Готовый перевод Lang'ya Bang / Список Ланъя: Глава 27. Построение с мечами

Поскольку Мэй Чансу поздно отошёл ко сну, глубокий сон пленил его и не спешил отпускать из мира Морфея. Фэйлю стоял на страже при входе в снежный павильон, никого не пуская и никому не позволяя позвать брата Су, стараясь не допустить, чтобы Мэй Чансу разбудили. Часы отмеряли скорый визит во дворец на утреннюю аудиенцию у императора, и чем меньше оставалось времени, тем больше молодые господа не находили себе места от волнения. Пока, в конце концов, Янь Юйцзинь не придумал отличный способ: он надрывно заголосил прямо через стену снежного павильона: 

— Брат Су, вставай!

Фэйлю тут же рассердился и погнался за ним через весь двор. Пока эти двое нарезали круги друг за другом, Сяо Цзинжуй воспользовался случаем и прокрался к двери. Кому было бы вдомек, что Фэйлю окажется настолько быстрым — в один миг он появился прямо перед носом Сяо Цзинжуя и преградил ему дорогу. Однако, Янь Юйцзинь не страшился смерти и продолжил шуметь, всеми силами стараясь разбудить Мэй Чансу. Разозленный юноша угрюмо уставился на Сяо Цзинжуя, затем бросился на него и начал бить его руками и ногами. Незаслуженно обиженный молодой господин, отбиваясь от атак Фэйлю, возмутился:

— Отчего ты бьешь меня?.. Это же не я кричу!..

Стоявший неподалеку Се Би предположил:

— Фэйлю просто хочет оглушить тебя, а потом он займется Янь Юйцзинем...

Услышав слова Се Би, Янь Юйцзиня охватила холодная дрожь, но он не сдался и закричал еще громче прежнего:

— Брат Су! — затем он крикнул Сяо Цзинжую: — Продержись еще немного!

Через какое-то время за стенами снежного павильона началась полная неразбериха. Даже если бы в снежном павильоне спал сам Будда, от такого шума проснулся бы даже он. 

Мэй Чансу распахнул двери и приказал Фэйлю отпустить виновников шума. Слуги немедленно разбежались, чтобы принести господину Мэй горячую воду и завтрак. Янь Юйцзинь не успел порог перешагнуть, как тут же открыл рот, но Сяо Цзинжуй заставил его замолчать, дожидаясь, пока Мэй Чансу доест крупяной отвар и опустит на стол чашу и палочки для еды. Только тогда Сяо Цзинжуй жестом дал знать, что его друг может продолжить говорить. 

Янь Юйцзинь сгорал от нетерпения скорее рассказать последние новости:

— Брат Су, сегодня рано утром провозгласили императорский указ о том, что письменное испытание будет отложено до завтра. 

— А? Почему?

— Потому что сегодня ты должен задать головомойку этому Байли Ци! 

Янь Юйцзинь совершенно непринужденно взмахнул рукой и раскрыл веер, но стоило ему начать им обмахиваться, он заметил направленный на него пристальный взгляд Сяо Цзинжуя. Янь Юйцзинь растерялся на долю секунды, прежде чем понял, что Мэй Чансу вынужден избегать холодного ветра, который Янь Юйцзинь тут создает своим веером. Он поспешил сложить его, но продолжил похлопывать сложенным веером по ладони, как будто именно Янь Юйцзинь сегодня будет устраивать Байли Ци "головомойку". 

Се Би, заметив, что великий мастер, господин Янь был занят показушничеством и не собирался продолжать говорить, поспешил подхватить нить разговора:

— Его Высочество Юй-ван сегодня доложил трону, что даже если брат Су сегодня победит Байли Ци с помощью нескольких юнцов, положение воина Байли не изменится и он так или иначе примет участие в письменном испытании. Однако, если он потерпит поражение, настроение его, непременно, будет испорчено. Это несколько несправедливо. В любом случае, спешить с выбором мужа не стоит, почему бы тогда не отложить письменное испытание на день, чтобы люди Северной Янь не начали искать повод для сплетен?

— Это очень хорошая мысль. Его Величество позволил?

— Позволил.

— М-м, — кивнул Мэй Чансу. — Премного благодарен за информацию. Уже поздно, мне пора идти. Вынужден с вами распрощаться. 

— Что? Распрощаться? — Сяо Цзинжуй растерянно протянул ему накидку. — Мы можем поехать вместе.

