Готовый перевод Принц-Дракон / Принц-Дракон: 5. Пифон, или логово зверя.

========== Пифон, или логово зверя. ==========

Кажется, с самого детства, когда начинается рост нашей личности, мир приучает нас носить маски.

Как в шкафу человека набирается ворох одежды на все случаи жизни, так и личность обрастает множеством масок, надеваемых в зависимости от ситуации и места.

Притворяться кем-то другим, подстраиваться под обстоятельства и играть роли становится не только естественно, но едва ли не необходимо для адаптации в любом социуме. Если задуматься, можно заметить, что это идёт в том числе и от нашей бессознательной, животной части.

Способность мимикрировать под социальный ландшафт имеет под собой природный фундамент. Ты изображаешь слабого, чтобы заманить жертву, или притворяешься сильным, чтобы отпугнуть хищника. Ты красуешься ярким видом, чтобы завлечь самку, или раскрашиваешь лицо узорами, чтобы выглядеть свирепым в бою.

Эти инстинктивные модели поведения не меняются даже с учётом разума и более сложной психологии. Маски становятся разнообразнее и глубже, но принципы остаются все те же. Желание либо привлечь, либо оттолкнуть. Либо напасть, либо защититься.

Первобытный примат покинул джунгли и мощью пробудившегося разума подчинил себе флору и фауну, одолел стихии, возвел каменные города, приобрёл культуру и обзавёлся традициями, однако, джунгли так и остались в человеке. За налётом цивилизованности и красивой внешности мы пытаемся спрятать свою звериную природу.

В любом обществе, независимо от формы, в которой выражен этот строй, существует своя иерархия. Как очевидно, вертикаль власти основана на неравенстве. Отсюда возникает идея, что каждый имеет свой статус, врождённый или приобретённый. И всякий, кто желает интегрироваться в социальной среде, должен притворяться и подыгрывать общим правилам, если не намерен стать парией.

Говоря словами одного драматурга, мы вынуждены играть роли, соответствующие нашему положению. Сценарий прописан, а роли распределены. Никому неинтересно, кто ты есть, главное, как ты выглядишь и кем кажешься. Безобразный облик и гнилое нутро будут встречены с восторженной улыбкой, если они облачены в шелка и драгоценности. Притворство стало каждодневным ритуалом, привычной рутиной, едва ли не образом жизни.

Когда я оказался в этом мире, мне сразу же пришлось надеть первую маску. Конечно, она во многом соответствовала моему характеру. Закрытому и сдержанному. И это неудивительно, поскольку с годами человек становится более консервативным. Порывистость и неугомонность юных лет забываются, как страшный сон. Сюрпризы и неожиданности воспринимаются как угроза твоему спокойствию.

Однако я решил создать вторую маску перед выходом из Лиса, но с некоторыми особенностями. Трудно отыгрывать характер, противоположный своему, да и создавать что-то новое всегда затруднительно. Проще адаптировать то, что уже есть, ведь в каждом человеке, так или иначе, есть черты личности, которые он хочет скрыть или подавить. Именно такие свойства я решил вывести на поверхность для нового образа. Легкомысленность, экстравагантность и гордыню. Получилась некая экзальтированная, оторванная от реальности личность, с манией величия и наивностью простака.

Именно в такой манере я предстал перед знатным обществом Вольных городов. Высокомерным, что соответствует моему статусу, и глупым, под стать юному возрасту.

Высшее сословие, разнузданное вседозволенностью и пресыщенное удовольствиями, всегда ищет новых впечатлений и ярких ощущений. Зрелищ они желают не меньше черни. Для них принц-изгнанник стал поводом новых сплетен, слухов и пересуд. Это же дети безумного короля, последние представители сверженной династии, отменное развлечение для скучающих аристократов.

По сути я удовлетворял их ожидания и разбавлял их скуку, даже не прилагая к этому особых усилий. Меня можно было сравнить со звездой на гастролях: постоянные приветствия, пиры, ни к чему не обязывающие знакомства, банальные расспросы, разве что автографов никто не просил.

Главное — держать серьёзную мину, когда ездишь по ушам любопытным. Достаточно делать таинственные оговорки, двусмысленности, внезапно обрывать себя с таким видом, словно говоря: «Ну, ты понимаешь». Умные люди, они такие, все додумывают за тебя, да ещё таким образом, что диву даёшься, какая богатая у людей фантазия.

