Готовый перевод Savage Divinity / Божественный дикарь: Глава 65

Глава 65

Размахивая копьем перед собой, падающий ледяной дождь обрушивается на меня, в то время, как я продолжаю подталкивать Забу вперед, держа врага справа от себя, все время двигаясь, я убиваю Оскверненных. Это сражение, не стрельба из лука издалека, а настоящий рукопашный бой мечей и копий. Моя рука запятнана кровью, как моей кровью, так и моих врагов, мое дыхание рвется, грудь горит, и я все еще сражаюсь. Мои раны затягиваются всякий раз, когда я двигаюсь, мое исцеление почему-то идет медленнее, чем обычно, даже после того, как я попросил Токту взглянуть на мои раны, но, несмотря на это, я не позволю этим гребаным ублюдкам забрать другую жизнь, осквернить другую деревню, сделать еще один двох. Они отравляют воздух своим существованием, каждый шаг оскорбляет природу. Моя битва продолжается безостановочно, простодушные звери слишком глупы, чтобы знать, что их смерть близко. Я должен их всех замучить за их преступления.

Солдаты бросаются мимо меня в бой, блокируют мое копье, теснят мое пространство, и я не могу убивать. Недопустимо, чтобы эти бесполезные мясные щиты мешали мне. Слезая с Забу, я даю им команду вернуться, указывая на гору, откуда мы прибыли. Они просто путаются, не могут отличить друга от врага без меня, и я не могу тратить время, чтобы присматривать за ним. Меня ждет кровавая работа, и я дерусь лучше пешком. Здесь нет никаких строений, никаких защитных стен, только мессево, грохот оружия и крики, когда человек сталкивается со зверем и Оскверненным, грязь под нашими ногами попадает в наши сапоги. Прокладывая себе путь через давку, я обнажаю меч, бросаясь на каждого врага, которого встречаю на своем пути. Удар по щиту отталкивает меня назад, в голове звенит от удара.

Подождите, что я здесь делаю? Почему я сражаюсь на передовой? Я должен был ехать на Забу, вернуться на гору за стрелами. Моим приказом было преследовать фланги, не дать врагу окружить армию. Черт, меня опять будут ругать. Какого черта, о чем я думал? Мне нужно выбраться отсюда. Блокируя опасный удар, я падаю на колени, мое железное копье сгибается, сила атаки посылает ударные волны по моему телу, потрясая меня до глубины души.

Перестань отвлекаться. Пришло время убивать.

Сила захлестывает меня, и я бросаюсь вперед, отталкивая противника назад. Я прорываюсь сквозь Оскверненного, мой меч пробивает плоть и кости, конечности и головы отлетают, когда я продвигаюсь вперед. Бледный, грязный оскверненный, одетый в несуразные меховые и костяные доспехи, которые не защищают его от меня, гнев питал меня, удар за ударом, никакой грации, никакой меры, просто дикий, первобытный инстинкт борьбы. Я убиваю, не думая, мое тело действует так, как оно считает нужным, как будто одержимо каким-то богом войны, пробивая себе путь через линии врага, я заставляю их отступить назад вместе с остальными нашими солатами. Я чувствую, что становлюсь сильнее с каждым шагом, каждым ударом, каждым убийством, боль от моих ран, как новых, так и старых, угасает, пока не остаюсь только я, мой меч и мой враг.

Эти Оскверненные настолько уродливы! Бледная кожа со светлыми, грязными волосами, их кроваво-красные глаза сидят под их слишком большими лбами, широкий нос и массивная челюсть. Их внешность - просто доказательство того, что небеса отвергают их, их отталкивающее поведение отражается в их физических формах. Я бы не решился даже назвать их людьми, вероятно они были, каким-то недоразвитым ответвлением человечества с манией величия, они слишком глупы, чтобы знать, что они не заслуживают жить, сражаясь с примитивным оружием из костей и камней или украденного железа, они не сравнятся со мной и моим мечом.