Мэй Чансу взглянул на друзей:

— Куда это вы собрались?

— Посмотреть, как ты победишь Байли Ци!

Мэй Чансу не смог удержаться от улыбки и сказал:

— Зал героев — один из тронных залов императорского дворца, а не одно из тех развлекательных мест, в которых ты частенько проводишь время. В прошлый раз вы смогли прийти туда, потому что вас вызвал Его Величество. Сегодня вы могли бы отправиться вместе со мной, если бы после состязания проводили письменное испытание. Но теперь письменное испытание отменили, так по какой причине вы можете ступить в Зал героев? Даже не смотря на то, что вы — благородные сыновья и у вас высокое положение, разве для того, чтобы войти во дворец, вам не нужен, по меньшей мере, хотя бы императорский указ?

— А! — жалобно пикнул Янь Юйцзинь и вскочил на ноги. — Я совсем об этом забыл! Мы зря потратили столько времени! Пойду попрошу приглашения. Я скорее умру, чем пропущу это зрелище! 

Се Би, похоже, было все равно — он с самого начала не хотел туда идти. Сяо Цзинжуй поспешил подняться на ноги. Он уже собирался последовать за своим лучшим другом, но остановился и нерешительно взглянул на Мэй Чансу. Между ними словно туго натянулась нить их отношений.

— Не волнуйся, — улыбнувшись, Мэй Чансу подтолкнул его. — Се Би поможет мне с экипажом и лошадьми. А ты скорее иди и проси приглашения. Неужели ты хочешь пропустить это веселье?

Губы Сяо Цзинжуя растянулись в улыбке: "Угу!" и он выбежал наружу. Се Би пожал плечами, провожая брата взглядом. 

— Он все больше и больше походит на Юйцзиня, — вздохнув, сказал Се Би. — Раньше он никогда не любил подобное...

Что касается Се Би, Мэй Чансу совершенно не хотел разъяснять мотивы Сяо Цзинжуя человеку, который совершенно не разбирался в боевых искусствах. Ни на что не обращая внимания, Мэй Чансу набросил на плечи белую как снег накидку, шепнул Фэйлю пару слов, и, повязав ленту накидки, последовал за тремя мальчиками и они вместе покинули дворик снежного павильона.

Экипаж и лошади давно ожидали их за поместьем державного хоу. Се Би оглянулся, а затем шутливо сказал:

— Великая княжна Нихуан сегодня не отправила за тобой экипаж. Брата Су это не расстроило?

Мэй Чансу лишь улыбнулся в ответ и задернул шторку. Кучер щелкнул нагайкой и звук мягко подхватили порывы ветра. Экипаж тронулся в сторону дворца. 

Сегодня в Зале героев было сравнительно меньше людей, чем в прошлый раз. Не считая Байли Ци, в зале не было и тени оставшихся девяти финалистов. Также прибыла пара представителей из делегации Великой Юй. Раньше обычного прибыл Цзин-ван — разумеется, из-за Тиншэна. Вот только наследного принца и Юй-вана при дворе нигде не было видно. Скорее всего, они прибудут чуть позже, вместе с Его Величеством императором. У Му Цина со старшей сестрой также не было причин приезжать раньше положенного. Ввиду этого, когда Мэй Чансу с тремя мальчиками вступил в зал, в пустом помещении некому было с ним здороваться, не считая только легкого кивка Цзин-вана, издалека поприветствовашего его. Несколько дней назад, в этом зале было настолько оживленно, что сегодня обстановка разительно отличалась. 

Тем не менее, Мэй Чансу нравилась царящее вокруг спокойствие. Отведя своих троих маленьких учеников в угол, он одного за другим взял за руки подбадривая теплыми и ласковыми словами, пока взгляды их испуганных глаз не переменились. С серьезным выражением лица один за другим они кивнули, дав Мэй Чансу слово, что сделают все возможное, чтобы, воспользоваться случаем и снять с себя оковы осужденных рабов. 

Приблизительно через четверть часа в зал воодушевленно и уверенно вошли великая княжна Нихуан и Му Цин. Мэй Чансу с легкой улыбкой на лице поприветствовал их, задаваясь вопросом: как же старшей сестре и ее младшему брату всегда и везде удается сиять от переполняющей их силы и энергии? Ленивая столичная знать, лишь создающая иллюзию изящества и элегантности, и рядом с ними не стоят. Лишь характер Цзин-вана подобен им. 

