Готовый перевод Инь и Ян: Перемены судьбы (Новелла) / Инь и Ян: Перемены судьбы (Новелла): Том 1 Глава 1. Пробуждение

Лю Ланьхуа* было двадцать, когда он перестал быть Наследным Принцем и стал Императором, и двадцать три, когда он решил умереть. Причин жить он больше не видел — почти все, кто был ему дорог, погибли, многие по его же вине.

* 鹭蘭畫 (lù lánhuà): 鹭 (lù) — белая цапля; белый, как перья цапли; 蘭 (lán) — орхидея; 畫 (huà) — картина; рисунок; рисовать.

Вот поэтому сейчас он лежит на твердой скалистой земле, раздумывая над тем, как хорошо, что он наконец-то умер. Он знал, что после смерти его ждут тысячи наказаний в Преисподней: от «трех пыток» до размалывая в мельнице, а может быть даже ему больше не позволят переродиться.

Что-то было не так. Разве он не должен идти по Мосту Беспомощности, ведущему от Мира Смертных в Мир Мертвых? Лю Ланьхуа чувствовал только твердую землю под спиной и прохладный ветер, развевающий подол и рукава его одеяния (хотя это если не считать большую слабость в теле и головную боль, будто его все же пытали). Неужели…?

Лю Ланьхуа с трудом открыл глаза и уставился на крону деревьев, чуть колыхающихся на ветру. Солнце сквозь них практически не проходило, но даже так он почувствовал, как вспотел. Как же такое возможно, что он все еще жив? Заклинание не сработало? Но ведь он почувствовал боль, когда все его меридианы были разорваны.

Может быть, боги сжалились и даровали ему еще одну жизнь или кто-то вернул его к жизни? Лю Ланьхуа глубоко вдохнул, почувствовав боль в легких. Конечности болели так сильно, словно их действительно перемололи в мельнице. Вполне возможно, что он все же попал в Мир Мертвых и даже прошел пару наказаний, но кто-то вернул его к жизни. Хотя это вряд-ли кому-то нужно. В памяти людей Лю Ланьхуа запомнился, как самый страшный и жестокий Император, использующий темную магию.

Мужчина пролежал так, наверное, около часа, пытаясь унять боль и усмирить разум. Он почувствовал, что его тело стало слабее в десятки раз, чем было раньше, но меридианы почти восстановлены. Правда, можно ли теперь назвать это меридианами. Духовная энергия, что раньше бурным потоком плыла по ним, теперь казалась застоявшимся болотом, который практически высох, оставаясь твердой непробиваемой почвой с трещинами. Лю Ланьхуа почувствовал себя слабым и немощным, хотя скорее он просто был лишь на одну ступень выше от обыкновенных смертных. Раньше его называли небожителем, верили, что он возвысится, не было никого, кто мог бы сравниться с ним силой и мастерством.

Лежать дальше становилось все менее приятно: от ветра закоченели руки и ноги, потому нужно было вставать, чтобы не умереть здесь такой глупой смертью. Иронично, ведь еще недавно Лю Ланьхуа предпочел смерть, чем жизнь, тем более столь низменную, какую теперь ему обещает его количество духовных сил.

Он в последний раз подумал о том, что можно не вставать и просто здесь умереть, но любопытство взяло над ним верх — ему захотелось узнать, по какой причине он все еще жив.

Мужчина, с трудом управляя тяжелыми конечностями, сел на землю, уставившись на ноги. Одеяния все те же — черные и светло-желтые, вышитые узором в виде орхидей. Но Лю Ланьхуа заметил отличие: узоры отличаются. Кто-то сшил такую же одежду, стараясь подражать умелым рукам его старшей сестрицы, но Лю Ланьхуа точно знал, как выглядит ее работа. На поясе был мешочек, которого раньше не было. Он оказался тяжеловат, внутри лежало немало драгоценных камней — денег. Сомнений не оставалось — кто-то имел власть над телом Лю Ланьхуа. Эта мысль вызвала у него отвращение, оставалось лишь надеяться, что этот кто-то был достаточно воспитанным и имел высокие моральные принципы.

Лю Ланьхуа поджал губы, чувствуя себя грязным. Он поднял взгляд на деревья и понял, что окружение все же отличается. Кажется, иссохших растений, которые росли так высоко на Пиках, впиваясь толстыми корнями в твердую почву, стало больше.

