в сторону под его мордой, напоминая котенка, которого несет куда-то кошка-мать. Черный кот начал медленно приближаться к нам, и при каждом шаге его тело уменьшалось, тем самым будто ломая все законы перспективы. Он становился все меньше и меньше по мере приближения, и когда он прошел мимо меня и запрыгнул в машину, его тело было величиной с крупную собаку.

— Чт…

Я совершенно не понимала, что сейчас происходит. Может быть тот огромный силуэт был иллюзией, а в реальности с самого начала это был просто большой кот?

С открытым ртом я продолжала наблюдать за котами в машине.

Черный кот опустил Дайдзина на заднее сидение и сел рядом, и они одновременно подняли морды и направили свои взгляды на меня. Один был большим котом с иссиня-черной шерстью и зелеными глазами, а другой — худым котенком с белой шерстью и желтыми глазами, и их взгляды были очень похожи.

— Дайдзин и Садайдзин… — невольно прошептала я.

И мне внезапно пришла мысль, что эти двое пришли из одного и того же места. Их глаза смотрели будто сквозь меня, на мир который находится по другую сторону.

— Судзумэ?.. — с моих рук послышался хриплый голос Тамаки-сан.

— Тамаки-сан!

— Что со мной?.. — она посмотрела на меня пустым взглядом.

— Тамаки-сан, с тобой все в порядке?

Внезапно её лицо обрело осмысленный взгляд.

— А…Эм, Я! — быстро протараторив, она оторвалась от меня и встала, — Извини, я сейчас!..

Сказав это, она семеня, побежала по направлению к зданию. Вмиг меня покинули силы, и я, упав на колени, продолжала смотреть на ее удаляющуюся спину.

После того как ее фигура исчезла в дверях, я медленно повернулась к машине, где два кота, прижавшись друг к другу, свернулись клубочком. И будто с чувством выполненного долга, они, мурча, дружно дремали.

В какой-то момент дождь перешел в слабую морось.

***

— Серидзава-кун!

Серидзава-сан в одной руке держал рожок с мороженым, а другой играл в автомат с игрушками, когда у него из-за спины послышался голос.

Когда он расслабленно думал о том, что раз он проделал такой дальний путь, то надо бы привезти отсюда какой-нибудь местный сувенир, его позвали командным тоном.

— Да?

Когда Сердизва-сан обернулся, увидел перед собой Тамаки-сан, всю зареванную, с размазанным макияжем, и на автомате подумал «да что опять такое».

— Я похоже сошла с ума…

— Что?

— Такие злые слова… — говоря, она закрыла лицо руками, — почему я их сказала!..

Эй-эй-эй пронеслось в голове у Серидзавы-сана, Тамаки-сан разразилась в рыданиях.

— П…п…п…подожди!.. — в панике он подбежал к ней, заливавшейся в рыданиях, как ребенок.

Служащие и посетители кафетерия и сувенирной лавки, все, как по щелчку обернулись и уставились, пытаясь понять, что там у них происходит.

Еще раз подумав «да что опять то такое», Серидзава-сан прошептал:

— Ч…что случилось?

Тамаки-сан не ответила, а только сильнее начала всхлипывать.

— Эм, с тобой все в порядке? Не надо плакать в таком месте… — он наклонился, чтобы заглянуть в лицо Тамаки-сан, и…

— Ах!

Мороженое, которое он держал в руке, соскользнуло с вафельного рожка и упало на пол.

«Да что же это такое» в который раз подумал Серидзава-сан, ведь он успел его лизнуть всего лишь два раза.

«Почему же я”, — смотря на тонкие дрожащие плечи и маленькую голову с короткой прической, подумал Серидзава-сан, — “в этом месте, в каком-то селе, должен успокаивать незнакомую женщину, которая, наверное, старше меня на двадцать лет?

— Уаааа, хнык-хнык, Уаааа

В отчаянии Серидзава-сан положил руку ей на плечо и начал легонько постукивать, от чего Тамаки-сан заплакала еще горше. Люди вокруг них пытаются держаться на расстоянии, будто обходя какую-то яму, боясь упасть.

Он проглотил вздох, который так и рвался наружу, устремил взор на потолок и пробормотал «Их семья не просто потемки, а настоящая непроглядная тьма». Серидзава-сан сказал это очень тихо, чтобы Тамаки-сан не стала плакать еще сильнее.

Примечания

1. (прим. Идентичность -такая тождественность человека самому себе, которая открывается через личный опыт и знания об окружающем мире)

2. (прим. Ритуальная церемония, обозначающая и формально закрепляющая переход индивида или группы в новую социальную категорию и приобретение ими нового социального статуса)

Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.

Его статус: перевод редактируется

http://tl.rulate.ru/book/81645/2978457