— Судя по выражению лица господина Су, похоже, в вашей душе уже есть образ бамбука*? — первым с Мэй Чансу заговорил Му Цин. Широкими шагами он подошел ближе и склонился к детям: — Расскажите мне, чему вас научил господин Су?

Идиома: 胸有成竹. Идиома означает: иметь ясное представление о способе решения задачи, иметь готовый план в голове, быть в полной готовности. Один молодой человек хотел постичь технику Вэнь Туна. Он попросил Чао Чжи рассказать секрет изображения бамбука. На что лучший друг Вэнь Туна ему ответил: " Когда мастер рисует бамбук, образ растения уже есть в его душе. В этот заключается талант Вэнь Туна".

Мэй Чансу посчитал, что нет ничего плохого в том, чтобы дети познакомились с уважаемыми господами, которые сейчас присутствовали в зале. Пока Му Цин был занят, Мэй Чансу взглядом дал княжне Нихуан понять, чтобы она вместе с ним отошли в сторонку. 

— Что такое? Хотите посекретничать со мной? — со смешком сказала женщина-предводитель с южной границы. 

— Меня попросили предупредить вас, — шепотом сказал Мэй Чансу. — Похоже на то, что женитьба не состоится - во дворце появились недоброжелатели, которые задумали заставить вас подчиниться. Вам стоит остерегаться Юй-вана и императрицы... Если они пригласят одну вас на пир, постарайтесь уйти при первой же возможности...

— Заставить меня подчиниться? — на короткий миг великая княжна была поражена услышанным, но затем она надменно улыбнулась. — И как же они собираются заставить меня сдаться их воле?

Были вещи, о которых Мэй Чансу не мог говорить подробно, поэтому он сказал несколько неоднозначно:

— Не стоит недооценивать методы Внутреннего дворца*. Внимательнее с тем, что будете класть в рот...

Внутренний дворец отделён от внешнего продолговатой площадкой, расположенной ортогонально главной оси города. Он служил домом императору и его семье. Во Внутреннем дворце находились жилые помещения, где жили, играли, поклонялись богам император, императрицы, наложницы, принцы и принцессы. 

Мэй Чансу только собрался продолжить, как вдруг до него донеслись звуки приближающихся шагов. Это оказался Янь Юйцзинь, который тащил за собой Сяо Цзинжуя.

— Мы успели, успели! — хохотал он. — Брат Су, состязание же еще не началось, да?

Му Цин помрачнел, недовольно уставившись на прибывших друзей. Он преградил им дорогу и, нахмурившись, сказал:

— Не началось. Господин Су разговаривает с моей старшей сестрой. Вы, двое, не мешайте им! 

Столь яростное вмешательство со стороны Му Цина, напротив, помешало княжне Нихуан продолжить беседу с Мэй Чансу. В конце концов, она была незамужней женщиной, которая еще не выбрала себе мужа, поэтому она не могла позволить себе нарушить правила морали, это было бы неуместно.

К счастью, это затруднительное положение быстро сошло на "нет" с появлением императорского экипажа.

Как все и предполагали, наследный принц и Юй-ван действительно прибыли в свите Его Величества. Они ступали по обе стороны от старого императора, поддерживая его под руки. Позади них ступала дочь императора — принцесса Цзиннин. Членов императорской семьи также сопровождал в карауле главнокомандующий Мэн Чжи. Когда Сын неба занял свое место, сыновья императора и принцесса спустились в зал по нефритовым ступеням. Прежде чем занять свои места, они присоединились ко всем, дабы совершить церемонию и отдать повелителю поклон.

— Цин Су, — невозмутимо улыбнулся император Великой Лян. — Как твои успехи?

— Ваш подданный не будет тратить слова понапрасну и просит Ваше Величество все увидеть своими глазами, — Мэй Чансу помахал мальчишкам, трое детей выстроились в ряд перед императором и опустились на колени. 

Лян-ди взглянул на три крохотные фигурки, затем перевел взгляд на сильного и мускулистого воина Байли Ци. Не сумев совладать с бесконечным волнением в своем сердце, он повернул голову и взглянул на Мэн Чжи.

— Ваше Величество, начнем? — с поклоном обратился главнокомандующий Мэн, ожидая императорский указ.

