Готовый перевод Falling Dreams of Fang Hua / Опавшие мечты Фан Хуа: Глава 59

(Фан Хуа, я вернула тебе того человека.)

(Нежный ветерок, бесконечное море трав... низкие ноты неторопливой мелодии циня, вечернее заходящее солнце. Десять лет, проведенных у этой могилы практически в полном одиночестве, если не считать витающего в воздухе аромата цветов.)

***

Я была взволнована, полностью и по-настоящему растеряна. Я никогда не испытывала такого сильного чувства неловкости. Зверь Фан Хуа, раненый чувствами, проживал каждые десять дней так, словно бы это был целый год. Я находилась рядом с ним... очень долгое время…

Когда он забрал меня с порога своего дома, я уже обнаружила, что цвет его родинки был очень темным. Но, несмотря ни на что, он все равно должен был продержаться до моего возвращения. Почему это было так? Я же вернула Хань Цзычуаня... почему все так получилось…

Бамбук, казалось, тихо всхлипывал, очертания его стеблей мелькали взад и вперед на ветру. Колокольчик под карнизом позвякивал, когда бамбуковые стебли ударялись друг о друга.

“Шаоэр, Шаоэр, холм желтой земли. Фан Хуа на холме желтой земли.”

Пораженная, я увидела, как маленькое перышко опустилось с воздуха, и подняла голову, чтобы увидеть попугая, сидящего на крыше и смотрящего на меня своими влажными глазами.

Холм желтой земли…

Когда я заставила Хань Цзычуаня подняться на гору, мы проходили мимо этого места, но там никого не было видно.

“Ах ты, маленькая бестия, ты снова дразнишь меня”. - я невольно рассмеялась и встала. Мне было трудно поверить в свои собственные слова, но я все равно продолжала их повторять: “Телу Фан Хуа, должно быть, нездоровится, поэтому Диэр пошел с ним на прогулку”.

Попугай с тревогой приземлился мне на плечо, шаркая когтями и клюя меня клювом.

“Фан Хуа всегда был послушным. Когда я сказала, что мне не нравится, когда другие люди видят его, он обычно оставался со мной в доме на месяц или полгода, никуда не выходя. Диэр - жизнерадостный тип, а Фан Хуа мягкосердечный, поэтому его, вероятно, убедили съездить в город.” - мне казалось, что я потеряла часть своей души, когда медленно и глупо зашагала в указанном направлении.

“Шаор, Шаоэр, холм желтой земли. Фан Хуа похоронен у холма желтой земли.”

Голос птицы внезапно стал печальным и пронзительным…

Внезапно я остановилась. Это было подобно тому, как будто что-то, что я понимала только молча, внезапно вырвалось на поверхность, уничтожая мои последние остатки надежды. Мое тело начало неудержимо дрожать, когда плечо, в которое меня клюнул попугай, начало болеть. Когда я обернулась, маленькое существо подгоняло меня, как будто оно беспокоилось больше, чем я.

Мои глаза скользнули по коридорам, видя, что все двери распахнуты настежь, и не было никаких признаков Хань Цзычуаня в поле зрения. Только тогда мне кое-что пришло в голову, и я быстро использовала свою внутреннюю энергию, чтобы выскочить из дома, перешагнув через бамбук, чтобы направиться к тому месту.

Изначально у холма желтой земли не было такого названия. Возможно, у такого места, как это, где пустили корни всевозможные таинственные цветы и необычные растения, могло бы быть еще более красивое название. Я просто никогда не удосуживалась спросить Фан Хуа, что это было.

Когда я помчалась дальше, тонкие листья бамбука коснулись моего лица, холодно и немного больно. В этой долине была единственная могила, пустынный холм, окруженный со всех сторон лекарственными растениями и ароматом цветов. Я могла видеть неясную фигуру, наклонившуюся, чтобы что-то вытащить.

Этим человеком был Хань Цзычуань…

Я прищурила глаза и бросилась к нему, схватив за руку.

