Готовый перевод Моя геройская шарага / Моя геройская шарага: Глава 8

Настроение перед вступлением в Юэй было трудным. Поэтому у меня было несколько способов отвлечься – один из них – попросту пойти в местный бар или стриптиз-клуб. Вот только перестройка механизма для увеличения под вид взрослого человека – слишком долгая штука. Нано отказался сделать это по-лёгкому – а просто лицо поменять – не сработает. Поэтому стриптиз и алкоголь отменяются – последний дважды, так как на мой механизм яды и прочие биоактивные вещества не действуют так же, как на живой организм.

Говоря по простому – меня только-только едва начало отпускать после войны, чуть-чуть. А это вам не детский утренник, на минуточку! У многих на всю жизнь чайник немного выкипает, а тут навалились – злодеи, герои, юэй этот с его военкомом, не успел пожить нормально!

Самое неприятное – снова встретить злодея на своём пути. Причём неожиданно и неприятно – я спокойно себе ехал по улице, никого не трогал, и думал, что стоило наверное навестить Мацумото-сана в доме престарелых, всё-таки ему я обязан дорогущей машиной – но мои размышления были прерваны хаосом и взрывом прямо по курсу – на улице что-то громко бухнуло. Я сбавил ход – впереди был ещё один взрыв и крики. Машины останавливались и пытались развернуться на дороге – впереди был отряд так называемых «героев» и целых восемь уродов. Жертвы чернобыля – люди, мало похожие на людей, мутанты чёртовы. Два героя не были мне известны – хотя я знал немногих, и судя по всему не были особо сильными – и были в сильном меньшинстве.

У меня кулаки чесались – напиться маленький, пое… поехать к девочкам маленький, зато вот выпустить пар мордобоем – самый верный способ! Другого просто не осталось. Я не выпускник консерватории, и поэтому жеманничать с разного рода хулиганами не буду – направился прямиком на них, с трудом лавируя между машинами и проехав по тротуару. Слез с мотоцикла. До сих пор участвовать в драках мне всерьёз не приходилось – почему бы не попробовать?

Направился прямиком на них. Двое героев – обе девушки, лет меньше двадцати, экзотического вида, заметили меня:

– Уходи отсюда.

– Нет, это вы валите отсюда, – отодвинул я их, – дайте мальчикам поразвлечься.

– Эй, парень, тут не игрушки, – одна из них, черноволосая и в странном костюме, попыталась меня образумить, – здесь опасно.

Но похоже банда хулиганов-бандитов не собиралась ждать, когда мы наговоримся – один из них бросился на меня, его реплику в стиле обычного японского «умри» пропустил мимо ушей. Да господи – нападение с целью убийства – это же тяжкое преступление – но похоже тут это просто восклицание.

«Хозяин, мне включить боевой режим»?

«Будь добр».

Я обычно то прочный – но вот прямо сейчас мне в голову стукнуло хорошенько подраться – плевать на геройства. Оттолкнувшись от асфальта, прыгнул навстречу бандиту и схватив его за руку с какой-то железной кочергой, просто бросил о землю – злодей булькнуть не успел – влепился в асфальт с хрустом. Ну что, понеслась!

Эх! Давно я так не дрался, от души, с радостью и азартом, и сдерживая свои силы – последнее позволило бы убить их без труда, всех, но вместо этого я предпочёл просто драку – удары кулаками по зубам, захваты, броски, пинки, без всякого стиля и эстетичности боя – типа красиво увернулся, фигурно подпрыгнул и так далее.

Самая банальная уличная драка – кулаком по зубам, коленом под дых и сапогом по хребту.

Конечно же, они пытались использовать причуды, но я просто проигнорировал их – попытки поцарапать моё тело, плюнуть кислотой, ударить электричеством, не возымели никакого эффекта – даже одежду не повредили.

Последний оставшийся на ногах бандит получил сапогом по зубам. И так уже качался, но не выдержал и рухнул, словно пизанская башня. Ох ты ж, как это приятно! – я улыбался до ушей:

– Спасибо что не помешали, девочки, – махнул рукой двум девчонкам, – отвёл душеньку! Я не сильно помешал вашей работе?

Они закрутили головами.

– Ну раз так – то будем считать что всё хорошо. А эти ребята действительно злодеи?

– Ну… почти что, – ответила черноволосая, – а вы…

– Сатотори Казухиро, – ответил я, – будем знакомы.

– З… зачем вам это? – спросила она так же, недоумевая, – вы герой?

– Нет, просто хулиган, которому захотелось подраться. Не обращайте внимания, лучше следите за бандой, а то разбегутся.

