Готовый перевод Маленький Волк / Маленький Волк: Глава 4. Больница

Сакумо с трудом отдает Кушину на обследование. Плюсом к сообразительности в сторону медиков Конохи то, что они не уносят ребенка далеко, а оставляют маленькую химе в прямой досягаемости, в одной палате.

Медик, забравший Кушину, вполне дружелюбно играется со смеющейся девочкой, быстро проводя осмотр на пеленальном столике, стоящем в двух метрах от Сакумо. Правда, расслабиться она все равно не может, напряженно следя за обстановкой, готовая сорваться на защиту маленькой химе в любую секунду.

— С ней ничего не сделают, — привлекает к себе внимание седеющий мужчина. — Акайо, главный медик госпиталя.

— Кумо, — спокойно говорит Сакумо, хотя вся ее поза выдает нервозность. — Таке.

— Что ж, Кумо Таке. Сначала проведем проверку твоего физического состояния, а после пойдешь в соседний кабинет к Иноичи Яманака на проверку того, что в твоей голове. Все поняла?

— Да.

— Отлично. А теперь раздевайся. И не волнуйся, твоя подопечная будет вместе с тобой в этой палате.

На это Хатаке ничего не отвечает, только начинает расстегивать застежку на плаще, перевязь ремешков и бляху ремня на поясе, аккуратно складывая свою одежду на кушетку, педантично и четко, несмотря на непрезентабельный вид.

Накануне они с Асумой проходили мимо речки, где Сакумо искупалась, не желая появляться перед Хокаге совсем уж босячкой без рода и племени.

Сакумо выдергивает из штанов заправленные полы рубашки, подхватывает смятые края и стаскивает одежду через голову, встряхивая головой, когда непослушные пряди розовых волос начинают лезть в глаза. На секунду к ней приходит смущение, так как она как раз подошла к тому возрасту, когда девочка начинает превращаться в девушку. Только начавшая расти грудь отзывается небольшой ноющей болью. Благо пока что не было проблем с месячными.

Когда-то мама рассказывала, что в каждом клане были свои медики и девушкам позволялось принимать медицинскую помощь только от них. Впрочем, от Хатаке сейчас остались жалкие крупицы, да и сама Сакумо теперь хоть и все еще является химе, но имя своего клана скрывает.

Да и не перед медиком, что твою жизнь еще не раз может спасти, краснеть.

Хотя чунина-сопровождающего можно было бы и попросить выйти. Впрочем, она не в той ситуации, чтобы просить большего.

Женщина, обследующая Кушину, охает где-то за спиной.

Сакумо непонимающе хмурится, напрягаясь, но Акайо-сан кладет ей на плечи свои руки, на которых вспыхивает зеленое марево медицинской чакры, и абсолютно спокойно начинает диктовать стоящей рядом медсестре под запись в будущую медицинскую карту.

— Общее физическое состояние удовлетворительное, но присутствуют отклонения от нормы. Недостаток витаминов. Легкий недовес. Остаточные следы недавних переломов в грудном отделе. Из застарелых травм… — Сакумо постепенно расслабляется, чувствуя, как прохладная медицинская чакра гуляет по телу и чакроканалам. — Система циркуляции чакры в норме, но присутствуют признаки частого чакроистощения. Сузуме-сан, впишите сразу же витамины группы…

Сакумо прикрывает глаза, когда напряжение с мышц спадает. Было взыгравшая паранойя была подавлена волевым усилием. Если медик захочет, он одним движением руки вскроет ей глотку так, что она даже дернуться не успеет.

Чувство беззащитности было неприятным, но, вспоминая Карин-сама и маму, дергаться и увиливать от обследования не хотелось. Недолеченные травмы вполне себе могут дать знать в самый неподходящий момент.

— Тебя пытали?

Вопрос откровенно застает Сакумо врасплох. Непонимающе моргнув, она тут же нахмурилась, а позже расслабилась, вспоминая про характерные шрамы.

— Да.

— Почему не убрали шрамы?