“Что ты делаешь?”

Хань Цзычуань посмотрел на меня с улыбкой: “Я нашел твоего Фан Хуа...”

Ветер постепенно усиливался, обдавая нас ароматом цветов. Я стояла ошеломленная, глядя на это улыбающееся лицо. В нем не было ни удивления, ни печали, только его обычное спокойствие и приподнятое настроение, как будто все здесь соответствовало его предположениям. Травы вокруг холма желтой земли были сладко пахнущими и душистыми, колыхаясь на ветру, словно бы беззвучно рыдая…

Останки скелета были пристроены рядом с гробницей, за которой стояло единственное дерево Фан Хуа... одинокое и сияющее, как смоль, черное, источающее аромат, который пропитывал все вокруг.

***

Фан Хуа обладает непревзойденной красотой, напоминающей женскую, подобную которой трудно найти в этом мире. Как животные, обладающие чувствительным характером, они будут связаны нитями чувств всю свою жизнь. Те, кто не может вырваться из оков чувствительности, лишаются жизни и умирают молодыми, оставляя все меньше и меньше тех, кому удается достичь Правильного Плода(1).

***

Хань Цзычуань осторожно опустился на колени, положив руку на колено, другой рукой прикрывая дерево Фан Хуа в земле, прикрыв глаза: “Когда Зверь Фан Хуа умирает, он снова превращается в сухостой. В случае, если Зверь Фан Хуа сильно пострадает от чувств, цвет его древесины почернеет, и ее можно будет применять как сильнейшее средство против ядов. Так что это на самом деле правда...”

Все мое тело дрожало, когда я смотрела на красивое лицо Хань Цзычуаня, уставившегося на дерево Фан Хуа. Его зрачки, кажется, светились глубоким интересом, но в них не было ни капли печали... как если бы подобная смерть не была чем-то важным. Он был в полном восторге от этого ничем не примечательного дерева Фан Хуа, по-идиотски уставившись на него, в то время как я пялилась на него. Воздух вокруг нас был пропитан тем же слабым ароматом, который сопровождал только самого Фан Хуа.

Фан Хуа был мертв…

Хань Цзычуань внезапно рассмеялся, протянув руку, чтобы дотронуться до черного, как смоль, дерева. Мое сердце упало, дыхание перехватило, и я в мгновение ока схватила Хань Цзычуаня за руку, понизив голос: “Что ты делаешь? Могло ли это быть... все это время, ты...”

Ты хотел это дерево Фан Хуа?! Остальные слова застряли у меня в горле, отказываясь быть произнесенными. Хань Цзычуань стоял и смотрел на меня, не говоря ни слова.

“Где ты прочитал ту часть о Звере Фан Хуа, которую ты только что сказал?” - я безразлично смотрела на него, усилив свою хватку, мои ногти впились в его ладонь до крови.

Он изогнул губы в усмешке: “Шаоэр, глупая, мы оба жили с Фан Хуа в одном доме...” - он растянул фразу, прежде чем схватить меня за руку, крепко сжимая ее: “Если ты могла заходить в кабинет Фан Хуа, то и я тоже мог”.

“Все годы, что ты прожил с нами, были частью твоего плана заполучить дерево Фан Хуа?”

На лице Хань Цзычуаня появилась ослепительная улыбка. “Ты знаешь, что я не люблю его”.

Такой недостаток любви.

Я пристально посмотрела на него глазами, полными страдания: “Все эти годы я никогда не забывала о том, что произошло во дворце. Этот образ вас двоих, в опьянении обнимающих друг друга, был подобен ножу, пронзившему мое сердце. Я так долго скрывала это, но теперь ты говоришь мне, что обнимал его только ради чего-то подобного?”

В глазах Хань Цзычуаня появилось сложное выражение, после чего что-то промелькнуло и исчезло. Что бы он ни хотел сказать тогда, он так и не сказал.

