Готовый перевод RE: Monarch / RE: Монарх: 78. Sanctum III

Я запомнил их лица. Никогда не знаешь, кто окажется важным. Этот урок был не столько усвоен, сколько высечен, навсегда запечатлен в моей памяти жирным, подчеркнутым шрифтом. И нет ничего лучше, чтобы наладить связь между случайными незнакомцами, чем еда. Джорра вернулся с корзиной свежеиспеченного хлеба, а я, совершив небольшое чудо, несмотря на сумеречное время, сумел найти свободного торговца рыбой, готового продать ведро качественной икры.

Конечно, оставался вопрос репутации. Это было бы неправильно понято, если бы я ходил вокруг, предлагая еду, и, учитывая мой статус и положение, такие подарки, скорее всего, были бы отвергнуты.

Вместо этого я с тяжелым стуком опустил ведро на землю, уселся рядом с Джоррой и Белларекс и принялся за еду, тем самым устроив пикник в окружении голодных лиц. Хлеб и икра были разложены на открытом месте, где любой мог до них дотянуться. В животах урчало, а глаза невольно метались. Возможно, дело было в гордости, но прошло больше времени, чем я ожидал, прежде чем они сломались.

Первым был маленький инфернал с чересчур мальчишеским лицом. Он застонал, поднимаясь на ноги. Подошел к нам, полез в карман и вытащил звенящий мешочек.

— Как тебя зовут? — неожиданно спросил я, выведя его из равновесия.

— О, э-э, Титор, ваша милость.

— Приветствую тебя, Титор, — сказал я. — Нет нужды в титулах. Мы далеко от Уайтфолла. Не согласишься ли ты оказать мне услугу?

— Какого рода услугу? — Его голос дрогнул. Было видно, что он голоден, но нервничает, разговаривая в присутствии большой, почти безмолвной аудитории.

— Мы с другом немного просчитались, — сказал я. Джорра сдержал улыбку. — Мы оба стали жертвами меркантильной хитрости самого дьявольского рода. Пекарь оказался в бедственном положении. Я буквально сам заставил его собрать эту обременительную партию хлеба. В спешке я понял, что забыл один важный инструмент — ведро.

В задней части группы раздалось фырканье.

Я продолжил. — Рыбак, поняв мое затруднительное положение, жестоко воспользовался им, отказавшись продать требуемое, если я не разрешу ему наполнить ведро икрой и не заплачу за нее.

Титор, казалось, понял, что я шучу не над ним. — Похоже, это проблема.

— Действительно.

Раздалось несколько смешков. На краю моего зрения плечи Белларекс тряслись от едва сдерживаемого смеха.

Титор взял кусок хлеба больше ладони и разорвал его, наклонившись, чтобы положить на него сверкающие оранжевые икринки из ведра.

— Решение напрашивается само собой, — сказал я. И тут толпа сломалась. Один за другим подходили некогда молчаливые инферналы, угощаясь завтраком и облегчая мою ношу. Первой была группа Титора. Он представил крупного юношу с чрезмерно разросшимися рогами как Аранхуса, а инфернала с девичьей косой — как Спиру. Я недолго поговорил с ними, пока их не сменила следующая группа.

Следующими пришли Мистиш и Йора — пара сестер, представившихся магами земли, вероятно, из богатой семьи, судя по качеству их снаряжения и возвышенной манере держаться.

Следующая группа была полностью мужской, все фиолетового цвета: Дхарвир, Маврус и Брисеис. На лице Дхарвира была самодовольная улыбка, как будто он хотел, чтобы я знал, что он разгадал мою маленькую хитрость и оценил ее. Маврус и Брисеис выглядели просто довольными едой.

За ними последовали еще полдюжины других, и я узнал их имена и немного об их прошлом.

Тихое, нервное напряжение в группе спало. Они смешались. Изредка резкие вспышки смеха сменялись столь же забавным шиканьем и взглядами в сторону соседних домов с затемненными окнами.

Не успели мы оглянуться, как взошло солнце.

Уходящая группа была намного больше, чем та, с которой ушла Майя. Группа Майи была одной из многих небольших групп, отправлявшихся после основных экспедиций, в то время как время моей группы совпало с самой основной экспедицией. Шумная толпа родителей и близких, дающих советы своим детям в последнюю минуту, придавала сцене атмосферу нервного напряжения.

Мы с Белларекс стояли в одиночестве рядом с площадкой и молча наблюдали за происходящим.

Джорра одновременно обнял Неттари и Кильвиуса. Он улыбнулся, сказал что-то, чего я не смог разобрать, и взъерошил волосы на голове Агарина — волосы, бывшие когда-то тонкими и редкими, теперь, в мое отсутствие, стали густыми. От этого зрелища я почувствовал странную боль. Это был первый раз, когда я видел их всех вместе с тех пор, как тихо собрал свои вещи и переехал в поместье Ралакоса. Это было похоже на то, как художник изображает момент, который означал одно, когда был запечатлен, а теперь означал нечто совсем другое.