А теперь – быстро газу, газу отсюда! Потому что как минимум мне штраф выпишут, если узнают…

* * * * *

Картина боя конечно была ужасной. Тихие южные дворики – газовые трубы прямо на улице, дома с верандами, проржавленными старыми воротами и двориками, в которых много лет жили люди – такое уютное южное гнёздышко – не дом для отдыха, не красивый дизайнерский коттедж с зелёными лужайками, а двор жилого дома – и таких много, один за другим. Горели.

Надо было идти вперёд – я скользнул по броне БТРа – как товарищи прошлого – имел вредную привычку ездить не под ней, а на ней – барская привычка. Дома полыхали как зажжённые спичечные головки и чадили чёрным дымом до самого неба, ржавые ворота были отброшены в сторону, а в газовых трубах уже полгода не было никакого газа – горящий бронеавтомобиль уткнулся носом в фонарный столб и накренил его. Трава и зелень дворов выжжена, жар опалил всю краску на крашеных поверхностях – накиданные мешки с песком и траншеи были проделаны прямо во дворах – тут возвышение, холм, удобное казалось бы место.

Трава воняла гадко, земля – ещё хуже, и дымились. Возле траншей лежали обгоревшие до неузнаваемости тела, десятки – очень кучно зашли наши Тосочки по позициям врага – скопилось много таких. Места попадания выглядели как натуральные врата в ад – гарь, копоть, пожары, с три-четыре десятка двухсотых, а то и больше. Позади с лязгом и шумом по улице проехал танк – ехал за нами, курилка. По всей видимости, трактористы тоже поняли, что им тут делать нечего и встали подальше.

Мы пошли в ближайший двор – хуже всего было тем, кто пытался спрятаться от денацификации – в домах ударная волна действовала иначе, и подыхали солдаты рейха очень медленно и мучительно, ослепшие, оглохшие и обожжённые, но не сгоревшие сразу как те, кто был в окопах. Обычно мы их добивали, если не было нацистских символов и нашивок – как только – так сразу пинка сапогом в зубы и пусть дохнет сволота медленно и мучительно – сипел воздух, который пытались втянуть обожжённые лёгкие через обожжённую глотку. Мерзость – но опять же – нацист не достоин ничего более. И я, как и все ребята, что были со мной – были солидарны в том, что раз уж они ни в какую не хотели никакого мира – то не стоит теперь и миндальничать – мы не внезапно здесь появились, мы восемь лет пытались их уговорить по-хорошему. Они сами выбрали по плохому. Так что пусть теперь дохнет, скрючившись на земле и пуская кровавую пену из ноздрей – раньше надо было думать, чтобы до этого не дошло. Или как сказал один чеченский гений – «Здавайся хахоль! Тут Ахмат-сила!».

В обмундировании было душно, жарко, но снимать нельзя. Хорошо ещё что экипировка была хорошей – нам в этом плане повезло больше, чем врагу – тут процентов восемьдесят фольксштурма, пушечного мяса, и ничего такого в эквипе у них не было – разномастный зоопарк из техники всех стран, времён и народов.

Я подтянулся на подоконнике и встав на завалинку, или её подобие, осмотрел внутри дома – и залез в дом. Ну правда – тут три горелых жмура, ещё доходят, и куча каких-то документов. Вдруг дверь позади открывается с грохотом и криками «эээ» – прежде чем успел сообразить, я развернулся и выстрелил, падая при этом на землю – прицельность конечно так себе, но очередь прошла навылет большущее тело и пули выбили из потолка побелку, одна отрикошетила и со звонким звуком «псынь» вылетела в окно.

Адреналин стучал в висках – зря напугался – это был доходящий, четвёртый. Морда красная и обожжённая, глаз нет, из носа и ушей кровь, вид совершенно безумный, ещё и окровавленный. Сплюнув на пол, поднялся не без труда, всё-таки всё навешенное сверху не два килограмма весило.

Со злости даже пинком открыл дверь, обнаружив наставленный на меня автомат.

– Эй, вы чего?

– Звиняй, – автомат опустился, а за ним был мой сослуживец, Колька по прозвищу «Котлета», – а ты чего стрелял и шумел? – тут же подобрался он и наехал на меня как танк на запорожец, – мы уж думали бой…

– Да я сам пересрался, там один доходящий меня напугал. Пошли отсюда, эта халабуда вот-вот рухнет.

Весь двор был засран. Вот интересное наблюдение – у ополчуг и солдат всегда на позициях чисто – мусор выкидывают в специально вырытые ямы – а у хохлов даже на старых позициях натуральный свинарник – кидают прямо себе под ноги. Замполит прочёл бы лекцию по тому, что низкий моральный дух выливается в такой тотальный пофигизм – а я скажу проще. Свиньи они. Как по повадкам, так и вообще.

Пока я проверял дом – ребята уже начали обшаривать траншею, в которой многие пытались спрятаться – там целое кладбище.