Я была вне себя от ярости: “После того, как я ушла, Фан Хуа заболел во дворе Долгой Весны, верно? Ты давно знал, что он болен, так почему же ты позволил ему покинуть дворец? Почему ты позволил ему жить в этом далеком месте, и никто о нем не заботился? Без кого-либо, кто мог бы его защитить? Почему ты позволил ему просто ждать своей смерти?”

Хань Цзычуань все еще легко улыбался, когда ответил: “Это было то, о чем Фан Хуа просил сам, так что все, что Чжэнь мог сделать для него, это дать мое согласие”.

“В течение пяти лет, целых пяти лет... до меня не доходило ничего, кроме новостей о Фан Хуа из дворца. Все эти пять лет я думала, что он все еще находится при дворе и живет с тобой”.

“Все мои служители во дворе Долгой Весны носят имя Фан Хуа. Разве ты сама не узнала об этом, войдя во дворец? Я просто использовал их, чтобы ввести в заблуждение министров при дворе”. - любезно напомнил мне Хань Цзычуань.

“Ты и меня ввел в заблуждение! Ты распространял новости о себе и Фан Хуа среди всего народа, заставляя меня страдать после того, как я покинула тебя. Ты знаешь, как я прожила эти пять лет?!”

“Я знаю”. - засмеялся он: “Ты приняла шестерых принцев”. Возможно, он заметил, что мое лицо перекосило, потому что перестал употреблять "Чжэнь". Моя грудь наполнилась таким яростным гневом, что я никогда не смогла бы выразить его или проглотить. Все, что я сделала, это бросила на него убийственный взгляд.

“Глупая Шаоэр, разве я не отправил тебя к нему в его последние дни? Тебе удалось выполнить свой долг почтительности приемному отцу.”

“Вот как...” - я печально улыбнулась.

После того, как мы провели ночь вместе, после того, как ты заставил меня думать, что ты мой будущий муж, ты отослал меня к Фан Хуа... ты такой безжалостный. Была ли настолько важна для тебя одна-единственная ветвь дерева Фан Хуа? Чтобы ты стал причиной всех этих страданий.

Я внезапно потеряла всю свою энергию. Все превзошло мои предположения. Хань Цзычуань сделал еще один вдох и шагнул вперед, крепко обняв мое дрожащее тело. Я отвернулась, закрыв глаза, чтобы обдумать все, после чего открыла их снова, чтобы еще раз посмотреть на наполовину погребенное в земле дерево Фан Хуа.

Фан Хуа, я правда хочу убить этого человека прямо сейчас. Но я не могу... потому что он может спасти тебя. Возможно... все еще остается надежда, если я использую его кровь, чтобы оживить тебя.

Хань Цзычуань, казалось, был доволен моим послушным поведением, улыбаясь и гладя меня по волосам. Тон его голоса стал нежным и вкрадчивым: “Шаоэр, ты не понимаешь. С того самого года, как Фан Хуа привел меня к вам домой, мне начала нравиться такая мирная жизнь. Фан Хуа был искусен в игре на цине, в шахматах, каллиграфии и живописи, обладал хорошими навыками боевых искусств и отличным характером. Он был просто немного простоват, когда дело касалось человеческих дел – совсем как чистый лист бумаги. Ты тоже ничего не понимала, но я все равно завидовал тебе, потому что твоя улыбка была такой беззаботной. Я завидовал тому факту, что ты могла без зазрения совести запугивать меня, выставлять Фан Хуа дураком и весь день сеять хаос в доме. На самом деле, в то время... я не знал, что он был Зверем Фан Хуа.”

Мне тоже пришлось улыбнуться, хотя моя улыбка была скорее насмешливой. В то время... я тоже не знала, что ты был наследным принцем.

