Готовый перевод Я стала злодейкой любовного романа / Я стала злодейкой любовного романа: Глава 11

— Молчи! — в гневе рычит граф. 

У меня горит щека, а на глаза невольно наворачиваются слёзы. Тренировки вокруг замирают, повисает гробовая тишина, и десятки взглядов устремляются в нашу сторону. 

— За что? — шепчу я, и отец тут же замахивается для второй пощёчины. Я успеваю зажмуриться… Но удара так и не следует. Когда открываю глаза, то вижу, что руку графа остановил принц. 

— Какое право вы имеете поднимать руку на гостя моего дома? — спрашивает Алан настолько пугающим тоном, что у меня волосы встают дыбом. 

На лице отца проступает сначала изумление, потом страх, а затем и боль. Принц слишком сильно сжимает ему кисть.

— Извините…  — сипит граф. 

Принц смотрит на отца Виктории так, словно перед ним не человек, а навозный жук. Через секунду он брезгливо откидывает руку Рона Саблфорда в сторону. 

Едва получив свободу, граф отходит на шаг и, чуть склоняясь в поклоне, восклицает:

— Простите, Ваша Светлость! Простите, ради бога! Конечно, я не должен был воспитывать дочь при вас! Но вы поймите, с девками по-другому нельзя, тем более с этой. От неё сплошные беды. Наврала, будто с подругами ушла гулять и пропала. Где шлялась, одному богу известно. Теперь вот вам досаждает. Чтобы моя дочь ни натворила, примите глубочайшие извинения. Я прослежу, чтобы она получила достойное наказание.

— И как часто вы выдаёте дочери эти ваши “достойные наказания”? — спрашивает Алан с обманчивым спокойствием.

— О, не переживайте! Она росла в строгости. Да всё без толку, сами же видите. Я сейчас же заберу её! Больше она не рискнёт вам досаждать, — граф тянется взять меня за плечо, но замирает под недобрым взглядом принца.

— Люди — такие странные существа... А ещё нас зверями называют, — цедит Алан. По нему видно, что он едва сдерживается, чтобы не вышвырнуть графа за ворота. Может быть, у оборотней другие обычаи в воспитании? — Ваша дочь никуда не поедет. С этого момента и на неопределённый срок она под защитой моей резиденции.

Граф спотыкается на полуслове, лицо его багровеет от негодования. Я изумлена ничуть не меньше. Чтобы я ни думала о семье злодейки, тут оставаться ещё опаснее!

— Вы не имеете права! — возмущается отец. — Не позволю! 

— Неужели?

— Со всем уважением, ваша светлость, — вмешиваюсь я в разговор, — но я бы хотела вернуться домой. Отец погорячился, но это от волнения за моё благополучие.

Выражение лица у Алана непробиваемое, он словно пропускает мои слова мимо ушей. "Да, граф явно не претендует на премию “отец года”, но он хотя бы не собирается вспороть мне живот", — думаю я.

Принц кивает одному из своих солдат, тот достаёт из-за пазухи свёрнутый в трубку пергамент и передаёт графу.

— Это приказ вашего короля о моих полномочиях в Лимерии. Как видите, они довольно широкие, особенно если дело касается расследования преступлений культа Сумрака. 

— Но при чём тут моя дочь?! — спрашивает граф, развернув пергамент и наскоро пробежавшись по нему глазами.

— Виктория столкнулась на фестивале с приспешниками культа. Есть все основания полагать, что в будущем культисты попытаются похитить вашу дочь. Именно поэтому она останется здесь. Под защитой этих стен. Под моей юрисдикцией. И ваше мнение не имеет никакого значения.

Новости о том, что меня могут украсть, графа не впечатляют. Возможно, он думает, что это лишь предлог? Или ему вовсе не важна судьба Виктории, а печётся он лишь о том, чтобы мой позор не кинул тени на его фамилию. 

Поджав губы, граф передаёт пергамент обратно солдату. Потом смотрит на меня таким взглядом, словно я пала ниже портовой шлюхи. 

— Она молодая невинная девушка...  — с нажимом говорит он. — Что о ней подумаю другие аристократы?

— Насколько понимаю, Виктория совершеннолетняя, значит, способна нести ответственность за свои поступки и решения.

— Вы не понимаете, какая она, — произносит граф с горечью.

— Ничего страшного не случится, уверяю вас. Если нужно, отправьте сюда горничную, и вам тоже никто не запрещает навещать дочь. К тому же Виктория будет проводить время в обществе другой девушки. 

"Он имеет в виду Элизу?” — догадываюсь я.

— Если она на обучении, — продолжает Алан, — то поверьте, здесь найдутся лучшие учителя. Или отправляйте своих. 

— Мне нужен учитель магии, — вставляю я, решив, что раз выбора нет, то надо пользоваться ситуацией.

— Будет, — кивает принц. 

Граф смотрит на меня долгим взглядом. Говорит:

— На днях должна состояться встреча с будущим женихом Виктории. Ей нужно будет уехать в поместье.

— Пусть приезжает сюда, — отрезает Алан. — К сожалению, отпустить вашу дочь я пока не могу.

— Какая-то бессмыслица... — не выдерживает Саблфорд. — Мы и сами можем обеспечить Виктории безопасность! 

— Вы называете моё решение “бессмыслицей”? — с угрозой переспрашивает принц.

— Нет, я просто… — граф оглядывается на солдат. Они выглядят так, словно готовы по первому слову Алана перегрызть глотку кому угодно. — Хорошо… Хорошо! Но запомните, аристократия Лимерии ничего не забывает. А вы сейчас переходите границу дозволенного!

— Как скажете, — усмехается принц.

— Мне хотя бы будет позволено перед отъездом поговорить с собственным ребёнком наедине? Или и это теперь под запретом?

— За кого вы меня принимаете? Говорите сколько угодно. Только держите себя в руках, Рон Саблфорд, — отвечает принц самым серьёзным тоном. Потом подаёт знак солдатам, и те возвращаются к тренировкам. 

— Пойдём к карете, — бросает мне отец.

***

“Бедная Виктория, неужели отец поднимал на неё руку…” — думаю я, пока иду за графом. Щеку уже почти не жжёт, а о произошедшем напоминают лишь долгие взгляды, которыми нас провожают. Я вдруг вспоминаю, что ведь в книге злодейка довольно странно вела себя при отце. Заносчиво, но при этом пугливо. Она грубила ему с таким видом, точно в омут с головой ныряла, и будь что будет. Какой бы выросла я, будь на её месте? Вероятно, ходячей тенью без права голоса, а Виктория… Виктория боролась. Да, как злодейка, но всё же не опускала рук.

Когда мы подходим к карете, граф оглядывается. Похоже, он не хочет, чтобы нас подслушали. Я жду, что он начнёт отчитывать меня, но вместо этого отец говорит:

— Виктория, то что сказал оборотень — правда? Ты виделась с культистами?

— Да, так вышло.

Граф, не сдерживаясь, выругивается, ударяя кулаком по кабине кареты.

 — Оборотень знает? — спрашивает он.

— Что? — не понимаю я.

— Про твою дрянную мать! Он спрашивал про неё? Догадывается, кто она? — с нажимом спрашивает граф, а я вдруг понимаю, что понятия не имею, какой должен быть ответ. Книга повествовала об Элизе, а вот про злодейку там было не так уж много. 

— Н-нет… — бормочу я.

http://tl.rulate.ru/book/71855/1980394