Раздается крик, страшный и тревожный, несколько больших, уродливых, медвежьих существ бросаются ко мне, хватая и отталкивая всех, кто приближается. Их головы слишком велики для их тел, их туловища двигаются из стороны в сторону, когда они бросаются вперед на четырех коротких, раскидистых ногах, каждая из которых заканчивается массивной лапой. Один из них бросается на меня, отбрасывая солдата и Оскверненного на своем пути, полный решимости двигаться вперед, невзирая на препятствия. Солдаты вокруг меня начинают бежать, но я отказываюсь. Я должен убить Оскверненного, и я еще не оправдал ожиданий на этот день.

Передо мной расчищается путь, когда солдаты убегают в стороны, и мое тело выпрыгивает вперед, Форма Тира, убийственный выпад, вытягиваю одну ногу, в то время как моя правая рука движется по короткой дуге, и глубоко врезается в глаз существа. Откинув назад руку, мой меч выскальзывает из плоти существа, и я отступаю в сторону, в то время, как Оскверненный падает в грязь мертвым. Поднимается радостное настроение, и мой разум кружится, удивляясь, тому как я это сделал, кровь приливает к моей голове, мои эмоции преодолевают меня. Сейчас не время думать или праздновать. Я кричу в гневе, разочарованный некомпетентностью этих солдат, и я бросаюсь вперед, чтобы убить больше бесполезных существ, которые становятся на мой путь.

Существа большие и неуклюжие, их спины бронированы, но мой меч глубоко пронзает плоть и кости через небольшое сопротивление, я двигаюсь сквозь них, а они в панике пытаются убежать. Солдаты, наконец, присоединяются ко мне, их копья и мечи пронзают животных Оскверненных, они забирают достаточно много жизней, тем временем я убиваю чудовищ одним ударом, но нет никакого удовлетворения, никакой ценности в этом. Я пришел сюда не убивать животных, я пришел убивать Оскверненных. Вскоре мое терпение подходит к концу, и я оставляю бесполезных солдат разбираться с бесполезными созданиями. Привлеченный каким-то чувством, я сосредотачиваюсь на одном из врагов, чемпионе Оскверненных с массивным Роговым шлемом. Возвышаясь надо мной почти на два с половиной метра, одетый в броню из костей и металла, мои глаза сосредоточились на крошечных сморщенных головах, свисающих с его пояса, ушах, свисающих с его шеи, и ухмылке на его лице. Он не будет таким самодовольным, после того, как я раздавлю его уродливое лицо. Солдаты и другие Оскверненные отступают и наблюдают, как я кричу безмолвно, оружие направлено на него, я начинаю атаку.

Его оружие - топор, большой и грубый по форме, сделанный из тесаной кости и обернутый в сухожилия и кожу. Я чувствую, как грязная энергия пульсирует в нем, и я знаю, что это то, что привело меня сюда. Духовное оружие, или его Оскверненный эквивалент. Злоба, неправильность оружия, инстинктивная ненависть к нему - все это кажется мне знакомым и ненавистным. Возможно, он был тем, кто возглавил атаку на деревню. В любом случае, это не имеет значения, он все равно умрет здесь сегодня, потому что я считаю каждого из них ответственным за эти зверства. Я веду с сильнейшим ударом, Баланс на Ветреном листе, меч нацелен ему в горло, но его вращающееся оружие останавливает меня.

Отказавшись от атаки, я блокирую плоскостью клинка его удар и расслабляюсь, избегая смерти чисто инстинктивно. Удар швыряет меня и отправляет в грязь. Перекатываясь от удара, я встаю и с нажимом атакую, приближаясь к нему, прилипая к нему, чтобы у него не было места для движений. Хотя его топор достаточно маневрен, чтобы он мог сражаться, на близком расстоянии его диапазон движения ограничен, его сила становится меньше, в то время как я нахожусь на оптимальном для меня расстоянии. Мы обмениваемся ударами, его вонь так же плоха, как и его улыбка, его темные веселые глаза, его дикая светлая борода и волосы развеваются, когда он пытается заставить меня отодвинуть назад, но я не отступлю ни на шаг, независимо от того, чего мне это будет стоить. Мне нужна его смерть и я не отступлю.