Она моргает, косится из-под лезущих на глаза розовых волос непонимающе.

— А зачем?

— Чтобы не было, очевидно же? Девушкам шрамы не к лицу и…

— Но появятся же новые.

Сакумо хмурится, откровенно не понимая, к чему этот разговор. Там, в том мире, как-то было не для красоты. Залечили и вперед. Надо будет, потом сведешь, если таковое желание появится. После войны. А тратить на тебя чакру никто просто так не будет. Главное — ткани мышц правильно срослись, движениям не мешают, кости и сухожилия целы, с нервами все более-менее в порядке, насколько оно может быть, и все. Иди воюй дальше.

Она помнит, как пришла война в их дом. Словно безумие захлестнуло людей, и некогда союз деревень превратился в войну всех и со всеми. Почти шести лет мира было достаточно, чтобы подросло пока молодое и зеленое поколение.

Никто не мог понять, почему и в чем причина новой войны всех против всех. Это потом уже стало известно, что Ооцуцуки перед своим приходом знатно повеселились за счет их мира, стравив их между собой, тем самым ослабив до крайности.

Сакумо побывала на фронте уже в шесть лет. Последующие четыре года она то и дело участвовала в стычках вялотекущей войны с локальными вспышками настоящей бойни. А когда ей исполнилось одиннадцать, Ооцуцуки решили нанести удар.

И били они по самому ценному. Будущему. По детям.

Самые слабые и самые ценные. Беззащитные.

Старшие брат и сестра Кушины-чан уже давно перестали приходить к ней в кошмарах, а Кушина-химе никогда не узнает, что у нее они когда-то были.

Сакумо вспоминает те дни со страхом. Когда Наруто-сама и Карин-сама были убиты горем. Многие тогда были убиты горем. Но видеть рыдающую и несгибаемую Карин Узумаки, прижимающую к себе вещи погибших детей, было по-настоящему страшно.

Война безжалостна и жестока.

И в ней нет ничего красивого. А шрамы — лишь напоминание этого.

Она натягивает на себя вещи, забирает уснувшую Кушину и идет в соседний кабинет, где ее уже ждет Иноичи Яманака.

— Итак, Кумо-чан. Мы проведем тест. Он несложный. Сейчас я погружу тебя в своеобразное состояние, оно не будет угрожать твоей жизни или твоим знаниям и личности. Считай, легкая медитация. Я буду задавать тебе вопросы, а твоя задача — отвечать не задумываясь и как можно быстрее. На ответ дается две секунды. Да или нет. Все ясно? Если я спрошу личное, ты можешь промолчать.

— Да.

— Начинаем с простого. Для начала. Ты сирота?

—  Да.

Сакумо говорит ответ без запинки и только потом вспоминает, что ее отец в этом мире жив. И мама, вероятно, тоже. Но ведь она все равно сирота и стала ей уже давно.

—  В последнее время тебя беспокоят тревожные мысли, навязчивые воспоминания и образы, связанные с событиями в прошлом?

—  Да.

У каждого второго шиноби такое. Было бы странно, если бы у нее этого не было.

— Иногда тебе кажется, что ты заново переживаешь травмирующее событие?

— Да.

Бывает.

— Тебя мучают кошмары?

— Да.

Каждую ночь.

— У тебя поверхностный сон?

— Да.

Всегда.

— Ты быстро устаешь?

— Нет.

Не знаю.

— Многие вещи тебя раздражают?

— Нет.

Ей просто все равно.

Твое внимание сосредоточено на поиске любых сигналов, которые могут предвещать угрозу?

— Всегда.

— Радует ли тебя то, что радовало раньше?

Нет.

Сакумо не может вспомнить, нравилось ли ей что-то раньше?

— Ты чувствуешь себя виноватой?

— Всегда.

От стаи осталась лишь маленькая химе. И то она, когда придет время, уйдет к другим.

— Ты избегаешь то, что заставляет тебя вспомнить о неприятных событиях?

— Нет.

— Испытываешь сложности с концентрацией?

— Нет.

— Ты хотела бы рассказать о своем прошлом?

