Готовый перевод Passing Through as the Cannon Fodder Supporting Role’s Grandma / Старушка, преуспевающая во всем!: Глава 41

Придворные внизу молчали, не осмеливаясь говорить о конфликте между князем Жуем и императором, чтобы не навлечь неприятности на себя.

Все ветераны, присутствующие на совете, знали, что кандидатом в наследники престола, которого всегда предпочитал покойный император, был князь Жуй. Однако у князя Жуя не было намерения занять трон. В конце концов, на трон взошел третий принц, который, по мнению большинства, был золотой серединой — нынешний император Сун Чэн.

После восшествия на престол, император Сун Чэн не раз думал о том, чтобы устранить своего соперника, но князь Жуй был одаренным и умным, а также пользовался защитой тайных охранников, оставленных покойным императором. Перед своей смертью первый император издал указ, запрещающий любые действия против князя Жуя.

Явные или тайные меры не могли быть применены, поэтому император Сун Чэн отправил князя в отдаленные места, чтобы тот был праздным князем.

Сначала император Сун Чэн был настороже, но через год или два шпионские доклады сообщали, что князь Жуй пристрастился к вину, поэтому он расслабился и даже забыл об этом человеке.

Но теперь, когда этот человек внезапно объявился, у императора Сун Чэна всплыли неприятные воспоминания.

— Это действительно смешно. До годовщины смерти покойного императора осталось более двух месяцев, а князь Жуй действует на свой страх и риск, явно имея на то причины, — выплеснул свой гнев император Сун Чэн.

Теперь не только Ху Цзюцин, но и министры ясно чувствовали, что характер императора становится все более вспыльчивым. Двое гражданских чиновников, запнувшись в речи, были выведены и избиты 30 раз.

Придворные уже высказывали недовольство, но император Сун Чэн этого не замечал, погруженный в свой гнев.

Историк дрожащим голосом сказал:

— Император... император, князь Жуй не был в Пекине уже пять лет, и сейчас он действует от имени покойного императора. Если император осудит князя Жуя по этой причине, это может вызвать критику народа и испортить репутацию.

Глаза императора Сун Чэна помрачнели, и он сказал мрачно:

— Какая польза от ваших советов? Вражеские страны неоднократно нарушали наши границы и подрывали престиж нашей страны. Если вы советуете мне терпеть это, значит ли это, что без Сюаньпин Хоу наша страна Сун лишена военачальников?

— Теперь то же самое и с князем Жуем. В чем смысл быть императором?

С тех пор как он взошел на трон, каждый раз, когда он принимал какое-либо решение, его осуждали эти ветераны. То указывали на недостаточное обдумывание, то на неполное рассмотрение. В общем, все было не так.

Желание императора Сун Чэна контролировать двор было настолько сильным, что он не хотел быть ограниченным старыми чиновниками. Он был императором, но не мог принимать самостоятельные решения.

Однако на протяжении пяти лет, независимо от усилий императора Сун Чэна, достигались лишь незначительные результаты, и придворные не смели противоречить ему в незначительных делах.

«Пожалуйста, успокойте гнев императора, подумайте дважды», — внезапно все придворные упали на колени.

Император Сун Чэн вновь ощутил, как его гнев закипает. Каждый раз, когда он проявлял решительность, эта группа людей реагировала одинаково, просто становясь на колени.

«Хорошо, очень хорошо», — император Сун Чэн не хотел больше слушать их и, развернувшись, покинул зал.

Придворные переглянулись, не зная, что сказать.

Премьер-министр и тайфу обменялись взглядами, на их лицах было неодобрение. Как можно быть таким ребяческим, будучи императором? Уйти в гневе, где же здесь хоть капля императорской мудрости?

Независимо от мыслей императора Сун Чэна, в конце концов он все же уступил придворным и выбрал соглашаться на въезд князя Жуя в столицу.

В императорском кабинете, слушая доклады от тайных агентов, император Сун Чэн дал распоряжения: «Докладывайте немедленно, если что-то пойдет не так».

Князь Жуй вошел в Пекин тихо и провел три дня в гостинице, прежде чем появился на публике.