— Джорре повезло, — сказала Белла. Я едва расслышал ее за шумом толпы.

— Да, повезло, — ответил я.

Раздался резкий свист, заглушивший шум. Охранник, обслуживающий подъемник, опустил два пальца от рта и жестом показал в сторону универсальный знак поторапливаться. Белларекс схватила свой единственный походный рюкзак и направилась к лифту, с готовностью и нетерпением.

Я уже собирался последовать за ней, но увидел, что Кильвиус направляется ко мне.

Черт.

Я застыл на месте. Слишком уж надеялся, что этого разговора удастся избежать. Он улыбнулся и протянул руку, я пожал ее.

— Время прошло слишком быстро, — сказал Кильвиус. — Чувствуешь ли ты себя готовым?

— Готов, насколько это возможно. Я сделал паузу. Моим первым побуждением было объясниться, извиниться. Он был главной силой пытавшейся вернуть меня в лоно семьи, а я практически игнорировал его усилия.

— Вспомни всё, чему ты учился. Всё, что отрабатывал. — Он оглядел собравшихся. — Ты продвинулся дальше, чем большинство. Будь умным. Будь осторожен.

— Непременно, — сказал я.

— Поможешь немного? — сказал Джорра. Его огромная сумка была наклонена не в ту сторону, содержимое высыпалось на землю, и на некоторые из этих вещей наступали многочисленные ноги.

Кильвиус бросил на меня извиняющийся взгляд и пошел помогать сыну. Неттари стояла позади него, и наши глаза встретились. На мгновение мне показалось, что она отвернется, но вместо этого Неттари слегка наклонила голову, подзывая меня.

Я подошел волнуясь. Она не встретила моего взгляда, а уставилась в сторону своей семьи, пока сын и отец несли свой тяжелый груз в направлении подъемника.

— Ты выглядишь хорошо. Как будто стал лучше спать. — сказала она, невзирая на меня напрямую.

— Определенно, я больше сплю. Но не уверен, что сон стал лучше. Просто его стало больше, и он стал более стабильным, — сказал я, ругая себя за сумбурность. Что я должен был сказать?

— Да. В последнее время сон потерял большую часть своего очарования, — сказала Неттари. Я впервые заметил темные мешки вокруг ее глаз.

— Работа не дает покоя? — спросил я.

Она слегка наклонила голову, чтобы посмотреть на меня. — Да. Может, поговорим о погоде?

Ауч. Я придержал язык.

Неттари приложила руку ко лбу. — Это было неуместно. Я была обеспокоена в последнее время.

— Если… — начал я, потом остановился. Это был единственный разговор, который мы так и не смогли начать. Толпа поредела. Я понизил голос. — Если хотите, чтобы я отдалился от Джорры, я выполню это желание. Будет достаточно легко найти кого-нибудь, кто заменит меня, когда мы окажемся внизу.

— А как насчет тебя? — Неттари подняла бровь. — Тебе будет легко найти им замену?

Мне не нужно было отвечать. Найти других спутников было бы несложно. Демонический огонь сделал меня весьма привлекательным спутником, а тот факт, что я сражаюсь гораздо лучше остальных своего возраста, был просто бонусом. Я мог бы найти себе другую команду. Но это будет уже не то.

Неттари прервала меня прежде, чем я успел высказать все это. — Я его мать. Я точно знаю, сколько времени вы провели вместе, оттачивая навыки. Причина, по которой он приобрел такой превосходный контроль, связанна либо с тобой, либо с твоей тесной связью с Ралакосом.

— Я просто направил его в правильном направлении, — признал я.

Охранник присвистнул, на сей раз прямо на меня, и невеселое выражение его лица говорило, что он не будет долго ждать, а это давало отличный повод ускользнуть от разговора и зализать раны. Но прежде чем я успел это сделать, Неттари схватила меня за руку. Теперь она смотрела на землю, ее взгляд снова был отстранен от моего.

— Есть причина, по которой люди по природе своей эгоистичны. Если ты будешь продолжать жертвовать собой, предпринимать действия, которые непосредственно подвергают тебя опасности ради других… что ты будешь делать, когда тебе нечего будет отдать? — спросила Неттари. Я слышал в ее голосе борьбу.

Я не смог ничего сказать.

Я оставил ее и занял свое место на подъемнике. Перила защелкнулись, шестеренки сдвинулись, и массивные тросы опустили нас в темноту.

По пещерам, напомнившим мне Сумеречные, мы шли молча, следуя за фонарями, установленными на стенах, горевшими тусклым зеленым светом. Несколько раз у меня закладывало уши, несмотря на отсутствие реального изменения высоты. Моя кожа зудела. Я был не один такой. Несколько сопровождавших меня инферналов потирали руки, а одна наклонилась, чтобы помассировать икры, словно пробуждая их ото сна.

Потребовалось некоторое время, чтобы осознать это ощущение как усиленную версию тех, что я чувствовал, когда медитировал ради восстановления маны. Только вместо того, чтобы сосредоточиться, чтобы собрать ее, она текла, как белые бурные потоки реки, обрушиваясь на голову, топя меня. Голова начала раскалываться.

