Готовый перевод The Forteenth Year of Chenghua / 14-й год правления императора Чэнхуа: 166. Экстра 15. Звезды, или Одиннадцатый год правления императора Хунчжи

Под взрывы новогодних фейерверков в свои права официально вступил одиннадцатый год правления императора Хунчжи…

Время летело незаметно. На смену зиме приходила весна, после Нового года наступал праздник фонарей, а после праздника фонарей – день, когда Дракон поднимает голову. Оглянуться не успевали, как на деревьях распускались нежные молодые побеги, весна проходила, наступал Цинмин (праздник чистого света).

Хотя на севере, скорее всего, еще оставалось прохладно, на юге уже вовсю распускались цветы, зеленели деревья, травы и чирикали птицы.

Цветочные весенние пейзажи вдоль дороги радовали глаз и отправляли душу в полет.

Бянь Вэньдун не был исключением. Глядя на свежую зелень на берегу, он медленно выдохнул, будто отпуская все накопившиеся за жизнь обиды.

Он уже несколько лет пытался сдать провинциальный экзамен, но удача каждый раз отворачивалась от него, а потому он отказался от этой затеи и принялся строить иные планы на жизнь.

Императорские экзамены были подобны мосту из одной доски, на другой стороне которого находилась дорога на Небеса. Ученые со всей Поднебесной мечтали пересечь его, но лишь единицам это удавалось.

Бянь Вэньдун, хоть и был одним из этих неудачников, в жалости к себе, как многие другие ученые, завалившие императорские экзамены, не потонул. Трижды попытавшись, он понял, что, скорее всего, это не его, и принял решение больше не тратить на экзамены свою жизнь.

В те времена у ученых, что не посвящали себя учебе, выбор жизненного пути был небольшим. Они могли вернуться в отчий дом и заняться сельским хозяйством или отправиться странствовать, но семья Бянь была зажиточной, и Бянь Вэньдуну не было необходимости становиться земледельцем, да и праздно путешествовать он не желал, а потому решил отправиться на юг, обосноваться там и заняться торговлей.

Так вышло, что двоюродный брат его лучшего друга как раз вел свое дело. Узнав от того, что Цзяннань – место богатое и процветающее, Бянь Вэньдун отправился в Нинбо, чтобы сперва встретиться с тем, а там уже и планы на жизнь построить.

Родом он был с севера и на юге никогда не бывал, так что за время путешествия узнал много нового и удивительного. Чем ближе к Ханчжоу и Нинбо, тем красивее и богаче становились города. Да даже одежды жителей были красивее и моднее, чем на Севере, а атмосфера – более непринужденной.

Ученые, никогда не покидавшие родного дома, не могли познать устройства Поднебесной.

Бянь Вэньдун не считал себя ограниченным заучкой, и, помимо учебы, интересовался основными крупными событиями, имевшими место в Поднебесной.

Он знал, что в третий год правления императора Хунчжи Двор назначил Ван Чжи на пост генерал-губернатора Нинбо, дабы тот изгнал японских пиратов.

И слышал о построенном Ван Чжи флоте Великой Мин, что в шестой год правления императора Хунчжи полностью избавился от пиратов.

А еще слышал, что в седьмой год правления императора Хунчжи Двор удовлетворил прошение Ван Чжи расширить торговое соглашение, постепенно снять морской запрет для гражданских судов, а также обложить такую торговлю налогом.

Однако, покинув отчий дом, он обнаружил, сколько всего не знал и о скольких вещах не слыхал.

Например, остановившись на постоялом дворе недалеко от Ханчжоу, Бянь Вэньдун услышал от некоего человека, утверждавшего, что вернулся из морского странствия, что к западу от Великой Мин есть множество других стран.

“Я знаю, – ответил ему тогда Бянь Вэньдун. – Зяоти (Северный Вьетнам), Тяньчжоу (Индия и другие страны полуострова Индостан) и Сиам (Таиланд)!”

“Ты в каком году живешь? – посмеялся над ним собеседник. – Все знают, что еще западнее есть и другие страны!”

“Еще западнее? – не унимался Бянь Вэньдун. – Ты про Даши (Арабский халифат)?”

“Еще западнее, чем Даши”, – покачал головой собеседник с выражением лица: “Этому ребенку объяснять бесполезно”.

Тогда Бянь Вэньдун решил, что тот просто заврался, и, потеряв к разговору всякий интерес, взял и ушел.

Бянь Вэньдун происходил из богатой семьи. И с деньгами, хоть и решил заняться торговлей, трудностей не испытывал. Прибыв в Ханчжоу, настоящий рай не земле, он решил хорошенько повеселиться. Кто ж знал, что после пары дней, проведенных в чайных и книжных лавках, он обнаружит, насколько невежественным человеком все это время был?!

Какая Европа? Какая Италия? Америка? Дальний Запад? Рыжие иноземцы (китайцы так называли голландцев и англичан)? Голландия? Фоланцзи (португальцы + испанцы)? Бянь Вэньдун чуть было не решил, что очутился в другой стране!

