Готовый перевод Knight of the Force:Star Wars / Звездные войны: Рыцарь Силы: Глава 40. В логове Змея

Часть 4

Затем последние оковы Асоки лопнули, и в ней вспыхнула жгучая ярость, пульсирующая в унисон с собственной Вейдера. Ее глаза налились кровью, пока не засверкали, как озера расплавленного золота...

Отдаленная часть разума Вейдера знала, что это было неправильно, что это была катастрофа в процессе становления.

Но ему теперь было все равно. Вейдер слишком долго сдерживал себя, не давая Темной Стороне внутри себя выхода. Плотину прорвало. Он встал, поднимая Асоку на ноги.

В словах не было нужды. Мастер и Ученик шли вместе, с клинками в руках. Охранники Джаббы приблизились к ним и начались крики.

***

Здание Сената.

Корускант

Миазмы страха и неуверенности окутали здание Сената. Охранники Сената и солдаты–клоны маршировали по коридорам, демонстрируя силу - отчаянная попытка успокоить людей. То же самое можно было сказать и о некоторых из самых знаковых достопримечательностей Корусканта.

Это была грубая демонстрация, решила Падме; и к тому же бесполезная. Страх был густым, концентрируясь в воздухе. Новые источники Голонета постоянно говорили о последствиях выбора хаттов в сторону КНС. Уже ходили слухи о безудержных нападениях сепаратистов на опорные пункты отрезанной части Республики во Внешнем Кольце.

С Татуина не было никаких новостей, даже намека. Однако об Энакине ходили слухи. В какой-то момент все было тихо - такое положение дел не могло продолжаться долго. Сначала пришло сообщение, содержащее шепотки о противостоянии между джедаями, Канцлером и ГАР по поводу Энакина. Подруга остановила ее по дороге в кабинет Палпатина, обняла и прошептала о невозможных и безумных обвинениях.

Небольшая армия охранников стояла неподвижно, как статуи, в приемной канцлера, еще один признак военного времени, предположила Падме. Если даже Палпатин боялся за свою безопасность прямо здесь, в сердце Республики, то никто и нигде не был в безопасности.

Капитан в традиционной синей форме Сенатской гвардии встретил группу Падме и быстро провел ее через контрольно-пропускной пункт службы безопасности. Выражение лица мужчины было серьезным и он казался почти встревоженным.

- Сюда, сенатор. Канцлер с нетерпением ожидает вашего прибытия.

Падме обнаружила, что ее наставник прятался в своем костюме, сидя на диване у окна, почти невидимый в затемненной комнате. Что было нехарактерно, в руке у него был высокий бокал вина, а на соседнем столе стояла заброшенная полупустая бутылка.

Это было так не похоже на Палпатина, что бывшая принцесса замерла, на мгновение забыв о своих вопросах и просто уставилась на мужчину. Палпатин, казалось, постарел лет на десять с начала войны.

- Падме, рад видеть тебя в целости и сохранности. - Короткая улыбка пробежала по его лицу, прежде чем ее сменило унылое выражение. - Пожалуйста, присаживайся.

Сенатор приняла его предложение и вошла внутрь, гораздо менее уверенная в чем-либо, чем несколько минут назад. Она села на диван рядом с канцлером и несколько мгновений разглядывала его. На нем была мятая одежда. Прищуренные глаза с темными полумесяцами под ними устало смотрели на нее. И его поникшая поза – это было так непохоже на несравненного политика, который был ее наставником, союзником и в последнее время, как правило, политическим оппонентом, что выводило ее из равновесия.

- У нас даже больше проблем, чем я считал возможным, Падме. - Голос Палпатина выдавал глубокое изнеможение. - До тебя уже наверное дошли слухи?

- Какие именно? О том, что Республика обречена, или об Энакине?

- И то, и другое. - Палпатин поморщился и сделал глоток вина. - Тебе тоже может понадобиться стакан, Падме. Боюсь, что новости, которые у меня есть для тебя, не очень хорошие.

- Я куплю себе один потом, если он мне понадобится, канцлер. Что происходит на Внешнем Кольце? Что насчет Энакина?

- То, что считается патрульным кораблем хаттов, движется, чтобы заблокировать наш доступ через их пространство. На данный момент военный флот может смести их прочь. Однако это было бы актом войны, который мы вряд ли можем себе позволить. Теперь подтверждено, что за последние несколько часов сепаратисты совершили полдюжины нападений на наши силы во Внешнем Кольце. Наши разведывательные службы уверены, что это всего лишь предчувствие грядущих событий.

Это то немногое, что Падме уже подозревала.

- Мы вот-вот потеряем значительную часть нашей новой армии. Мы не сможем восполнить эти потери до того, как сепаратисты смогут нанести прямой удар по критически важным стратегическим целям. - Тон Палпатина был ровным, не выдавая даже намека на обвинение, просто усталость. - Как будто этого было недостаточно, - он махнул рукой на стопку блокнотов с данными, невинно лежащих на столе рядом с бутылкой вина, - экономика подорвана. Мы только что потеряли доступ к дешевым и простым в получении ресурсам на Периферии. Это само по себе значительно замедлит все попытки перехода к военной экономике. Даже если мы наберем достаточное количество военных и обучим их, их снабжение будет проблемой в краткосрочной и среднесрочной перспективе. То же самое относится и к судостроению. Потребуются месяцы, если не годы, чтобы полностью восполнить потерю ресурсов из Рим за счет повторного открытия шахт, которые считаются экономически нецелесообразными. Эти ресурсы также будут дороже, не говоря уже о том, что многие нефтеперерабатывающие заводы находились рядом с шахтами, поэтому очищенный материал можно было отправлять напрямую туда, где это необходимо.

