Готовый перевод Лохматый Защитник / Хитрость Мародёра: Глава 37

Атмосфера была настолько напряженной, что, казалось, ее можно разрезать ножом.

Альбус окинул заинтересованным взглядом удобный кабинет. Он никогда еще не был в лондонской резиденции рода Блэк. Арктурус всегда предпочитал Блэк-Мэнор, не то чтобы Альбус был частым гостем там, учитывая то, настолько разных политических взглядов они придерживались и то, что они были сторонниками противоборствующих сил. Тем не менее, как Верховный Чародей, Альбус всегда получал приглашение на Новогодний Бал в Блэк-Мэноре, до того, как Арктурус решил запереться там. На удивление, Сириус излучал ощущение принадлежности, власти и силы, несмотря не свое прежнее неприятие ценностей и наследия своего рода.

Альбус занял место напротив, оценивая свои возможности и решая как начать разговор. Существовало два спорных вопроса, по которым ему необходимо было добиться согласия Сириуса: первый относился к возвращению Гарри к Друслям, для сохранения кровной защиты, а второй — к возможному получению поддержки Сириуса, как опекуна Гарри. Альбус не был настолько, глуп, чтобы надеяться на легкий разговор. Очевидно, Сириус был очень занят с момента, когда улетел из Хогвартса на гиппогрифе. Ему каким-то образом удалось преодолеть чары принуждения, наложенные на него Альбусом — конечно же, ради его собственной безопасности — он принял титул лорда, а также смог так провернуть дело, чтобы получить опекунство над своим крестником. С одной стороны Альбус восхищался тем, чего смог добиться Сириус за такое короткое время: он смог заставить Корнелиуса заниматься своим делом, заставил Министерство передать ему опеку над Гарри, а также отправил Альбуса на охоту на диких наргалов, чтобы спокойно проворачивать свои дела в его отсутствие. Любовь, которая сподвигла Сириуса принять титул лорда Блэка и наследие рода, от чего он, буквально, сбежал в юности, должна быть действительно могущественной силой. А это делает задачу Альбуса намного более сложной, чем все могло бы быть.

У них вышел довольно напряженный спор по поводу места проведения встречи, но Сириус смог настоять на своем. Он прямо заявил Альбусу, что не доверяет ему, а защита родового дома Блэков всегда славилась своей изощренностью. Альбус наверняка понимает последствия любых неправильных действий, направленных против лорда рода в пределах дома. Директор легко сдался в этом споре, заявив, что место проведения встречи не важно, но, устраиваясь в кресле для гостей в кабинете, вынужден был признаться самому себе, что довольно неприятно ощущать подавляющую мощь родовой магии этой могущественной темной семьи.

В комнате почти беззвучно появился домовой эльф, подал напитки и снова незаметно исчез. Дамблдор взял чашку чая и мимолетно улыбнулся на поданные к нему лимонные бисквиты. Ему нужно сделать первый шаг к примирению, решил Альбус и откашлялся.

— Во-первых, Сириус, позволь мне принести свои извинения за мою долю вины в несправедливости, совершенной в отношении тебя, — искренне начал Альбус. Его действительно привел в ужас тот факт, что его бездействие привело к страданиям Сириуса, который абсолютно не заслужил этого, — дни, последовавшие за поражением Волдеморта, были полны хаоса, но должен признаться, что когда пыль этих событий улеглась, я понял, что не могу припомнить суда, проведенного в отношении тебя. Я был убежден в твоей виновности, так как не сомневался в том, что Хранителем тайны был ты. В то время я подумал, что даже если суда не было, он не стоит той боли, которую мог вызвать, если бы все эти события снова были вынесены на всеобщее обозрение. Я позволил моей злости и горю по Джеймсу и Лили ослепить меня. Я очень сожалею об этом, мой мальчик.

— А чем вы оправдаете тот факт, что отправили на мое спасение в Хогвартсе двух подростков, вместо того, чтобы распространить на меня защиту Верховного Чародея? — спросил Сириус. Он откинулся в своем кресле, бесстрастно смотря на Альбуса.

