Готовый перевод The Obsessive Male Leads Want to Eat Me Alive / Навязчивые главные герои хотят съесть меня живьём: Глава 16.2

— Что такое? Ты в плохом настроении, Аннет?

— О, нет!

Я быстро сменила обеспокоенное выражение лица на улыбку, а затем, сложив обе руки вместе, проговорила.

— Рейна, ты наверняка найдешь хорошую семью.

— Действительно?

— Да!

Я быстро кивнула. Рейна сладко улыбнулась, словно распустившийся цветок.

«Такому доброму ребенку нет необходимости разочаровываться заранее и испытывать боль».

На самом деле, в Саду было много случаев, когда дети были близки к усыновлению, и сделка прекращалась. Но гораздо больше случаев было, когда усыновление действительно имело место. Ведь все Саженцы здесь чудесные и прелестные.

Конечно, Генрих был другим. Принятие специального Пробужденного 1-го уровня стоило больших денег, и это была сумма, которую даже дворянин не мог с легкостью заплатить. Были времена, когда он страдал из-за этого. Его почти усыновили, но сделка вскоре сорвалась. Или обращались с ним, как с настоящим сыном, но сделка вновь расторгалась. Я знала, что именно поэтому Генрих не доверял людям, ненавидел их и цеплялся только за меня.

«Бедняжка...»

Я проглотила горечь, хорошенько утешила Рейну и вернулась на свое место.

— Фух...

Сама того не осознавая, я испустила легкий вздох. В тот момент, когда я услышала, что Генрих знает о броши, я испытала разочарование. Неосознанно я все же надеялась, что виновницей была Вивиан. Как я могу иметь такое сердце – помогать Сислину, которого несправедливо обвинили в воровстве и в то же время испытывать жалость к Вивиан?

—Мне жаль, Вивиан, — посмотрев на маленькую платиновую голову блондинки, я искренне извинилась.

«Если я потеряю объективность и сделаю виноватым невинного ребенка, нет смысла помогать Сислину».

Определенно, я должна была мыслить объективно. Неважно, как сильно я люблю Генриха.

«Хорошо».

Я твердо кивнула головой, привычно прикоснувшись к очень блестящему яблоку, которое подарил мне Сислин.

— Сестра, что это за яблоко?

— О, какой сюрприз!

Генрих, который внезапно подошел ко мне, вздернул подбородок и мягко улыбнулся.

— О чем ты думала? Не знала, что я здесь?

— …

Я открыла глаза и посмотрела в сторону. Тонкие фиолетовые глаза Генриха были похожи на глаза котенка, ищущего внимания. Его улыбающееся лицо было таким красивым. Генрих уткнулся головой мне в плечо и легонько потерся лбом. Это был его собственный вид приветствия.

— Моя сестра, ответь мне. 

— ……!

«Ах, объективность тает, как снег...!»

Как же трудно было быть объективно крутым перед моим любимым милашкой. Но я открыла глаза, чтобы сохранить ясность мыслей, насколько это возможно.

«Это тоже для Генриха!»

Если Генрих продолжит поступать с Сислином плохо, его рано или поздно разоблачат. С тех пор и эта жизнь и оригинальная неизбежно потекут в одном и том же направлении. Сислин и Генрих оба страдали, и мысль о далеком будущем, медленно превращающемся в руины, заставила меня содрогнуться. Каждый день я вспоминаю ночи, когда я засыпала, обливая слезами свою наволочку, потому что мне было жаль Генриха в оригинальной истории.

«...Я не могу этого допустить, Генрих».

— Генрих, куда ты ходил?

— Хмм.

— Почему это заняло так много времени? Тебя здесь не было какое-то время.

В ответ на мой вопрос Генрих пожал плечами.

—Я собирался сразу же вернуться, но мадам Мимоза позвала меня, и мы немного поговорили в кабинете.

— ......! 

В одно мгновение я вспомнила свой разговор с мадам Мимозой.

— В порядке процедуры я опрашиваю всех детей, которые заходят в мой кабинет.

Она сказала, что поговорит со всеми детьми, которые, как она подозревает, могли касаться «отчета о жизни».

...Зачем Генрих пошел в ее кабинет? О чем они говорили так долго? Могло ли быть так, что мадам Мимоза настолько подозрительно относилась к Генриху, что задавала много вопросов? Я посмотрел на Генриха слегка неуверенным взглядом. Мое сердце бешено колотилось от напряжения. Вскоре я осторожно спросила.

— О чем вы говорили в кабинете мадам Мимозы?

— Это...

Генрих приблизил свою голову к моей. Кончик моего носа защекотал характерный сладкий запах его тела.

Бадамп, бадамп.

Затем томным голоском, похожим на голос маленького дьяволенка, Генрих прошептал мне на ухо:

http://tl.rulate.ru/book/80642/2958717