Он стоит на месте, пока я пытаюсь обойти его, влево и вправо, прижавшись к нему в поисках щели. Мое тело движется быстро, плавно, почти не думая, я уклоняюсь и плетусь, парирую и отвечаю. Даже скованные близким расстоянием, его удары все равно тяжелы, и мне нужно быть осторожным. Если я снова потеряю равновесие, это будет означать мою смерть. Я наношу три удара в ответ на каждый его удар, но наши силы уравниваются тем, что его удары слишком медленные, а мои удары слишком слабые, несмотря на мою вновь обретенную силу. Наш безумный обмен атаками разрушает мой стальной щит, и я продолжаю сражаться, крича в ярости, стряхивая останки, мой клинок метается высоко, затем низко, стремясь отвлечь, а затем убить его. Мое плечо врезалось в его топор, когда я шагнул вперед, пронзая и волоча меч по его животу. Топор вонзается мне в плечо, но я не успеваю сделать ни одного шага, как мой противник отступает на несколько шагов, из его живота сочится кровь. Слишком труслив, чтобы попытаться убить меня, его действия обеспечили его безопасность. Теперь у меня есть шанс. Его смерть будет восхитительной.

Еще раз, я выполняю Баланс на Ветреном Листе, моя самая сильная атака, украденная у Аканай, но к несчастью атака терпит крах. Моя нога поскальзывается из-зя грязи , небольшое боковое движение, но этого достаточно, чтобы остановить меня, разрушив идеальный шанс, возможность упущена. Нет, я исправлю все, моя жизнь спасена, так как топор свистит в воздухе, полным ходом, проходя через то место, где только что был мой торс. Не раздумывая, я прыгаю вперед, прежде чем он оправится, мой меч пронзает его грудь, и я ударяю его снова и снова, моя рука вонзает меч в его живот, когда он сгибается и падает. Победно ревя в штормовую погоду, я поднимаю ногу и опускаю ее, превращая его череп в кровавую кашу и мозги, вода стекает по моему лицу, когда я смотрю на Оскверненную армию. К черту баланс, ярость работает лучше.

Солдаты кричат в унисон со мной, бросаясь вперед, в то время как я наблюдаю за ними, истощенный и изможденный после дуэли. Фунг ведет свою кавалерию в бой, выглядя элегантно и мощно в своих красных и золотых доспехах, мстительный молодой бог, когда он едет по рядам Оскверненных, их тела летают. Его причудливое копье проносится перед ним, убивая трех за раз, в то время как я застрял с этим коротким мечом, таким неэффективным, иногда требующим нескольких ударов, чтобы убить одного человека. Если бы только можно было украсть духовное оружие, я мог бы убить кого-нибудь за их копье, оружие позволило бы мне убивать еще быстрее, стать еще сильнее. Хватит отдыхать. Стоя, я рублю оружие моего мертвого противника, ломая нечестивый предмет, и снова теряю себя среди боя, освеженный и оживленный, рубящий и колющий, пробивающий и хватающий, моя кровь поет в моих венах с ритмом битвы. Травмы получаются и игнорируются, враги убиваются и забываются, так как я сражаюсь до изнеможения, а затем бросаюсь вперед, чтобы сражаться дальше.

Раннее утреннее солнце лениво висит в небе, дождевые облака потухли и исчезли, когда я преклоняю колени в массе крови и грязи, моя грудь горит от напряжения, моя рука устала и не реагирует, она просто висит воздухе, но меч все еще в руках. Кровь стекает по рукам, слишком много ран, чтобы сосчитать, но я все еще стою. Солдаты сгорбились вокруг меня, их грудь вздымается от усталости, оружие направлено на Оскверненных, которые собираются, без лидера и без направления, каждый слишком труслив, чтобы умереть за другого. В этом разница между нами. Они сражаются за себя, но я борюсь, чтобы убить каждого из них. Они оскверняли эти прекрасные земли, совершали святотатство против граждан Империи, мучили и грабили беспомощных, но сейчас они столкнулись с воинами, и они не могут с нами справится. Я убью их всех и оставлю их кости кормить землю.