Внешне Лю Ланьхуа, бывший Наследный Принц и Император, выглядел как настоящий небожитель, не удивительно, что его так и называли в народе. Он был выше среднего роста, худой со светлой кожей и черными, как смоль, длинными густыми волосами. Лицо его было настолько красиво, что даже мужчины случайно засматривались на него. Глаза миндалевидные, внешние уголки глаз приподнятые и острые; брови темные и густые, кончики приподняты вверх; черты лица же мягкие.Весь этот образ красивого мужчины контрастировал с его холодностью, особенно выражавшейся во взгляде.

Лю Ланьхуа всегда был отстраненным человеком, не умеющим выражать свою симпатию открыто. Таков был его путь Дао, трактующий ему избавление от чувств и эмоций.

Возможно, именно из-за подавления своих эмоций сейчас Лю Ланьхуа почти не удивлялся тому, что жив.

Он смог сосредоточиться и равномерно распределить ту малую часть духовной энергии, что у него была. Получив контроль над своим телом, он наконец смог подняться на ноги и оглядеться. Сначала он подумал, что это другой Пик, а не тот, где он решил распрощаться со своей жизнью, но все же это было то же самое место, только изменившее внешний вид.

«Сколько прошло времени?» — невольно возник вопрос в голове мужчины, ведь за несколько дней или месяцев, да даже за десять лет Пик бы практически не изменился.

Взгляд Лю Ланьхуа упал на место в центре Пика. В почву по середину лезвия был воткнут темный меч, Хэйган*, являющийся его личным оружием. Именно этот меч и должен был его убить, точнее заклинание, запечатывающее темный артефакт навсегда.

* 黑钢 (hēi gāng) — темная сталь.

Лю Ланьхуа подошел к нему и опустился рядом. Меч казался старым, лезвие затупилось, где-то обломилось. Рукоять выглядела целой, но тоже была потертой. Только небольшая нефритовая подвеска с черной кисточкой на конце выглядела новой. Лю Ланьхуа дотронулся до нее и провел пальцем по единственной на ней небольшой трещине.

— Еще работает, — заключил мужчина свои раздумья.

Нефритовая подвеска выступала для меча печатью, сдерживающей его силу. Конечно, обычный камень, красиво вырезанный в узор, не мог бы сдерживать столь темную энергию, но ЛюЛаньхуа отдал этой печати немало своей светлой Ци, она поглотила ее и стала своеобразными кандалами для меча.

Мужчина облегченно вздохнул, поняв, что пока что сила Хэйган сдерживается этой подвеской. В его голове возникло желание оставить меч на Пике и уйти как можно дальше, надеясь однажды забыть обо всем, как о жутком кошмаре. Но что-то манило его к мечу.

Он невольно потянулся к рукояти меча, чувствуя, как ладонь холодеет, еще даже не касаясь Хэйган. Темный артефакт, самый сильный и убийственный в мире, притягивал его. ЛюЛаньхуа знал, что только он может удерживать эту силу и сохранять ее в равновесии.

— Гэгэ!* — донесся из меча знакомый мужской голос.

* 哥哥 (gēge) — старший брат.

Мужчина отдернул руку и отпрянул назад, садясь на землю. И почему ему кажется, что с того момента прошло много лет? Воспоминания так туманны, хотя это было всего несколько месяцев назад, по крайней мере, в его памяти.

Лю Ланьхуа растерялся, не зная, что ему делать. Он боялся, что тот кошмар и кровопролитие вновь повторится, что темная сила Хэйган захватит его разум, но ему почему-то казалось, что он должен забрать меч, будто кто-то невидимый толкает его к мечу.

Кто же это мог быть?

«Хуа-эр, ты должен вернуть себе силу, пока темный господин не нашел все части», — промелькнул в голове чей-то смутный образ, напоминающий темное облако. Он говорил тихо и встревоженно, будто бы чего-то боялся.

Мужчина не знал, кто это, даже голос ни на кого не был похож, но он снова невольно ощутил, что так и должно быть.

Если боги вернули Лю Ланьхуа жизнь, то может ли он искупить свои грехи? Значит ли это, что для достижения их прощения, он должен что-то сделать, используя меч и темную силу?

Он покосился на Хэйган, всунутый в землю. Меч казался бесполезным хламом, выглядящем как обычный металлолом, кем-то утерянный. Лю Ланьхуа подошел к нему, неуверенно протянул руку и, схватившись за рукоять, выдернул меч из земли. Он думал, что это будет сложно, но лезвие выскользнуло из скалистой почвы с легкостью, будто бы только и ждало момента, когда Лю Ланьхуа заберет его.

