Готовый перевод Connect / Connect: Осколки тепла

Средняя школа Тейко. Июль.

Середина лета подкралась так незаметно, будто какой-то неряха перевернул сразу несколько листков календаря. Потому ли, что ничего необычного не происходило, или из-за того, что на третьем году обучения все веселье второго года куда-то испарилось, Аомине не знал, он просто лежал на крыше, сбежав с тренировок, и смотрел на лениво проплывающие по голубому небу кучерявые облака.

Третий год действительно ощущался по-другому, не так, как предыдущий. Возможно, потому что в том году они не были настолько сильны, чтобы побеждать без видимых усилий, и баскетбол еще приносил Дайки незабываемое удовольствие. Теперь же то чувство кануло в небытие, оставив только пустоту после себя. Такую давящую, противную пустоту, пожирающую все на своем пути, что тошнило.

— Так и знала, что найду тебя здесь. — голос безумно знакомый. Кирари совсем не элегантно плюхнулась на бетонную поверхность крыши и положила голову парню на колени. Уже по привычке — она всегда ластилась как кошка ко всем своим близким друзьям. — Опять прогуливаем? Тебя уже даже не ждет никто.

— Ну и пошли к черту. Тренировки для слабаков. — Аомине недовольно хмыкнул, привставая. — И хватит использовать мои ноги как подушку.

— Но мне же нравится, глупый. Лежать на твоих ногах приятно. Да и Шо-тяна я сейчас не найду. — девушка кокетливо склонила голову на бок, прекрасно зная, что этого парня подобное не тронет. Он уже слишком привык к ее шалостям. Недаром они давным-давно стали приятелями: Аомине не относился к Куренай как к девушке, скорее, как к очаровательному домашнему животному, когда она начинала вести себя по-детски, и как к родственной душе, когда переставала играть из себя святую наивность.

— Почему ты пришла? — раньше он никогда не задавал ей подобных вопросов. Кирари приходила к нему, когда ей хотелось отвести душу, и уходила к другим, когда поддержка становилась ей не нужна.

Златовласая пожала плечами:

— Кирарин просто почувствовала, что хочет к Ао-тяну. Вот и пришла. Или я не могу прийти к тебе просто так? — девушка схватилась за галстук парня и слегка дернула. — Возможно, ты просто хотел сейчас видеть не меня, а Ханако-тан? Ну же, признавайся.

Ткань галстука в ловких пальцах девушки извивалась змеей — Кирари играла ей, как котенок с ленточкой. Аомине хмыкнул, похлопывая девицу по макушке: такой ребенок, а разговоры ведет взрослые. Скажи это любому, кто близко с Куренай не общается — не поверит, она же со всеми такая милая, озорная прелестница. А с ним может оставаться такой, какой захочет: они никогда не обвиняли друг друга ни в чем, не читали нотаций, не нуждались в объяснениях, просто получая удовольствие в компании друг друга и веря, что это — их форма дружбы. Поэтому им всегда было комфортно так, будто они разговаривали со своим собственным отражением.

— Ты снова стала приходить в зал? — он спросил из чистого любопытства, особо не заботясь о том, приходит Кирари смотреть за ними, или нет. Его это не касалось, все равно он уже почти не посещал тренировки из-за скуки. — Помирилась с Акаши?

— С ним? Ну уж нет. — недовольно фыркнув, златовласая зажмурилась, глядя на ярко сияющее солнце. — Я прихожу потому, что меня попросил Кисе-кун. Хочу узнать его получше.

— Узнать получше кого? Кисе? Ты разочаруешься. — Дайки нахмурился, но девушка этого не заметила.

Она хихикнула:

— Он видел "меня"... Я пока не решила, можно ли ему доверять, поэтому пока просто понаблюдаю. Он не такой, как ты.

Дайки усмехнулся: верно, с ним Кирари смогла вести себя открыто почти сразу. То же самое было с необремененным моральными принципами Хайзаки, а вот Кисе от них двоих отличался, но так или иначе, это были проблемы Кирари, которые она решит сама. Они никогда не вмешивались в дела друг друга, не порицали и не давали советов. И обоих подобный расклад устраивал целиком и полностью. Никто ни за кем не следил, никто никого не осуждал и не третировал.

Они просто убивали вместе время.

Дверь на крышу вдруг отворилась. Кирари подняла голову, взглянув на поднявшегося в это место, куда обычно заходили немногие, и, вздохнув, встала:

— Кажется, Кирарин пора. — похлопав Аомине по плечу, она наклонилась к его уху низко-низко, так, что можно было услышать, как парень дышит, и прошептала приглушенным голосом: — Вот видишь? Она пришла.