— Гм, да, в этом, признаюсь, у меня нет оправданий.

Альбус заметил, что застал Сириуса врасплох своим признанием, судя по слегка расширившимся глазам последнего.

— Mea culpa, как говорили римляне. И снова в отношении тебя я поступил так, как было легко, а не правильно, — признал Альбус.

— Почему? — прямо спросил Сириус.

— По нескольким причинам, — уклончиво ответил Директор, сделав глоток из своей чашки, — но, думаю, основную причину ты и сам знаешь.

— Чары принуждения не оставили места для сомнений, — сухо заметил Сириус.

Альбус вздрогнул. Еще во время их спора по поводу места проведения встречи, выяснилось, что Сириусу известно о чарах принуждения, наложенных на него Альбусом в Хогвартсе. Директору было на самом деле стыдно, что он был вынужден прибегнуть к таким мерам.

— Я считал, что так будет лучше для тебя, особенно учитывая намерение Корнелиуса добиться твоей казни через поцелуй дементора сразу же после твоего задержания. Для тебя же было бы лучше, если бы ты был далеко и в безопасности, чем вблизи и…

— Рядом с Гарри, — прервал его Сириус. Он взял свою чашку с чаем и сделал большой глоток.

— Я собирался сказать «мертв», — мягко поправил его Альбус, несмотря на то, что Сириус был прав. Одной из основных причин всего этого было обеспечение как можно большей дистанции между этими двумя.

— Если бы с тобой что-то случилось, это бы уничтожило Гарри.

— Простите, если я думаю, что ваши мотивы были не такими честными, какими вы их пытаетесь представить. Если бы вы добавили в свое принуждение место назначения, я до сих пор был бы беглецом, — бросил ему Сириус, — и я не уверен, что вы когда-либо принимали какое-то решение, при котором учитывали бы его счастье.

Директор возмущенно вздернул брови.

— Все решения, которые я принимал в отношении Гарри, были направлены на обеспечение его безопасности.

— Безопасность это не то же, что и счастье, — яростно возразил Сириус, а Альбус вынужден был признаться себе, что у него были для этого основания, — и мне кажется, у нас с вами совершенно разные представления о безопасности.

Это… задело его. Он почувствовал первые признаки раздражения и нахмурился.

— Вынужден признать, Сириус, — спокойно начал он, — меня удивляет степень твоей враждебности, — после небольшой паузы он продолжил, — я надеялся, что ты сможешь простить меня и дать мне шанс искупить свою вину, также как это сделал я после твоей глупой выходки с Северусом.

Сириус смотрел на него, не веря своим ушам. Альбус же внезапно осознал, что ему точно не следовало этого говорить. Глаза Сириуса наполнились яростью. Он напоминал котел с очень опасным зельем — всего один неверный ингредиент, и все мгновенно взорвется.

— Нет, серьезно? Вы приравниваете идиотский спор двух школьников, при том, что он был спровоцирован самим Нюниусом, наверняка, с целью добиться казни Ремуса и моего отчисления — и я уверен, вы прекрасно знали это уже тогда — с тем, что вы не справились со своими обязанностями Верховного Чародея и лишили невиновного человека свободы на двенадцать лет? При этом вы не справились со своими обязанностями дважды, когда решили не защищать меня в Хогвартсе. Кстати, не забудем также упомянуть совершенно незаконные чары принуждения, которые вы на меня навесили.

Альбус покраснел, слишком поздно осознав насколько неуместно и несоразмерно было приведенное им сравнение. Да и ошибкой было считать, что Сириус не догадается об информированности Альбуса, о том факте, что Северус тогда сам подстроил это происшествие.

Сириус отмахнулся от доводов, которые Альбус уже хотел привести в свою защиту.

— Хорошо, давайте допустим, что ошибки моей юности и решение не исключать меня из школы искупает вашу роль в моих испытаниях Азкабаном и последующего времени, когда я для всех был разыскиваемым преступником, притом, что вам прекрасно было известно о моей невинности…

Его тон было довольно язвительным, и Альбус снова вздрогнул.