Поднявшись, с мрачным лицом, я медленно шагаю к ним, ноги у меня тяжелые, руки устали. Солдаты идут в ногу со мной, неуклонно продвигаясь, враг отступает, расстояние между нами растет, они теряют самообладание. Раздается визг, и прибывает новый враг, пробираясь через Оскверненных, пиная и разбрасывая их в стороны. Гуманоид по форме, но в нем нет ничего человеческого, он примерно чуть меньше двух метров. С тонкой, вытянутой фигурой, он сделан полностью покрыт хитином, похожую на раковину, темно-зеленого, почти черного цвета. Выпуклости на его поверхности образуют что-то смутно похожее на человеческое лицо, искаженную карикатурой эмоций, паники, боли, гнева и печали, он блестит на солнце, он шагает вперед, Оскверненные вокруг него обретают уверенность благодаря его силе. Зловещая аура, исходящая от него, увеличивает мой гнев до небес. Второй голос в моей голове начинает что-то бормотать от страха, но я затыкаю его, встречая эту новую угрозу с ликованием.

Еще один демон.

Он был сплошной ошибкой природы, он движется вперед, его глаза насекомого, казалось, сосредоточены на мне. Мне нужно убить его, уничтожить, оборвать его существование. Я пытаюсь восстановить Баланс, чтобы исцелить свои раны, но он ускользает от меня, как будто хватаюсь за масло в воде, чем больше я борюсь за спокойствие, тем больше оно ускользает от меня, мой гнев и ненависть поглощают все на своем пути. Я уберу этого паразита из этого мира. Сосредоточив всю свою силу, я швыряю меч, и он летит вперед, проносясь по воздуху как молния.

Клинок отлетает от демона в воздух, словно муха, ударившаяся об него.

Тссс. Будет трудно и больно вернуть клинок позже. Я все еще недостаточно силен. Глубоко дыша, я чувствую силу, нахлынувшую на меня, я готовлюсь разорвать демона зубами и ногтями. Часть меня кричит от ужаса при этой мысли, остальная часть в восторге от мысли об истинном вызове.

Тяжелая рука в перчатке падает мне на плечо, прерывая внутреннюю борьбу. Успокаивающая энергия проходит через меня, как прохладный весенний ветерок, освежая мой разум от его истощенного состояния, но в то же время лишая меня всех сил. Рядом со мной стоит офицер, одетый в тяжелую броню, сделанную из серых стальных пластин, скрепленных жилистыми красными волокнами. На нем округлый шлем с открытым лицом, с двумя величественными двойными рогами, торчащими по бокам, и тяжелой булавой с длинной ручкой в одной руке. Он говорит глубоким, ровным тембром голосом. “Отлично сражался, храбрый Страж, но ты должен отдохнуть и сосредоточиться. Ищи равновесие, и позволь мне разобраться с этим противником вместо тебя.” Он шагает вперед медленной, неторопливой походкой, освобождая свой щит, он встречает демона в бою. Сила против силы, он стоит на месте, чтобы сражаться с существом, приносящим с собой кошмар, доблестный герой против нечестивого зверя, обмениваясь ударами, которые сотрясают землю вокруг них, звуки удара оглушают мои уши, остается только высокий звон.

Фунг движется ко мне сбоку, двигаясь с безмолвными криками, отталкивая меня от титанической битвы, и я позволяю себе отступить назад, почти соскальзывая с содрогающейся земли, глаза сосредоточены на каждом движении передо мной. Рука демона встречается со стальной булавой, и рука раскалывается, бело-зеленая жидкость извергается из конечности. Удар щита и грохот булавы ставят существо на колени. На секунду отступает назад, чтобы удержать равновесие. Булава движется медленно, тяжело, как будто ничто не остановит ее, пробиваясь сквозь демона, что заставлять его расколоться на части и брызги жидкости, все направляются к офицеру, когда остатки существа плывут по воздуху.

С трудом сглотнув, я останавливаюсь, потребность в отступлении исчезла, я стою в благоговении, увидев истинную силу. Офицер слегка поворачивается, улыбаясь солдатам за спиной, высоко поднимая оружие. Осознав, что рога принадлежат ему, а не украшения на его шлеме, я начинаю узнавать офицера, которого я встречал однажды, и мой разум напрягается, пытаясь вспомнить его имя. Я вспоминаю его в мгновение ока, воин, который стоял в первом поединке против Магистра.

Генерал Мен Кау, нет... Мен Джао, 386 лет, чемпион семьи Мен.

Человек, который был побежден одним ударом Аканай.

Твою Мать.

Если Мен Джао настолько силен, то насколько сильна Аканай?

http://tl.rulate.ru/book/591/69952