Внезапно я пришёл в себя.
Нет смысла жить с телом, которое не способно рисовать.
Не знаю, о чём ещё осталось сожалеть. Мои глаза медленно открылись.
«Где это я?»
Моё тело показалось каким-то инородным. Я чувствовал что-то странное в носу.
В тыльной стороне ладони находилась инъекционная игла.
Безупречно белая комната, полная незнакомых вещей. Даже немного смущает.
Коробка, которая регулярно испускает дым и из которой доносятся странные звуки.
Но всё это не так удивительно, как моё тело.
Галлюцинации, пожирающие разум.
И даже боль в груди.
Нет и судорожных припадков, и паралича.
Лишь небольшая сонливость.
«Это доктор Гаше?»
Я же просил не лечить меня.
Опять по-новой.
Как только я привстал, чтобы проверить, нет ли следов укола в левом боку, в комнату вошла женщина в белом.
– Ах!
Она уронила документы, которые держала в руках, и прикрыла рот. Её тело дрожало так, будто она увидела привидение.
– Доктор! Доктор!
Поспешно крикнула женщина в коридор, после чего подошла.
Она по очереди смотрела то на коробку, которая издавала странные звуки, то на меня.
На лице было недоверие.
– Ты проснулся? Можешь двигаться?
Я не понимаю, что говорит эта женщина. Она не похожа на европейку, и довольно большая.
«….Нет.»
Это не она большая, а моё тело сравнительно маленькое и хрупкое.
Что, чёрт возьми, произошло.
Почему моё тело такое.
Я о многом хочу спросить.
– Waar ben ik?
Даже если я говорил по-голландски.
– Où suis-je?
Даже если говорил по-французски, меня не понимали.
Я пробовал латынь, которая используется по всей Европе, но без результатов.
Женщина посмотрела в коридор, после чего прижала что-то к уху.
– Доктор! Пациент 501 проснулся. Да, он пришёл в сознание и может двигаться, но… Да, я свяжусь.
Она что-то проговорила сама себе, после чего проверила укол на тыльной стороне моей ладони и погладила меня по волосам.
Она медсестра?
Кажется, она пытается меня успокоить.
– Не бойся, всё хорошо. Как тебя зовут? Сколько тебе лет?
Я не мог понять язык, на котором та говорила, поэтому просто кивал.
– Ничего. Всё в порядке. Ты постепенно поправишься. Я позвоню твоему дедушке, отдохни.
Не понимаю, о чём она говорит, но точно могу сказать, что она добра ко мне.
Женщина, по-видимому, медсестра вышла и заговорила.
– Он, кажется, потерял память?
– Да. Я говорила с ним, но… он, похоже, не понял.
– Просто чудо, что он проснулся.
Я услышал непонятный разговор.
Через некоторое время вошло несколько человек.
Мужчина, похожий на доктора, несколько раз моргнул.
Явно удивлен.
Они с медсестрой обменялись словами, после чего подошли.
– Сколько лет Хуну? Где ты жил?
Как и ожидалось, это язык, который я слышу впервые.
– Можешь сказать что-нибудь? Скажи что-то, если в порядке.
Доктор что-то говорит.
Думаю, он о чём-то спрашивает, но я не могу понять.
– Ты не можешь?
Когда я поднял бровь, доктор провёл рукой по моему плечу, как бы успокаивая.
– С профессором Ко Суёлем связались?
– Да. Сказал, что сейчас придёт. Он рядом.
Через пару минут дверь открылась.
Вошёл здоровый мужчина в возрасте со встревоженным видом, посмотрел на меня и начал приближаться ко мне.
А потом.
Обнял.
– Мой мальчик. Мой мальчик. Да. Я знал, что ты очнешься. Знал!
Старик, которого я видел впервые, рыдал.
Я не мог вырваться из объятий, и не потому, что его хватка была крепкой, он выглядел таким грустным, что я и не подумал оттолкнуть.
Спустя долгое время старик провёл рукой по моему лицу.
– Давай поскорее поправимся и поедем домой. Ага?
Я был смущен и просто смотрел на него, старик нахмурил брови.