— …однако это нисколько бы не уменьшило степень моей враждебности к вам, потому что ее причиной стало не ваше отношение ко мне, а то, как вы поступили с ГАРРИ! — припечатал Сириус.

«Ну, по крайней мере, мы дошли до главной темы» — немного саркастично подумал Альбус.

— Нет более великого чувства, чем любовь родителя к ребенку, — прокомментировал Альбус. Как только он узнал причину гнева Сириуса, к нему вернулись его обычное спокойствие. — Я уверяю тебя, что всегда действовал, исходя из интересов Гарри.

Он постарался проигнорировать тихий голос совести, который твердил, что он использовал мальчика в качестве наживки для Волдеморта на первом курсе Гарри, потому что это на самом деле было так. Но после этого Альбус больше никогда не использовал мальчика в своих целях. В течение долгой минуты ему казалось, что Сириус сейчас бросит в него какое-нибудь изощренное проклятье, которыми так славился род Блэк, но новый лорд Блэк смог сдержать свой буйный темперамент и унять свой гнев.

— Знаете, мне кажется, вы действительно верите в это.

Ответ, мягко говоря, привел в замешательство Альбуса.

— Вы даже не понимаете, в чем ошиблись, не так ли? Вы в упор не видите своих ошибок, и полностью уверены в правильности своих решений.

Сириус был совершенно прав в этом утверждении. За исключением случая с камнем, Альбус не мог найти никаких крупных ошибок в своих решениях в отношении мальчика. Гарри был в безопасности. Тем не менее, он понимал, что не сможет продвинуться вперед в обсуждении вопросов, касающихся Гарри, если не прояснит, верность каких его решений оспаривает Сириус.

— Ради Гарри я готов объяснить свои действия, если это сможет сгладить возникшие между нами недоразумения, — с готовностью вызвался Альбус.

Сириус медленно кивнул.

— Хорошо. Начнем с вашего первого решения — почему вы решили отправить Гарри к его тете той ночью восемьдесят первого?

«Отличное начало, чтобы объяснить все о защите крови» — радостно подумал Альбус.

— Впервые я подумал об этом, когда вспомнил одну из последних встреч с Лили, — признал Альбус. — Она тогда пошутила, что если они сбегут в поисках безопасного места, в качестве крайней мере всегда можно будет спрятаться в доме ее сестры, где она установила чары защиты крови. Она сказала, что ей известно об их сомнительной законности, но она потеряла родителей и не хочет также лишиться своей сестры, хотя они уже некоторое время как не общаются. Лили хотела сделать все, что в ее силах, чтобы защитить Петунью.

Альбус взял чашку чая и сделал глоток.

— В ночь трагедии мои оповещающие чары в Годриковой Лощине сообщили мне, что Гарри жив. Поэтому, моей первой мыслью было временно спрятать Гарри у его маггловских родственников, чтобы иметь время разобраться в хаосе, воцарившемся в эти дни, прежде чем принимать какие-то долгосрочные решения, — объяснил Альбус. — Понимаешь, я думал, что в Ордере может быть не один, а несколько шпионов другой стороны. Слишком уж разносторонней была утечка информации. Я думал, что Хранителем Тайны являешься ты, и ты уже исполнил свою роль, предав их. Я не был уверен в кандидатуре второго шпиона. Было крайне важно, чтобы Гарри оказался вне досягаемости любого члена Ордена. В тот момент, единственными людьми, в которых я на сто процентов мог быть уверен были Минерва, Поппи и Хагрид.

— Пока еще ваши доводы не вызывают у меня возражений, — прокомментировал Сириус, — на самом деле, я согласился с ними уже тогда, ну кроме догадок о личности шпиона, потому что я знал, что это Петтигрю. Вы думали, что шпионов было двое, вы не могли предположить, что это может быть анимаг, который мог легко проникать на те совещания, на которые его не приглашали. Если бы меня не швырнули в Азкабан или если бы вы посетили меня там, или, хотя бы, обеспечили мне нормальный суд, вы смогли бы узнать об этом.