Хотя внешне держать лицо оказалось нетрудно, однако, психологически нахождение среди средневекового бомонда далось мне не так уж и легко. Нравы у этого «благородного» общества были такие, что хотелось плеваться от отвращения. Меня не покидало ощущение, что я побывал в отстойной яме, где чем ближе знакомство, тем больше зловония и мерзости встречаешь. После каждой встречи было ощущение скверны, от которой хотелось очиститься любым способом. Например, истребить их, словно паразитов или тараканов.

Я вспомнил, почему людей, в массе своей, можно любить только издалека. Для интроверта социум — как яд. Малая доза ещё терпима, но в концентрированном виде убивает в тебе всякое человеколюбие. При близком контакте мизантропия тебе обеспечена. К счастью, взгляд, которым я выражал всю степень своего презрения и отвращения, воспринимался местными по-своему. В их понимании, моя брезгливость и высокомерие только подтверждали мой высокий статус. Королевский.

Возможно, не всем нравилось, но в их представлении это было чем-то понятным и объяснимым.

Пришлось терпеть это несколько месяцев, пока, в соответствии с моим предположением, мы не получили приглашение из Пентоса. Толстый торговец сыром был обязан как-то реагировать на наше появление. Прежде всего хотя бы банально посмотреть на нас и, возможно, решить, как можно использовать последних драконов. Друг Паука не обманул моих ожиданий. Впрочем, даже без инициативы этого интригана мы вскоре направились бы в сторону Пентоса.

Сама встреча с Иллирио Мопатисом выглядела как фарс ряженых, где каждый строил из себя невесть что. Я изображал напыщенного дурака, а толстяк прикидывался чуть ли не моим поклонником и почитателем.

Лесть, словно сладкий нектар, исторгалась из уст добродушного Магистра. Словесные уловки, с помощью которых он окучивал якобы наивного и глупого принца, были достойны восхищения. Если бы не мои знания и опыт, он бы разделал меня как щенка. Однако, к счастью, я был подготовлен к этой встрече и показал ему то, что он хотел увидеть. Управляемый инструмент. Просто бери — не хочу.

И, конечно, он взял. Мопатис предложил нам своё гостеприимство и покровительство. Милостиво согласившись, мы перебрались в поместье нашего нового «друга». Нас разместили в роскошных комнатах, приставили слуг и окружили всевозможным комфортом.

***

Что увидел хозяин дома когда лучше рассмотрел нас и какие выводы сделал? Конечно, прежде всего он успел рассмотреть характер принца. Молодой человек не знал, что такое сдержанность, был нервным и импульсивным, легко выходил из себя, совершенно не умел скрывать эмоции, что позволяло читать его словно открытую книгу. К окружающим относился пренебрежительно, считая ниже своего достоинства якшаться с простецами. Ненавидел Узурпатора, постоянно проклиная того, и грезил тем днём, когда отвоюет трон отца, который считал по праву принадлежащим себе.

Дальше шла принцесса Дейенерис. По сути ещё девочка, робкая и боязливая, как маленькая птичка, которая не могла сказать и слова против брата, опасаясь вызвать у того гнев и неудовольствие. И, судя по тому, как она вздрагивала от резких движений старшего родственника, без рукоприкладства здесь не обошлось. Принц не воспринимал сестру всерьёз и считал её совершенно бесполезной.

Конечно, Мопатис не мог не отметить и странное сопровождение принца. Прежде всего это неопрятный старик-мейстер, от которого постоянно несло перегаром. У него даже не было цепи со звеньями, но на поясе все время болталась бутыль с определённым содержанием. Выглядел он беспомощным и бесполезным, и было непонятно, зачем принц таскает его с собой.

Также можно упомянуть какую-то даму, вероятно, септу, укутанную с головы до пят в белые одеяния, с закрытым лицом и с цепочкой семиконечной звезды на шее. Женщина держалась отстранённо и разговаривала только с девчонкой.

И, наконец, знатных гостей постоянно охраняли пять бойцов неопределённого вида, хотя, наверное, Иллирио казалось, что он угадывает в них что-то ускользающе знакомое.

Конечно, он был просто обязан поинтересоваться у нас, где потерянные члены свергнутой династии Вестероса до сих пор находились и откуда взялись их сопровождающие. На что я небрежно выдал:

— Сир Виллем, наш верный защитник, увёз нас в Лис, где мы обрели гостеприимство у одного высокородного друга Таргариенов. Кто это был? К сожалению, я не могу ответить. Не знаю почему, но наш благодетель попросил пока не раскрывать его имя, — последнее он произнёс с раздражением, а затем презрительно добавил: — Он мог бы помочь мне вернуть то, что принадлежит мне по праву, и был бы осыпан королевской милостью, но оказался слишком труслив. — Я Дракон, — высокопарно заключил я и с намёком присовокупил: — Я не забываю ни хорошего, ни плохого.

