Готовый перевод Your Eternal Lies / Твоя бесконечная ложь: Глава 4

Перевод: Astarmina

За пределами камеры она заметила девочку, которая словно шпион то пряталась, то выглядывала из-за угла.

Солдаты, охранявшие заключенных, ушли, посчитав, что раз камера заперта, значит все должно быть в порядке. Обычно подобное происходило при смене караула.

Малышка спряталась за углом...

— Чей ребенок? Как она сюда попала?

— Я не знаю. Она принесла мне сигарету.

— Ты ей угрожала что-то сделать?

— Я ее не пугала. О какой угрозе может быть речь? Я просто попросила ее.

Волосы девочки были аккуратно причесаны и заплетены в косу. Тело было невредимым и чистым.

Розен поняла, что ребенок не беспризорный. Вскоре она так же заметила, что на девочке была довольно роскошная одежда. Она была дочерью аристократов. И если так, то, возможно, прибыла на судно с кем-то из туристов.

«Кто ее опекун? Как позволил отправиться в такое опасное место?»

Женщина схватилась за решетку и прошептала:

— Малышка!

Светловолосый ребенок, игравший неподалеку, оглянулся. Розен громко зашептала, обращаясь к девочке:

— Тебе нельзя находиться здесь. Где твои родители?

Она жестом велела ей уйти, но та не послушалась.

— А?

Наоборот, увидев Розен, девочка разволновалась и подбежала к двери камеры.

Розен тревожно осмотрела грязный пол. Ребенок мог подхватить болезнь или испачкать одежду.

— Здравствуйте, я Лейла Ревилл! Можно узнать кое-что у вас? — лепетала девочка как ни в чем не бывало, несмотря на опасения Розен.

Дети всегда отличались от взрослых, если видели что-то интересное, их не волновала грязь.

Произнесенная ребенком фамилия была знакома женщине.

— Ты знакома с Генри Ревиллом?

— Вы о моем дяде? Вы знакомы с ним?

— Можно выразиться, знакома с ним лично.

Только что видела его, будучи заключенной.

Этот тупой ублюдок должен был лучше присматривать за племянницей. Розен мысленно поклялась разорвать ему глотку, когда встретится с ним в следующий раз.

Покачав головой, она грозно нахмурилась и проговорила:

— Разве тебе не говорили, не ходить сюда? Здесь не место для игр. Лучше поиграй на палубе или возвращайся в каюту. Или позови дядю.

— Но я уже похвасталась друзьям, что приду сюда и встречусь с Розен Уокер.

— Розен Уокер?

— Верно, Розен Уокер. Самый известный беглец в империи! Ведьма из Аль-Капес! Я слышала, что она на этом судне.

Ее имя несколько раз мелькало в газетах, но Розен не подозревала, что была известна и среди детей. Она не успела вставить слово, а ребенок принялся рассказывать:

— Никто не верит мне, потому что мой дедушка — капитан. Поэтому пришлось прийти сюда. Мне нужно встретиться с Розен Уокер и рассказать остальным, пока он не узнал.

Внучка капитана. Она была более ценным ребенком, чем ожидала Розен. Это беспокоило женщину больше, чем саму девочку. Она и подумать боялась, к чему может привести простой разговор с ней, поэтому решила побыстрее выпроводить.

— Я — Розен Уокер. Теперь возвращайся и хвастайся этим. Не задерживайся надолго.

— Ты Розен Уокер? Правда?

— Да.

Девочка закричала от восторга. Настолько громко, что могли услышать охранники. Если бы Розен не была связана, то прикрыла бы ее маленький ротик.

— Пожалуйста, помолчи. Если тебя обнаружат здесь, то мне вкатают очередную пятерку.

Она приложила палец к губам.

Девочка прикрыла рот рукой и кивнула. Глаза ребенка сияли. Розен поняла, что назвавшись совершила ошибку. Ей нужно было просто сказать, что здесь не было Розен Уокер.