Месяц до годовщины смерти императора Минчена совпадал с Праздником середины осени. В прошлые годы император устраивал банкет во дворце, чтобы развлечь министров, а гарем собирался на семейный праздник. В этом году к празднику присоединится князь Жуй.

Князь Жуй появился на ночном банкете в честь Праздника середины осени. Он утратил юношескую незрелость, но, хотя ему было всего двадцать один год, выглядел великолепно. Его внешность изменилась, став более суровой.

Однако после быстрого взгляда на него, у Цзян Вэньи снова возникло впечатление, которое сложно было забыть.

«Не виделись пять лет, и теперь у нас наконец-то появилась возможность встретиться», — император Сун Чэн перевел взгляд с Цзян Вэньи на князя Жуя, скрывая свой гнев.

Неожиданно его пятнадцатый брат все еще помнил Цзян Вэнью, и император Сун Чэн не упустил тот взгляд, который князь Жуй бросил на нее.

Император Сун Чэн находил это смешным. Его пятнадцатый брат был настоящим романтиком. Ради женщины он не стремился к трону, и если бы отец знал об этом, он бы не одобрил его.

Вспоминая те годы, когда он был всего лишь девятым принцем без особой популярности и таланта, он видел, как несколько братьев сражались за власть, и в конце концов многие из них были унижены и наказаны.

Император Сун Чэн должен был быть всего лишь наблюдателем, но не хотел, чтобы его мачеха ушла. Он был выбран, и с помощью королевы постепенно вышел на передний план, но все равно уступал своему пятнадцатому брату.

Позже королева каким-то образом узнала, что пятнадцатый принц заинтересован в дочери Сюаньпин Хоу. Если бы он действительно женился на ней, у него не было бы шансов на трон.

Поэтому император Сун Чэн подстроил несколько встреч с Цзян Вэньей, чтобы создать впечатление близких отношений, и затем поделился этим с пятнадцатым принцем.

Император Сун Чэн не знал, что произошло дальше, но пятнадцатый брат сообщил об этом отцу, и в конце концов отец назначил его наследником.

Затем здоровье отца резко ухудшилось, и вскоре после этого королева тоже скончалась. Сначала император Сун Чэн был доволен, думая, что теперь никто не сможет его контролировать, но вскоре понял, что ошибался.

Всегда находились министры, выступающие против него, и все шло не так. Император Сун Чэн вновь вспомнил Цзян Вэнью. После того как она вошла в дворец, он просто позволил всему идти своим чередом.

Эти мысли заняли лишь мгновение, и на губах императора Сун Чэна появилась презрительная улыбка. Даже если он больше не может быть с любимой женщиной, ему достаточно видеть, как его брат страдает.

Как будто почувствовав мысли императора Сун Чэна, князь Жуй поднял бокал, его глаза вспыхнули, «Этот князь давно не видел императора. Раз уж император так скучает по этому князю, почему бы не остаться в столице?»

Эти слова были неуважительны к императору, и оживленная атмосфера в зале мгновенно замерла, даже музыка и пение прекратились.

На лице императора Сун Чэна появилась натянутая улыбка, и он, проявляя императорское величие, сказал: «Князь Жуй, не говорите глупостей. Поскольку у вас есть поддержка и правила предков, вы не можете долго оставаться в столице».

Князь Жуй покачал бокалом, смотря на янтарную жидкость внутри, и ничего не ответил.

Император Сун Чэн не ожидал такого отношения к себе как императору, и его гнев усилился. Рука, держащая бокал, побелела от напряжения.

Вдруг князь Жуй рассмеялся, смеясь безудержно: «Этот князь выпил слишком много вина и на мгновение забыл правила предков, полагаю, император не будет возражать?»

Но все присутствующие видели, что князь Жуй не выпил ни капли вина, так что его слова были лишь отговоркой.

Фаворитки внутренне ахнули. Это был первый раз, когда они видели князя Жуя. Ранее они только слышали о нем, но не ожидали, что он будет так обращаться с императором.

Но что еще более удивительно, император явно разозлился, но подавил свой гнев, и все невольно начали размышлять о статусе князя Жуя.

Цзян Вэньня также взглянула на князя Жуя, чувствуя, что это лицо ей знакомо, и оно странным образом перекликалось с образом маленькой лисы из ее воспоминаний.