“Что касается того, что произошло в прошлом, я не хочу много упоминать об этом”. - хватка Хань Цзычуаня на мне слегка ослабла, когда он отвернулся. Его высокий нос и изогнутые брови выглядели одновременно серьезными и суровыми, наполненными аурой правителя: “При дворе было слишком много людей, замышлявших против меня заговор. Чтобы защитить свое положение наследного принца, я был вынужден нарушить предписание найти лекарство для моего отца. Позже я случайно наткнулся на записи о Звере Фан Хуа в книге и понял... заколка в твоих волосах была сделана из дерева Фан Хуа”.

А потом ты решил причинить боль Фан Хуа после всего того, что было, не пощадив даже меня.

“Я всегда был искренен в своих чувствах к тебе. Жаль, что все, что ты делала, это гонялась за своим ифу и ни разу не взглянула на меня”. - Хань Цзычуань поднял руку, чтобы погладить мое лицо, его глаза сияли: “Я не мог примириться с самим собой. Мой отец рано или поздно должен был умереть, и я не думал, что стоит спасать умирающего человека, убивая Фан Хуа, которого я уважал и которым восхищался. Но позже я передумал”. - он пристально смотрел на меня, словно бы оцепенев: “Я никогда раньше не видел дерева Фан Хуа, не говоря уже о том, что Зверь Фан Хуа появляется раз в тысячу лет. Было достаточно людей, замышлявших против меня заговор, и я подумал, что, если бы у меня было одно такое дерево, я был бы в безопасности от всего - и ты, наконец, принадлежала бы мне”.

Я сложила губы в улыбку, немного грустную: “Ты ломал себе голову, чтобы сказать все это, но в конце концов это все равно случилось только потому, что ты хотел дерево Фан Хуа”.

Хань Цзычуань пристально изучал меня, не говоря ни слова, сжав губы.

Я подвинулась, чтобы загородить гробницу, сказав легким тоном: “Я не позволю тебе забрать его. Но ты...” - сделав паузу, я бросила на него взгляд: “...тоже никуда отсюда не уйдешь”.

Ухмылка появилась на лице Хань Цзычуаня, когда он ответил: “Я знаю”. - он все еще держал меня за руку, как и раньше, совсем не взволнованный: “Давай поспорим”.

Я одарила его ледяным взглядом.

Хань Цзычуань рассмеялся, но крепче сжал меня в объятиях, медленно произнося слово за словом: “Я позволю тебе взять мою кровь, чтобы спасти Фан Хуа. Если он возродится с нетронутыми воспоминаниями о своей прошлой жизни, подобно прошлому Фан Хуа, я отпущу тебя, чтобы ты заботилась о нем до конца ваших дней. Я больше никогда вас не побеспокою.” - он сделал паузу, после чего его улыбка стала шире: “В противном случае, ты вернешься во дворец вместе со мной”.

“Дерево Фан Хуа рано или поздно переродится. Если он примет человеческий облик...”

“Тогда я откажусь от дерева Фан Хуа”. - решительно сказал он.

“Ты приложил столько усилий, чтобы все это устроить, так как же ты можешь говорить, что так легко откажешься от этого?” - я посмотрела на Хань Цзычуаня, продолжив тихим голосом: “Твое предложение неплохое, но я не хочу играть с тобой, потому что...” - мои глаза были холодны, когда я похлопала его по плечу и наклонилась: “Даже если я не играю в азартные игры... я все еще могу использовать твою кровь, чтобы спасти его.”

“Может быть, и так. Я не думаю, что ты даже знаешь, сколько дней нужно вскармливать его свежей кровью. Неизвестно, когда какая-нибудь могущественная армия совершит внезапную атаку на гору и осадит этот холм из желтой земли. Независимо от того, насколько искусен тогда будет Беззаботный Бездельник, у него будут проблемы с защитой дерева Фан Хуа.”

“Ты...”

Проходя мимо меня, Хань Цзычуань посмотрел вдаль: “Давай сделаем наши ставки в этой нашей финальной игре”.

Его одежда шумно развевалась на ветру, как будто он был человеком, прошедшим через бесчисленные жизненные невзгоды. Единственное, чего не хватало для полной картины, - это отсутствия беспокойства, запечатленного на его лбу.