Он ожидал, что Хэйган сразу же проявит свою энергию, но меч спокойно покоился в его руке, будто бы действительно был старым ненужным куском стали. Мужчина подумал, что так даже лучше. Пока меч запечатан нефритовой подвеской, он не сможет на него повлиять. Он также заметил лежащие на земле ножны, которые уже присыпало землей и закрыло редкой травой. Лю Ланьхуа поморщился, взял с земли толстую ветку и, расковыряв ножны, достал их, а затем с такой же неприязнью очистил их от земли.

Горные Пики, на которых находился Лю Ланьхуа, были очень высокими. Порой здесь был такой густой туман, что не было видно верхушки скал. Лю Ланьхуа добирался сюда, летя на мече. Весьма удобный способ, но достаточно энергозатратный. Мужчина не был уверен, что ему хватит духовной энергии на полет, да и что этот потертый меч вообще способен воспринимать энергию. Даже если он сможет влететь и пролетит хотя бы полпути, вполне вероятно, что он упадет с большой высоты и все же умрет. Хотя и умереть было в его планах, пока стоит на некоторое время отложить мысли о самоубийстве — эта идея ему все равно не прибавит добродетели в карму.

Лю Ланьхуа повертел, казалось, «мертвый» меч в руке и сосредоточился. Духовная энергия, которую он недавно с некоторым трудом распределил по телу, сконцентрировалась в его пальцах, направляясь в меч. Хэйган отозвался легкой вибрацией и, отпущенный мужчиной, опустился к его ногам, держась в воздухе в десяти цунях* от земли.

* 寸 (cùn) — 3,33 см.

Мужчина неуверенно вступил на тонкое черное лезвие полное трещит и потертостей. Он почувствовал, как меч опустился к ниже земле, но не коснулся ее. Делать нечего, кроме как лететь, отсюда не выбраться. ЛюЛаньхуа вновь сосредоточился, направляя духовную энергию в меч. Тот поднялся выше, перестав дрожать, и медленно полетел.

Скорость полета была весьма маленькой, Лю Ланьхуа беспокоился за растрату своей Ци, потому не решался на быстрый полет. Он также снизился, пролетая теперь по центру горных Пиков.

Ветер неприятно колол лицо и развевал одеяния. Мужчина прикрылся рукавом, стараясь хоть как-то избежать обветривания кожи.

Пики действительно выглядели иначе, чем помнил Лю Ланьхуа. Хоть они и были такими же внешне, зелени на некоторых было больше, а на некоторых — меньше. Это место для бывшего Императора когда-то было одним из самых любимых мест для уединения и медитации, потому он хорошо ориентировался на огромной местности, где все пики были похожи друг на друга.

Первое место, куда Лю Ланьхуа решил отправиться, была столица. Нужно узнать, что произошло и как много времени прошло, жив ли кто-то. У мужчины от этих мыслей неприятно кольнуло в сердце. Учитель, Хвэн-гэ, Хао-эр…живы ли они? Что со простыми людьми? Ушли ли демоны? Мысли Лю Ланьхуа спутались, эмоции взяли вверх над разумом. Лю Ланьхуа вновь захотелось умереть, лишь бы не услышать о том, что все его близкие уже мертвы, а все, что он любил, покрылось песком времени.

Он сразу же стал снижаться, забыв он концентрации. Почувствовав это, заклинатель с трудом успокоил разум и вернул контроль над полетом.

Спустя неприятные часы медленно полета Лю Ланьхуа опустился на землю, чувствуя себя ужасно уставшим. Как же приятно ступать по твердой земле! Вообще летать на мече Лю Ланьхуа не слишком любил, потому в свое время предпочитал идти пешком, использовать лошадь, либо сидеть в удобном паланкине, используя людей как тяговую силу.

Мужчина поднял с земли меч, упавший сразу же как только он с него сошел, и, с ненавистью взглянув на него, убрал в ножны. Пожалуй, даже к лучшему, что меч внешне выглядит как какой-то хлам. Мало кто способен узнать в этом куске железа самый сильный темный артефакт.

Он огляделся. Вокруг был густой лес, но сквозь него проходила дорога, вероятно, ведущая к городу, который мельком был замечен им во время полета.

Лю Ланьхуа услышал громкие голоса и стук копыт о грязную дорогу. Шум приближался, и ему показалось, что едет по крайней мере человек пятьдесят. Он решил пропустить людей, не желая попадаться им на глаза. Отходя в сторону за деревья, заклинатель ступил в лужу. Злясь, он опустил взгляд на обувь, решая оценить, насколько она теперь грязная. В отражении грязной небольшой лужи он увидел свое лицо, а на лбу чуть выше бровей черную метку.