Затем Цзян Вэньня отбросила все фантазии и начала думать о другом. Князь Жуй и император явно не ладили, и можно было бы сыграть на этом. Если бы удалось заключить союз с князем Жуем, свергнуть этого подлого человека и занять трон стало бы легче.

Но тогда это было бы похоже на сделку с тигром. Цзян Вэньня не думала, что настоящий представитель королевской семьи, как князь Жуй, откажется от трона.

Цзян Вэньня вдруг почувствовала головную боль, но было бы нелепо упустить возможность, если князь Жуй не покинет Пекин в ближайшее время. Если что-то начнет происходить, она рисковала сделать свадебный наряд для другого.

Во время ужина Цзян Вэньня наблюдала за перепалкой между князем Жуем и императором. Князь Жуй не уступал, и она начала уважать его.

Князь Жуй, конечно, чувствовал на себе этот взгляд и выпрямил спину, не забывая поддерживать свою грацию в ходе словесного поединка с императором. Его привлекательная внешность привлекла внимание многих фавориток.

Император Сун Чэн также заметил это, и его сердце охватил гнев. Если бы ему не нужны были эти женщины, он бы отправил их всех в холодный дворец.

После банкета в честь Праздника середины осени Цзян Вэньня вернулась в Юншоу-дворец. Приняв ванну, она легла в постель и собиралась уснуть, когда дверь дворца начали стучать снаружи.

Цзян Вэньня нахмурилась, и Цайхэ поспешила выяснить, что происходит. Вскоре она вернулась с мрачным лицом: «Няньнянь, это император. Его величество пьян и хочет спать у вас».

Цзян Вэньня выглядела недовольной, но усмехнулась. Это был удобный момент для неё выпустить свой гнев.

Император Сун Чэн был пьян, и его мучили воспоминания о внимании князя Жуя к Цзян Вэньня и её взгляды на него. Его желудок, наполненный вином, горел огнем. Он пришел в Юншоу-дворец, игнорируя предостережения Ху Цзюциня и императорский авторитет.

Ху Цзюцинь помогал пьяному императору и извинялся: «Слуга не смог отговорить императора, извините за беспокойство, няньнянь».

Цзян Вэньня мягко улыбнулась и приказала двум сильным служанкам забрать императора: «Дедушка Ху, вы устали. Императором займется дворец, а вы тоже отдохните, чтобы завтра быть готовым к работе».

Ху Цзюцинь колебался, беспокоясь, что Цзян Вэньня заметит физическое состояние императора. Но он подумал, что император так пьян, что не сможет сделать ничего, и успокоился.

«Побеспокойтесь о няньнянь, слуга придет забрать императора на четвертом часу», — сказал Ху Цзюцинь, отступая, чтобы отдохнуть.

После того как Ху Цзюцинь ушел, служанки отнесли императора Сун Чэна в спальню. Император Сун Чэн махал руками, не зная, что ему снилось, и начал буянить.

Цзян Вэньня смотрела на него с отвращением. Оставив только Сяоцин, она пнула императора в голень. Император Сун Чэн, уже ослабленный, упал на колени, ударившись о мраморный пол.

Император Сун Чэн пробудился от боли, но тут же снова уснул на полу.

Цзян Вэньня подошла к нему и, увидев, что он не двигается, взяла кнут со стены и улыбнулась.

Прежде чем Сяоцин успела что-то сказать, Цзян Вэньня хлестнула кнутом по спине императора Сун Чэна. Но швы на его драконовом халате смягчили удар, оставив лишь небольшой след. Спящий император Сун Чэн лишь издал глухой стон.

Цзян Вэньня заметила взгляд Сяоцин и улыбнулась: «Не волнуйся, у меня есть свой способ дурачиться».

Затем Сяоцин наблюдала, как Цзян Вэньня продолжала бить кнутом и выкрикивать: «Император, наложница больше не осмелится» или «Император, вам хорошо».

Полностью выплеснув свой гнев, Цзян Вэньня чуть запыхалась и, увидев ошеломленное выражение Сяоцин, протянула ей кнут: «Попробуй и ты, такой шанс бывает редко».

Сяоцин замахала руками, показывая, что ей это неинтересно.

