Готовый перевод Savage Divinity / Божественный дикарь: Глава 184

Глава 184. Туман, густой и всепроникающий, обволакивает меня, пока я пробираюсь через бескрайнюю трясину. В темноте слышны приглушенные голоса, бормочущие что-то неразборчивое. Они едва различимы, но я стараюсь игнорировать их, сосредоточившись на своем пути. Каждый шаг дается с трудом, ноги словно вязнут в грязи, но я продолжаю идти. Моя цель где-то впереди, скрытая туманом, и я знаю, что должен двигаться вперед. Остановка означает смерть. Чтобы выжить, чтобы обрести безопасность, я должен идти. Это закон мира: сильные выживают, слабые погибают, а остальные просто существуют, не зная, к какой группе принадлежат. Нет покоя для усталых, нет мира для грешных. Только бесконечные испытания и страдания. Такова жизнь.

Тени танцуют в тумане, их шаги отдаются эхом. Они кружат вокруг меня, их шепот проникает в мой разум, дразнит, пугает. Их слова теряются в завываниях ветра. Они ждут, когда я упаду, но я не могу остановиться. Пока я иду, я вне их досягаемости. Смотреть вперед, не оглядываться назад. Грязь цепляется за ноги, замедляя каждый шаг. Мои ноги словно связаны, рука беспомощно болтается, но это не важно. Медленно, но верно. Продолжай.

– Эмм... Держись, котенок? – бормочу я себе под нос. – Мне нужно больше мотивационных цитат.

Воздух становится все тоньше, дышать тяжело. Грудь сдавливает теплая тяжесть, словно кто-то душит меня. Но я не могу остановиться. Они ждут, когда я споткнусь, поэтому я должен идти. Одна нога перед другой, шаг за шагом. Нет ощущения движения, нет меры расстоянию. Мир вокруг застыл, только я продолжаю идти.

Рядом раздаются рычание и сопение. Тени мелькают и исчезают, их жизни угасают, как только они снова растворяются в тумане. Сколько их осталось? Сколько еще преследуют меня?

Боковым зрением я замечаю его. Маленький мальчик с пустыми глазницами смотрит на меня. Его рот раскрыт в беззвучном обвинении, язык обрублен, десны кровоточат.

– Вперед, – шепчу я себе. – Не смотри на него. Не разговаривай с ним.

Но он протягивает ко мне руки, сложенные чашечкой. Я невольно бросаю взгляд и с ужасом вижу, что в его ладонях лежат отрезанные пальцы и глазные яблоки, аккуратно уложенные на ложе из вырванных зубов.

– Ты убил меня, – говорит он.

– Нет, ты ошибаешься, – возражаю я, уже защищаясь. – Шрайк убила тебя. Иди и преследуй ее.

...Может, я слишком много разговариваю с мертвецами, но после всего, через что я прошел, зомби уже не кажутся такими страшными.

– Ты позволил мне умереть, – настаивает мальчик.

– У меня не было выбора.

– Ты стоял и смотрел. Ты ничего не сделал.

– А что я мог сделать? Я пытался спасти тебя, но Шрайк не слушала. Все, что я мог, – это умереть с тобой.

– Тогда умри.

Из тумана появляется еще одна фигура. Женщина, ее кожа свисает, как свободное платье. Она прислоняется к моему плечу, ее изуродованный рот шепчет мне на ухо:

– Ты убил нас. Это справедливо.

Я осторожно отстраняюсь от нее, качая головой.

– Нет, мэм, как я уже сказал вашему сыну, я вас не убивал.

Но мертвецы продолжают появляться из тумана. Только теперь я понимаю, что мои ноги перестали двигаться. Они окружают меня, толпятся, пытаются удержать.

– Присоединяйся к нам, – шепчут они.

– Эмм... Нет, спасибо, у меня ранняя встреча, надо идти, – пытаюсь я шутить, но голос дрожит.

Я пытаюсь пробиться через них, но они не отпускают.

– Серьезно, я не виноват, что вы умерли. Пожалуйста, отпустите меня.

– Может быть, но нас убили из-за тебя, – звучит голос из толпы.

Семь знакомых лиц выделяются из массы. Мурат шагает вперед, его грудь сдавлена, лицо искажено усмешкой.

– Не отрицай этого, – говорит он.

Он оставил после себя молодую жену и пожилых родителей. Хороший человек, который много работал, чтобы содержать их всех.

– Мы доверяли тебе, – продолжает он.

Рука Дилары хватает меня за горло, притягивая к себе. Меч в ее груди пронзает меня.

– Правильно, что ты ведешь нас до конца, – шепчет она.

Прекрасная пожилая женщина, она была влюблена в одного из Стражей, но никогда не говорила об этом. Похоже, смерть сделала ее откровеннее.