Стрела уже была натянута и она должна быть выпущена. Лян-ди отвел взгляд, стараясь скрыть преисполнявшее его беспокойство, и коротко кивнул.

Трое детей поднялись на ноги, обнажили мечи и каждый занял свою позицию в построении. Они были совершенно непоколебимы, не такими, как три дня назад. Зрители были поражены — смотря на них сейчас, они испытывали трепетный ужас.

Невооруженный Байли Ци выступил вперед, с презрением окинул взором выстроившихся перед ним противников и без лишних церемоний занял боевую стойку. 

— Начинайте! — дал команду Мэн Чжи.

В зале совершенно неожиданно проскользнули легкие порывы ветра: мальчишки закружились, подобно вихрю, а поступь их слилась в единый поток, точно они порхали с цветка на цветок. Хрупкие силуэты мальчиков стали едва различимы, пока перед глазами от быстроты их движений не начало двоиться. Наблюдающие за поединком зрители видели лишь едва размытые приемы и движения. 

Эта техника очень заинтересовала Цзиньдяо Чаймина* из Великой Юй. Он сел поудобнее и только он собирался сосредоточиться, чтобы как следует рассмотреть поединок, как вдруг почувствовал, как его словно коснулся сам дух истребления — сердце сжалось от страха. Он невольно оглянулся и встретился взглядом с первым мастером боевых искусств Великой Лян, главнокомандующим императорский гвардии царской столицы Цзиньлина, его превосходительством Мэн Чжи. Он смотрел на него пристально, со злобой. Его подавляющий яростный взор был преисполнен ненавистью, подобно той, которую люди испытывают к отцеубийцам, или в отношении тех, кто силой принудил дочь его к бракосочетанию. Чаймина невольно охватила холодная дрожь, он попытался привести свой разум в порядок, но мысль о том, когда и как он умудрился оскорбить главнокомандующего Мэн Чжи, никак не отпускала его. 

Цзиньдяо Чаймин занимает пятое место в десятки лучших мастеров по боевым искусствам. Мэн Чжи занимает второе место. Нихуан занимает десятое место. 

Военные заслуги великой княжны Нихуан славились своим великолепием, потому, с первого взгляда она была покорена техникой мальчиков, движения которых были подобны скользящей в воздухе тени. Она чуть наклонилась вперед, стараясь рассмотреть все до мелочей, как с губ сидящего рядом с ней Мэй Чансу внезапно сорвался возглас: "Ай-яй"! Она не удержалась, взглянула на него и увидела, отчего же господин так вспылил: он случайно опрокинул чайную пиалу и весь чай разлился по столу. Мэй Чансу взволнованно чуть отсел в сторону, чтобы стекающие со стола капли чая не попали на него. Прежние изящество и элегантность господина Мэй испарились в один миг — он выглядел так неуклюже, что заставило губы великой княжны изогнуться в улыбке. 

В тот момент, когда два мастера отвлеклись, раздался сдавленный стон, затем послышался глухой удар. Трое детей отскочили назад и убрали мечи. Созданная движением мальчиков иллюзия пропала и теперь зрители могли увидеть стоящего на колене, с искаженным яростью лицом и опирающимся в пол рукой Байли Ци. 

— Победа!

— Они победили!

Радостно закричали Янь Юйцзинь и принцесса Цзиннин. Даже Лян-ди не смог сдержать улыбку. 

Чаймин, который все это время старался как-то успокоить сердце и разум после гнева Мэн Чжи, вдруг расслабился. Мэн Чжи, который всего мгновение назад смотрел на него исполненным непримиримой ненавистью взглядом, вдруг смягчился и искренне, дружелюбно улыбнулся. И только сейчас Чаймин предположил, что кошмар этот был лишь сном. 

— Воин Байли, вы в порядке? — яростно закричал чжэнши Северной Янь, поспешив выйти к нему.

— Господин посол, не стоит тревожиться. Мы не причиним вреда гостям, — улыбнулся Мэй Чансу, а затем повернулся лицом к детям и сказал: — Вам стоит поблагодарить Его Величество за его великую доброту. 

Три маленьких воина немедленно упали на колени. Император испытывал огромную радость. Он сказал:

— Вы усердно трудились, мы не нарушим данное обещание. Мы освобождаем вас от положения рабов. Вы можете обратиться в интересующее вас управление, также можете просить помощи у родственников и друзей. 