Альбус нахмурился, но не мог отрицать правильности слов Сириуса.

— Я уже признал эту ошибку.

— Да, и приравняли ее к моему школьному проступку, — небрежно отметил Сириус и жестом остановил вскинувшегося Альбуса, которого снова ткнули носом в его сегодняшнюю оплошность. — Давайте продолжим. Я знаю, что уже вечером первого ноября вы изменили свое мнение и решили оставить Гарри у них на более долгий срок. Почему?

— В то время как Хагрид отправился, чтобы забрать Гарри, я нашел дом Петуньи Дурсль и проверил чары защиты крови на нем. Лили всегда была изумительно умной ведьмой, и защита вышла поразительной. Я добавил некоторые чары, которые включили в защитный круг также близлежащую округу. Затем я вернулся в Хогвартс и направился в Больничное крыло, где Поппи занималась осмотром Гарри. При обследовании Поппи обнаружила нечто странное, — Альбус задумался на мгновение о том, как бы лучше представить информацию, но подумал, что в данном случае, откровенность добавит ему больше очков в беседе с Сириусом. — На Гарри была наложена защита крови, которая впиталась в его кожу. Она до сих пор действует.

Сириус никак не прореагировал на это.

Альбус бросил на него оценивающий взгляд и пришел к весьма неудобному для себя выводу:

— Ты уже знал об этом.

— Гарри рассказал о своих приключениях… — спокойно ответил Сириус.

«Это плохо. Это очень плохо».

— …а потом мы с Ремусом начали думать о том, как Гарри удалось выжить, и Ремус вспомнил, что незадолго до гибели Лили они обсуждали с ней такие чары,— продолжил Сириус, отвлекая Альбуса от обдумывания возможных способов уменьшения последствий подобной информированности Сириуса.

— Ремус… — Альбус поперхнулся. Он дрожащей рукой опустил чашку на стол, — он знает точное заклинание? Какой книгой она пользовалась?

— Оказывается, да, — ответил Сириус, — и я уверен, он рассказал бы вам все, если бы вы тогда сказали ему о защите крови.

Еще один камешек в огород Альбуса, который внутреннее скривился от осознания, что сам упустил настолько жизненно важную информацию, из-за того, что подозревал в Ремусе второго шпиона и не доверился ему. Конечно, если подумать, совершенно естественно, что Лили должна была обсудить с кем-то это заклинание, и наиболее очевидным выбором в ее окружении был бы Ремус.

— Но давайте вернемся к вам, — продолжил Сириус, — вы обнаружили защиту крови и?..

— И пришел к выводу, что, очевидно, Лили хотела, чтобы Гарри жил у ее сестры. Защита крови на Гарри и вокруг дома ее сестры не перекрывали, а дополняли друг друга, тем самым, удваивая степень защиты. Пока он называет дом на Тиссовой улице своим домом, его кровь поддерживает защиту крови на доме и на его коже. Волдеморт не может дотронуться до него. При этом наличие хотя бы одного кровного родственника его матери является якорем для защиты, — воодушевленно вещал Альбус.

Уж теперь-то Сириус поймет насколько важно, чтобы Гарри вернулся туда. Однако на лице Сириуса не наблюдалось ни ужаса от осознания того факта, что он забрал Гарри из единственного безопасного для него места, ни беспокойства о том, что Гарри может потерять такое преимущество.

Альбус нахмурился.

— Если Гарри рассказал тебе о своих приключениях, то ты знаешь, что защита крови уже дважды спасла его жизнь: в первый раз, когда Волдеморт напал на его семью, и во второй раз, когда Гарри столкнулся с Квиреллом, одержимым его духом.