В голубых глазах Ханако отражалась вся чистота дневного неба. Тонкие губки плотно сжаты — кажется, сейчас она не в настроении. Аомине нравилось, что по выражению лица он мог прочесть все, что она чувствует, но все равно каждое ее слово становилось для него загадкой, которая после превращалась в ловушку. Возможно, сейчас наблюдение за этой девушкой с туго заплетенными в косу пшеничными волосами, словно отражающими солнечный свет, и все время скрытыми за стеклами очков глазами цвета небесной синевы, осталось единственным развлечением. Игра в баскетбол быть веселой уже перестала.

Может, хоть этот теплый лучик света сможет залатать ту пустоту в его душе?

— Привет, Кирарин, — Сакурамори слегка помахала уже уходившей златовласой рукой. Та игриво подмигнула блондинке и закрыла за собой дверь, оставляя их с парнем наедине.

Девушка вздохнула и обратила взгляд туда, где Аомине широко, лениво зевал от скуки. Смотрела на него Ханако как-то устало, будто она либо очень вымотана, либо расстроена. Чем Сакурамори могла быть расстроена, Дайки не представлял, но если это снова был кто-то из ее одноклассников, сейчас ему отстранение от занятий уже совсем не страшно. Никто не смеет обижать близких ему людей.

— Чего нос повесила? — он протянул ей раскрытую ладонь, чтобы взяться за руку, такую маленькую и хрупкую, даже меньше, чем у Сацуки, но Сакурамори свою руку в ответ протягивать не спешила.

— Что ты здесь опять делаешь? — ее нежный голосок прозвучал резче обычного, заставляя Аомине нахмуриться от недовольства. Что не так? — Почему ты опять прогуливаешь тренировки? Мы же договорились.

— Всем уже плевать, ходим мы, или нет. — Дайки отвернулся. Вот черт, слышать, как ему читают нотации, было неприятно, особенно, когда это делала девушка, которая была ему симпатична. Как раздражало. — Я не единственный прогуливаю, не заметила? Акаши распустил нас.

— Зато Куроко-кун ходит до сих пор, — вдруг раздраженно произнесла Ханако. — И ему наверняка очень грустно с того, что ты не ходишь. Вы же друзья, Аомине-кун! Как ты можешь? Он так старается!

— Лучше замолчи!

Он никогда не повышал на нее голос. Ни разу за всю историю их знакомства, Аомине Дайки не был груб или холоден, всегда оставался доброжелательным, пусть и немного бестактным до сегодняшнего момента.

Ханако потеряла дар речи, в носу неприятно защипало, на глаза навернулись слезы, а он все продолжал говорить:

— Ты ничего не знаешь! Чем больше я тренируюсь, тем сильнее стану, тем больше будет пропасть между нами! Те, кто сейчас находятся в зале, они все еще там, внизу, никто из них в жизни не победит меня! Если бы я знал, что настанет день, когда победить меня смогу только я сам, не тренировался бы вообще.

Пробрало на нервный смех. Дайки смеялся вроде бы весело, но таким голосом, будто сейчас разрыдается в голос от невыносимой тоски. Да, совсем не этого он ждал от прихода Ханако, не думал, что станет так паршиво. В итоге, эта девушка стала совсем как Сацуки. Точно так же донимает, пытается учить морали, давить на совесть.

Бесит.

— Вот как... Значит, я ничего не знаю... — Ханако шмыгнула носом. Чистые, как небеса, глаза, помутнели, по щекам потекли дорожки обжигающе-горячих слез, которые она изо всех сил желала скрыть, не показывать ему, чтобы не вызвать жалость. — Но может, я бы знала, если бы ты говорил!..

— Как же вы все достали лезть в душу!

Хлопок. Щека онемела, секунду назад будто обожжённая.

Ханако стояла совсем рядом, с все еще поднятой после удара рукой, голубые глаза затуманились пеленой непрекращающихся слез. Аомине хотел бы что-то сказать, но в голосе совсем не осталось сил, он только и мог смотреть с открытым ртом, как девушка, которая была так сильно ему дорога, что он готов был пойти разом против всех, круто разворачивается и убегает в слезах. Грудь сдавило стальными тисками, а воздух попросту отказывался наполнять легкие.

Кажется, это чувство звалось "утратой".

Было больно. Так, как никогда в жизни до этого.