Увидев, как Сяоцин выбежала из зала, Цзян Вэньня счастливо рассмеялась. Ее смех был как чистый родник, который заставлял слушающих чувствовать радость.

Но как только низкий мужской смех донесся до ушей Цзян Вэньня, приятный смех исчез.

Мужчина вздохнул в душе, зная, что не может больше скрываться и был обнаружен ею.

«Кто-то, выйди к этому дворцу». Когда Цзян Вэньня сказала это, она хлестнула кнутом в сторону окна. Кнут прошел через бумагу окна, захватив сильный ветер, и ударил мужчину по дверям.

Мужчина отреагировал очень быстро, его правая рука, как молния, крепко схватила хвост кнута, и он посмотрел прямо на Цзян Вэньня.

Он был полностью одет в черное ночное обмундирование, его лицо закрывала черная ткань, видны были только глаза, которые казались такими знакомыми.

Цзян Вэньня вырвалось: «Маленькая лиса? Это ты?»

Мужчина замер на мгновение, его глаза стали сложными, но он не заговорил и не ослабил силу в руках.

На лице Цзян Вэньня появились удивление и радость, но затем ее брови слегка нахмурились. «Ты князь Жуй?»

Чем больше она смотрела, тем более знакомыми казались глаза. Она видела эти фениксовые глаза недавно. Как она могла спутать его с маленькой лисой? Это был явно князь Жуй, который недавно вошел в Пекин.

Цзян Вэньня почувствовала раздражение и ловким движением вернула кнут из рук князя Жуя. «Я не знала, что князь Жуй имеет привычку ночью бегать по гарему».

Князь Жуй, хорошо зная ее характер, улыбнулся, понимая, что она раздражена, и не стал отрицать: «Если бы не скука и желание вспомнить прошлое, этот князь не увидел бы такой замечательной сцены».

Затем он бросил взгляд на лежащего на полу бессознательного императора Сун Чэна.

Взгляд Цзян Вэньня стал опасным, она злилась на себя за излишнюю расслабленность. Такая сцена была замечена кем-то, да еще и князем Жуем.

Но потом она подумала, что даже если он видел это, учитывая сегодняшние отношения между князем Жуем и императором, он не станет рассказывать об этом императору. У нее были способы выпутаться из любой ситуации.

Внезапно Цзян Вэньня перестала чувствовать вину и слегка приподняла брови. «О? Неужели князь Жуй тоже имеет такой интерес?»

Князь Жуй улыбнулся и покачал головой, испытывая ностальгию: «У тебя по-прежнему тот же характер, что и раньше, ты действительно не изменилась».

Этот неожиданный вздох заставил Цзян Вэньня заподозрить нечто невероятное.

Она широко раскрыла глаза и осторожно спросила: «Ты маленькая лиса? Цинлю Аллея? Маленькая лиса?»

Князь Жуй убрал улыбку и серьезно посмотрел на нее. «Так ты все еще помнишь меня».

Цзян Вэньня не знала, как описать свои чувства, смешанные и сложные.

Она встретила маленькую лису в Цинлю Аллее. Из-за некоторых обстоятельств они часто сопровождали друг друга. В то время маленькая лиса была выше ее, но его лицо было незрелым.

Он был совершенно не похож на мужчину перед ней, за исключением этих фениксовых глаз.

Цзян Вэньня все еще помнила тот день, когда маленькая лиса ворвался в ее будуар, серьезно думая о признании и спрашивая, выйдет ли она за него замуж. Тогда это казалось детской шуткой. После отказа она больше не видела маленькую лису.

С тех пор прошло много лет, они выросли, стали взрослыми, и их положения и обстоятельства сильно изменились.

Цзян Вэньня внезапно охватила ностальгия. Сегодняшняя маленькая лиса казалась одновременно странной и знакомой, но она все еще чувствовала себя неловко из-за их нынешних идентичностей.

Князь Жуй был не такой, как она. Поскольку он не скрывал своей личности, он вошел в дом, чтобы не быть обнаруженным другими.

Приблизившись к лежащему на полу императору Сун Чэну, князь Жуй присел и надавил на затылок Сун Чэна, и тот полностью замолчал.