***

Из моих слов Иллирио составил определённую картину. То, что я не сказал, он мог додумать сам. Возможно, Виллем Дарри связался сам или получил приглашение от какого-то знатного человека из Лиса, имеющего некоторое отношение к Таргариенам. Вполне может быть, что это один из Магистров приютил детей Эйриса, из благодарности или из иных соображений, но помочь в отвоевании трона для принца так и не решился. И теперь «недовольный юнец» покинул покровителя в поисках более сговорчивых союзников, которые смогут найти ему армию для свержения Узурпатора.

Про мою свиту толстяк тоже осведомился. Бродячего мейстера, беспробудного пьяницу мне подсунули, дабы тот восполнил пробелы в моем образовании. Про качество подобного обучения магистр мог догадаться сам. Септу для Дейенерис нашли, чтобы девочка воспитывалась в правильной вере и знала о своём долге перед братом и будущим королём. А воины, которые нас охраняли, были подарены для защиты от убийц и прочих врагов.

В первую неделю я, специально для Иллирио, устроил перформанс, в котором показал себя во всей красе. Он мог лицезреть моё непостоянство, резкие перепады настроения и ублюдочный характер. Все признаки нарастающей болезни, известной всем как безумие. Я шипел на сестру, докапывался и ругал слуг без всякой причины, бросался из одной крайности в другую и иногда разговаривал сам с собой. Как говорится, недалеко ушёл от семейки, славящейся сумасбродством.

Если бы мне платили золотой каждый раз, когда я называл себя драконом или упоминал великих драконьих предков, то уже бы стал богаче Мопатиса. При каждом удобном и неудобном случае я не забывал напоминать окружающим о своей исключительности. Ведь только я, последний дракон, достоин сидеть на Железном троне.

Разумеется, пока хозяин дома изучал нас, я делал то же самое по отношению к нему. Выглядел он довольно колоритно, почти до безобразия толстый, с лысой головой и длинной раздвоенной бородой, умасленной до золотистого цвета. На его расплывшемся лице глубоко посаженные глаза казались маленькими, чёрными бусинками, и в них иногда промелькало что-то колючее, когда он забывал держать образ. Свободное яркое одеяние из огненного шелка не скрывало массивные складки жира на теле магистра. Однако, несмотря на грузные формы, передвигался он на удивление мягко и даже грациозно.

Как ни странно, в Иллирио можно было заметить весьма узнаваемый образ из моего старого мира. По сути он ведь начинал как бандит и рекетир, после накопления денег стал уважаемым бизнесменом и, наконец, вошёл в управленческую структуру города, став чиновником с возможностью «осваивать» бюджетные средства. Знаете, такой типичный криминальный элемент в малиновом пиджаке с золотой цепочкой на шее. Кстати, у Мопатиса тоже была весьма заметная любовь к ярким нарядам и блеску драгоценных камней.

Конечно, теперь он достопочтенный магистр и советник Пентоса, уважаемый член общества. Не иначе, как матёрый хищник, притворяющийся толстой овцой. Впрочем, я уверен, что друзья и партнёры Магистра прекрасно осведомлены о его сомнительном прошлом и знают, что к такому лучше не поворачиваться спиной.

Войти в логово зверя нетрудно, но выбраться оттуда целым и невредимым намного сложнее. Стоило помнить об этом в каждый момент времени. Если бы не нужда добыть драконьи яйца, я бы сюда не сунулся. Однако выбор был невелик. Это единственное известное мне место, где должны быть яйца, а без них и начинать не стоило.

К тому же я был уверен, что Иллирио хранит то, что принадлежало Таргариенам. Он мог рассказывать сказки той Дейенерис, что приобрёл яйца в Асшае, за Краем Теней, но это маловероятно. Никто, обладающий этими реликвиями, не стал бы расставаться с ними за деньги. Даже окаменевшие, они не имеют себе цены, и никто не отдаст их добровольно.

Очевидно, есть более вероятный сценарий. Последние поколения Таргариенов не могли пробудить драконов, но это оставалось их заветной мечтой, и потому драконьи яйца оберегали особенно ревностно. Они передавались внутри семьи из поколения в поколение в надежде, что кто-то найдёт способ оживить их.

Яйца могли храниться только в двух местах: либо в Красном замке, что очень вероятно, либо на Драконье камне. Когда победившие повстанцы во главе с Робертом ворвались в резиденцию сверженной династии, то прежде всего озаботились перечетом трофеев. Вот только драконьих яиц никто не нашёл, иначе об этом стало бы известно.