«Черт, я и забыл…» — Лю Ланьхуа перешагнул лужу и, отступив за деревья, стянул с левой руки белую ленту. Он использовал две ленты на обе руки, повязывая ладони и кисти, чтобы защитить их от мозолей из-за пользования мечом.

Почему метка черная? Куда делась светлая сила? Неужели во время запечатывания Лю Ланьхуа отдал всю силу на заклинание?

Обвязав плотно лоб, мужчина скрылся за зелеными зарослями так, чтобы его не было видно, но, чтобы он видел дорогу.

По неширокой дороге, громко шумя, ехал целый экипаж, состоящий из лошадей и наездников на них, идущих людей и даже паланкинов. Лю Ланьхуа невольно подумал, что кортеж похож на свадебный, даже цвета паланкина и одежд людей были красно-желтые. Все люди имели с собой мечи, потому он пришел к выводу, что это адепты какой-то школы. Судя по направлению, они ехали с Юга. Сердце мужчины вновь сжалось от воспоминаний о его детстве и юности, когда он беззаботно рос в Школе «Красного лета четырех сезонов», о том, как его воспитывали трое самых лучших учителя Поднебесной, а наставник был самым уважаемым и сильным заклинателем. Кажется, это было так недавно, но даже на момент его смерти практически все были мертвы, а теперь, как казалось Лю Ланьхуа, больше точно никого не осталось.

— Скоро приедем? — послышался мужской голос из одно из паланкинов.

Широко улыбаясь, к этому паланкину устремилась девушка, сидя на лошади. Она ехала впереди, потому, разворачиваясь, чуть не столкнулась с другими адептами, которые с трудом теснились на узкой дороге.

— Путь от Южных равнин к столице небыстрый, Учитель предупреждал нас. Не жалуйся.

Девчушка выглядела молодо, младше двадцати. Она была одета иначе, чем другие адепты: ее одеяния были рыже-белого цвета, аккуратно сшитые с узорами; волосы собраны не так, как обычно собирают девушки, они были повязаны в обычный хвост с помощью ленты из такой же ткани, что и ханьфу, с кисточками на концах. Внешне она была симпатичной, маленького роста и довольно худая.

Шторка в паланкине чуть отодвинулась:

— Мы могли бы воспользоваться заклинанием быстрого перемещения, как и Учитель, но вместо этого вынуждены проделать весь этот путь. Раздражает.

Заклинательница выпустила из пальцев маленькую частичку духовной энергии и отправила прямиком в щелку в шторке. Послышалось сдавленное «Ой…», но прежде, чем тот, кто сидел в паланкине, успел разразиться негодованием, девушка ответила:

— Как ты можешь злиться на долгое путешествие, когда всю время просидел в паланкине, пользуясь младшими адептами, которые тебя везут? Ты бездельник, способный только ворчать на других. После того, как уедем из этого города, ты поедешь на лошади, как и я.

Девчушка отправила еще один сгусток духовной энергии и, гордо подняв голову, поспешила к началу экипажа, обходя других адептов. В ответ из-за шторки полетела частичка такой же энергии, но девушка уже ушла, потому Ци ударила ближайшего младшего адепта по голове. Он потер затылок, негодуя от того, что эти двое вновь втягивают других в свои ссоры.

— Поторопитесь и быстрее доберитесь до города, — послышался приказ из паланкина, младшие ученики тут же кивнули и постарались ускориться.

Лю Ланьхуа проводил их взглядом и вышел из своего укрытия. Из разговоров заклинателей он понял, что здесь действительно поблизости город, так еще и проходящий через путь в столицу.

Лю Ланьхуа был последним из своей семьи, а значит сейчас, сколько бы времени не прошло, правил кто-то другой. В лучшем случае это был кто-то из дальних родственников его семьи, в худшем — кто-то захватил престол. Перед своим уходом Лю Ланьхуа назначил временно исполняющим обязанности правителя своего первого учителя, но по закону такой человек долго у престола задерживаться не может.

Заклинатель добрался до города быстро, по дороге еще несколько раз встретив разные компании заклинателей. Вероятно, это единственная дорога с юга, ведущая в столицу, раз здесь проходят столько совершенствующихся.