Серик приближается, держась за живот. Его внутренности вываливаются наружу.

– Как же моя старушка выживет? – плачет он. – Присоединяйся к нам, уведи нас отсюда. Мы умоляем тебя.

Один за другим мои погибшие солдаты подходят ко мне. Мое горло сжимается от горя.

– Мне очень жаль, – шепчу я, не в силах смотреть им в глаза. – Я не могу вас увезти. Вы мертвы. Я все еще жив, а остальные ждут. Пожалуйста...

– Уже нет, – раздается голос.

Я натыкаюсь на Растрама. Он печально улыбается, его шея свисает под невероятным углом.

– Ты не помнишь? – спрашивает он.

– Что ты имеешь в виду? Что ты здесь делаешь?

– Лагерь атакован. Ночные бои. Все плохо.

Пран выходит вперед и похлопывает меня по щеке. Половина его лица расплющена, кости раздроблены.

– Босс умирает во сне, да? Не как маленькие жены.

– Идиот, – бормочу я.

Мила, обычно очаровательная, теперь испорчена отсутствием челюсти. Ее руки покрыты следами укусов.

– Настаивать на похоронах, но потом отказываться переезжать, – говорит она. – С таким же успехом можно было разослать приглашения и позвонить в колокольчик, когда ты привел Оскверненных прямо к нашему порогу. Почему мама обручила меня с дураком, я никогда не пойму.

– Они убили меня, Рейни, – говорит Лин, ее тело проколото бесчисленное количество раз. – Мне так больно. Забери меня отсюда...

Я качаю головой, пытаясь отрицать правду.

– Нет, этого не может быть. У меня были стражи, расписание. Мы должны были быть в безопасности...

Когда я подхожу к Лин и Миле, их лица растворяются в толпе и исчезают. Мои солдаты, мои друзья, мои обвинители окружают меня, загоняют в угол и замирают. Их голоса сливаются в один, осуждая меня.

– Ты подвел нас, убил. Теперь присоединяйся к нам, веди нас отсюда.

Я хватаюсь за голову и падаю в грязь, пряча лицо от стыда.

– Мне очень жаль... У меня не было выбора. Все так устали, квинам нужен был отдых, но я не мог оставить их тела падальщикам...

– Я устал от твоих оправданий, – голос Баатара звучит холодно. Его голубые, как лед, глаза пронзают меня насквозь. – Я уже покинул свой дом и продал себя Империи, чтобы защитить тебя. Когда ты начнешь нести свой собственный вес? Почему я вообще беспокоюсь о тебе – загадка.

– Позор моим Стражам, – добавляет Аканай, сидя в мыльной ванне. Ее пренебрежительный взгляд ранит не меньше, чем слова Баатара. – Вечно доставляешь неприятности, но я терпела тебя ради Баатара. Ошибалась, теперь я понимаю.

– Мне следовало утопить тебя в тот день, когда мы встретились, – Альсансет улыбается, гладит меня по щеке. Близнецы хихикают, повторяя ее слова. – Это было бы милостью для всех нас. Ты не подходишь для этой жизни, тебе здесь не место. Не принадлежал, не принадлежишь.

– Я не просил об этом! – Ее рука выскальзывает из моих пальцев, когда она уходит. – Я не просил вас приходить сюда, я не знаю, почему это случилось...

– Не ври, – голос звучит жестко. Я поднимаю глаза и вижу их – не свои, а его. Янтарные глаза Бейлдага, воина, дракона. А я всего лишь ягненок для убоя. – Ты знаешь, почему ты здесь. Ты здесь, чтобы украсть мое тело, мою жизнь, но ты даже этого не можешь сделать правильно.

– Нет, это неправда!

– Ты уже испортил свою первую жизнь. Почему ты думаешь, что эта будет другой? Все, к чему ты прикасаешься, рассыпается в прах. Иди умри и позволь мне жить своей жизнью, без того, чтобы ты тянул меня вниз.

– Но... ты осквернен. Я не могу отпустить тебя, ты превратишься в монстра...

Бейлдаг смеется, уродливо и зловеще. Он поднимает меня и швыряет на землю. Его хватка холодна и непреклонна.

– Ты украл мое тело и запер меня в пустоте. Может, я и осквернен, но ты – чудовище. В конце концов, если я осквернен, это делает и тебя демоном. Видишь?

Он сует мне в лицо зеркало. Я вижу свое отражение – отвратительное, нечеловеческое. Сдавленный крик вырывается из моего горла. Я извиваюсь, пытаясь освободиться, но мертвые обволакивают меня. Мое тело тяжелеет, я не могу двигаться. Холодная рука Бейлдага наконец отпускает мое горло.