Один из наших сопровождающих объявил привал. Он отступил на несколько ярдов назад в проход, чтобы проблеваться, и вернулся бледным. Казалось, больше всего от этого страдали взрослые и консерваторы — ученики святилища, достигшие двух последних лет обучения.

Я уперся рукой в стену и слегка сгорбился, стиснув зубы. Джорра сделал полшага в мою сторону и остановился, задыхаясь, держа руки на коленях. Белларекс выглядела нормально, почти растерянно, словно не могла понять, в чем проблема.

Кто-то положил руку мне на грудь, а другую — на поясницу, заставляя встать прямо. Я узнал лицо. Иртек, консерватор, который встретил нас в начале туннеля. У него был душный вид счетовода.

— Встань. — Его голос был тихим и сочувственным, почти женским. — Следует убедиться, что твои каналы открыты и беспрепятственно расширяются. Никому не хотелось бы застрять в таком состоянии.

Я понятия не имел, была ли это шутка. Но я последовал его указаниям, не в силах говорить, не в силах полностью перевести дыхание.

— Вдох через нос, выдох через рот. — Он продемонстрировал это с практическим мастерством.

— Почему она в порядке? — Джорра указал на Белларекс. Он выпрямился, хотя шея его все еще была поджата. Иртек перешел от меня к нему, поправляя его осанку.

— Почему она в порядке? — Иртек наклонил голову и подошел к Белларекс. — Эй, ты! — Когда Белларекс не сразу ответила, он ткнул ее в бок. Она отшатнулась от него, широко раскрыв глаза. — Ты ведь не одна из тех, да? Из тех, которые вроде бы в порядке, но внезапно теряют сознание и падают в пропасть?

Я снова понадеялся, что он шутит.

— Пустота. — Один из наших попутчиков презрительно хмыкнул.

— Ах, — сказал Иртек. В таком случае сейчас у тебя всё будет хорошо, а проблемы возникнут позже. Мы поговорим, когда прибудем в центр. Есть вещи, которые следует знать, чтобы их ожидать.

— Чего ожидать? — сказала Белла. — Почему никто не сказал мне об этом раньше? Что святилище по-другому сказывается на пустоте? Что за проблемы? — Она звучала скорее очарованной, чем обеспокоенной.

— Позже. — Иртек предупреждающе ткнул в нее пальцем.

Белла сделала неуверенный шаг в сторону от него и за спину Джорры, как бы предохраняясь от будущих нападок. Иртек перешел к остальным, делая для них то же, что и для меня.

— Он мне не нравится, — прошептала Белла достаточно громко, чтобы ее, несомненно, услышали.

Охранники покинули нас вскоре после того, как мы достигли максимально безопасной зоны. Мы вышли, словно из начала пещеры. Моей первой мыслью было, что так оно и есть. Что мы где-то свернули не туда и каким-то образом оказались на поверхности. Белые облака покрывали небо над громадными зелеными лугами, простиравшимися перед нами.

Но местность была не совсем обычной. Деревьев было мало, а те, что были, стояли корявые и бесплодные, растущие под странными углами, поднимаясь на несколько футов, а затем уходили в сторону или даже закручивались обратно вниз.

Я присел и сорвал травинку. Оттенок не был зеленым, он был ближе к голубому, а легкий ветерок и холмистая местность создавали впечатление замерзшего, мерцающего моря.

— Ух ты, — сказала Белла с оттенком благоговения в голосе. Она смотрела на облака на высоте тысячи футов. Открылся просвет, открывая навес из скал, который быстро покрылся тем, что, как я постепенно понял, было не облаками, а густым туманом. Туман, казалось, тянулся по направлению к горизонту, скрывая все, что находилось в нескольких милях от нас.

— Откуда исходит свет? — спросил Джорра, осматривая своды.

Я усмехнулся. Святилище было окутано тайной с момента моего прибытия. Казикас постоянно говорил об уникальности растительности, употреблял такие прилагательные, как прекрасное и изысканное, а я ломал над этим голову, недоумевая, как пещера может хотя бы приблизиться к такому описанию. Это было нечто такое, что непременно нужно было увидеть. И теперь, когда я увидел ее, название казалось слишком подходящим. Это было священное место.

Раздался хлопок и шипение. Я повернулся, следя за поворачивающимися головами. Сначала я не заметил это, все еще дезориентированный сменой обстановки. Когда я наконец увидел это, мое сердце сжалось. Вход в гору скал, из которой мы вышли, был покрыт тонкой оранжевой пленкой, она зловеще пульсировала.

Иртек протиснулся сквозь группу и поспешил к входу. Но еще до того, как он подошел, до того, как он повернулся к нам с мрачным лицом и сказал, чтобы мы поспешили дальше, я осознал правду. Путь был закрыт.

И благословенная тишина святилища была разрушена, когда у меня зазвенело в ушах.

http://tl.rulate.ru/book/77890/2724388