Вход в город, вопреки его ожиданиям, оказался старыми воротами. Внутри, за обветшалыми стенами, было немыслимое количество людей. Толпы заклинателей проходили по главной улице города. По ее краям расположились десятки торговцев. Казалось, это был какой-то оживленный портовый город или маленькая копия столицы, но внешний вид поселения был ужасным. Ни один город, в котором бывает столько заклинателей и путешественников, не выглядел бы таким образом.

Здания были старыми, не на всех даже присутствовала черепица. Некоторые дома были наскоро отремонтированы, на них повесили дешевые украшения, будто пытались сделать создать вид богатого города.

Лю Ланьхуа сохранял беспристрастный вид, но он ненавидел толпы людей, уж тем более в таком маленьком пространстве, как эта несчастная улица. Пока он думал, как ему поступить, стоя на входе в город, кто-то сзади закричал:

— Так и будешь стоять, тупица? А ну отойди, сейчас же!

Мужчина обернулся и увидел сзади себя паланкин, из которого высовывалось чье-то огромное лицо. Оно было настолько толстое, что за щеками с трудом можно было разглядеть маленькие черные глазки, со злостью смотрящие на мужчину в темно-белых одеждах, белой повязкой на лбу на манер перевязочной ткани и с поломанным черным мечом на поясе.

Лю Ланьхуа не сдвинулся с места. Он терпеть не мог невежд. К тому же он до сих пор не мог смириться с тем, что больше не является Императором. Раньше хватало взгляда, да даже духовной ауры, чтобы невоспитанные люди тут же пали навзничь и принялись извиняться, с силой ударяясь лбом об пол.

— Ты глухой? Эй, ты, с повязкой, я тебе говорю! Кем ты себя возомнил? Если не отойдешь сейчас же, то я прикажу лошадям проехаться прямо по тебе! Убирайся с дороги, придурок.

Лю Ланьхуа прикрыл глаза и тяжело вздохнул:

— Простите. Не буду задерживать повозку со свиньей. Наверное, ее везут на убой, чтобы приготовить вкусные блюда и угостить гостей города.

Толстяк в паланкине уменьшился в высоту и увеличился в ширину, надуваясь словно шар. Его лицо покраснело, теперь он стал совсем похож на свинью. Лю Ланьхуа сложил руки, поклонился и отошел в сторону, пропуская экипаж.

— А ну стоять!

Яростный вой хозяина паланкина заставил вздрогнуть тех, кто был рядом. Заклинатели, торговцы, жители города — все обернулись. Из повозки, с трудом передвигаясь, выкатился красный шар. Толстяк кряхтел, пыхтел и с трудом перебирался на своих ногах. Лю Ланьхуа даже пожалел его, должно быть больно переносить на своих ножках больше четырех дань* веса. Он выглядел все также невозмутимо, придав лицу такое выражение лица, будто он не понимает, что случилось.

* 担 (dàn) — 50 кг.

— Ты! Маленькая никчемная скотина. Как ты посмел назвать меня свиньей?

Толстяк размахивал маленьким жирным пальцем, похожем на колбасу. На его «поясе» колыхалась маленькая сабля, выглядящая явно лишней. Кажется, она была лишь дополнением к образу свиньи. ЛюЛаньхуа подумал, что это весьма практично: свинья есть, сабля для ее разделки тоже. Пока шар злости, жира и невежества ковылял до заклинателя, его одежды опасно похрустывали, а лицо стало мокрым от пота.

Все, кто был рядом с воротами и даже дальше, заинтересовано столпились вокруг происшествия. Люди посмеивались над выражениями Лю Ланьхуа и ставили ставки на то, будет бой или нет, и кто победит:

— Этот мужчина выглядит невозмутимо, но я совсем не чувствую от него какой-то высокой духовной силы. Да и клинок у него дрянь. Как вообще можно таскать с собой такой мусор, если зовешься заклинателем?

— Этот толстяк просто задавит его.

— Может у него и нет духовной энергии и клинок плохой, но выглядит он очень красиво. Я впервые вижу такого красивого человека!

Лю Ланьхуа потер ножны меча большим пальцем. Его упертость и острый язык вновь привлекли внимание. Стоило просто отойти в сторону и пропустить эту свинью в город. Он окинул подошедшего толстяка холодным взглядом.

— Ты тварь, которая не знает своего места. Думаешь, если ты красив и хорошо одет, то ты можешь быть таким невежественным? Кто ты такой, чтобы позволять себе оскорблять старших?

Лю Ланьхуа промолчал, уверенно смотря на толстяка. Он почувствовал, как от того мерзко пахнет. Тошнота подступила к горлу. Заклинатель закрыл нос рукавом, решая, что умереть от вони было бы просто позором.