“Цзычуань, зачем ты это делаешь? Даже если он вернется в человеческий облик и никогда не восстановит свои воспоминания, или никогда не станет прежним Фан Хуа, я все равно уйду с ним.”

Хань Цзычуань изогнул губы в улыбке и посмотрел на меня с эмоцией, которую я не могла прочитать: “С такими серьезными травмами, как у него, я боюсь, у него даже не хватит сил трансформироваться”.

***

Фан Хуа был для меня не просто куском дерева. Ради него я была готова сражаться. Я бросила на него решительный взгляд: “Слово императора – не пустой звук. Ты должен сделать то, что сказал.”

“Я бы не стал ставить на что-то, если бы не был уверен. Я радушно попрошу тебя вернуться со мной во дворец". - он равнодушно улыбнулся.

Вид его колыхающихся рукавов и развевающихся одежд напомнил мне плывущие облака и текущие воды. Его приподнятое настроение и смелость на фоне этой высокой, прямой фигуры создавали впечатление, что он уверен в успехе. Я долго сидела рядом с могилой.

Если закопать дерево в землю и полить его смесью измельченных лекарственных трав, смешанных с росой, тронутой первыми лучами утреннего солнца... достаточно скоро Зверь Фан Хуа родится снова. Вскормив его кровью человека, которого он любил больше всего, можно было сохранить его душу и вернуть воспоминания из его прошлой жизни.

Фан Хуа, я уже вернула этого человека.

Нежный ветерок, бесконечное море трав... низкие ноты неторопливой мелодии циня, вечернее заходящее солнце. Десять лет, проведенных у этой могилы практически в полном одиночестве, если не считать витающего в воздухе аромата цветов.

***

В эти дни я вставала еще до рассвета. Я тихонько проскальзывала в восточные комнаты, открывала окна и тушила успокаивающие благовония в курильнице. Затем я становилась на колени перед кроватью, чтобы позвать Хань Цзычуаня по имени. Его расслабленные брови показывали, что он мирно спал. Он и не подозревал, что я уже давно улучила время, пока он спал, чтобы пролететь мимо бамбука в горы и сорвать самые свежие цветы и лекарственные растения, чтобы отнести их обратно в дом.

Я была счастлива, что у меня все еще была спасительная милость - возможность сделать что-то для моего ифу, Фан Хуа.

Возможно, Хань Цзычуань и не находился сейчас во дворце, но он имел дурную привычку ожидать, что ему должны прислуживать. Теперь некому было одеть его, вымыть или обуть, но он по-прежнему придавал большое значение своему внешнему виду и убеждался, что выглядит достойно, прежде чем покинуть комнату. Обычно это занимало несколько часов.

Каждый день примерно в это время я отправлялась на холм желтой земли одна, тупо уставившись на скелет, примостившийся у могилы. Мои воспоминания накатывали на меня подобно приливу, чтобы погрузить в бесконечное море печали.…

В прошлом именно этот труп позволил мертвому Фан Хуа снова возродиться, но ифу сказал, что больше не может вспомнить их общее прошлое…

В этот момент мое сердце сильно терзалось. Ифу... если бы ты смог вернуться к жизни, ты бы все еще помнил меня?

Хань Цзычуань сказал, что Фан Хуа уже был куском дерева. Дерево было таким черным, что он, должно быть, сильно пострадал от чувств, так что, вероятно, у него не было шанса перевоплотиться снова. Но я отказывалась верить ему... Ифу был таким хорошим человеком, так как же он мог просто оставить меня позади?

Вопреки ожиданиям, Хань Цзычуань в эти дни был очень сговорчивым. Он не думал о побеге или оповещении дворца, но проводил свои дни, уставившись на меня, пока я смешивала травы, лепестки и утреннюю росу, чтобы поливать дерево Фан Хуа. Возможно, он больше никогда не пытался сорвать дерево Фан Хуа... из-за его ставки. Я была убеждена, что Фан Хуа так сильно заботился о Хань Цзычуане в своей прошлой жизни, что он предпочел бы страдать и умереть от своих чувств, чем принять кровь Хань Цзычуаня, чтобы спасти себя. Так что... Фан Хуа, если ты не хочешь, чтобы я причиняла боль Хань Цзычуаню, поторопись и проснись.