— А правда, что ты сбежала из тюрьмы, прокопав туннель?

— Да, правда.

— Разве возможно сделать это ложкой?

— Когда достаточно времени и терпения.

— Ого! Значит в газете была правда!

Розен старалась отвечать как можно суше, чтобы ребенок заскучал. К сожалению, ее ответы были слишком интересными. Даже простейшие факты из ее жизни уже тянули на захватывающую приключенческую историю.

— А ты и правда можешь использовать магию?..

Девочка ожидала ответ.

Розен собиралась ответить «нет», но прислушивавшаяся к разговору Мария легонько пихнула ее в бок. Она нахмурилась и одними губами спросила: «Что?»

Мария зашептала:

— Ты дура? Скажи что используешь магию, и получишь что-нибудь от нее. Она принесла мне сигарету.

— И ты гордишься тем, что ребенок принес тебе ее.

— Ты правда та, кто дважды сбежала? При появлении любой возможности, ты должна воспользоваться ею.

— Будь мы в Аль-Капес, я бы попросила инструмент, но мы на море. Что бы не принес этот ребенок, это бесполезно. Если я не попрошу ее стащить ключи у командира ее дяди.

— А разве мы не можем попросить?

В тюрьме люди сходили с ума. Розен уже долгое время пребывала в тюрьме, и у нее было достаточно опыта, чтобы определить, что предложение Марии неосуществимо. Но раз девочка пришла сюда, не помешало бы ее поспрашивать.

Взглянув на Марию, женщина проговорила:

— Тебя зовут Лейла?

— Да, Лейла Ревилл!

— У меня есть к тебе несколько вопросов, ответишь на них?

Взволнованная девочка замолчала, создав неожиданную паузу. Розен поняла, она испугалась, осознав, что у простой игры могут быть последствия.

Она попыталась утешить ребенка:

— Хочешь увидеть волшебство?

— Это...

— Что? Я не буду спрашивать ничего странного. Мне просто любопытно.

— Я постараюсь ответить...

Женщина старалась делать безобидный вид. Даже без особых усилий она выглядела довольно слабой и безобидной. Помедлив, девочка все же кивнула.

Розен слегка улыбнулась. Говорят, безобидная внешность — роковая слабость в этом суровом мире, но она думала иначе. Как пользоваться ею, зависело от нее.

— Ты знаешь мистера Кернера?

— Да, он командир моего дяди. Герой войны! Лучший пилот! Его зовут Ян.

— Вы близки?

— Ну, он мне не нравится. Он прямолинеен, строг и совсем не интересуется мной. Дядя Генри сказал, что он заботится обо мне, хотя и не показывает этого. Ведь он знал меня еще до рождения. Я должна считать его вторым дядей, но... я не знаю.

— Он женат? У него есть возлюбленная?

— У него даже невесты нет... Все требуют, чтобы он поскорее женился. Но он, кажется, не придает этому значения.

«Хм... его совсем не интересуют женщины?»

Она обдумала следующий вопрос и озвучила его в форме, подходящей для детских ушей:

— Из каюты Яна выходили женщины? Или, возможно, ты видела его с кем-нибудь.

— Женщины? Нет. Зачем? — дала ответ Лейла, не заметив намерений Розен. Именно его она ожидала.

«Черт побери, этот аристократ слишком нравственный и аккуратный».

Остался единственный вариант.

— Ян Кернер... сострадательный человек?

— А что такое сострадание? — удивленно распахнула глаза Лейла.

Возможно, это слово было сложным для ребенка.

Половину жизни Розен всеми способами пыталась вызвать у окружающих сочувствие, поэтому она не смогла ответить на вопрос девочки. Чувства делали людей беспечными, и она зашла слишком далеко, играя на чужих чувствах. Она могла рассказать только это.