– Мм. Ты не помнишь, да? В последний раз мы виделись, когда ты был ещё совсем маленьким. Я твой дедушка.
У него такой отчаянный взгляд.
– Что… что с тобой?
Он повернулся и заговорил с мужчиной.
– Доктор, что с нашим Хуном?
– Прежде всего, нам нужно проверить его состояние. Как вы знаете, он долгое время находился в коме…
– Что вы пытаетесь сказать? Нет, почему он молчит?
– Медсестра сказала, что он заговорил сразу после того, как проснулся, но теперь… Сначала мы внимательно изучим его состояние, проведем некоторые тесты.
– Тесты?
– Нельзя утверждать, но, возможно… у него амнезия.
– Что? Что?
Старик медленно повернулся с открытым ртом.
Дрожащие губы говорили мне, что он поражён.
– …Это может быть временное явление из-за долгой комы, так что сильно не волнуйтесь.
Старик покачал головой.
– Нет. Это не может быть правдой. Хун, скажешь что-нибудь? Доктор лжёт, да? Верно?
Он встревожен.
Пока он держал меня за руку, из его глаз лились слёзы.
– Боже… Нет-нет-нет!
– Профессор, успокойтесь.
– Хун, скажи что-нибудь! За что ты так со мной? Разве ты не узнаешь своего дедушку?
– Профессор, Хун сейчас сбит с толку. Вы можете только всё усложнить.
Разве я не умер?
Где я?
Тео.
Где мой брат Тео?
Что с моим телом?
Почему этот старик такой грустный?
Ничего не понимаю.
***
Мне, должно быть, лет семь-восемь.
Перед зеркалом стоял ребёнок.
Необычный.
Тёмные волосы и глаза. Бледная кожа.
«Неужели я азиат?»
Можно только догадываться.
Прошло несколько дней с тех пор, как я проснулся.
Они наносили что-то на тело этого ребёнка, брали кровь, помещали её в узкую трубку и на какое-то время уходили.
Я задавался вопросом, не похитили ли меня для опытов, но они проявляли скорее заботу.
Я не переставал сомневаться и не ел еду, которую мне давали, но в конце концов не смог устоять перед голодом.
Еда была очень вкусной, наверное, из-за пустого желудка.
Её даже нельзя сравнивать с твёрдым и сухим хлебом, которым я раньше питался.
Они были настолько богаты, что щедро посыпали еду перцем и солью. Даже приносили блюда из мяса и свежих овощей.
Такая роскошная трапеза. Я мог намазать джема сколько душе угодно.
Впервые я ел такую вкусную еду.
Кроме того, благодаря прогулке с медсестрой я постепенно восстанавливал силы.
Пока я выздоравливал, у меня ни разу не было ни галлюцинаций, ни судорог, ни паралича, что мучили меня в прошлом.
Это потому, что я долго лежал?
Я и не знал, что быть здоровым – такое счастье.
Даже в разгар волнения я беспокоился о первоначальном владельце тела. Что же случилось с этим ребёнком.
Я попытался найти какую-нибудь зацепку, но лишь потерял сознание.
Это место рушит моё знание о мире.
Таинственный ящик, в котором можно увидеть всё, что угодно, и который может в любое время воспроизводить Моцарта и Бетховена с чистым звуком, несравнимым с фонографом.
Если тут играет Моцарт… это место немногим отличается от того, где я жил, но я без понятия, где оно.
Я знал много языков и мог общаться в любой точке Европы: голландский, немецкий, французский, английский, латынь и другие.
Но я никак не мог понять их речь.
С одной стороны я соблюдал осторожность, но с другой – я же не могу вечно жить с закрытым ртом.
Нужно наладить хоть какое-нибудь общение.
Так я начал изучать их язык. К тому же необходимо будет рассказать старику правду, который, казалось, считал меня своим внуком.
Старик и медсестра, которые приходили каждый день, и «ящик, в котором можно увидеть всё, что угодно», сильно помогали.
Например, медсестра использовала слово «телевизор», когда работала с ящиком, а старик называл себя «дедушка», а меня «Хун».
И так я понемногу учил слова.
http://tl.rulate.ru/book/67083/2846397
Сказали спасибо 10 читателей