Готовый перевод If I Can’t Be Your Wife / Если я не могу быть твоей женой: Глава 4

Глава 4

Холодный пот выступил у нее на ладонях.

Среди служанок начал подниматься ропот. Однако, как только герцог начал расхаживать по комнате в одно мгновение воцарилась тишина.

— Ты пытаешься уклониться?

Когда герцог повысил голос, перепуганные служанки одна за другой начали опускаться на колени. 

Кэтлин и Эмили, стоявшие в конце, упали на колени.

Но герцог, казалось, нисколько не смягчился. Он начал приближаться быстрым шагом. Где была туфля Кэтлин. Итак, другими словами, к ряду перед ней.

Кэтлин крепко зажмурила глаза и глубже опустила голову в пол.

— Я не могу.

Герцог поднял туфлю и сказал:

— У тебя нет выбора, кроме как примерить его.

— Что?

Горничная издала испуганный звук.

— Г...господин. Зачем вам искать среди этих низких служанок? Служанки высокого происхождения, пусть они сначала примерят его.

— Как ты смеешь говорить о происхождении в моем присутствии?

Рот горничной закрылся.

Только тогда она вспомнила что биологическая мать герцога Уолтена тоже была горничной, работавшей в императорском дворце.

— Молодой господин, подождите! — быстро подошла няня. Эта новость показалась ей очень шокирующей. — Молодой господин, как вы можете быть таким?

Она скрыла свое смущение и притворилась спокойной, но намек на беспокойство остался. 

Все знали, что она все еще думала о герцоге как о ребенке, которого нужно носить на руках, поэтому Кэтлин не придала этому большого значения.

— Я же говорил, что тебе не нужно было беспокоиться об этом. Разве я не сказал тебе отдохнуть в пристройке?

— Как я могу отпустить этот случай? Мы не знаем, будет ли это будущая хозяйка дома, — тихо говоря, няня похлопала герцога по руке, но герцог оттолкнул ее руку.

Лицо няни посуровело.

Герцог Уолтен повернулся к ней спиной в манере, чего она никогда раньше по отношению к себе не видела, и приказал горничной в первом ряду.

— Ты. Выйди первой и примерь туфлю.

Сердце Кэтлин упало, но вскоре она успокоилась. 

Ее размер ноги был обычным для многих женщин. 

Четыре горничные работавшие на кухне, были такого же роста, что и Кэтлин.

«Это будет нелегко выяснить».

Как она и ожидала, нашлось несколько человек, которые идеально подходили для этой обуви. 

Каждый раз герцог задавал несколько вопросов. Где они работали и сколько им было лет.

«Он пытается прислушаться к голосам?»

Когда настала очередь Кэтлин она стиснула зубы и шагнула вперед, посмотрев вниз и надев туфлю. Она идеально на ней сидела.

— Как тебя зовут? — спросил герцог, наблюдавший за ней.

Кэтлин тихо ответила:

— Меня зовут Келли.

Она ответила как можно спокойнее, надеясь что он услышит ее голос иначе, чем прошлой ночью, когда он не был трезв.

Но герцог выглядел странно.

Как только Кэтлин закончила говорить его глаза стали свирепыми. Герцог внезапно подошел и схватил ее за руку.

-В-Ваша Светлость!

Кэтлин была так поражена, что замерла. 

Уголок рта герцога Уолтена, если смотреть с близкого расстояния, изогнулся. Золотые глаза, сияющие как полная луна, символ императорской семьи с черными как ночное небо, волосами.  Хотя у него была великолепная и приличная внешность, его удушающие холодные глаза заставляли Кэтлин чувствовать себя так, словно он в любой момент может укусить ее за шею, как гончая.

— Следуй за мной.

Он отпустил руку Кэтлин как будто что-то прожевал и выплюнул. Он направился к главному зданию.

— Это она?

— Может ли быть, что Келли...

— О боже мой.