— Я прекрасно осознаю это, Директор, и ваши слова практически совпали с нашими догадками о причинах ваших действий. Хотя я никак не могу понять, каким образом вы на основе слов Лили о последнем месте для убежища и утверждением, что они на протяжении нескольких лет не разговаривали с сестрой, пришли к выводу о том, что она хотела, чтобы Гарри жил у ее сестры. Мы, конечно же, в свое время вернемся к вопросу защиты крови. Сейчас же меня интересует вопрос, почему вы оставили Гарри у Дурслей без всякого надзора, несмотря на предупреждение Минервы о том, что Дурсли, мягко говоря, не самая подходящая семья.

Вопрос был крайне неудобным для Альбуса. Он вздохнул.

— Я не оставлял его без надзора. Вскоре после того, как я оставил его в семье Дурслей, по соседству с ними поселилась Арабелла Фигг, которая должна была присматривать за ними. Я был уверен в том, что она не может быть шпионом Волдеморта. Когда Петунья приняла Гарри в свой дом, я подумал, что она решила оставить в стороне свои разногласия с Лили и позаботиться о своем племяннике.

— Во-первых, мне известно, что идея о том, чтобы поселить по соседству наблюдателя, принадлежала Ремусу, — прокомментировал Сириус, — а во-вторых, старушка Фигг хотя бы раз заходила в дом Дурслей? Дурсли знали о том, что за ними будет установлено наблюдение?

— Я пообещал Петунье свести к минимуму контакты с волшебным миром и не видел необходимости в том, чтобы сообщать ей о миссис Фигг, — защищаясь, сказал Альбус. — Действительно, Арабелла никогда не была у них в доме, но она время от времени присматривала за Гарри у себя дома.

— И она никогда не проявляла беспокойства по поводу обращения Дурслей с ребенком? — испытывающе спросил Сириус.

Было ясно, на какой случай намекает Сириус, и Альбус решил не отпираться зря.

— Она выразила беспокойство, что Дурсли вероятно не любят Гарри так, как своего собственного сына, после первого случая, когда присматривала за ребенком, но она заверила меня, что его должным образом кормят и одевают. Она никогда больше не поднимала этот вопрос, и я считал, что у Гарри все хорошо, судя по редким фотографиям, которые она отправляла мне, — Альбус вздохнул, — я понимаю, что такая тяжелая атмосфера не идеальное место для ребенка, но он приехал в Хогвартс нормальным ребенком, жаждущим познать магию. Я считаю, что, несмотря на все свои недостатки, Дурсли вырастили из него хорошего человека.

Сириус покачал головой.

— Ушам своим не верю, — он резко поднял руку, помешав Альбусу продолжить восхваления Дурслей. Он открыл ящик стола, взял связку пергамента и бросил на стол перед Альбусом. — Это отчет о ситуации в доме Гарри, составленный Амелией Боунс и Аластором Хмури после их посещения Гарри для беседы об инциденте в Хогвартсе, когда они расследовали мое дело.

Альбус нахмурился и с опаской взял в руки документы.

— Именно в этом отчете изложена причина, по которой мне сразу же передали опеку над Гарри, — продолжил Сириус таким же бесцветным тоном. — Они сочли атмосферу в его доме не нелюбящей, а насильственной, — махнув в сторону документов, он продолжил, — я не читал его, потому что хочу, чтобы Гарри сам доверился мне, но, судя по тому немногому, что он уже рассказал мне, я должен признать, что согласен с заключением этого отчета, — бросив на Альбуса сердитый взгляд, он продолжил, — до одиннадцати лет Гарри спал в чулане под лестницей, пока ни получил письмо из Хогвартса, которое было адресовано туда!

Это заявление ошарашило Альбуса. Конечно же, Петунья не поступила бы так с ребенком! Может быть, и имелись некоторые перегибы, но…

— Он никогда не получал ничего своего, ему никогда не доставалось подарков ни на день рождения, ни на Рождество, ни на какие-либо другие праздники. Если даже ему что-то перепадало, то только в качестве издевки, лишь для того чтобы убедить его в том, что он не достоин нормальных подарков, — продолжил Сириус. — Ремусу случайно удалось выяснить, что после первого года обучения в Хогвартсе Гарри заперли в спальне и морили голодом! Когда я отправился на лечение по распоряжению Министерства, я забрал Гарри с собой, и вы знаете, что они обнаружили у Гарри? Истощение и нарушение физического развития. Интересно, как это произошло?