Город Ханчжоу был поистине процветающим. Помимо его черноволосых и желтокожих соотечественников, здесь было немало светловолосых иностранцев с высокими переносицами и глубоко посаженными глазами, совсем как у легендарных цветноглазых. Нельзя сказать, что Бянь Вэньдун не читал о представителях различных рас, собиравшихся со всех сторон света во времена бывшей династии Юань. Однако, увидев их своими глазами, все равно испытал огромное потрясение.

Он слышал, что людей этих звали не цветноглазыми. Они были родом из края под названием “Европа”, и местные кликали их «дальнезападниками». Одни прибыли через Даши (Арабский халифат), другие – морем. Однако путь этот был очень долгим, а ветер и волны – сильными, из-за чего их суда часто опрокидывались.

Говаривали, что на Дальнем Западе много стран, а Европа по площади занимает территорию, равную Великой Мин.

А еще ходили слухи, что в Европе есть две очень грозные страны с мощным флотом, который частенько выходит в море. Прежде страны эти были бедными, а потому были вынуждены путешествовать по всему миру и грабить. Так и разбогатели…

“Тц-тц! Подобный разбой противоречит учениям мудрецов! Неудивительно, что они на нецивилизованных варваров смахивают. Не то что наша Поднебесная!”

Как бы Бянь Вэньдун мысленно на них ни ругался, увиденное сильно потрясло его. Подобно другим только что прибывшим на юг северянам, он сначала смеялся, сомневался и не обращал внимания, затем заколебался и усомнился в себе, а после, увидев все своими глазами, поразился, смирился с новым и наконец почти поверил, что все это правда.

Бянь Вэньдун отличался от прочих тем, что взгляд его был широким, а ум – открытым, потому весь этот “абсурд и безобразие” принять ему оказалось легче.

По прибытии в Ханчжоу Бянь Вэньдун хотел было отправиться в Нинбо по суше, но ему посоветовали проплыть по морю – мол, так быстрее. Теперь, когда правительство открыло водные пути для простого народа, плата за них снизилась и путешествовать на корабле стало куда дешевле, чем в экипаже.

Большинство северян никогда прежде не плавали по морю. От одного вида бескрайнего океана у них ноги подкашивались от беспокойств из-за ветра, волн, вероятности перевернуться и больше никогда не причалить к берегу. Однако Бянь Вэньдун был полон энтузиазма и быстро отыскал местное торговое судно, занимавшееся перевозкой пассажиров. На протяжении всего путешествия его тошнило, а ноги оставались ватными до тех пор, пока не коснулись земли, но зато он повидал огромный, бескрайний океан, о котором прежде лишь слышал из чужих уст.

Правильно ли было изгонять японских пиратов и снимать морской запрет?

С четвертого года правления императора Хунчжи по этому поводу спорили все слои общества. Некоторые даже клеймили Ван Чжи предателем, а Тан Фаня – покровителем евнухов, а другие сетовали на то, что морская торговля – дело постыдное. Мол, если земледельцы после снятия морского запрета прознают, насколько это прибыльно, тотчас откажутся от своих пахотных земель и примутся за торговлю – и тогда в Поднебесной воцарится хаос!

Однако со временем голоса их становились все тише и тише, поскольку выгода от легализации морской торговли для Двора становилась очевидна. Серебро, которое каждый год стекалось рекой в государственную казну, было реальным, и никакая клевета не могла изменить факта его наличия.

Бянь Вэньдун был лишь скромным ученым, сдавшим окружной экзамен. Он не знал о важности отмены морского запрета, подноготной этого дела и сыгранной в нем Тан Фанем роли. Лишь видел, насколько Цзяннань отличается от севера, насколько она более открытая, прогрессивная и процветающая.

Он слышал, что в городе Нинбо много торговцев и жители его наделены множеством преимуществ. Бянь Вэньдун не мог передать словами свои ощущения, но ему казалось, что Нинбо по богатству сравнится со столицей, хотя десять лет назад это был обычный, пусть и небедный, город Цзяннани, что даже с Ханчжоу ни в какое сравнение не шел.

Двоюродного брата друга Бянь Вэньдуна звали Гао Чан. Выслушав его соображения, тот удивленно улыбнулся:

— Брат Лянцай, а ты неплохо освоился. Насколько мне известно, многим приезжим северянам довольно трудно принять это. Я как-то видел одного старика, который кричал, что Великую Мин вот-вот захватят иноземцы, и доставал властей, требуя, чтобы те изгнали всех чужаков!

Бянь Вэньдун не одобрил подобного:

— Если чужеземец хочет попасть в Чжунхуа (Китай) и приобщиться к его культуре, то почему мы не можем принять их? Если вспомнить, во времена расцвета династии Тан, в городе Чанъань проживало множество иностранцев с севера. Неужели мы хуже наших предков? Абсурд!