Потрясенные голоса распространились среди служанок, как рябь. Кэтлин крепко зажмурила глаза. Злобный взгляд няни был подобен стреле, пронзающему ее тело. 

Ноги Кэтлин замерли.

— Почему ты не идешь?! — крикнула няня. 

Кэтлин с трудом взяла себя в руки и последовала за герцогом. 

Она чувствовала, как по спине пробегает ужас от страха, что в любой момент ее ударят по затылку.

Пока Кэтлин шагала примерно в десяти шагах от герцога, все любопытные взгляды служанок были прикованы к ней. 

Когда она добиралась до главного здания, ей пришлось столкнуться с удивленным взглядом старого дворецкого Альсдорфа. Конечно же, как опытный слуга он быстро спрятал выражение своего лица, но он никак не мог не узнать ее, поскольку прожил там двадцать один год.

— Поднимись в гостиную, — сказал старый дворецкий спокойным голосом.

Кэтлин посмотрела на высокие ступени и едва смогла поднять ноги. 

Дверь в гостиную была открыта. В комнате было темно с задернутыми шторами, но как только она вошла дверь за ней с громким шумом захлопнулась.

— Г-господин!

Герцог Урлтен, захлопнувший дверь, саркастически ответил с суровым лицом.

— Это отличается от того, что было раньше.

В его проницательных глазах не было сожаления об их отношениях на одну ночь.

— Разве ты не называла меня «Ваша Светлость»?

— ...Это.

— Среди всех здешних служанок, кроме Альсдорфа, никто не называет меня «Ваша Светлость». Простолюдины не смеют называть меня этим именем.

— Но прошлой ночью ты называла меня «Ваша Светлость».

Это была ошибка.

В течение шести лет Кэтлин жила как горничная герцога, но в течение пятнадцати лет до этого ее статус был дворянским. Поэтому её жестко преподанные знания возникли бессознательно, потому что они были вбиты в ее тело.

— Это ты приходила в мою спальню прошлой ночью, — сказал он, подходя ближе. — Ты ведь не собираешься говорить, что не делала этого?

— Мне очень жаль… господин.

Кэтлин была твердо уверена, что здесь отрицать бесполезно. 

Но она солгала.

— Я сделала это из жадности, чтобы улучшить свое положение, потому что моя работа слишком тяжела. Но когда я поняла, что осквернилатваше благородное тело, я не выдержала и убежала. Пожалуйста, смилуйтесь…

— Тебя послала императрица?

— Прошу прощения?

Кэтлин усомнилась в своих ушах. От неожиданных слов у нее похолодел позвоночник.

— Я спросил, послала ли тебя Маргарет Тривеллиан!

— Нет! Нет. Я не убийца, посланный императрицей!

Именно тогда Кэтлин поняла, почему у герцога были такие глаза. Кэтлин упала на пол и заплакала.

— Я никогда не собирался убивать господина!.

В Записях императорской семьи, императрица значилась как мать герцога Уолтена. Другими словами императрица была законной матерью, которая приняла незаконнорожденного ребенка императора как своего собственного.

Факт того, что она проклинала герцога Уолтена из ненависти, согнав его на поле боя с тех пор, как он был мальчиком, был хорошо известным фактом для всех людей Империи.

Глядя вниз, как будто наблюдая за побледневшей Кэтлин, он заговорил через некоторое время.

— Да. Если бы ты была убийцей, ты бы задушила меня прямо вчера вечером, — герцог посмотрел на Кэтлин сверху вниз своими холодными глазами. — Вместо этого из-за своей жадности ты пыталась улучшить свое положение в жизни, но на самом деле это все равно, как если бы ты приставила нож к моей шее.

— Ч-что.

— Я сделаю предложение.

Эти глаза выглядели жестокими учитывая, что он предоставлял ей выбор. Это даже не было лицом человека который не мог забыть давние чувства той ночи. 

Алексис смотрел на Кэтлин так, будто она была лидером восстания.

«Ты собираешься заставить меня выбирать между повешением или обезглавливанием?..»

