Готовый перевод Звёздные войны: Белые ночи / Звёздные войны: Белые ночи: Глава 101

Мальчик, сидящий в середине озера дернул уголками губ в легкой улыбке.

В самый первый раз, когда Фэй привела его сюда, она попыталась рассказать ему, что с ним произошло. Он никриффа не понял, кроме того, что ему нужно каким-то образом попасть туда, куда его звали и тащили те руки. А потом вернуться. Обязательно вернуться. Энакин недолго думая шагнул в озеро и с удивлением обнаружил, что вода в нем слишком плотная для его тела. Какая-то физическая особенность воды этого озера. Так что без задней мысли Энакин прошел на середину, уселся и стал звать голоса и руки. Призраки очень быстро нашли его и ответили на его призыв. Они снова потянули его на себя, но на этот раз Энакин не сопротивлялся. Вдохнул поглубже и нырнул в пучину озера, откуда внезапно появившийся яркий свет поглотил его и перенес в другой мир.

Оказавшись в нем Энакин понял все. Буквально.

Начиная с того, что с ним произошло и что ему пыталась ломаным примитивным языком объяснить Фэй.

Сгусток Силы, которым был Энакин, не мог существовать в «проявленном» мире. Его насильно выдернули из «верхнего» мира и заключили в примитивное смертное тело. Это был эксперимент смертного существа из «проявленного» мира, увенчавшийся относительным успехом. Но Энакин был рожден незаконно, не имел прав на существование. Однако любой сгусток Силы вроде него, просочившийся в «проявленный» мир считался буквально богом. Их называли по-разному: Избранный, Демиург, Архитектор. Те, кто приходили, были добровольцами, обучались в «верхнем» мире, а потом и в «проявленном». Энакин добровольцем не был, его не обучали, поэтому всю сознательную жизнь его разрывало от собственного могущества и невозможности это могущество применить. Со временем на чистый сгусток наложились человеческие запреты, ставшие дополнительными кандалами. Он буквально застрял, готовый взорваться в любой момент. Но Сила одинаково любит все свои проявления и дала ему возможность вернуться домой.

Там, в той пещере, на его таинстве Сила нашла потерянное дитя и решила вернуть его домой. Но будучи человеком, Энакин испугался. Он захотел остаться, он сделал выбор, с которым его сгусток согласился. И, будучи Демиургом, сгусток узаконил свое существование в «проявленном» мире. Сила подчинилась.

Но тем не менее, сгусток не хотел непривычной для него человеческой боли. Он хотел сделать все правильно, как привык в «верхнем» мире. И Энакин с этим тоже согласился. Сила вновь подчинилась.

Выход был только один: дать Энакину возможность проходить между мирами, чтобы учиться в «верхнем» мире и проявляться в «проявленном». Для тела Энакина это было бы невозможно, потому что внутри него недостаточно энергии для существования в «верхнем» мире. Поэтому Сила наградила его вторым телом. Взорвав кайбер, Сила распылила его внутри тела Энакина, создав ему привычную оболочку, которая могла бы переносить его сознание между мирами, защищая от распада и перегрузок.

Все это он понял, просто впервые оказавшись в «верхнем» мире и взглянув на себя, сидящего с той стороны озера.

Вспомнив наказ Фэй «обязательно вернуться», он тут же нырнул обратно. Он думал, что может быть проще и о чем вообще переживать? Ох, как он ошибался.

Стоило ему лишь вернутся к себе самому, как он тут же свалился на спину от дикой боли, ломающей кости и выжигающей легкие. Он тогда так орал, что боялся распугать все окрестные деревни. Возвращаться в человеческое тело было больно. Жить было больно. После «верхнего» мира просто существовать в этом ограниченном, обрезанном, таком простом и отвратительно скудном мире было ужасно больно. Фэй пыталась успокоить его боль, но что она могла? Что мог хоть кто-то из этого «проявленного» мира, чтобы унять его боль?