Однако пока другие махали мечами и проливали кровь, один никем не замеченный Паук, прекрасно ориентировавшийся в тайных ходах крепости, легко мог умыкнуть несколько вещей из сокровищниц Эйриса, а затем переправить через Узкое море в руки своего друга.

***

Появление Дейенерис в моей спальне под утро начала третьей недели нашего нахождения в доме Мопатиса оказалось немного неожиданным для меня, но это не сравнится с удивлением, когда я услышал, какой сон она увидела.

Видимо, это отголоски старой крови, наследие валирийской магии, пробуждающееся в моей сестре. Не знаю, случайность ли это или нечто большее, однако это весьма любопытное явление, которое стоило учесть.

Другой вопрос, поднятый Дени, тоже вышел интересным. Вероятно, сцены из сна ускорили её желание определиться со своим будущим. Она в общих чертах представляла, к чему мы стремимся, знала о моем отношении к себе, но, вероятно, слишком далеко не загадывала.

С первых дней я культивировал у девочки привязанность ко мне — отношением и заботой, так что её любовь и доверие были вполне естественны. Впрочем, это не исключало моей ответной симпатии к Дейенерис. Вопрос был только в том, перерастёт ли её любовь родственные чувства. Она прекрасно знала, что Таргариены практиковали браки внутри семьи, а учитывая, что мы последние в роду, в её голову должны были прийти очевидные мысли.

Я преподносил ей известные факты о нашей семье, но никогда не комментировал и не выражал своё мнение по этому поводу. Мне хотелось понаблюдать, к чему она придёт и какой выбор сделает. Одно дело — если за подобное решение она будет считать ответственной себя, другое — если подумает, что это сделано без учёта её воли. Женщины — противоречивые существа, для которых формальные нюансы зачастую важнее практического результата. В первом случае девушка будет сама защищать и скреплять наши отношения, в другом же будет их активно саботировать. Поэтому я никогда не давил на неё и позволил самой прийти к этому.

Мне не нужны отношения, построенные на юношеской влюблённости или воздвигнутые на чувстве долга, — такой союз слишком недолговечен и хрупок. Крепкий фундамент, основанный на дружбе, верности и общих интересах, — вот что важнее. Именно поэтому я старался быть для Дейенерис старшим товарищем, а не требовательным братом. Хороший садовод знает, как ухаживать за деревцем так, чтобы оно приносило плоды.

Меня не заботила морально этическая сторона вопроса подобных отношений. Я никогда не воспринимал Дейенерис как свою сестру, скорее как девочку, о которой мне пришлось заботиться. У меня были сестры в прошлой жизни, память о которых я сохранил до сих пор, тем более, Матерь драконов, Кхалиси и Разрушительница оков, знакомая мне по книгам, не имела к ним никакого отношения.

Конечно, когда я сказал Дени, что выбор полностью зависит от неё, то несколько лукавил. Наши судьбы связаны, и я не мог пустить на самотёк решение, которое примет девушка. Для меня самого избрание Дейенерис как спутницы жизни имеет множество преимуществ и удобств, которые я не мог игнорировать.

Во-первых, самое очевидное, если я буду смотреть только по внешности, красивее девушки все равно не найти. Во-вторых, её главная ценность — это пробудившееся магическое наследие, благодаря которому она сможет оживить драконов. И, как наездница огнедышащего чудовища, эта девочка будет стоить больше, чем все королевства и их армии, вместе взятые.

И если кто-то думал, что я настолько сумасшедший, что позволю какому-нибудь мужчине, помимо себя, иметь влияние и власть над Дейенерис, то они очень сильно заблуждались. Драконы должны остаться внутри одной семьи, под руководством одного главы, иначе наступит новый Танец драконов, что недопустимо. Чтобы избежать подобного сценария, наш брачный союз был просто необходим.

Таргариены были вынуждены жениться между собой, имея вполне объяснимые резоны: сохранение чистоты крови, сохранение власти внутри семьи и сохранение единства силы — драконов. Конечно, у подобного решения есть и негативные последствия, о которых не могли не знать, но ничего изменить они не могли или не хотели.

***

Утром того же дня у нас вышел занятный разговор с хозяином дома. Иллирио, похоже, определился, как использовать подвернувшиеся фигуры для начала собственной игры. После обильного до тошноты завтрака и очередной попытки откормить меня на убой он предложил мне пройтись по саду, чтобы поделиться важными сведениями.

— Ваше Высочество, у меня есть хорошие новости, — начал он с благодушной улыбкой.

— Правда? — говорил я, изображая энтузиазм. — Неужели Узурпатор упал с лестницы и сломал шею?

Толстяк скривил губы в усмешке.