Несчастный крик возвращает меня к реальности. Напряжение покидает мое тело, когда я падаю в спальный мешок. Сердце колотится в груди, отчаянно пытаясь убежать. Детеныши выражают свое недовольство жалобными хрюканьями, их холодные носы касаются моей кожи, посылая дрожь по позвоночнику. Мафу протестующе пищит, когда я высвобождаю руку из-под его жирной головы. Аури протестующе трется и разминает мои ноги, шлепая меня своей здоровенной лапой всякий раз, когда я двигаюсь. Я для них всего лишь теплая подушка.

Пран высовывает голову, его бычьи рога цепляются за полог палатки.

– Босс, все в порядке, да?

Увидев возможность сходить на горшок, медведи выбегают в ночь. Мафу следует за ними, а Аури и Джимджам ведут себя как обычные кошки и не спеша идут следом. Приятно, что Мафу забрал всех моих питомцев. Он отличный папочка квин.

– Я в порядке, – прохрипел я. Во рту пересохло от страха, а лицо горело от смущения. – Извините за беспокойство.

Пран оценивает ситуацию, его глаза смягчаются. Он сочувственно кивает.

– Дурной сон. Бывает. Чистка плоха для души, слишком много смерти для плохого сна. Я найду Маленькую мисс, попрошу ее выпить чаю для сна, хорошо?

– Нет, спасибо. Я буду в порядке. Как и вы.

Стряхнув с одежды шерсть и волосы, я прохожу мимо Прана и киваю Салюку и другим гвардейцам. Смотрю на луну. Думаю, сейчас два часа ночи. Черт, лучше бы я не отдавал эти карманные часы Зиану. Они были такие блестящие и красивые...

– Пока я на ногах, пойду проверю раненых. И, возможно, Стражей.

– Босс, уже поздно. Вы спите, – Салюк шагает вперед и гордо похлопывает себя по груди. – Салюк проверит раненых и Стражей. Если возникнут проблемы, я вернусь, хорошо?

– Плохо, что другие увидят босса в ночной рубашке. Похоже на пушистое платье, – добавляет Пран с усмешкой.

Слова его раздражают. На мне нет ночной рубашки, это ночная одежда. Разница, правда, небольшая. Кашляя, чтобы скрыть смущение, я проскальзываю обратно в палатку и забираюсь в спальный мешок, все еще дрожа от кошмара. Хочется только одного – зарыться в одеяло и никогда не выходить. Если только это тоже не сон... Быстрый щипок доказывает, что эта теория ложна.

Я смиряюсь с тем, что смотрю на крышу своей палатки, вспоминая детали кошмара. Чувство вины, тревога, страх и паранойя – все вместе образуют идеальный хаос. Как весело. Быстро проверив, как там Бейлдаг, я нахожу его крепко спящим и ничего не подозревающим. Как он отреагирует, если узнает правду? Гнев или стыд? Я действительно его "демон" или что-то еще? Я думал, что мне удалось отодвинуть эти тревоги в сторону, но, очевидно, мое подсознание наслаждается мучительными подробностями.

– Рейн, с тобой все в порядке? – Мила садится рядом со мной в свободной рубашке. Все домашние животные возвращаются на свои места. – Салюк был в медицинском пункте и сказал, что ты отправил его проверить пациентов и стражей.

– Со мной все в порядке, – схватив ее за руку, я прогоняю воспоминание о ее раненом теле и заключаю ее в объятия.

С легким вздохом она падает в мои объятия. За ней стоит хмурая Ли Сон, прижимающая борющегося детеныша к груди.

– Разве ты не должна спать?

– Я была на посту. Уже закончила и пришла посмотреть, как у тебя дела.

Нахмурившись, она толкает мохнатую задницу Аури. Огромный кот ворчит, когда отодвигается, чтобы дать ей укрыться одеялом.

– Если честно, Рейн, ты даже Мафу позволяешь спать здесь? Что ты будешь делать, когда медведи вырастут?

– Не волнуйся, у меня уже есть план: палатка побольше. Блестяще, правда?

Ее дыхание щекочет мне шею, когда мы лежим рядом. Уткнувшись носом мне в плечо, она спрашивает:

– Обычно к этому времени ты бы уже смеялся над моим бьющимся сердцем, или твои руки блуждали бы вместо того, чтобы крепко обнимать меня, как будто ты боишься, что я исчезну.

– Я слышу нотку разочарования?

Она легонько шлепает меня по груди, и я представляю ее очаровательную надутую губу.

– Ты неисправимый человек.

– Ты превратил меня в бесстыдную девушку, которая лежит в постели с мужчиной до свадьбы. Если мама узнает, она с нас шкуру снимет, – сказала я, чувствуя, как щеки горят от стыда.

– Тогда будем молиться, чтобы она не узнала, – ответил он с легкой улыбкой.

Маленький детеныш, наконец, выскользнул из объятий Ли Сон и снова забрался мне на грудь, уютно устроившись под моей рукой. Его нос прижался к моей шее, а Мила, хихикая, пожимала плечами.