Принцесса Цзиннин была вне себя от счастья и сказала:

— Отец-император так великодушен и добр!

Лян-ди взглянул на свою младшую дочь и ему в голову пришла неожиданная мысль:

— Цзиннин, тебе действительно так сильно нравятся эти дети? Раз уж они изучили такое построение с мечами, их можно было бы привести в порядок* и сделать твоими слугами. Они будут явно получше твоих личных телохранителей. Они не станут беспокоиться о пище и одежде, к тому же, эти дети будут жить в неплохих условиях...

Император имеет в виду кастрацию. 

Стоило императору бросить это предложение, как с лиц Мэй Чансу и Цзин-вана краска сбежала. Цзин-ван особенно пугающе побледнел. Принц собрался уже броситься к ногам правителя, но его остановил пристальный требовательный взгляд Мэй Чансу. 

— Слова Вашего Величества неуместны, — неожиданно возразил Сяо Цзинжуй. Он встал, почтенно поклонился, исполняя долг вежливости, а затем отчетливо сказал: — Ваше Величество смилостивился и даровал им свободу, позволив покинуть скрытый двор. Как можно забрать обратно золотые слова, сказанные устами императора? Тем более, они не знакомы с правилами внутренних дворцов. К тому же, слугам дочери императора запрещено носить при себе оружие. Поэтому их построение будет совершенно бесполезно. Цзинжуй считает, что принцесса Цзиннин не захочет, чтобы этих детей оскопили перед тем, как они войдут во Внутренний дворец.

Принцесса Цзиннин поспешила ответить:

— Да, все так! Во дворце Нин-эр хватает маленьких евнухов. Зачем мне эти трое? Отец-император может пожаловать для Нин-эр другой подарок. 

Лян-ди души не чаял в Сяо Цзинжуе, потому даже не рассердился на его резкие слова. Он отмахнулся, попросив Сяо Цзинжуя сесть на свое место, и впредь больше не поднимал этот вопрос. Тем не менее, все тело Мэй Чансу покрылось холодным потом. 

— Господин Су продемонстрировал отличные методы преподавания и образцовую работу. По завершению письменного испытания, мы отдельно наградим вас за заслуги, — Лян-ди был в прекрасном настроении, что даже, неожиданно для всех, собственноручно разлил вино и передал чарку Мэй Чансу, — мы передаем эту чарку господину Су, дабы поздравить с победой в этом поединке.

Мэй Чансу поблагодарил императора за милость и принял чарку с вином. Осушив ее, господин Су изо всех сил старался сдержать сдавливающий грудь кашель, отчего он раскраснелся и у него закружилась голова. 

Лян-ди бросил несколько утешительных слов для Байли Ци и посла Северной Янь, после чего с радостью покинул зал и отправился во дворец. Как только он ушел, Мэй Чансу сразу же прикрыл рот рукавом и разразился сильнейшим кашлем, от которого Мэй Чансу сложился вдвое. Сяо Цзинжуй перепрыгнул через стол и помчался к другу, чтобы придержать его за спину и не позволить упасть. К нему также поспешили наследный принц и Юй-ван.

— Ничего страшного... Вино Его Величества слишком ароматное... — после продолжительного кашля Мэй Чансу, наконец, опустил руку, оперся на плечо Сяо Цзинжуя и поднял голову. Наследный принц и Юй-ван подошли поближе, желая продемонстрировать свое внимание и заботу. Однако, в сравнении с их последней встречей во время пиршества в Зале героев, теперь на их одеждах не было и капли благоухающей амбры. Разумеется, это был намеренный ход, а не какое-то случайное совпадение. 

Мэй Чансу в очередной раз лишь убедился в том, что кто-то из людей Юй-вана все же шпионит за наследным принцем. 

— Все хорошо? Может вам стоит немного отдохнуть, прежде чем вы пойдете? — к нему поспешила справиться о здоровье великая княжна Нихуан, которую в сторону отвела одна из придворных дам. 

— Ничего страшного, — бледно улыбнулся Мэй Чансу, затем развернулся к наследному принцу и Юй-вану, сказав: — Ваши Высочества целыми днями загружены государственными делами, этот Су не осмелится нести ответственность, если из-за него господа задержатся. 