— Нет, не настолько хорошие, но, смею надеяться, они порадуют вас.

— О, тогда продолжайте, магистр.

— Мои поиски, наконец, увенчались успехом. Я нашёл вам союзника, который поможет отвоевать вам трон, Ваше Высочество. Вы, возможно, слышали о нем, кхале Дрого.

— Кхал? — с недоверием проговорил я. — Надеюсь, вы шутите Иллирио. Чем мне поможет табунщик из степей? Приведёт мне толпу полуголых оборванцев?

— Не будьте столь недоверчивы, Ваше Высочество, — хмыкнул этот ходячий боров и начал лить мне в уши: — Поверьте, вы не найдёте в Эссосе более свирепых воинов, чем дотракийцы. Они непревзойдённые всадники, не ведающие страха и милосердия. Множество руин по всему Андалосу, оставшихся после нашествия кочевников, — тому доказательство. Даже мы, в Пентосе, предпочитаем не ссориться с этими варварами, откупаясь богатыми дарами. Дружба с ними обходится дешевле. Человек, о котором я говорю, уже успел прославиться по всему Дотракийскому морю и даже дальше, — заметил весомым голосом магистр. — Дрого, сын Бхарбо, кхал среди кхалов, воин, который рождается раз в столетие, под его рукой ездят сто тысяч мужчин, и сорок тысяч из них — воины. Воистину, это армия, достойная короля. С вами во главе это воинство легко покорит Вестерос вновь, и вы войдёте в историю как новый Эйгон-Завоеватель.

На моем лице сменялся калейдоскоп эмоций. Если в начале я держал скептическую мину, в середине изображал задумчивость, то под конец едва сдерживал восторг, словно в мыслях я уже покорил Семь Королевств и лично сразил Узурпатора. По крайней мере со стороны именно так и выглядело. Впрочем, внутри себя я забавлялся, слушая эту чушь.

Чтобы называть сборище визжащих отморозков на четвероногих скакунах армией, нужно как минимум обладать талантами сказочника.

Ну да, конечно, если верить его словам, то это и не дикари вовсе, трахающие своих коней под открытым небом, а великие завоеватели, только и ждущие принца на белом коне. То есть меня.

Интересно, если позволить ему разглагольствовать дальше, до чего он дойдёт? Заявит, что я Обещанный Принц, избранник Повелителя света? Или, может быть, я тот самый Жеребец, который покроет весь мир? Я, конечно, притворяюсь дураком, но не настолько же.

Конечно, никакую армию я себе не искал, но другим об этом знать необязательно. Напротив, все были уверены, что именно для этого я и посещал Вольные города — чтобы собрать мечи, необходимые, дабы отвоевать отцовский трон. Поскольку сырный лорд предлагал мне якобы реальный вариант, то было бы весьма странно, если бы я наотрез отказался. Но мгновенное согласие тоже выглядело бы опрометчиво, всё-таки глупость и наивность — разные вещи. Да и не стоит выглядеть отчаявшимся, а то растеряю остатки несуществующего уважения.

Демонстрируя сомнение и неуверенность, обратился к Иллирио:

— Почему бы нам не нанять Золотые Мечи? Они ведь изгнанники, желающие вернуться в Вестерос. Уверен, они не отказались бы служить законному королю.

Толстяк развёл руками, словно извиняясь.

— К сожалению, Ваше Высочество, мы опоздали. Я узнавал, эта наемничья компания уже заключила договор с одним из Девяти Городов — Миром, если точнее. Они, как известно, всегда завершают контракты.

— Как жаль, — произнес я разочарованно. — А что насчёт других? В Эссосе должно быть полно отрядов, разве нет?

— Не все так однозначно, Ваше Высочество, — начал объяснять хозяин дома, вальяжно ступая по каменной дорожке. — Многие отряды имеют свои контракты, и перекупить их будет слишком дорого. Оставшиеся либо чересчур ненадёжны, либо малочисленны, что исключает их пользу для нашего дела. Конечно, если не вдаваться в подробности, которые безусловно вам не интересны.

Нервно потеребил руками край камзола и принял озабоченный вид.

— Неужели нет другой… возможности? Неужели этот кхал — лучший вариант?

— Конечно, иной способ можно найти, но придётся проявить терпение и подождать несколько лет. Риск, вне всякого сомнения, тоже увеличивается, ведь ваши враги не дремлют. Они могут нанести удар первыми, особенно теперь, когда вы открыто заявили о своих намерениях.

Намекаешь, что я все это время прятался? И что, если я дам задний ход, меня могут внезапно прикончить? Падла, мягко стелешь.