– Ну, похоже, я тут застряла, пока вы двое держитесь за руки. Думаю, останусь на ночь, – сказала она, улыбаясь.

– Думаю, да. Ли Сон, тебе, наверное, будет удобнее в своей палатке, – попыталась я намекнуть, но упрямая девочка-кошка только покачала головой.

– Я останусь рядом с хозяйкой, – твердо заявила она, не отворачиваясь и расстегивая доспехи. Я быстро отвела взгляд, чувствуя, как лицо снова заливается краской.

Безмолвно посылая сообщение Миле, я спросила:

– Есть идеи, как заставить ее уйти?

– Зачем ей уходить? Мы просто спим. Пусть делает, что хочет, – ответила Мила, добавив щепотку сарказма. – Так что следи за своими блуждающими руками.

Проглотив разочарование, я положил руку ей на плечо и отправил Ли Сон за запасным одеялом. Она расстелила его рядом с Милой, и я вздохнул. Как бы захватывающе это ни казалось, делить палатку с двумя женщинами – это не только забавы и игры. Мой разум понимал, что ничего не случится, особенно с охранниками снаружи и моими домашними животными, занимающими всю комнату внутри. Но другие части моего тела настаивали на обратном.

Даже без сексуального напряжения я не мог избавиться от дурных предчувствий. Все это было слишком близко к реальности. Что, если это пророческие сны? Ночь только началась, и на нас могут напасть. А что, если все действительно на меня обижаются? Я ведь не приношу людям ничего, кроме проблем. С тех пор, как я появился, они превратились из мирных горных жителей в фронтовиков. Я буквально разрушил для них рай.

Нет, успокойся, это неправда. Это просто кошмар. Все хорошо. За исключением жертв Чистки и мертвых солдат, они все еще мертвы. Но Баатар и Альсансет не ненавидят меня, а Аканай, по крайней мере, терпит. Все в порядке...

Вопреки здравому смыслу, я вернулся к старому аргументу.

– Мила, утром мы возвращаемся, чтобы передать пленников. Когда мы это сделаем, я хочу, чтобы ты проводила Лин обратно на Мост.

– Я бы с удовольствием, но она не пойдет, – тихо и сонно ответила Мила. Бедная девочка была измучена двумя днями верховой езды. – Лин приняла решение, и ничто его не изменит. Ты никогда не сталкивался с тем, насколько она упряма, потому что ты всегда так легко сдаешься. Она останется, и я тоже. Прими это и двигайся дальше.

Крепко прижав меня к себе, она спросила:

– Ты боишься потерять нас?

– Ужасно боюсь, – признался я, пожалуй, слишком быстро.

– Сегодня я потерял семерых солдат. Я мог потерять тебя. Не говори, что этого не случится. Достаточно одной ошибки.

Поцеловав меня в щеку, она вздохнула.

– Может быть, Джерел прав. Ты слишком умен для своего же блага. Если бы ты потерял солдат, сражающихся против старейшины Мина, ты был бы лучше подготовлен к этому. Справляться с первыми потерями непросто.

Прежде чем продолжить, она заставила меня посмотреть ей в глаза.

– Ты прав, я могу умереть в любой момент. Но то же самое можно сказать и о тебе. Прекрати пытаться отослать меня. Я сделала свой выбор. Лучше сражаться на твоей стороне, чем мучиться дома в ожидании твоего возвращения.

– Но...

– Никаких "но". Чего тут бояться? Смерти? Ты такой странный. Бесстрашный в бою, но такой кроткий снаружи. Ты рискуешь своей жизнью, не заботясь о мире, но когда кто-то делает то же самое, ты распадаешься на части. Неужели твоя жизнь так мало значит? Думаешь, мы с Лин будем жить дальше без слез после твоей смерти?

Ее глаза наполнились слезами, когда она прижалась ко мне.

– Ты проделал потрясающую работу, сохранив всем жизнь. Научись доверять себе, любимый. Все остальные уже доверяют.

– Ха!

– Что?

Поцеловав ее в губы, я прижался лбом к ее лбу, не в силах сдержать улыбку.

– Ты назвала меня "любимый". Наконец-то заставил тебя признать это.

Я почти видел, как ее лицо краснеет.

– Идиот. Перестань волноваться и ложись спать. У нас еще есть армия, которую нужно убить, и ты никому не нужен.

– Ты любишь меня.

– Спокойной ночи.

– Я тоже тебя люблю. И спасибо.

Мои тревоги начали таять. Я грелся в ее тепле и аромате, засыпая, как только закрыл глаза. Все будет хорошо.

... Подожди, это даже отдаленно не было похоже на то, что она сказала...

http://tl.rulate.ru/book/591/480940