— Теперь, когда ты понял, в чем разница, ты можешь сделать настоящий выбор, — успокаивала его Фэй, пока Оби-Ван носился над ним, как наседка над собственным яйцом. И как бы сильно ему ни хотелось выгнать Оби-Вана прочь с корабля, чтобы не мельтешил перед и без того болящими глазами, он улыбался. Оби-Ван был добр и заботился о нем. Фэй, самое близкое из известных ему существ, похожих на «верхний» мир, заботилась о нем. Они дарили ему частички того самого тепла и света, что окружали его в «верхнем» мире здесь в беспросветной тьме «проявленного». Он хотел отплатить им тем же. В тысячи и тысячи раз больше. Но так, чтобы не сжечь эти хрупкие тела. Не сжечь самого Энакина в процессе.

Тогда он действительно решил для себя. Он будет учиться, и будет проявляться столько, сколько потребуется, чтобы сделать этот мир хоть чуточку светлее.

— Нигде так не познается Свет, как в кромешной Темноте, — ответил он тогда Фэй. И это светлое существо улыбнулось ему. Она поняла его и оставила наедине со своим собственным выбором, по началу лишь помогая возвращаться обратно, излечивая его боль своим Светом.

Изо дня в день, из декады в декаду, месяц за месяцем, Энакин нырял в «верхний» мир, учился там и возвращался со знаниями в «проявленный» мир. Естественно, они не приходили в полном объеме, естественно часть терялась из-за примитивности человеческого существования, ограниченности языка и мышления. Энакин не мог взять все и сразу, лишь кусочки. Ныряя несколько раз, возвращался и запоминал, перекладывал на «проявленный» язык, на возможности «проявленного» мира. Ведь, чем дольше он был там, чем больше пытался вынести, тем больнее было возвращение, даже если он пытался вынести знания о том, как эту боль минимизировать.

Со временем до него-человека дошло. Он воспринял первое знание с той стороны.

Сейчас, сидя посередине озера, он мог перемещаться десятки тысяч раз в секунду, чтобы практически не ощущать боль. Выносить тонны мыслей, но практически не запоминая ничего. Зная, что на данный момент это оптимальный способ сосуществования с «верхним» миром, Энакин пытался воссоздать что-то. Человек-он не знал, что именно. Сгусток-он точно знал, что и как. Энакин буквально доверился самому себе, чтобы проявить что-то и понять, сможет ли он работать таким образом.

Энакин-сгусток же… о-о-о… Энакин-сгусток был коварным маленьким пройдохой, который отлично видел все, со своего насеста в «верхнем» мире. Время для него не существовало, когда одномоментно ты знаешь все. Где находится он-человек, его учитель и друг Оби-Ван, его защитник и почти идеал Мол…

— Знаешь, — потягиваясь, кинул ему Джон, — когда я только задумал все это, я не думал, что ты будешь так быстро развиваться.

— Звучит, как сомнительный комплемент, — криво ухмыльнулся Мол.

— Я думал, что мы застрянем где-нибудь на «Шаге» и ты очень быстро сдашься.

Мол недоверчиво вскинул на него бровь.

— Ладно, — выставил ладони Джон, — на самом деле, я думал, что ты просто Падешь, и мне придется тебя убить.

— Это больше похоже на правду, — легко кивнул Мол.

— Ты так просто к этому относишься, — буркнул Джон.

Мол понимающе поджал губы, не скрывая издевательской улыбки:

— Рассказывай.

Джон недоверчиво зыркнул на него.

— О, да не смотри ты так. Я терпел все эти месяцы. Уверен, ты тоже. Давай уже выльем друг на друга эти ушаты poodoo и пойдем дальше.

Джон фыркнул и боднул Мола кулаком. Мол боднул в ответ.

— Когда я впервые тебя встретил, мне показалось, что я посмотрелся в зеркало.

Молу пришла в голову тысяча и одна шутка. Он промолчал.

— Такой же. Те же манеры, та же скрытность, те же инстинкты, то же безразличие к собственной боли. Я… не привык видеть этого в других. Когда мне говорили об этом, я просто не обращал внимания. Но… твои ранкоровы инстинкты заставили меня испугаться, а не придумал ли я тебя. Настолько ты делал все так же, как я.