Похоже, что у наследного принца и Юй-вана действительно были другие дела, к тому же, они не хотели бы сильно беспокоить господина своим присутствием, поэтому, сказав пару вежливых слов, они развернулись и ушли. Му Цин одной рукой оттащил Янь Юйцзиня, затем другой рукой попытался отодвинуть со своего пути Сяо Цзинжуя, но тот не сдвинулся с места. 

— Брату Су все еще тяжело твердо стоять на ногах, — Сяо Цзинжуй прекрасно понимал желание Му Цина — он хотел, чтобы Мэй Чансу и старшая сестра остались наедине — но он непоколебимо продолжил стоять на прежнем месте, придерживая Мэй Чансу. 

Княжна Нихуан не могла сдержать улыбку. С любопытством взглянув на молодого господина Сяо, она склонилась к Мэй Чансу и прошептала:

— Государыня-императрица действительно пригласила меня во дворец на пир. Я не смею отказаться, мне придется пойти.

— Великая княжна! — криком остановил ее Мэй Чансу, но немного поразмыслив, он понял, что ему больше нечего ей сказать, потому, глубоко вздохнув, он произнес лишь пару слов: — Берегите себя. 

Когда великая княжна Нихуан покинула зал, в его стенах осталось всего несколько человек. Мэй Чансу чувствовал себя невероятно плохо. Поскольку во внутренних парках императорского дворца нельзя было нарушать установленные правила и ездить в паланкине, ему ничего не оставалось, только присесть, чтобы немного отдохнуть, а Сяо Цжинжуй и Янь Юйцзинь, конечно же, составили ему компанию. 

Прицесса Цзиннин беседовала с Цзин-ваном. Когда разговор закончился, Сяо Цзинъянь подошел к ним и справился о здоровье Мэй Чансу. Перебросившись парой лаконичных фраз, они исчерпали все темы для разговора, и Цзин-ван воспользовался случаем, чтобы отвести Тиншэна в сторону на несколько слов. 

Мэн Чжи не последовал за императором, поскольку тот отправился к своим женам и наложницам. Он очень переживал за состояние Линь Шу, поэтому тоже не ушел и остался в зале. Подозвав к себе двоих мальчишек, главнокомандующий попросил продемонстрировать ему работу их ног. Это очень заинтересовало Янь Юйцзиня, поэтому он подошел, чтобы посмотреть поближе, оставив Сяо Цзинжуя рядом с Мэй Чансу. Заметив, как на его лбу проступают капли холодного пота, он тихо спросил:

— Неужели это вино было действительно таким крепким? Ты снова заболел? 

Мэй Чансу изо всех сил подавлял внутри себя раздирающую его боль. Сердцем он знал, что это вино раскрыло его прежние раны, но он не хотел говорить об этом, поэтому спокойно молча сидел с закрытыми глазами. Мэн Чжи несколько раз посмотрел в его сторону и, в конце концов, не выдержав, подошел. 

— Что случилось с господином Су?

— Не знаю, — от волнения голос Сяо Цзинжуя дрожал. — Он уже давно отдыхает, но, похоже, что лучше ему не становится. 

— Я взгляну, — Мэн Чжи протянул руку и сжал пальцы на запястье Мэй Чансу в том месте, где бился пульс. Главнокомандующий тут же нахмурился. Сосредоточившись, он попытался вложить в свое прикосновение всю свою силу и энергию, чтобы перекрыть боль, раздирающую Мэй Чансу. 

Только сейчас Юйцзинь, Цзин-ван и принцесса Цзиннин поняли, что что-то не так и поспешили к Мэй Чансу. Следом за ними побежали и мальчишки, встревоженно уставившись на господина. 

Меньше чем через половину большого часа* Мэн Чжи перевел дыхание и выражение его лица смягчилось. Мэй Чансу высвободил руку и шепотом выразил свою признательность за помощь. Голос его окреп и сказанные слова не были похожи на слова измученного и уставшего человека. 

Большой час — одна двенадцатая часть суток, был равен 2 часам. Половина большого часа — час реального времени. 

— Ну и напугал же ты меня, — Янь Юйцзинь громко вздохнул, он терпеть не мог подобную гнятущую атмосферу. — Теперь-то все хорошо. Тело брата Су слишком подвержено болезням. Тебе нужно как следует отдохнуть и восстановить силы. Цзинжуй, давай поторопимся и отвезем брата Су домой. Правда, сегодня мы, скорее всего, пропустим игру в мяч* ...