***

Сегодня дерево Фан Хуа по-прежнему никак не изменилось. Я снова взяла ткань из кабинета и изучила ее слово за словом... но ничего не смогла найти. Хань Цзычуань убеждал меня не беспокоиться так. На шелке было написано, что после того, как дерево посадят в землю и ежедневно будут поливать смесью измельченных лекарственных трав, смешанных с росой, которой коснулись первые лучи утреннего солнца, то через месяц сухая древесина станет красной, как огонь, с оттенком нефрита.

Сегодня был 17-й день, но дерево все еще было блестяще черным, которому не хватало прежнего тепла при прикосновении. Прямо сейчас оно ничем не отличалось от мертвого дерева. Несмотря на то, что оно было посажено в землю, оно все еще было холодным и безжизненным.

Фан Хуа, я решила не ждать больше.

Шелковая ткань гласила, что после того, как дерево Фан Хуа примет человеческую форму, для его питания требовалась кровь истинной любви. У Хань Цзычуаня сильное тело, так что тебе не нужно беспокоиться о его здоровье. Поскольку ты был ранен так серьезно, я беспокоюсь, что ты забудешь нас после того, как проснешься…

***

За эти дни Хань Цзычуань потерял много крови, и цвет его лица был ужасен. Поэтому в дополнение к поливу Фан Хуа цветами и ценными лекарственными растениями я тратила много времени на приготовление лекарств и супа для Хань Цзычуаня, чтобы укрепить его организм. Каждый раз, когда это случалось, Хань Цзычуань тихо прислонялся к двери, глядя на меня с безмолвной улыбкой.

Фан Хуа, я наконец-то поняла, как хлопотно готовить для кого-то. Единственным, что я умела готовить, был сладкий картофель, но Хань Цзычуань больше не мог сидеть на корточках на земле и есть сладкий картофель вместе со мной. Его здоровье было в ужасном состоянии. Если бы он просто умер вот так, то не осталось бы никакой крови, чтобы спасти тебя. Поэтому я научилась разжигать печь, раздувая пламя, хотя дым каждый раз душил меня до слез и окрашивал мое лицо в такой же черный цвет, как в дни моего детства.

Фанг Хуа, ты любил быть чистоплотным, но все эти годы всегда готовил мне еду на кухне, то, что ты никогда бы не съел. Тебе было так же трудно, как и мне, когда ты готовил в первый раз?

Теперь, когда тебя здесь нет, я не могу не думать о тебе каждый день.

Первый суп, который я приготовила, оказался неудачным... но Хань Цзычуань выпил его с удовольствием. Эта сцена напомнила мне о моем детстве, когда ты приготовил мне мое первое блюдо: красную тушеную свинину, которую я до сих пор помню как самую вкусную.

***

Сегодня 29-й день, всего на день меньше одного месяца. Дерево Фан Хуа все еще было полностью черным, без малейших признаков покраснения.

Сегодня утром, когда я измельчала растения во дворе, я внезапно почувствовала волну головокружения. Мне потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя. Хань Цзычуань сказал, что это потому, что я переутомилась, и что он хотел, чтобы Маленький Ли приехал из дворца, чтобы прислуживать мне. Я знаю, что он уже строил планы по возвращению ко двору.

Этот спор, неужели я его проиграла?

В грязи торчал деревянный черенок. Не говоря о том, чтобы изменить форму, чтобы стать предыдущим Фан Хуа, было трудно понять, сможет ли он вообще трансформироваться в человеческую форму. Я ощущала вкус разочарования, пока Хань Цзычуань очень, очень долго рассеянно стоял перед запертой дверью на западной стороне... но на самом деле ему не о чем было беспокоиться.