Мол усмехнулся. О да, работа в команде с Антиллесом стала сказкой. Не с начала, нет. Позже, когда Мол нашел подход.

— Тогда я впервые задумался, если ты такой же, то насколько же ты близок к Падению.

Мол фыркнул:

— Так вот, чего ты психанул.

— Любой бы на моем месте психанул.

— Не-а, — мотнул головой Мол. — Ты сам сказал. Я — зеркало. Ты боялся, что если Пал я, то Пал и ты.

Антиллес глубоко вздохнул, но нашел в себе силы кивнуть.

— Я… — зажевал губу Джон, — я боюсь этого. Больше всего на свете, я боюсь однажды проснуться и понять, что я уже там. Но ты… Сколько бы я ни давал тебе, как бы ни истязал, какие бы сложные задачки ни подкидывал, ты никогда не сомневался.

— Темная женщина делала это с тобой?

От имени Джон вздрогнул:

— Как ты узнал?

— Кошмары, — пожал плечами Мол. — Полагаю, я тоже много треплюсь.

Джон фыркнул, но не ответил, вернув тему разговора:

— Да, она. Я сомневался. Боялся этой Тьмы внутри себя. С каждым шагом, с каждым убийством, я боялся, что уже не вернусь. Я каждый Силов день наблюдал за тобой, но так и не понял. Как?

Мол усмехнулся. Снял с пояса меч и протянул его удивленному Джону. Тот принял его, повесив на свой пояс. Это был жест доверия со стороны Мола. Они оба понимали это, с нетерпением ожидая следующих слов.

— Я был там, Джон. Добровольно. Долго. И мне не понравилось. Поэтому я решил, где мое место. Здесь я еще не был. Мне интересно, чем это закончится.

Джон моргнул. Раз. Другой. Наедине с Молом он не прятал изуродованного лица ни за капюшоном, ни за патлами, так что Мол отлично видел всю бурю эмоций-осознания в сапфировых глазах.

Он не спрашивал, как такое возможно, ведь Джон лучше Мола знал о возможностях Силы. Он просто примерял отражение на себя. И кажется, ответ его устроил. В вечно хмуром лице наконец-то появилось выражение безмятежности. Джон словно нашел свое место в этом мире. Мол точно знал это, радуясь чужому успеху победным оскалом.

— В таком случае, — прошептал Джон, — сделай, или умри. — Он толкнул Мола с обрыва каньона. Тот не успел спохватиться и полетел вниз.

«Теневой шаг» был Молу практически знаком. Он заставлял оппонента сомневаться, на долю секунды отводя взгляд, создавая мираж на том месте, где только что был джедай.

«Теневой бег» обладал похожей концепцией, но предполагал, что сомневается мир. Законы физики искажались в пользу джедая, заставляя время замирать, а силу тяжести работать в обратном направлении, так, чтобы джедая как можно быстрее перемещался от точки к точке на видимые расстояния.

«Теневой скачок», в простонародье телепортация или «то самое умение» предполагало, что джедай обманывает себя. С помощью Силы он внушает себе, что находится не здесь, а в другом месте. Сила искажает его восприятие мира и телепортирует.

Все три умения были основаны на игре с восприятием, расшатывая устойчивость психики и вынуждая Силу подстраивать мир под убеждения одаренного. Мол был менталистом. Он без труда мог внушить новые правила игры кому угодно. Как оказалось, даже миру. Но на этот раз его ждал действительно скачок: внушить что-то себе самому. Подвергнуть сомнению собственное восприятие мира. По сути, уничтожить и заново собрать самого себя. Когда Мол сделал это в прошлый раз, ему, мягко говоря, не понравилось. Тогда он не обладал должными умениями и знаниями и все, что смогло собрать его обратно — его братья.

В этот раз Мол был намного подкованнее. Однако боль и страх от первой попытки сковали его по рукам и ногам. Он не мог сделать этого. Не мог снова причинить себе такую боль. Не мог снова вырвать свою уверенность, чтобы заменить ее чем-то чуждым. Он знает, как это больно, он не хочет…

http://tl.rulate.ru/book/79829/2416085