Кэтлин прошиб холодный пот.

Алескис наклонился и схватил Кэтлин за руку, поднял ее и сказал нечто неожиданное.

— Ты должна выйти за меня.

— ...И-извините?

Эти слова прозвучали нелепо для ее ушей. Кэтлин усомнилась в услышанном.

— Не заставляй меня повторять это снова, — раздраженным голосом быстро сказал герцог. — Я намерен взять тебя в жены. Ты сказала, что хочешь лучшего положения в жизни, так что ты никак не можешь отказаться.

— О… Я, я...

Дворянин со статусом императорской семьи а также герцог.  Кроме того Алексис был первым человеком, с которым Кэтлин когда-либо была. Другие люди были бы в восторге от этого предложения, но первой эмоцией которую почувствовала Кэтлин, был страх.

«Мне страшно».

С тех пор, как она родилась, ее возмущала благородная кровь, текущая в ее венах. Ибо это были люди, жившие обманом, использующие эмоции, и тщательно контролируемые расчетами. Они даже думали о своих семьях как об инструментах. 

Кэтлин не хотела быть такой.

— Я бы не посмела. Я буду продолжать жить как горничная, как сейчас.

— Если покинешь эту комнату, тебя немедленно схватят за волосы и бросят в темницу. Как думаешь, ты сможешь выжить?

— Ох...

Кэтлиг вспомнила лицо няни, которая смотрела на нее так, словно собиралась растерзать ее до смерти. Кэтлин пришло в голову, что она была таким человеком, который был более чем способен на такое.

Два месяца назад няня приставала к своей горничной, которую любила, и выгнала ее. Ей не понравилась температура чая и она отругала ее за неуважительное выражение лица. Служанка пропала без вести после изгнания. 

Среди горничных ходили слухи, что она, должно быть, была брошена в глухом переулке.

Когда Кэтлин не смогла вымолвить ни слова, герцог Уолтен пересек гостиную, сев в кресло.

— Теперь, полагаю, ты готова слушать.

Так же естественно, как если бы он звал свою любимую собаку, Кэтлин ничего не оставалось, как последовать за ним. 

Сидевший напротив нее герцог Уолтен быстро заговорил с безразличным видом. Будто он хотел немедленно покончить с этой хлопотной работой.

— Я дам тебе титул герцогини. Это значит, что я отдам тебе все имущество этой семьи и права великой знати. Ты будешь жить до своей естественной смерти и если тебе что-нибудь понадобится, говори Альсдорфу и бери что угодно. Но не больше того...

— Говоря о большем… вы хотите сказать, что я могла бы получить больше?

Он говорил так, словно уже отдал бы ей все что у него было, собственность семьи Уолтен и права знати. Но что он имел в виду под «чем-то большим»?

— Это значит, что наследников не будет.

— …

— Нет, точнее было бы сказать, что ты не будешь рожать.

Чего хотел герцог Уолтен, было ясно. 

Только тогда Кэтлин поняла о чем он говорит.

Кэтлин молчала. И лишь через некоторое время ответила:

— Правда… Вы правда можете пощадить меня?

Ее руки задрожали, когда она сделала глубокий вдох. 

Кэтлин чувствовала холод, потому что не надела перчаток, но мысль о том, что она могла бы долго жить в герцогстве, куда не могло проникнуть влияние отца, укрепила ее решимость.

— Если ты примешь мои условия, то да.

Ответ на предложение герцога Уолтена был очевиден и Кэтлин быстро согласилась.

— ...Да. Я согласна.

— Если бы у меня появился ребенок из-за произошедшего прошлой ночью, я бы не признал его своим ребенком.

Это были слова, что причинили бы боль нормальной женщине, но для Кэтлин они не имели значения.

— Этого не случится.

Брови герцога Уолтена вопросительно поднялись вверх.

Кэтлин призналась:

— Потому что я не могу иметь детей.

http://tl.rulate.ru/book/65757/1782526