— Не знаю, что сказать, — удрученно сказал Альбус. А что он мог сказать? Он не увидел признаки насилия и плохого обращения с ребенком! Конечно же, Поппи сообщала ему об истощении, но он отмахнулся от этого сообщения, посчитав обычными капризами детей в еде, как это часто происходило со многими студентами. Именно по этой причине еда в Хогвартсе часто приправлялась питательными зельями. Он хотел, было, сказать, что Гарри преувеличил все в своих жалобах. Именно по этой причине он отмахнулся от истории, которую близнецы Уизли рассказали своим родителям и Ремусу. Однако официальный отчет, составленный аврором, которому сам Альбус доверял, как никому, и главой ДМП, не оставлял никакой возможности вновь отмахнуться от этого утверждения.

— Вы могли сообщить Дурслям в своем письме, что минимальный контакт с волшебным миром включает ежегодный визит Минервы или Ремуса. Вы могли дать им понять, что за ними наблюдают. Вы могли бы уделять больше внимания здоровью Гарри и обстоятельствам его жизни в семье, когда он уже поступил в Хогвартс.

Сириус отчитывал его как мальчишку, а Альбус позволял ему это, потому что заслужил каждое слово. Он судорожно пытался вспомнить причины, по которым он пустил эти вопросы на самотек, и не мог найти ни одной приемлемой. Он путался в догадках, почему Арабелла не сообщила ему о случаях насилия и плохого обращения, неужели она также была слепа в этом вопросе.

— Вы знаете, что когда мы выбирались из Визжащей хижины, до того как на нас напали дементоры, я спросил Гарри, хочет ли он жить у меня? И он сказал да. Вот так сразу, — Сириус не сдержался, и экспрессивно махнул рукой, — без каких-либо колебаний. Какой ребенок может сделать так? Что должно было произойти в семье у ребенка, чтобы он поверил, что ему будет лучше жить с совершенно незнакомым человеком?

— Ты можешь ругать меня, сколько тебе угодно, — устало сказал Альбус, буквально чувствуя каждый прожитый им год. — Я не буду останавливать тебя. Похоже, ты совершенно прав — я совершил ошибку, ошибки в отношении Гарри. Я думал, что поступаю правильно…

Сириус смерил его тяжелым взглядом и решил не напирать сильно. Он расслабился и откинулся в кресле:

— По крайней мере, он больше не вернется к ним.

Альбус встрепенулся.

— Но он должен! — выпалил он, не думая, и пожалел о своих словах сразу же, как только они сорвались с его языка, так как Сириус резко выпрямился и впился в него яростным взглядом.

— Он НИКОГДА не вернется к Дурслям! — прорычал Сириус.

— Я понимаю, что, конечно же, перемены необходимы, — поспешно сказал Альбус, — но защита крови сейчас важна как никогда прежде! Я поговорю с Дурслями и предупрежу их относительно их грубого обращения, и, возможно, ты тоже сможешь остаться с Гарри как компаньон, чтобы следить за ними и…

— Вы в своем уме? — Сириус вскочил на ноги, и Альбус всей кожей ощутил реакцию магии дома, которая сгустилась в комнате в ответ на гнев своего господина. Сириус отошел от Альбуса к окну и сделал несколько глубоких вздохов, пытаясь взять себя в руки.

Альбус замолчал, понимая, что Сириус пытается восстановить контроль над собой и своей магией. Было бы безумием отвлекать его в подобных обстоятельствах.

— Вы не отправите ребенка в дом, где над ним издевались — ни по какой причине! — твердо заявил Сириус, когда, наконец, смог вернуть магию под свой контроль. — Заставить ребенка жить рядом с людьми, которые его открыто ненавидят, даже под наблюдением компаньона… Вы, в самом деле, считаете, что это не повредит ему? Мерлин, предполагается, что вы педагог! — Сириус через плечо бросил на Альбуса свирепый взгляд, — Директор, неужели вы собираетесь повторять свои ошибки? Поставить предполагаемую ценность этой пресловутой защиты крови выше возможности вырастить Гарри в любящей, заботящейся о нем семье?