Игра в мяч — это конное поло. На прямоугольной площадке участники верхом на конях (две команды по четыре человека), используя специальные палки, гоняют по полю мяч, стараясь попасть в ворота соперника и выиграть. Мяч, которые используют в такой игре, сделан из корней ротанга. Диаметр мяча более восьми сантиметров.

— Конечно пропустим! У тебя еще совести хватает думать об играх? — Недовольно ответил потрясенный Сяо Цзинжуй. 

— Да не хочу я играть, а! Но нужно предупредить Тинцзе, мы ведь договаривались.

— Так иди и скажи ему. Я не пойду. 

Мэй Чансу слушал, как эти двое разговаривают друг с другом и вдруг его одолело мимолетное, но очень странное чувство. Не успев уловить его, он невольно нахмурился и глубоко задумался. 

— Что такое? Ты опять плохо себя чувствуешь? — поспешил спросить Сяо Цзинжуй. 

— Нет... ты только что сказал... вы хотели с кем-то сыграть в мяч?

— Ляо Тинцзе, ты его знаешь. Он наследник княжеского дома Чжунсу-хоу...

Странное чувство, которое не давало Мэй Чансу покоя, вновь искрой пронеслось в его голове. И только мгновением после грудь его стиснул безграничный ужас. 

Великую княжну пригласили на пир во дворец, а значит, Юй-ван и императрица должны быть готовы для воплощения своего коварного плана, но почему... Почему же преданный Юй-вану человек — Ляо Тинцзе — который мог бы стать верным мужем великой княжны, назначил встречу вне стен дворца, чтобы сыграть в мяч?

Все, о чем говорила старшая принцесса Лиян прошлой ночью, вновь вспыхнуло в голове Мэй Чансу, каждое ее слово, каждое ее предложение. Но он ухватился за самую странную мысль.

Старшая принцесса сказала тогда, что она узнала о страшном заговоре от своего сына. Тогда Се Би не находил себе места, поэтому она начала требовать с него ответов. Но сегодня утром настроение Се Би было много лучше, он даже бросил шутку о великой княжне Нихуан. Похоже было, что он нисколько не чувствовал угрызения совести.

С другой стороны, риск императрицы и Юй-вана чрезвычайно высок, поэтому знать об этом должны только те немногие, которые будут непосредственно принимать участие в заговоре, чтобы никто другой ничего не узнал от посторонних. Се Би был бы не в состоянии принять участие в столь секретном заговоре в царских покоях, так отчего Юй-ван должен был ему о чем-то подобном говорить?

А потому, получается, что старшая принцесса Лиян солгала. Солгала именно в той части, которую она считала наиболее незначительной; к тому же, хотела утаить от Мэй Чансу, посчитав эту информацию несколько неудобной. Поскольку Се Би не мог быть источником ее информации, все вести она должна была получать от другого человека — ее мужа, Нинго-хоу, Се Юя. 

В те годы о методах покойной вдовствующий императрицы знали немногие, но среди них был Се Юй. Старшая принцесса Лиян могла случайно услышать, как он раздает поручения людям. Как бы кратко он ни говорил, она сразу бы все поняла. 

И в заключительной части таилось ее самая страшная ошибка. 

Чтобы скрыть причастность своего мужа, старшая принцесса Лиян соврала о причастности Се Би. Мэй Чансу знал, что Се Би поддерживает Юй-вана, поэтому и смел предполагать, что за этим коварным замыслом стоит императрица. Но он даже подумать не мог о том, что к этому делу не Се Би имеет хоть какое-то отношение, а его отец — Се Юй. 

Что же касается позиции Се Юя... кого он поддерживает... 

Дыхание Мэй Чансу участилось и он стиснул зубы. 

Он решил сохранить нейтралитет? Решил остаться в стороне от битвы за престол? Другие может быть и не знают, но зато Мэй Чансу прекрасно знал, что Се Юй за человек. Его репутация запятнана кровью. Он сам прекрасно понимал, что не сможет вечно оставаться преданным слугой государя. Император стареет, разве можно упустить такую возможность и не задуматься о своем будущем? Все знали, что Се Би поддерживал Юй-вана, чем в свое время оскорбил наследника престола. Если наследный принц преуспеет, то семья Се сполна поплатится за это. В подобной ситуации держать нейтралитет совершенно бессмысленно. Разве мог хитроумный Се Юй совершить что-то бессмысленное? Но факт оставался фактом: он нарочно притворился глупым и позволил родному сыну поддерживать Юй-вана, в то время как сам будто держался подальше от битвы за престол. Это объясняло то, что в его рукаве должен был быть заготовлен очередной безупречный план, который позволит ему сполна насладиться собственным достоинством в независимости от того, кто победит в этой гонке за престол. 