— Нет, нет, — вскинулся я, изображая то ли испуг, то ли раздражение. — Это недопустимо. Я ждал достаточно, пока Узурпатор и его собаки творят беспредел на моей земле. Королевство нуждается во мне, ведь так?

— Воистину, вы мудры, несмотря на юный возраст, Ваше Высочество, — услужливо подтверждал Мопатис с дружелюбной улыбкой. — Народ любит вас и дожидается скорейшего возвращения истинного короля. Многие лорды Вестероса втайне продолжают поддерживать драконью династию. Дорнийцы рвутся отомстить за принцессу Элию и её детей. Тиреллы, Редвины, Дарри и Грейджои любят Узурпатора не больше, чем Вы. Когда вы пересечёте Узкое море, они первыми выступят на вашей стороне, — он развёл руками. — По крайней мере, так утверждают мои поверенные.

Ну и брехун! По твоим словам, так меня там ожидают с распростёртыми объятиями и чуть ли не молятся на скорейшее возвращение.

— Да, теперь я уверен, что так и есть, — облегчённо вздохнул я, словно с моих плеч сняли тяжёлый груз. — Спасибо, Иллирио, вы вернули мне решимость. Когда придёт день, вы будете первым, кого я вознагражу. Мне повезло встретить такого друга.Толстяк ощерился, обнажив жёлтые, кривые зубы.

— Благодарю, Ваша Высочество, служить вам — уже награда для меня. Я поклялся себе, что приложу все силы для восстановления наследственных прав драконьего Дома. Отныне реставрация Таргариенов на Железном троне — это моё личное дело.

Главное, чтобы ты не переигрывал, жирдяй, а то я пущу слезу от умиления. Бедолага, наверное, спать по ночам не может, так беспокоится обо мне. И ведь не лжёт, сволочь. Действительно, собирается посадить на трон дракона, только вот не красного.

Я сделал вид, что не заметил, как он выделил акцентом имя моего рода, и, конечно, совсем не обратил внимание на его кривую улыбку.

Я даже начал ценить образ дурака: противники расслабляются, становятся беспечнее и, тем самым, уязвимее. Самодовольство и снисходительность просто сочились из магистра при общении со мной. Не буду его разочаровывать… пока.

— Очень хорошо. Я не сомневался в вас, — как можно сомневаться в твоей лживой натуре, боже упаси. — Возвращаясь к нашему разговору, этот кхал, о котором вы упомянули, что он хочет? Это ведь очевидно, ему что-то нужно, иначе зачем дикарю помогать мне?

— Вы, как всегда, проницательны, мой король. Вы не можете купить кхала, но можете получить его дружбу… если дадите ему то что он желает. Дело в том, что великий кхал ищет для себя невесту, — увидев непонимание с моей стороны, Мопатис с намёком продолжил, — особенную невесту. С уникальным наследием…

Сделав вид, что меня пронзила догадка, с почти непритворной яростью проговорил:

— Вы издеваетесь надо мной? — прошипел я змеёй. — Чтобы я, тот, в чьих жилах течет золотая кровь старой Валирии, породнился с голожопым ублюдком, недостойным быть даже моим слугой? Вы это имеете в виду?

Вся моя тирада так и кричала, что на первом месте я ставлю уязвленную гордость, а не то, что мне по сути предложили продать родную сестру. Нужно же соответствовать образу засранца.

— Ни в коем случае, Ваше Высочество! Я не желал оскорбить вас, — деланно повинился магистр, изобразив полупоклон. — Я лишь скромный помощник в вашем нелёгком деле. Как известно, трудные времена требуют трудных решений. Иногда для достижения цели необходимо жертвовать личным. Поверьте, я говорю по своему опыту. Даже королям иногда приходиться поступать вопреки своей воле.

Внушаешь мне, что цель оправдывает средства? Даже продажа члена семьи варвару? Иезуит хренов, костра на тебя нет.

Хотя… мне ведь нужна жертва, чтобы пробудить драконов, а в тебе, вполне вероятно, течёт кровь старой Валирии. Я усмехнулся про себя. Говоришь, что хочешь помочь Таргариенам, тогда почему бы тебе по-родственному не послужить общему делу? Внесешь лепту, так сказать.

Я уже другим взглядом окинул телеса купца. Тащить куда-то такую тушу будет тяжело, а делать это в Пентосе слишком рискованно. Надо обдумать эту идею. Все-таки мысль о жертвоприношении тяжёлым камнем довлела над моим разумом, но если это будет кто-то вроде Мопатиса, то жалости станет меньше.