Слова Сириуса больно жалили. Альбус тяжело вздохнул:

— Защита крови действительно важна, если мы хотим, чтобы Гарри выжил, когда Волдеморт вернется. Мне… мне действительно очень жаль, что Гарри пришлось так много пережить из-за этой защиты, но он обязан ей жизнью.

— Да, — сказал Сириус и повернулся, скрестив руки на груди, — давайте поговорим о том, почему ему потребовалась защита крови на первом курсе?

Альбус покраснел, осознавая, что это была его вина. Он поднял руки, признавая ее.

— Я признаю, что в тот год я совершил много ошибок в отношении Гарри и всей этой ситуации с Квирреллом и Волдемортом. Я искренне верил, что те меры, которые я принял, обеспечат безопасность Гарри, но, должен признать, я недооценил и его, и Волдеморта.

Сириус вернулся к столу и сел в свое кресло.

— Я понимаю, что как педагог вы предпочитаете позволить детям проявить себя и вмешиваетесь лишь, когда они заходят чересчур далеко. Просто позволяете им немного обжечься, чтобы они хорошо усвоили уроки, на собственном опыте убедились в суровых реалиях жизни.

Альбус не имел ни малейшего представления о том, куда ведет Сириус с этой резкой сменой темы разговора, но ничего хорошего не ожидал от этого.

— Поэтому, я понимаю, почему вы позволили Гарри и его друзьям расследовать таинственные события в школе. Я уверен, они были не одиноки в этом. Объявить некую территорию запретной — это все равно, что помахать красной тряпкой перед быком, — в его сухом тоне слышался даже больший упрек, чем когда он был разъярен. — Я точно знаю, что мы с Джеймсом уже на следующий день обследовали бы коридор на третьем этаже. Другое дело, что вы поощряли их любопытство, даже зная об опасности. Вы лично позаботились о том, чтобы эта опасность была реальной. Вы сами подготовили ловушку для Темного Лорда в школе полной детей, Директор, — холодно продолжил Сириус, — вы использовали моего сына, сына Джеймса и Лили, как наживку! Его жизнь, по меньшей мере, четырежды оказывалась в опасности! Вы позволили одержимому Волдемортом человеку учить детей в школе! Вы содержали в школе опасных существ — в школе полной детей!

Альбус не мог с ним спорить. Он только подавленно кивал на слова Сириуса.

— Я не горжусь своими поступками в том году, Сириус, и поверь мне, я хорошо выучил свой урок. Я никогда не поступлю так снова.

— Ну, нужно отдать вам должное, катастрофа на втором курсе, когда Гарри чуть ни убил василиск, не была вашей виной, — сказал Сириус.

«Мерлин великий. Мальчик был чересчур откровенным о своих приключениях» — тяжело вздохнул Альбус.

— Но вы также ничего не сделали, чтобы обеспечить безопасность школы. О чем вы думали, когда оставили школу открытой, зная, что по коридорам Хогвартса свободно ползает василиск?

— Я не мог найти Тайную Комнату, чтобы разобраться с василиском, и не было никакой информации о том, кто был одержим на этот раз, — пытался защититься Альбус. — Если бы я просто закрыл школу, ни одна из этих проблем не была бы решена, и все вернулось бы на круги своя после открытия школы. Должен признать, я действительно не догадался расспросить Миртл, к сожалению, я подумал, что место ее смерти не несет в себе никакой подсказки.

Сириус кивнул.