Вдруг, ожидаемо, но всё равно неприятно, раздался звук прилёта – свист и грохнуло рядом – рядом с домом, где мы все стояли – мы как есть все рыбками нырнули в хохлячьи траншеи – к трупам и вони. Однако, думали не о том, что под ногами дохлый мыкола, а как бы самим не стать – и не стали. Прилётов десять, шестидюймовочек, но к счастью все залегли…

– Уфф… – я заворочался и вдруг упал. И… проснулся.

«Хозяин, доброе утро».

«Нано!» – я облегчённо выдохнул. Приснится же такое – каждую ночь новая серия, прямо «Санта-Барбара».

«Хозяин, сегодня день поступления в Юэй».

– Спасибо, Алиса, – я поднялся, потирая бока, – чёрт, всё настроение с утра испортилось.

* * * *

– Пропуск, – протянул я студенческую карточку охраннику.

Мужчина в форме частной охраны – вооружённый только электрошокером, осмотрел её, а так же с подозрением посмотрел на меня. Я же просто ожидал когда он насмотрится.

– Хорошо, проезжайте.

Большие двери академии открылись и я въехал внутрь. Территория Юэй огромна. А ведь я ориентировался на знания из анимешки – которую и помню то фрагментарно. Особенно люто меня бесил главный герой – эдакий стесняш. Я не знаю, кому такой нравится – у которого сопли из носа при виде девочки случаются, а если заговорит с ней – вовсе в обморок падает, но я считал эту японскую черту психозом. Натурально с головой не порядок – стеснительность за гранью не только разумного, но и за гранью здорового.

Для визита в Юэй я взял харлей пятьдесят седьмого года – старый, не слишком быстрый, но очень классического вида мотоцикл, и очень приятный в управлении. Средство передвижения, а не игрушка – поэтому поездка была приятной – и недалеко. Стоянка в Юэй тоже была – и она была недалеко от входа в главное здание – пришлось оставить мотоцикл и заплатить за парковку – это больше всего удивляло. Персонал и студенты тоже вынуждены были платить за парковку – хотя она вроде как не общественная.

Сверяясь с документами, я разглядывал окружающее – главное здание Юэй – это четыре больших корпуса этажей в двадцать, соединённые между собой посередине на высоте десятого этажа переходами.

В проходе стояли двое – мальчик с волосами цвета свежепокрашенной травы и девочка с большими глазами и видом умилённой японской школьницы. Только внешность не слишком японская – видимо тут не соврали – не все такие японские. Иначе от однообразности я бы просто задохнулся. Мальчик красный в щеках, а девочка что-то говорила.

– Интересно, кто нам достанется?

– Пройти можно?

Она развернулась, продолжая делать странные пассы руками, которые судя по всему должны были означать что-то умилительное для местных.

– О, привет! – девочка улыбнулась, – А ты кто?

– Сатотори Казухиро, – ответил я, немного успокаиваясь, – А ты…

– А я Урарака, – представилась она, – ты тоже из класса Один-А? Я тебя раньше не видела.

– Я не был на экзаменах, – вытянув руки, я взял её под руки и просто переставил чуть в сторону, – кстати, вроде бы звонок уже был – не хочу показаться занудой, но где наш классный руководитель?

В классе все уже сидели. Ох уж эти японские школы… Тут стоит сделать сноску на мышление японцев. Во-первых – дисциплина, возведённая в абсолют. Во вторых – это постоянное навязывание конкуренции – даже друг с другом. И в третьих – долго и мучительно навязываемый культ школы. Итог всего этого – это особый фетишизм на тему учёбы.

В этот момент раздался звук расстёгиваемой молнии.

– Вы шумные, – унылый и скучный голос.

Учитель просто лежал в спальном мешке и зевал, – ушло восемь секунд, чтобы вы замолчали. Время ограничено – вы, дети, далеки от рациональности.

Я сделал то, что с точки зрения японцев является самым страшным грехом – ответил преподавателю:

– Учитывая что на первый день назначена проверка причуд всего то у двадцати человек – рациональностью тут и не пахло.

– Что ты хочешь сказать? – он посмотрел на меня взглядом… линуксоида. Да, точно, буду звать его линукс. Простите, другого не подберёшь – волосы спутанные, вид худощавый, глаза красные, небрит слегка.

– Просто не совсем понимаю что можно целый день проверять, учитывая что причуды большинства и без того известны, линукс-сенсей, – ответил ему.

– Но неизвестно на что они способны со своими причудами. И тебя это тоже касается, не думай что если побил пару-тройку злодеев то стал профессиональным героем.

– Упаси господь, я только защищался.

– Аизава Шото, – сказал он, – переоденьтесь в спортивную форму и пошли на поле…

http://tl.rulate.ru/book/80214/2440645