— Нет.

— У тебя есть цель?

— Да.

— Смысл жизни?

— Нет.

— У тебя бывают приступы гнева?

— Да.

— Как у тебя с доверием?

— Никому не верю.

— Ты боишься?

— Да.

— Чего?

— Всего.

— Ты убивала?

Глупый вопрос.

— Да.

— Сколько?

Сакумо моргает, сбрасывая с себя транс, и смотрит на Яманака уставшим взглядом.

Она не помнит, скольких убила. Сбилась на… сотне?

 — Много.

Блондин смотрит на нее внимательным взглядом голубых глаз, после чего, как будто через силу, задает последний вопрос.

— Ты боишься смерти?

— Нет. Я не хочу сдохнуть. Не могу. По крайней мере сейчас.

Ее отпускают спустя час, и она уходит вместе с Кушиной в сторону приюта, провожаемая тем же молчаливым чунином.

Тест считывающий ее психику завершен.

***

— Что скажешь, Иноичи?

— Что скажу? — Яманака внаглую выхватил у Ибики сигарету и самостоятельно прикурил. — Хатаке знаешь?

— Кто ж его не знает, — хмыкает дознаватель.

— Если кратко, то Какаши Хатаке у нас в клане посвящена собственная шкала адекватности. Так сказать, между своими.

Ибики Морино фыркает и выдыхает дым.

— И?

— Девчонка адекватна по шкале Хатаке, насколько может быть адекватен сам Хатаке. Но если у Хатаке депрессия и вечное чувство вины с ворохом других заболеваний, то тут… букет красочней. Маниакально-депрессивный психоз. Пока без паранойи, но до нее недолго. Ненормальная одержимость опекаемой. Вина. Недоверие. Знаешь, что она ответила на вопрос «Ты боишься смерти?».

— И что же?

— Если перевести, то «Я не против, но нельзя умирать, пока мне не разрешат это сделать».

— Дерьмо.

— Не то слово. Ей тринадцать. Ты много видел тринадцатилетних психов, готовых умирать по приказу?

— Хатаке.

— Хатаке… мы даже не стали лезть глубже ее психологического портрета. Не рискнули. Сам понимаешь, просто так, без подготовки, лезть в мозги не стоит. К психам особенно. К тому же на ней печать стоит, как и на ее подопечной. На ребенке ломать — это искалечить до овоща, а на этой розоволосой просто опасно. С психами нужна тонкая работа. Понаблюдать в разных ситуациях за ее реакциями, изучить вдоль и поперек и только потом лезть, и то с осторожностью.

— Хокаге хочет присоединить ее прицепом к команде генинов, что дадут Хатаке, — Иноичи давится дымом и качает головой. — Учиха Саске, Узумаки Наруто и Харуно Сакура.

— Психованный последний Учиха, неуправляемый джинчуурики и девочка с шизофренией? — Иноичи нервно трет виски. — Стесняюсь спросить, у Хокаге с головой все в порядке? Давать психу-одиночке Хатаке, который из АНБУ перевелся совсем недавно, команду малолетних психов и чужачку с неизвестным содержимым в черепушке? Или это своеобразный план — собрать всех потенциально стремящихся сорваться с нарезки возможных маньяков в одну команду в надежде, что они либо перебьют друг друга, либо сплотятся против общего врага?

— Приказ, Иноичи. У Хатаке шаринган, а это нужно Учихе и джинчуурики. Девчонка потенциально неплохой медик. А эта Кумо Таке скорее бонусом, под крыло такого сильного бойца, как Хатаке на рассмотрение и для изучение в естественной среде. Даже просьба Асумы о том, чтобы забрать ее, Хокаге не переубедила.

— Ай, — Иноичи махнул рукой. — Скажи Хокаге, что эта девочка будет верна деревне до тех пор, пока деревня лояльна к ее подопечной. В противном случае будет второй Итачи, только уже не свой клан вырезать пойдет, а всех, кто под руку попадется.

http://tl.rulate.ru/book/80155/2462081