После слов Иллирио я делал вид, что раздираем дилеммой: ходил взад-вперёд, дышал, аки зверь в клетке, смотрел на него ястребом; но, как и любое ничтожество, сдавшееся под давлением, вынужденное пойти против своей совести и растоптанной гордости, я, конечно, немного поломавшись, согласился с предложением хозяина дома.

Сквозь зубы, скривив губы, все ещё недовольно процедил:

— Хорошо. Возможно, моя сестра не такая бесполезная, как я думал. Хоть на что-то пригодилась, — замечаю грубо. — Если это принесёт мне армию, то я готов пойти навстречу этому дикарю. Но вы уверены, что этому косматому варвару нравятся маленькие девочки? Я слышал, что у них другие вкусы…

Довольный, словно объевшийся бегемот, Мопатис уверил меня:

— Прекрасно, Ваше Высочество, просто прекрасно! Не беспокойтесь о кхале Дрого. Я ручаюсь, что он по достоинству оценит красоту принцессы Дейенерис.

— Ещё бы, — фыркнул я в презрении. — Не хватало, чтобы этот скот начал проявлять разборчивость. Пускай радуется, что я вообще согласился.

— Я сегодня же отправлю гонцов в кхаласар Дрого с хорошой новостью, — начал было магистр, но был прерван моей поднятой рукой.

— Постойте. Я хоть и согласился, но мне еще необходимо свыкнуться с этой нелепой мыслью. Давайте повременим с этим несколько дней.

Иллирио, хоть и был недоволен моим взбрыком, но лицом это не выразил. Почти.

— Конечно, конечно. Это важное решение, и его следует осознать как следует.

Поскольку связываться с дотракийцами я не собирался, значит, пришло время привести план в действие. План был простой и даже немного глупый, но придумывать что-то сложное не было ни времени, ни возможности. Все, что мне было нужно, — это получить драконьи яйца и смыться из поместья. Хорошо, если смогу создать небольшой хаос и замести следы.

Создать хаос мне поможет Роши, которого я оставил вне поместья, а следы можно уничтожить с помощью огня. Самое главное было захватить хозяина дома и получить у него нужные мне предметы. Для этого я решил сыграть на любопытстве магистра.

Когда мы въезжали в имение Иллирио среди наших вещей особенно выделялся чёрный, окованный металлом сундук с таинственными письменами на торце. Я попросил у Мопатиса отдельную комнату рядом с моей, в которую поместили сундук, постоянно охраняемый двумя спартанцами. Толстяк не мог не задаться вопросом, что же там такое, требующее круглосуточной охраны. Никого постороннего спартанцы к сундуку не подпускали.

Из моих недомолвок Иллирио узнал, что это некий то ли артефакт, то ли оружие, полученное из Края Теней. Я выставлял содержимое сундука чуть ли не главным козырем в борьбе против Узурпатора.

Конечно, магистр очень хотел увидеть, что там внутри, но я отговаривался неподходящим временем и условиями, отчего любопытство сырного торговца разгоралось только сильнее.

Думаю, настало пора обрадовать магистра. Через два дня как раз должно быть полнолуние. Нужно будет потребовать у хозяина дома полной конфиденциальности, ведь только он, мой друг и союзник, достоин лицезреть столь дивный предмет.

Пока Мопатис продолжал изливать мне в уши, какой правильный выбор я сделал, к нам подбежал слуга магистра и попросил разрешения говорить. Толстяк просто кивнул.

— Хозяин, — чинно проговорил тот, — к воротам пришёл раб, купленный вами у господина Лемино. По крайней мере, так он утверждает.

Увидев мой заинтересованный взгляд, Мопатис сказал слуге:

— Впусти его во двор, я сам посмотрю на него. Идёмте, Ваше Высочество, мне самому любопытно.

Слуга убежал вперёд, пока мы неторопливо шли к главным воротам усадьбы. По дороге Иллирио поведал мне о купленном у друга евнухе-бойце по прозвищу Бельвас-Силач. Выходило, что этот раб несколько лет сражался в бойцовых ямах Миэрина и не только выжил, но и успел сделал себе имя. Учитывая, что на этих аренах заставляют драться насмерть, стравливая людей и даже зверей между собой, это многое говорило о талантах прибывшего.

Мы, наконец, увидели предмет нашего разговора рядом со слугой, встреченным ранее, и он, должен сказать, впечатлял. Такого колоритного персонажа ещё надо поискать. Он был просто карикатурным олицетворением контрастов. Глядя на него, было непонятно, следует вам бояться или смеяться, настолько противоречивым был его облик.