Се Би в открытую поддерживает Юй-вана, а Се Юй тайно поддерживает наследного принца. Он мог сообщить наследному принцу, что Се Би шпионит за Юй-ваном и от случая к случаю добывал для него некоторые сведения. Если бы он так поступил, оставив Юй-вана в неведении, он бы тем самым несказанно порадовал наследного принца. 

Пока Се Юй успешно притворяется, он обеспечивает себе отличное будущее: если победит Юй-ван, благодаря Се Би семья Се не пострадает. Если же победу одержит наследный принц, то отец и сын станут заслуженными государственными деятелями, тем самым оказавшись в еще более выгодном положении.

Хотя бы поэтому Се Юй должен преданно поддерживать наследного принца. 

От подобных мыслей по лбу Мэй Чансу от напряжения стекали капли холодного пота. 

Настоящую угрозу следовало ожидать не от императрицы из дворца Чжэнъян *, а от родной матери наследного принца, второй супруги императора — Юэ, из дворца Чжаожэнь**. Великая княжна уже давно пребывает во дворце императрицы. Если она послушается Мэй Чансу и будет остерегаться лишь императрицы, возможно ли, что она расслабится перед супругой Юэ и угодит прямо в ее ловушку?

*Дворец Чжэнъян (正阳) — название дворца можно перевести как: сила стоящего на юге солнца, разгар лета в четвертый месяц, повернутый к солнцу (на юг). 

** Дворец Чжаожэнь (昭仁) — заливающая светом человечность, озаряющая светом гуманность. 

Может быть время терпит и еще есть шанс предотвратить самое худшее...

— Ваше Высочество Цзин-ван, прошу вас, немедленно войдите во дворец и разузнайте, ступила ли великая княжна во дворец Чжаожэнь драгоценной супруги Юэ. Если так, любой ценой вы должны отыскать ее, — Мэй Чансу неожиданно встал на ноги, крепко сжал руку Цзин-вана и резко добавил: — Великая княжна Нихуан в опасности! Я объясню вам все позже, но сейчас вы должны идти! Скорее!

Сяо Цзинъянь ничего не понимал, но увидев серьезное выражение лица Мэй Чансу, не мог не поверить всей серьезности его слов, потому выслушав его, развернулся и со всех ног помчался во дворец. 

— Принцесса Цзиннин, покорнейше прошу вас, отправляйтесь к праба... к Великой вдовствующей императрице. Попросите ее немедленно посетить дворец Чжаожэнь. Это тоже ради спасения Нихуан, не упустите ни минуты... — Мэй Чансу развернулся к Сяо Цзиннин, говорил он по прежнему кротко: — Ваше Высочество должны помнить, что должны оказать мне услугу. Прошу, исполните ее сейчас. 

Растерянная Сяо Цзиннин попятилась, но только заслышав, что она должна спасти старшую сестру Нихуан, сердце в ее груди дрогнуло. Без лишних раздумий она поспешила исполнить просьбу Мэй Чансу. 

— Главнокомандующий Мэн, прошу собрать несколько человек и окружить дворец Чжаожэнь. Если вы увидите, как дворец покидает сын начальника военного приказа Сыма Лэй, немедленно арестуйте его за незаконное проникновения. Вопросы есть?

Мэн Чжи также не тратил время на слова. Похлопав Мэй Чансу по плечу, он сказал:

— Не беспокойся, — и немедленно покинул зал.

В зале осталось только два благородных сына. Не понимая, что только что произошло, они тупо уставились на Мэй Чансу. 

— Брат Су... эм... что случилось то, а? — наконец смог заговорить, хоть и заикаясь, Янь Юйцзинь. 

Мэй Чансу закрыл глаза. Он выглядел очень уставшим. Тяжело вздохнув, он пробормотал:

— Это я во всем виноват... Я кое-что не так понял... Я лишь надеюсь, что... Ничего непоправимого пока не случилось...

http://tl.rulate.ru/book/6026/1077805