— Это сочувствие кому-либо, милая, — пришла ей на помощь Мария, нарушив затянувшуюся тишину. — Впускать собаку под крышу во время дождя. Держать на руках ребенка, страдающего лихорадкой, и молиться. Плакать, когда плачут близкие. Все это сострадание.

— Это жалость?.. — девочка сократила длинное объяснение Марии.

— Конечно, это жалость, — кивнула та в ответ с заботливой улыбкой.

На что Розен только горько усмехнулась. Это не Лейла не знала, что такое сострадание, а она. Испытываемое Марией и Лейлой чувство сострадания сильно отличалось от ее. Хотя они назывались одним словом и относились к одной категории...

Почва, на которой прорастали чувства людей, была разной. Встреченные ею люди не были искренними. То, что они испытывали, было слишком уродливым, чтобы называть это чувствами.

— Ян... не думаю, что ему может кто-то нравиться. Он нелюдим.

«Как и ожидалось».

Она вспомнила серые глаза, равнодушно взирающие на нее, пока она плакала.

Ян Кернер — солдат, а сочувствие было недостатком для воина. Если бы он был сострадательным человеком, то не пережил бы войну.

— Но я думаю, что Ян хороший человек, — поспешно добавила Лейла, проследив за ее выражением лица. Она боялась, что о нем плохо подумают? — Он герой, спасший всех нас...

Девочку ничто не беспокоило.

«Кажется, не имеет значения, что я думаю о Яне Кернере».

Даже если бы она проклинала его, пока не сорвала горло, честь Яна Кернера это не запятнало. Никто не стал бы прислушиваться к словам ведьмы.

Кроме того, она не ненавидела его. Скорее он ей нравился. Ян был для нее героем. То, что он оказался не таким добрым, как она думала, не изменило ее мнения.

Почему она хотела обмануть его? Потому что он был охранником. Если бы не это, она бы совершила что-нибудь глупое для привлечения внимания и в открытую поговорила с ним.

— Спасибо, Лейла. Этого достаточно. Теперь я сдержу свое обещание.

Розен протянула руку через решетку. Не смотря на то, что прутья были довольно близко друг от друга, для ее запястья оставалось достаточно места.

Лейла вздрогнула, взглянув на ее руку.

— У меня много шрамов на руках? Я их обожгла во время работы на кухне, — она попыталась успокоить ребенка.

— Они еще болят?..

— Все в порядке. Это старые шрамы. Но, поскольку у меня ничего нет, могла бы ты дать мне что-нибудь? Подойдет даже какая-нибудь мелочь.

Глаза Лейлы, которая была сострадательным ребенком, наполнились слезами. Неужели все дети такие? Девочка поковырялась в карманах и покачала головой.

— Ничего нет, кроме нескольких монет.

— Достаточно монеты.

Лейла положила на ее ладонь медную монету. Розен посмотрела на слегка заржавевшую поверхность.

— Что ты с ней сделаешь?

— Для магии нужен посредник, — ответила женщина, как опытный фокусник, накрыла ладонь рукой и тут же развела их в стороны.

Увидев ее пустые ладони, девочка вскрикнула:

— Монета пропала!

— Нет, это еще не все, — улыбнулась Розен и вытянула скованные руки так далеко, как только могла, приблизив к Лейле. Она притворилась, что вытаскивает что-то из-за ее уха. И монета снова возникла.

Девочка потеряла дар речи. Розен немного удивила ее реакция.

— Возьми ее. Это счастливая монета, — улыбнувшись, проговорила она.

— Да, да!

— Это секрет, но к закату она превратится в золото.

Этого хватило, чтобы выпроводить девочку восвояси. Взволнованная Лейла положила монету в карман и ушла.

Розен забрала у Марии сигарету и глубоко затянулась.

— Ты правда использовала магию? — игриво спросила Мария.

Розен в ответ озорно усмехнулась:

— Ты прекрасно знаешь, что я не делала этого. Это обычный фокус. И мне далеко до уличных фокусников. Когда солнце сядет, она заметит, что ее одурачили. Но будет слишком поздно. Я уже получила необходимую информацию.