Аомине боялся, что после этого его невинный маленький ангел больше никогда не захочет с ним говорить.

***

Настоящее время. Стадион.

"Единственный, кто может победить меня, - это я сам" — так Аомине привык говорить, и эта фраза надоела Ханако до омерзения, но в итоге ради победы над ним Кисе пришлось скопировать его стиль — значило ли это, что все время повторяя подобное, Дайки был прав? Неужели никто, кроме самого Аомине, победить его не сможет, поэтому они пошли на это?

Сакурамори не хотелось обо всем этом думать, голова шла кругом. Так или иначе, пусть Кайдзе и сократили разрыв, вскоре это будет уже не важно — Дайки разошелся, а значит, никто не будет в силах его остановить. Да и Кисе сколько сможет продолжать копировать стиль, под который его тело не приспособлено?

Игроки на поле, кажется, на пределе своих возможностей. Ханако посмотрела на Сакурая — он, кажется, ничего не видит и не слышит, настолько сосредоточен на своих мыслях и настолько устал. Эта усталость сыграла с ним злую шутку.

Одна минута до конца матча, и мяч находится в руках у Кисе.

Сакурамори ощущала себя странно: у неё будто внутренности вывернулись наизнанку, когда Сакурай пропустил мяч. Он же наверняка потом будет винить себя, Ханако знала это точно. Будет убиваться, извиняться, никто и ничто не сможет его успокоить, хотя вина лежала совсем не на нем. Игра к последней четверти стала слишком напряженной, слишком тяжелой для обеих сторон: игроки Кайдзе были вымотаны намного больше игроков Тоо, но лишь потому, что большую часть атаки Аомине взял на себя, и в их обязанности входило лишь сдерживать игроков противника. Эта минута игры была самой напряженной из всего игрового времени.

Кисе почти забил, но Аомине оказался для него непреодолимой стеной. Сердце бешено билось, ладони потели: опять, все как всегда, ничего не меняется.

Нельзя сказать, что Ханако симпатизировал Кисе, скорее наоборот — он девушку даже отталкивал. За все время их знакомства парень так и не удосужился запомнить ее имя, хотя виделись они довольно часто. Для него Сакурамори так и осталась "девушкой Аомине-чи", что Ханако каждый раз не уставая опровергала (не девушка она Аомине, а просто друг), а Кисе оставался для нее одним из знакомых по Тейко, не больше, не меньше. Всего лишь популярный парень, по которому сохла каждая девочка в классе, кроме девочек из их компании.

И все же, смотреть на то, как он старается изо всех сил, не обращая внимание на сбившееся дыхание и пот градом, как трепетно прижимает к груди ладони Кирари по ту сторону площадки, наблюдая за противостоянием Реты и Дайки, как каждый игрок на поле из последних сил держится ради победы, было больно. Все так стараются, прикладывают столько усилий для того, чтобы выиграть, хотя надежда на победу Кайдзе с каждой секунды все больше истончалась, вот-вот готовая лопнуть, как мыльный пузырь, разлетевшись на мириады брызг.

Последний данк в корзину Кайдзе, и финальная сирена, оглушительная и зловещая, словно крик стервятника, ознаменовала победу Академии Тоо. Это был конец всему, что возлагалось на этот матч. Глаза вновь обожгло горьким слезами, чтобы сдержать которые Ханако пришлось крепко зажмуриться.

— Ну помогите же ему! — крик Кирари через всю плошадку заставил вздрогнуть и повернуться сначала к ней, а после туда, куда был направлен ее обеспокоенный взгляд. Упавший после борьбы за мяч в воздухе Кисе подняться на ноги самостоятельно так и не смог. Вот они, последствия копирования Аомине. Да, это было очевидно, что тело Реты под такое не приспособлено.

Снова из глаз хлынули слёзы, потекли по щекам горячими струями, оставляя мокрые дорожки до самого подбородка и капая на паркет. Ханако попыталась быстро стереть слёзы тыльной стороной ладони, чтобы никто не увидел. Меньше всего ей хотелось в такой момент демонстрировать команде свои рыдания. Висящий во время финального поклона на шее Касамацу Юкио бессильным грузом Кисе, казалось, тоже содрогался от рыданий, но его, в отличие от нее, стоило ему добраться до скамейки, начали успокаивать. Объятья Кирари, слова поддержки семпаев и одобрение тренера — то, что позволило ему прийти в себя.

А Сакурамори как вернуться в норму сейчас? Что ей нужно было сделать, чтобы наконец успокоить разрывающуюся на части душу? Почему каждый раз ей было так больно, словно грудь что-то протыкает насквозь.