Они не были готовы к этой войне, войне, в которой они не должны были участвовать в первую очередь. Падме признала это вслух.

- Теперь это не имеет значения, - вздохнул Палпатин. - Ясно, что сепаратисты хотели войны. Они бы получили ее, что бы мы ни делали.

Это заявление задело ее еще больше, потому что канцлер, возможно, был прав. Однако молодому сенатору было нелегко принять это. Это шло вразрез с ее идеалами, со всем, за что она боролась. И все же она хорошо помнила Джеонозис. Вице-король, требующий ее смерти, толпа местных жителей, жаждущих ее крови. Это было не то, что должны были делать цивилизованные люди. Это шло вразрез с принципами, которые должны быть священны для каждого здравомыслящего существа в галактике, но все же не было таковым.

- Мы уже много раз спорили об этом раньше, Падме. Мы живем в огромной галактике, - задумчиво улыбнулся Палпатин. В течение нескольких драгоценных мгновений он выглядел как обычно: - Она полна чудес, великолепных людей, готовых поступать правильно. - Его улыбка погасла. - Но она также полна ужасов. В ней есть монстры, преступники и обычные люди, которые просто видят все через призму совершенно разных культур и мировоззрений.

Это был их старый спор, который они часто вели в прошлом. В то время как Падме была готова осудить отдельных людей как гнилых, жадных, иногда откровенно злых, то же самое нельзя было сказать о целых культурах и видах, за очень редкими исключениями. Однако ей пришлось неохотно согласиться с простым фактом – некоторые сенаторы, некоторые государства-члены правления просто не видели ничего плохого в действиях, которые Падме и ее союзники считали отвратительными. Рабство было одним из них. Конфликт как продолжение политики был другим, даже если это могло означать открытую войну.

- Канцлер, пожалуйста, расскажите мне об Энакине. - Падме сменила тему. Она пришла не для того, чтобы они могли поспорить по вопросам, с которыми, возможно, никогда не согласятся.

- Наши друзья-джедаи, - Палпатин говорил с такой горечью, что было больно слушать, - объявили нашего юного друга Злом во плоти. Джедаи постановили, что теперь он перешел на какую-то Темную Сторону и что его нужно остановить, прежде чем он станет вторым Дуку или чем-то в этом роде. - Канцлер закатил глаза и отпил вина.

- Энакин? Зло? - воскликнула Падме. Ее мысли сразу же вернулись к тому, что произошло незадолго до Джеонозиса. К Энакину, возвращающему свою мертвую мать, после того, как он нашел ее замученной и она умерла у него на руках. Она вспомнила, как Энакин признался в том, что сделал в отместку и как он сломался в ее объятиях.

Позволить ему вернуться на Корускант одному было серьезной ошибкой, решила Падме. То, что джедаи думали о том, чтобы бросить его обратно на войну, было другим. О чем они только думали?!

- Такой была и моя реакция. Нет ни малейшего доказательства того, что Энакин сделал что-то не так, Падме. Насколько мне известно, он не нарушал никаких законов или военных уставов. К сожалению, джедаи так не считают. Я боюсь того, что они могут сделать и куда они могут его подтолкнуть.

В этот момент Падме почувствовала себя маленькой и уязвимой. Сказать что-нибудь о том, что произошло на Татуине, может просто обречь Энакина на гибель. И все же, если он пал, если ему нужна была помощь, как она могла молчать?

- Джедаи хотели арестовать Энакина и в лучшем случае бросить его в камеру. - Сейчас Палпатин давал выход своему разочарованию - редкий случай, который обычно позволял получить некоторое представление о человеке, стоящем за политиком. - Они утверждали, что теперь для него пути назад нет. Что в лучшем случае он будет пожизненно заключен в тюрьму без суда и следствия, без шанса на реабилитацию! Это противоречит всему, за что выступает Республика! Все, за что я выступаю! - Свободная рука Палпатина сжалась в кулак и он ударил ею по подлокотнику своего кресла. - Я отказался даже допустить такое безумие! - Добавил он более мягким тоном, явно приходя в себя.

Эта вспышка оставила Падме безмолвной. Джедаи, конечно, не сделали бы ничего подобного! Они были стражами Республики, людьми, на которых можно было положиться в отстаивании справедливости даже в самый темный час!

- Позволь мне сказать тебе - адмирал Коберн и его коллеги тоже не были в восторге! Тем более, когда мастер Винду чуть ли не обвинил Энакина в том, что он похож на наркомана прямо в моем кабинете! Я знаю этого мальчика с девяти лет! Энакин - один из самых сострадательных людей, которых я имел честь когда-либо встречать! Скажи мне, Падме, тот молодой человек, которого мы знаем, неуправляемый маньяк-убийца? - Палпатин усмехнулся.

Падме закрыла глаза и прикусила губу. О, Эни, что ты наделал... Удивилась ли она?

- Падме, я знаю и тебя с тех пор, как ты была маленькой девочкой, - мягко сказал Палпатин. - Есть ли что-то, что мне нужно знать о тебе и нашем юном друге?

Сердце Падме заколотилось в груди, почти оглушая ее.

- Если мы хотим помочь ему, нам нужно знать, с чем мы имеем дело. Если ему нужна помощь, мы должны предложить ее, прежде чем джедаи сделают то, о чем все пожалеют. - Палпатин мягко настаивал на ответах.

http://tl.rulate.ru/book/48672/1762807