Прямо сейчас существовало только одно крошечное желание, что утешало меня. У меня уже не было никаких безумных желаний, чтобы Фан Хуа сохранил свою душу или воспоминания как мой предыдущий ифу. До тех пор, пока он может принять человеческий облик, пока он может продолжать жить, я послушно последую за Хань Цзычуанем обратно во дворец, как мы и договаривались.

***

Сегодня 30-й день.

Трава вокруг земляного холмика совсем немного разрослась, в то время как большая часть цветов увяла. Но эта ветвь дерева Фан Хуа, как и прежде, одиноко стояла в земле, полностью неподвижная. Дерево было всего семи цуней(2) в высоту и с самого начала не менялось в размерах.

“Шаоэр, ветер усиливается”. - низкий голос последовал за звуком чьего-то вздоха позади меня.

"Я знаю." - сказала я в подавленном настроении.

Хань Цзычуань прислонился к моим плечам, обхватив меня руками за талию. Его лицо было очень белым, но я притворилась, что не замечаю этого. Он держал меня в своих объятиях и молча изучал места, где я порезала его запястье. Он долго не двигался, но продолжал держать меня в теплых объятиях с печальным выражением в глазах. Несмотря на это, он все еще улыбался. Его светло-зеленые рукава уже были окрашены кровью в красный цвет, когда теплые капли стекали по его пальцам и капали на дерево Фан Хуа.

Первая капля попала в цель, в то время как вторая и третья упали на землю.

Кровь стекала по дереву Фан Хуа и впитывалась в землю, впитываясь желтой грязью. И все же дерево оставалось таким же холодным и черным, как и раньше, без каких-либо изменений. Ветер продолжал дуть, а я упрямо смотрела на дерево, пока мое зрение не затуманилось.

“Ты можешь распечатать мои акупунктурные точки? Я немного устал.” - голос Хань Цзычуаня был очень тихим.

“Нет”. - холодно ответила я.

Он слабо улыбнулся и слегка прислонил ко мне голову, заставляя меня выдерживать весь его вес. Тепло его тела перекрывало большую часть позднего осеннего холода, но его слова были немного одинокими: “Ты всегда была так бессердечна со мной”.

Если я на самом деле распечатаю твои акупунктурные точки, боюсь, ты умрешь от чрезмерного кровотока. Если ты это сделаешь, то не останется никого, кто мог бы спасти Фан Хуа.

"Шаоэр... есть кое-что, что я должен был сказать тебе давным-давно". - Хань Цзычуань отпустил меня и мягко потянул за руку, после чего положил свои руки мне на плечи. Он опустил голову, чтобы посмотреть на меня серьезным и сосредоточенным взглядом: "Ты использовала мою кровь в качестве ингредиента с драгоценными растениями и утренней росой, чтобы вскармливать его в течение месяца. Ничего не случилось. Время его перерождения уже прошло, так что он больше не сможет принять человеческий облик."

Мое тело начало сильно трясти.

Хань Цзычуань убрал руки и стянул с меня повязку, используя ее, чтобы остановить кровотечение из своего запястья. Он снова посмотрел на меня, тихо позвав: ”Шаоэр..." - его глаза смотрели прямо в мои: “Тебе все еще не ясно, кого он любил на самом деле?”

Я бросила на него испуганный взгляд, когда чувства, которые я так долго подавляла в своем сердце, начали прорываться наружу. Он продолжал говорить:

“У тебя никогда не было ни малейшего подозрения после всех этих дней...? Моя кровь совершенно бесполезна для Фан Хуа.”

“Нет, он был ранен слишком глубоко, и именно поэтому он не может принять человеческий облик. Он...” - я упрямо схватила Хань Цзычуаня за рукав, желая сказать больше, но обнаружила, что не могу.