— Хорошо, я могу понять ваш довод, хотя вы могли бы принять дополнительные меры предосторожности. Например, вы могли бы закупить новых петухов после уничтожения старых. Меня здесь больше всего волнует то, что вы позволили всей школе подвергнуть Гарри остракизму из-за его способности в парселтонге, — он поднял руку, не дав Директору возможности прервать его, — я знаю, что это соответствует вашей теории воспитания о том, что дети должны научиться справляться с неприятием и тем, что невозможно нравиться всем, но вы упускаете, что ваше невмешательство поощряло дурное поведение предубежденно настроенных детей против другого ребенка. Также как в случае с игнорированием преследования и травли ребенка, подобное невмешательство дает основания продолжать в том же духе и наказывает того, кто подвергается травле.

— Мы недавно рассмотрели этот вопрос и приняли политику против насилия и травли в стенах школы, — вмешался Альбус, не упомянув тот факт, что он не был в восторге от данной идеи и с трудом согласился на это только после жестких слов Минервы.

— Эта политика включает в себя запрет на травлю студентов со стороны членов преподавательского коллектива? — язвительно спросил Сириус.

— Ты имеешь в виду Северуса, — сказал Альбус со вздохом. — Я уже поговорил с ним о его отношении к Гарри.

Сириус фыркнул.

Альбус решил, что слишком долго защищался от нападок Сириуса, и пришло время перейти к нападению.

— Может, обсудим, почему Гарри оказался в опасности на третьем курсе?

Сириус хохотнул.

— Ну да, я признаю свою долю вины. Я даже готов признать, что вы приняли дементоров в качестве охраны под большим давлением, потому что Корнелиус уже все рассказал мне. Но вы не закрыли подходы к школе, не подумали установить сигнальные чары на Визжащей хижине или установить отдельные сигнальные чары на вход в факультетскую гостиную Гриффиндора. Я довольно легко смог пробраться в гостиную! Если бы я действительно хотел убить Гарри, у меня бы все получилось!

Критика больно жалила Альбуса. Оглядываясь назад, он вынужден был признать, что действительно должен был сделать все это. Но тогда ему просто это в голову не пришло, он был совершенно уверен в том, что принятые им меры безопасности достаточны.

— Возможно, необходимо пересмотреть подход к безопасности, — пробормотал он, — я верил, что охранные чары школы предупредят меня, если ты окажешься на территории Хогвартса, но этого не произошло.

— Я был вот так близко, — сказал Сириус, показав указательным и большим пальцем расстояние меньше дюйма, — от того, чтобы отправить Гарри в другую школу.

Глаза Альбуса расширились от ужаса. Репутации школы будет нанесен колоссальный ущерб, что приведет также к ужасающим финансовым потерям, так как многие последуют его примеру. Кроме того, Альбус хотел, чтобы Гарри посещал Хогвартс, наслаждался временем, проведенным там, также, как это в свое время делали сам Альбус, Джеймс и Лили.

— Тем не менее, — продолжил Сириус, — Гарри любит Хогвартс. Поэтому он остается, а я займу место рода Блэк в Попечительском совете, — он пристально посмотрел на Альбуса, и впервые за их сегодняшний разговор в его глазах угасло пламя ярости, — мне нравится ваше намерение пересмотреть меры безопасности в школе, особенно учитывая то, что Хогвартс вскоре будет принимать у себя Турнир Трех Волшебников.

— Я буду благодарен за помощь, — сразу же сказал Альбус, — возможно, я смогу убедить Амелию выделить часть средств, которые оказались в ее распоряжении, на обеспечение безопасности турнира, — в его взгляде, брошенном на Сириуса, сквозила гордость, — ты сегодня был по-настоящему великолепен, мой мальчик.

Следует признать, что Сириусу удалось легко манипулировать собранием Визенгамота. Так же легко, как это получалось у Арктуруса. Род Блэк всегда держал в своих руках колоссальную власть и богатство и всегда мог добиться своего в политике. Альбус также вынужден был признать, что принимает большинство решений Сириуса. То, что он четко дал понять о безоговорочной оппозиции рода Блэк Темному Лорду просто великолепно, но то, с какой хладнокровной жесткостью, даже жестокостью он поступил с Лестрейнджами, вызывало беспокойство. Каждый заслуживает второй шанс.

http://tl.rulate.ru/book/53388/1354301