Может, потому что она не переставала надеяться, верила, что вот сейчас они проиграют и возможно все вернётся в норму, как тогда, в Тейко. Тогда Сакурамори без проблем простила бы Аомине все накопившиеся обиды — все равно злиться долго на него не получилось, но этот заветный момент никак не наступал. Ханако продолжала надеяться, а затем билась в агонии каждый раз, когда ее надежды разбивались в дребезги. Все это было похоже на замкнутый круг, из которого Сакурамори не знала, как выйти.

"Все хорошо, ты молодец" — ласковый голосок Кирари, обращенный к рыдающему Кисе, заставлял сердце Ханако сжиматься: а она успокаивала бы Аомине, если бы он проиграл? Наверное, нет. Ему ведь не нужно ничье одобрение или поддержка, ему не важно чужое мнение, и потому он свято верит, что и остальным оно не важно. Наверное, поэтому Дайки и не сказал Кисе ни слова после игры.

— Хана-тян, иди сюда. — нежные объятья Момои и ее по-матерински нежный шепот немного успокоили. — Ну, чего ты опять плачешь...

— Что за странная привычка плакать после игр? — сзади послышался раздражённый голос Акиры. Сакурамори резко почувствовала небрежное чужое прикосновение на своих волосах. — Успокаивайся давай, плакса.

Тело вдруг стало таким невесомым, будто перышко, и земля оказалась совсем высоко, а рядом лишь лицо Вакамацу-семпая, поднявшего ее на высоту вытянутых рук:

— Прекращай разводить влагу, ребенок.

— Я не ребёнок! — тут же выпалила Ханако, слегка дернувшись.

Коске усмехнулся, усаживая ее себе на плечо:

— А рыдаешь, как младенец. Что, нет ни слова для победителей? Все время смотришь не туда, какой из тебя менеджер.

— Я не менеджер, а помощник менеджера! — обиженно воскликнула блондинка. — Это разные вещи! И поставьте меня на землю!

— Неудобно наклоняться в три погибели, чтобы просто с тобой поговорить, — хмыкнул семпай беззлобно, но на пол девушку так и не поставил. — Разве девушкам не нравится, когда их носят на руках?

— Я предупреждал, что с корнем вырву руки любому, кто к ней прикоснется?

Голос незаметно, кошачьими бесшумными шагами приблизившегося со спины Аомине звучал угрожающе, так, будто он взбешен не на шутку. Вакамацу оскалился и нахмурил брови, всем своим видом показывая свое раздражение появлением аса, а Дайки лишь, положив руки на талию Сакурамори, резко выхватил девушку из рук семпая. Ханако взвизгнула, рефлекторно прижавшись к Аомине и тут же вздрогнула, поняв, что произошло.

— И ты тоже меня отпусти! — раздражение начинало перекрывать все остальные чувства. Ханако барахталась, болтала ногами, пытаясь пнуть Дайки куда-нибудь, куда попадет, но то ли ноги у нее были слишком короткие, то ли сил маловато, а ударить его никак не выходило.

— Ох, голубки ругаются, — голос Имаеши подстегнул раздражение Сакурамори ещё сильнее, из-за чего пнуть теперь уже хотелось капитана, а не Аомине. — И почему когда вы вдвоем, то забываете, что не одни в помещении?

— Рот заткните, семпай, — без тени смущения произнес Аомине, не удостоив Шойчи даже мимолетным взглядом: его глаза были всецело прикованы к раскрасневшемуся личику Ханако. — Здесь нам больше нечего делать, пошли.

— Стоп, куда?!

Девушка продолжала барахтаться то ли от возмущения, то ли уже по привычке. Что значит «нам» здесь больше нечего делать? Она и не собиралась с ним никуда идти! К тому же, разве сейчас команда не должна вернуться в раздевалку, чтобы сменить одежду? Или он решил потащить ее прямиком туда, чтобы она наблюдала, как он переодевается? От этой мысли девушка вспыхнула подожженной спичкой и закрыла лицо, рдеющее уже от смущения, а не от злости, ладонями.

— Ао-тян. — спасительный голос Кирари заставил обернуться и парня, и девушку. Менеджер Кайдзе совсем не улыбалась, подобное выражение ее лица было для Ханако настолько непривычным, что она даже чтобы поздороваться не нашла слов. — И Ханако-тан. Решили побыть наедине?