«Не волнуйся, я просто временно его усыпил». Увидев, что Цзян Вэньня смотрит на него, князь Жуй объяснил.

Через некоторое время они оба сели, и между ними повисло молчание.

Князь Жуй заговорил первым, и его вопрос был как гром среди ясного неба: «Ты хочешь убить императора?»

Не зная, связано ли это с тем, что она узнала маленькую лису, Цзян Вэньня не почувствовала сильного страха: «Да, а ты тоже хочешь его убить?»

Князь Жуй замолчал. Он хотел убить этого человека пять лет назад, но не мог. До сих пор он знал, что его терпение принесло вред Цзян Вэньня.

Если бы я знал это, я бы не отпустил его, даже если бы она меня ненавидела.

«Маленькая лиса, я не хочу лгать тебе. Он хочет убить меня, убить моего ребенка и напасть на мой дом Сюаньпин-хоу. Я не оставлю его в покое», — прямо сказала Цзян Вэньня.

Затем она горько усмехнулась: "Я думала о сотрудничестве с князем Жуем, но теперь, когда я знаю, что ты маленькая лиса, не знаю, что делать."

Не дождавшись, пока князь Жуй заговорит, Цзян Вэньня посмотрела на него очень серьёзно: "Я просто спрошу тебя, ты пришел во дворец ради трона? Или для чего-то другого?"

Она спросила, не скрывая ничего, и князь Жуй также без колебаний покачал головой.

Эти дни были достаточно долгими, чтобы он выяснил многое. Его власть распространялась по всему миру, и, вероятно, даже его добрый императорский брат не знал, что отец оставил ему Сюаньцзигэ.

Если бы Сюаньцзигэ мог спрашивать обо всём в мире, он бы, естественно, выяснил, что Сюаньпин-хоу инсценировал свою смерть, а также узнал, что скрытая болезнь императора Сун Чэна была связана с Цзян Вэньня.

Когда Цзян Вэньня не знала, Нин Гогуо, которая была заключена ею в апсиде, уже давно была допрошена людьми князя Жуя.

Соединяя всё это вместе, князь Жуй мог более-менее понять мысли Цзян Вэньня.

"Я приехал в Пекин только ради одного человека, так что помогу тебе в любом твоем начинании." В глазах князя Жуя горело пламя, и Цзян Вэньня, глядя в его глаза, казалось, обожглась.

Цзян Вэньня смущенно опустила голову, вспомнив, что тогда он тоже смотрел на неё такими глазами и хотел жениться на ней.

Разные чувства переполнили её, и Цзян Вэньня боялась поднять голову. Наконец, она не помнила, что сказала князю Жую, но её лицо было горячим от стыда.

Понимая, что так больше не может продолжаться, Цзян Вэньня прогнала его: "Уже поздно, князь, вам следует покинуть дворец пораньше, чтобы не столкнуться с людьми."

Князь Жуй не обиделся, зная, что нельзя делать ей слишком много давления. Он встал, готовясь уйти, и был остановлен, когда уже почти вышел.

"Извини, помоги мне с этим." Цзян Вэньня указала на лежащего на полу императора Сун Чэна.

Прошла вся ночь, и когда небо начало светлеть, император Сун Чэн издал глухой стон. Он почувствовал, что всё тело болит. Он хотел перевернуться, но не мог двигаться, потому что его руки и ноги были связаны.

Император Сун Чэн долго не мог открыть глаза и наконец понял, в каком положении находится.

Он не знал, кто связал его руки сеткой от кровати и привязал к верхушке кровати. Всё его тело было завязано в узлы, и он не мог говорить.

Цзян Вэньня проснулась от рёва императора Сун Чэна, закатила глаза и слегка поправила выражение лица. С выражением удивления она посмотрела на всё ещё связанного императора Сун Чэна.

"Император, вы проснулись, наложница, наложница..." Цзян Вэньня первой достала платок и начала вытирать слёзы, говоря.

Прежде чем император Сун Чэн успел снова разозлиться, Цзян Вэньня разрыдалась.

"Император, вы не представляете, насколько страшным вы были прошлой ночью, вы заставили наложницу использовать кнут, чтобы ударить вас, и связали наложницу, наложница была в ужасе от вас..."

http://tl.rulate.ru/book/52556/4326084