— Разве Розен Уокер не утверждает, что не умеет лгать?

— Разве?

— Бесстыдница. Будь ты настоящей ведьмой, устроила бы бунт заключенных и сбежала.

— Повсюду вода. Куда бы я отправилась?

— Неразумно пересекать на шлюпке море, но есть место, куда можно податься. Остров ведьм, остров Вальпурги. Это неподалеку от острова Монте, — договорив, Мария разразилась смехом, потому что осознавала глупость сказанного. Широко улыбаясь, она проговорила суровую правду: — несмотря на то, что численность ведьм уменьшилась, они до сих пор существуют. И это их последнее прибежище. Если бы обычные люди приблизились к острову, то были бы разорваны на части еще до того, как пристали бы к берегу.

— Я знаю, ты пошутила.

— Да, шутка удалась.

Розен тихо рассмеялась. Прищурившись Мария попыталась что-то сказать, но она отмахнулась. Та собиралась завести утомительный разговор, который повторялся из раза в раз:

— Ты правда убила мужа?

— Я не убивала его.

— Ты ведьма?

— Тебе кажется, что я могу быть ведьмой?

— Ты чем-то расстроена. Я не судья, поэтому можешь быть честной со мной. Скажи, ты убила его?

— Ты думаешь, я могла бы убить мужа?

— Все так думают.

— Я правда не убивала его.

— В тюрьме так все говорят.

Мария многозначительно улыбалась, словно все знала. Розен необязательно было отрицать или верить в собственные слова. Не было необходимости проливать слезы, как в зале суда. Это было бессмысленно. Солжет она Марии или скажет правду, ничего не изменится. Ее ответы в любом случае не изменятся.

— Ложь хорошо действует на детей, Розен.

— Верно.

— Мне бы хотелось, чтобы ты провернула то же самое и с Яном Кернером. Что ты об этом думаешь?

Розен понимала, что Марии уже известно, что она думает о нем.

— Мария, я тут подумала...

— Да, о чем?

— Мне нужно поговорить с Кернером.

Ей бы в любом случае не удалось соблазнить его.

Но он являлся солдатом, героем, пилотом, что означало: он привык смотреть на всех свысока. Каково дышать воздухом высоко над головами других? Каким маленьким и незначительным выглядит мир с высоты? Его жизнь была чередой побед. Ян Кернер зависел от этого.

— Показать, насколько беспомощна, слаба и бессильна Ведьма из Аль-Капес. Как легко заполучить ее. Какой незабываемой может стать ночь, проведенная с ней.

Таким мужчинам нравились несчастные женщины. Удивительно, но внешний вид не имел значения. Их привлекали женщины, чьи ресницы были влажны от слез, а не красивые и уверенные в себе. Бесконечно беспомощные...

Им нравился сам факт обладания, а не женщина. Поэтому им нужна та, кого бы они могли утешать и обнимать, а затем использовать и унижать, как заблагорассудится.

Такое сочувствие, имеющее иной смысл, чем тот, который подразумевала Мария.

Она собиралась доказать это. Розен была из тех женщин, которые не могли одержать победу, но давали мужчинам ее ощущение. Она была в состоянии соответствовать уровню Яна. Могла быть бесконечно униженным человеком. Это была ее специальность.

Она могла быть несчастной крысой, со слезами на глазах, дрожащими руками и подгибающимися ногами.

«Пожалуйста, помоги мне. Какой бы я сильной не казалась, я очень слаба. Сжалься надо мной, сделай что-нибудь для меня. Победи меня. И тогда я смогу выиграть и на этот раз».

Она считала, что чувство завоевания было более сладким и захватывающим, чем любовь. Оно достигалось намного легче, чем любовь.

Унижение можно стерпеть, потому что в итоге, победа будет за ней. Она будет той, кто будет смеяться последней.

http://tl.rulate.ru/book/73618/2672142