— Нет! — моментально выпалила Сакурамори убрав руки от лица, но тут же вернула их обратно, наткнувшись на полный заинтересованности взгляд подруги. — Это неправда!

— Охотно верю, — как-то невесело хохотнула собеседница, глядя совсем не на блондинку, а лишь на парня, держащего ее на руках. — Ао-тян, ты повеселился сегодня?

Сакурамори заинтересованно перевела взгляд на Аомине. Блин, теперь создавалось ощущение, будто Ханако здесь вообще не замечали. Иногда так случалось: когда Дайки говорил со своим "отражением", он сосредотачивался на этом диалоге, игнорируя все остальное.

— Возможно, ваша команда меня немного развлекла в самом конце. Кисе и правда удивил. Жаль, что он все еще такой слабый.

Дайки хмыкнул, отводя глаза. Сакурамори издала глубокий вздох: лучше бы последнего она не слышала. Не может же он просто похвалить игру, обязательно было говорить об этом. Невозможный человек, и все равно она им дорожила.

— Спасибо, что отнесся к этой игре серьезно. — слабая улыбка, едва мелькнувшая на лице менеджера Кайдзе, тут же испарилась. Кирари отвернулась, направляясь туда, откуда пришла: — Сегодня я болела за Кисе-куна. И наверное, больше никогда не смогу принять сторону противника.

— Это нормально для менеджера. Будь я девчонкой, поступал бы так же. — Дайки тоже развернулся, направляясь прямиком к раздевалке Академии Тоо.

Ханако положила голову парню на плечо, ощущая, как сердце наполняется тоской: если бы они с Аомине понимали друг друга на таком же уровне, как его понимает Кирари, если бы их мысли были так же идентичны, смогли бы они избежать той ссоры в третьем классе? Они абсолютно разные, не похожие друг на друга, как две противоположности, но могут ли они оказаться двумя полюсами магнита, которые постоянно притягиваются друг к другу с неимоверной силой? Чем ближе к нему, тем тяжелее для Сакурамори оторваться, отстраниться, сбежать. Все те мысли о том, что она не сможет быть с ним дальше становятся чушью, когда он прижимает ее к себе так трепетно.

— Ты тоже жалеешь Кисе? — его приглушенный бархатный бас разорвал наступившую тишину.

— Да... Да, мне его жаль... — сидеть на чужих руках слегка укачивало, после недавних рыданий начинало клонить в сон. — Ему же наверняка было так больно и обидно... Он не мог двигаться, почему ты совсем ему не помог? Раньше ты бы обязательно подал ему руку...

— Если он будет все время на кого-то полагаться, то никогда не сможет двигаться сам по себе. — Аомине толкнул ногой дверь и занес девушку в пустую раздевалку, усадил на скамейку, опустился на колени напротив и уткнулся носом в ключицу, вдыхая запах нежной девичьей кожи. — Я тут вспомнил, Чибихана, что ты еще ни за одну победу меня не вознаградила.

Прикосновение горячих губ к сразу же покрывшейся мурашками тонкой бледной шейке. Сон как рукой сняло, словно Ханако окатили ведром холодной воды. Сердце затрепетало раненной птицей, а по мыслям будто прошлись кистью с белой краской, закрашивая все на своем пути. Дайки, чувствуя, как она напряглась, не выдержал и прыснул:

— Сегодня мне хватит и этого только потому, что ты такая милая.

Про уточнение с «сегодня» Сакурамори постаралась не думать, просто вскочив со скамейки и выбежав в коридор, чтобы не краснеть перед парнем ещё больше. Бежала без остановки до тех пор, пока окончательно не выдохлась — к тому времени она добралась до выхода со стадиона и обширного холла со стеклянными стенами, где открывался обзор на всю улицу. Кажется, здесь было почти совсем пусто. Лучшее место, чтобы дождаться команду и справиться со своим смущением.

"Наши воспоминания переполнены осколками тепла, рассеянными в воздухе. Я знаю, что ты до сих пор скучаешь по тому времени в глубине своей души, но просто не можешь заставить себя обернуться из упрямства. Что ты получил, после того, как расстался с прошлым? Ты спасаешься бегством от тех, кого считал друзьями, но в глубине души ведь надеешься, что скоро они тоже поднимутся на ту же вершину, что и ты, чтобы стоять рядом? Эти теплые осколки воспоминаний, которые ты стараешься откинуть, я сохраню в своем сердце для тебя. Ведь это единственное, что связывает тебя прошлого с тобой настоящим".

http://tl.rulate.ru/book/54004/1392196