Хань Цзычуань тяжело вздохнул и бросил на меня жалостливый взгляд. Его голос был мягким: “Ты знаешь, почему Фан Хуа согласился поехать со мной во дворец, чтобы вылечить болезнь отца? Потому что я использовал тебя как залог его послушания… итак, он был вынужден так поступить ради твоей безопасности. Ты на самом деле не знаешь? После того, как ты покинула дворец, твой ифу тоже ушел.”

Я вдруг почувствовала, что не могу стоять, мое сердце заболело до такой степени, что я не могла дышать, а глазам стало жарко.

“Как это возможно?” - я резко встала, в моем голосе не было энергии: “Когда я жила с ним, он даже не хотел упоминать твое имя. Если это было не потому, что ты причинил ему боль, тогда...”

“Потому что после того, как ты потеряла свои воспоминания, ты стала моей женой”. - Хань Цзычуань грустно улыбнулся мне. Каждое его слово было подобно ножу, вонзающемуся в раны по всему моему телу.

Где я ошиблась?..

Если это было правдой, то почему Фан Хуа оттолкнул меня после того, как я восстановила свои воспоминания? И почему он сказал мне отдать его тело Хань Цзычуаню после того, как он умер? Почему такой человек должен был любить меня?

И все же человек, стоящий сейчас передо мной, сказал, что Фан Хуа любил меня…

Радость и боль, захлестнувшие мое сердце, были почти невыносимыми. Их сила была настолько живой, что угрожала разорвать мое сердце на части, причиняя мне боль до такой степени, что я не могла дышать. Хань Цзычуань посмотрел на меня и внезапно улыбнулся, его глаза были холодными и яркими.

“Шаоэр, я скажу тебе еще кое-что. Ночь, которую ты не можешь забыть – та, в которую мы оба напились. Я тогда обнял Фан Хуа, но все, что он сделал, это пробормотал: Шаоэр… моя Шаоэр."

Все мои рассуждения рассыпались на куски. Это была самая жестокая вещь, которую я слышала в своей жизни. Я невидящими глазами посмотрела на человека передо мной, после чего использовала все свои силы, чтобы переварить то, что он только что сказал. Эти слова и фразы не принесли мне счастья, а только боль. Когда-то кто-то полюбил меня, но я покинула его.

“Все это... все...” - я сжала руки, пытаясь сохранять спокойствие: “Почему ты рассказываешь мне это сейчас?” - тем не менее, я не смогла сдержать дрожь в своих словах.

“Он просто зверь. Он воспитывал тебя, пока ты не выросла, обучал тебя медицинским навыкам и боевым искусствам, и ты называла его своим ифу. Я тот, кто собирается жить с тобой всю оставшуюся жизнь. Фан Хуа позволил мне присматривать за тобой. Он умолял меня взять дерево Фан Хуа, надеясь, что я подарю тебе мирную и счастливую жизнь”.

“Нет... ты знаешь, что единственный, кого я люблю - это Фан Хуа.”

“Но я тоже люблю тебя. Я такой же, как ты...” - его голос был полон одиночества: “Ради Фан Хуа ты готова на все.” - он поднял запястье, небрежно проводя мягким взглядом по коже, испещренной шрамами: “Я тоже способен на такое... и чего я хочу, так это разлучить вас обоих.”

Я была опечалена до такой степени, что у меня не было слез. Он отвернулся, больше не смотря на меня, в то время как его слова разносились по ветру:

“Ты можешь провести то время, что у тебя еще осталось, рядом с Фан Хуа. Через некоторое время я вернусь… чтобы забрать дерево Фан Хуа...”

***

Один-единственный человек, одно-единственное дерево. Порыв ветра пронесся мимо моих одиноких мыслей. Наши взгляды встретились на расстоянии, и слезы потекли из моих глаз.

***

(1) zhenguo (正果) - чжэньго, Правильный Плод. Состояние совершенствования в буддийской вере, которое наступает непосредственно перед просветлением.

(2) cun (寸) – цунь. Единица измерения, приблизительно равная 3,73 сантиметрам.

http://tl.rulate.ru/book/80096/2741715