— Не все с тобой согласятся, – улыбнулся Гао Чан. – Говорят, у жителей Гуанчжоу, увидевших, как обстоят дела в Нинбо, глаза от зависти кровью налились. И они тотчас направили ко Двору прошение о расширении Управления торговым судоходством и заключении торгового соглашения с Наньяном (страны Юго-Восточной Азии), чтобы жители этих стран не стекались в Нинбо!

Бянь Вэндун подметил, что речь того была плавной и мягкой, а одежда – опрятной и удобной. Должно быть, жил он хорошо. Неудивительно, что он остался здесь, женился и завел детей, а не вернулся на север.

— Я только приехал и многого не знаю. Брат Синьюэ, буду рад получить от тебя наставления!

— Ты лучший друг Чжэнъя, а значит, все равно что мой двоюродный брат. Не стоит так церемониться. Если нужна будет моя помощь, только скажи!

— Тогда осмелюсь спросить. Брат Синьюэ, чем можно зарабатывать на жизнь в Нинбо?

Они покинули порт и оказались в самой оживленной части города. Так, за разговорами они медленно шли туда, где Гао Чан хотел угостить Бянь Ваньдуна ужином.

— Ты обратился по адресу. По-моему, в Нинбо есть все… А?

Он замолк, не закончив фразы. Не дождавшись продолжения, Бянь Вэньдун проследил за его взглядом, чтобы понять, что привлекло его внимание.

Невдалеке перед ними стояла группа людей, в центре которой находились двое мужчин. Один – в темном платье с нефритом на поясе, другой – в чжидо (халат с сужающимися рукавами и разрезами по бокам) сапфирового цвета. Оба они были облачены в обычные одежды, но внешность и манеры выдавали в них людей непростых. И это не говоря уж об окружавшей их свите.

— Это?.. – Бянь Вэньдун решил, что Гао Чан увидел кого-то знакомого. В конце концов, тот долго жил в Нинбо и завел немало знакомств в официальных кругах.

— Это генерал-губернатор Нинбо, командующий Ван! – взволнованно проговорил Гао Чан, не в силах оторвать взгляд.

Что?! Бянь Вэньдун широко распахнул глаза, боясь все пропустить. Человек этот был настоящей знаменитостью!

Слава о победе Ван Чжи над пиратами разлетелась по всей Поднебесной. Пока он стоял во главе Нинбо, его жители чувствовали себя спокойно, почитая его как покровителя города. Говорили, что некоторые даже хотели воздвигнуть в честь командующего Вана храм. Сам командующий Ван был этому только рад, но Тан Фань в своем письме отговорил его от этой затеи.

Нынешний Сын Неба очень доверял этому евнуху, совершившему столько подвигов на поле боя. Так же как и император Юнлэ когда-то доверял евнуху Трех Драгоценностей. Что может быть лучше царившей между подданным и монархом гармонии? Память о Западной Ограде постепенно стиралась, и командующий Ван стал для народа героем, что одержал победы над татарами и японскими пиратами.

Дело было не в том, что цензоры не писали на него доносов. Писали, просто император так сильно доверял Ван Чжи, а тот так усердно служил ему, что опорочить его имя никто был не в силах. Все, за что могли зацепиться его обличители, это властный характер Ван Чжи, созданная им в свое время Западная Ограда и так далее в том же духе. Ничто из этого не могло выбить командующего Вана из седла.

— Что это за человек подле командующего Вана? – спросил Бянь Вэньдун.

Тот определенно не был евнухом, но внешне ни в чем своему спутнику не уступал. Красивый и элегантный, он, впрочем, не походил на простого ученого: странно, но столь высокомерный человек вроде Ван Чжи, держался с ним учтиво.

Гао Чан пригляделся повнимательнее, а затем ответил:

— Слышал, глава Кабинета Министров Тан недавно ездил в родной город, чтобы поклониться могилам предков. Родом он из Чжэньцзяна, что располагается не так далеко от Нинбо.

— Брат Синьюэ, хочешь сказать?!. – не сдержал удивления Бянь Вэньдун, осознав смысл сказанного.

Если задуматься, поведение и манеры этого человека были настолько необычными, что, действительно, казалось, будто…

— Я просто предположил. Я многих чиновников из Нинбо и Чжэцзяна знаю, но его вижу впервые. Кроме того, разве станет такой человека, как командующий Ван, лично встречать какого-то чиновника из Чжэцзяна?! – Гао Чан рассмеялся, потянув Бань Вэньдуна за собой. – Идем-идем, какое нам дело до этих больших шишек? Пойдем в ресторан Хуэйсянь. Я уже забронировал столик, отдохнешь с дороги! Ресторан Хуэйсянь лучший в Нинбо…

Не удержавшись, Бянь Вэньдун еще пару раз оглянулся, а затем все же последовал за Гао Чаном прочь.

***

Примечания переводчика:

ТФ уже за сорокет, как быстро растут чужие дети!

http://tl.rulate.ru/book/50212/4265240