Огромный темнокожий мужчина с блестящей лысой головой и гладким лицом евнуха; притом, что крупным он был только в ширину, а роста был невысокого; с голым торсом, если, конечно, не упоминать нелепую до смеха, маленькую безрукавку, словно по дороге он ограбил карлика или ребёнка. Также его непомерно широкие штанины были опоясаны жёлтым шёлковым кушаком, за который был загнут длинный, кривой аракх.

Приблизившись к нему, мы получили короткий поклон от этого верзилы, а затем, посмотрев на нас и, видимо, узнав магистра по описанию, он произнёс гортанным голосом, с корявым акцентом:

— Я — Бельвас-Силач, так меня прозвали в бойцовых ямах Миэрина. Я ни разу не терпел поражения…

— Для непобедимого у тебя слишком много шрамов на теле, — вмешался я, обратив на себя внимание этого колобка-убийцы.

Обнажив зубы в щербатой улыбке, он похлопал по животу, покрытому шрамами, и сказал:

— Я даю противнику один раз пустить мне кровь, а потом убиваю его. Сосчитайте порезы — и вы будете знать, скольких убил Бельвас-Силач.

И правда, на его мясистом лице, мускулистых ручищах, широкой груди и объёмном животе виднелись следы старых шрамов, белесых на фоне коричневой кожи, подтверждая его слова.

Все это время я не скрывал сильный интерес к этому здоровяку.

— Какая стать, какой вид, — сказал я, обходя вокруг и откровенно разглядывая этого бугая. Я был словно ребёнок, увидевший новую игрушку. — Иллирио, вы только посмотрите, разве он не прелесть? Его рожей можно пугать детей, — уже другим тоном и взглядом добавляю: — Такой свирепый боец не помешал бы в моем деле, как вы думаете, магистр?

По сути я попытался отжать у купца его собственность. Мой как бы небрежный, но весьма очевидный намёк было трудно истолковать иначе. Однако Мопатис не мог игнорировать мою завуалированную просьбу. Особенно, если намерен сохранить образ щедрого покровителя. Тем более сегодня он получил от меня нужное ему согласие. Разве можно омрачить этот день грубым отказом? Очевидно, что нет.

Поскольку Иллирио это ничего не стоило, а терять мою благосклонность за сущий пустяк, он не желал, я получил ожидаемое согласие.

— В самом деле, Ваше Высочество, сделать из него стража ворот — бесполезная трата его умений и навыков. С этого дня его аракх будет разить ваших врагов.

— Благодарю, Иллирио, я не сомневался в вашей щедрости. Когда я верну то, что принадлежит мне по праву, вы будете первым, кто войдёт в мой Малый совет. Как известно, золото любит счёт, а вы любите золото. Так что роль мастера над монетой подходит вам, как никому другому.

— Это великая честь для такого старого торговца, как я, Ваше Высочество, — на расплывчатой морде сверкнули жёлтые зубы. — На исходе своих дней служить на благо и процветание столь славной династии — это то, на что я не мог и надеяться. Я уверен, что при вас Таргариены вернут свое былое могущество.

Я остался глух к иронии в словах толстяка. Он мог смеяться надо мной, так же, как я мог обещать ему что угодно. Очевидно, никто из нас не верил в свои слова. Это была игра, в которой каждый пытался оставить другого в дураках.

— Так и будет. А пока, — повернулся я к чернокожему здоровяку, — идём, я хочу посмотреть на твои навыки.

Иллирио произнёс формальные слова дарения, и теперь раб перешёл под мою руку. Если бы хозяин имения сам захотел подарить мне кого-либо из своих людей, я бы имел вполне резонные подозрения о его намерениях. Конечно, такой дар был бы принят с приличествующей миной, но позже я избавился бы от этого троянского коня.

Оставив магистра, я увел за собой Бельваса в другую часть сада. После непродолжительного разговора я убедился, что, в противовес своим бойцовским талантам, умом этот здоровяк не блистал. Говоря иначе, его чело не имело следов интеллекта в принципе. Природа наделила его грудой мышц, но обделила мозгами, отчего он напоминал детину-переростка с характером ребёнка.

Я приказал ему покинуть поместье и найти Роши, чтобы перейти к тому в подчинение. Роши должен был готовить пути отступления для нас, и силовая поддержка ему не помешала бы.

На вопрос Иллирио, куда делся Силач-Бельвас, я с кровожадной улыбкой ответил:

— Чтобы заслужить место в моей свите, он должен пройти испытание. Я приказал ему не возвращаться без нескольких голов дотракийцев. Пускай на деле покажет свои навыки.

Я решил не интерпретировать взгляд, брошенный Мопатисом. Буду считать, что он по достоинству оценил мою оригинальную задумку

http://tl.rulate.ru/book/71018/2011305