— Я спрашиваю тебя, кто ты такой, чтобы называть меня…!

— Свиньей, — продолжил кто-то из-за спины Лю Ланьхуа.

Это был уже знакомый женский голос. Это была та девчушка, которая ехала в процессии адептов какой-то школы. Она ловко подскочила к ним двоим и мельком их осмотрела. Теперь в близи ЛюЛаньхуа отметил, что девушка действительно весьма симпатична: у нее худое личико, но мягкие черты лица, небольшие щеки, острый взгляд. Внешне она походила на лисицу.

— А ты кто такая, чтобы вмешиваться? — взревела «свинья».

Девушка натянуто улыбнулась:

— Вэй Аньли*, старшая ученица Южной Школы.

* 維安禮 (wéi ānlǐ): 維 (wéi) — сводить воедино; защищать; поддерживать; 安 (ān) — спокойствие; 禮 (lǐ) — подарок.

Толстяк тут же затрясся:

— В-Вэй Аньли! Простите такого невежу, как я! Я не хотел вас оскорбить!

Мужчина попытался склонить голову, но вместо этого складок на его подбородке, скрывающим шею, стало только больше. Похоже, девушка нашла это забавным. Она засмеялась. Толстяк решил, что все в порядке, и неуверенно рассмеялся.

— Э-эта скот…этот человек преградил мне дорогу в город, а, когда я попросил его отойти, он оскорбил меня. Молодая госпожа Вэй, вам не очень беспокоиться. Мы уже решили этот конфликт. Тем более, у меня мало времени, я, как и вы, спешу на Совет Заклинателей.

Лю Ланьхуа не смог сдержать своего удивления. Этот огромный шар жира сгодился бы только разве что как приманка для монстров. Оказывается, его сабля действительно должна служить для чего-то большего, чем быть украшением.

Вэй Аньли продолжала смеяться:

— Вы неправильно меня поняли. Я смею над вами, господин Свинья.

Лицо толстяка вытянулось, он будто бы даже похудел от шока. Лю Ланьхуа невольно прыснул и подумал о том, что, не будь эта девчушка столь шумной, она бы была хороша собой.

— Я-я… Молодая госпожа Вэй, простите мою дерзость, но…

— Господин Свинья, вам не стоит извиняться. Я не злюсь на таких недалеких людей, как вы.

Кажется, терпение толстяка лопнуло. Он схватил саблю и, вновь покраснев, зарычал:

— Как ты, мелкая дрянь, смеешь называть меня свиньей? Я преподам тебе урок! Эй, вы, оболтусы. Немедленно разберитесь с ними!

Лю Ланьхуа заметил, как колеблются слуги господина Свиньи. Они неуверенно напали на него. Если бы эти люди не были еще слабее, чем он, и настолько не уверены в своих действиях, то мужчина попал бы в крупную беду. Он ударил двоих напавших ножнами в живот, а затем огрел их по спине. Вэй Аньли тем временем легко блокировала саблю какой-то вещью, похожей на толстую ветку дерева, только обработанную и покрашенную. Она ловко отпрыгнула в сторону, оказавшись позади господина Свиньи и толкнула его ногой в спину. Он упал лицом в землю.

— Как ты смеешь называть кого-то невеждой и пытаться воспитывать, когда сам не имеешь никаких манер, свинка?

Она оглянулась, заметив, что Лю Ланьхуа уложил четверых слуг толстяка. Остальные не смели даже приближаться к ним, трясясь возле паланкина и повозок. Затем она перевела взгляд на собравшихся зевак, широко им улыбнулась и поклонилась. Кто-то рассмеялся, кто-то похлопал, кто-то начал говорить про то, какие адепты Южной Школы добродетельные и воспитанные.

Лю Ланьхуа потер переносицу, думая о том, как бы ему быстро исчезнуть отсюда. Ему крупно повезло, что Вэй Аньли переняла на себя всю славу произошедшего события. Мужчина поклонился ей и поспешил скрыться за воротами города, затерявшись в толпе уходящих зевак.

— Эй, братец, постой! — Вэй Аньли попыталась проследить за братцем-заклинателем, но быстро потеряла его след.

За обложку спасибо художнице StisheSS

Ее группа VK: https://vk.com/stishes_s 

Ее твиттер: @u3He4ToZHy

Мой твиттер: @laymanwr

Моя почта: [email protected]

http://tl.rulate.ru/book/58688/1499641