Готовый перевод Embers Ad Infinitum / Последнее пламя в долгой ночи: Глава 8. «Провокация»

Хотя с точки зрения логики, настроения и психологических ожиданий происходящее перед ними было нормальным, Цзян Баймянь, Лун Юэхун и остальные всё равно испытывали странное чувство, которое они не могли сдержать.

Слова «Если выпил — не садись за руль. Если ты за рулём — не пей» не должны встречаться в таком виде!

*Хлоп! Хлоп! Хлоп!*

Аплодисменты Шан Цзяньяо не смолкали. Затем он спросил:

— Разве не проблематично увидеть их, если они вытатуированы на спине? Как они постоянно предупреждают вас?

Ошеломлённый бородатый мужчина, который только что снял свою рубашку, не знал, что ответить. Однако он много путешествовал и многое испытал, поэтому быстро взял себя в руки и, улыбнувшись, спросил:

— Тогда, где, по—вашему, они должны быть?

— На тыльной стороне обеих рук, по одному предложению с каждой стороны, — ответил Шан Цзяньяо, похоже, действительно задумавшись над этим вопросом. — Вы сможете увидеть их, когда будете поднимать руку, чтобы выпить.

—… — белобородый мужчина кивнул и сказал: — Да, это хорошая идея. В будущем я добавлю её в список вариантов.

Цзян Баймянь поняла, что он просто отмахнулся от Шан Цзяньяо, поэтому она сменила тему и с улыбкой спросила:

— Как мне к вам обращаться?

— Ферлин, — ответил мужчина с большой белой бородой очерчивающей его рот.

Ему было всё равно, как их зовут, и он повторил свой предыдущий вопрос:

— Хотите что-нибудь выпить? Это фирменное блюдо, которое варят из здешних диких фруктов.

В этот момент он погладил свою бороду и рассмеялся.

— Почти каждое лето мы специально ездим сюда, чтобы собрать дикие фрукты и использовать их для приготовления вина́.

Цзян Баймянь огляделась вокруг и, по-прежнему улыбаясь, спросила:

— Что я могу обменять на вино?

Ферлин рассмеялся.

— То, что обменивается на вино, зависит не от того, что мы хотим, а от того, что у вас есть. В Пепельных Землях люди, одержимые единственным ответом, часто не получают ничего.

— У нас есть… — Снаружи доносилась ритмичная музыка, Цзян Баймянь, казалось, пребывала в расслабленном состоянии. Переместив свой взгляд на правую сторону, она похлопала Лун Юэхуна по правому плечу.

— Как насчёт того, чтобы обменять его? Он умеет водить машину, у него мягкий характер, и он не низкорослый. Он едва ли может считаться умелым в бою и немного разбирается в обслуживании автомобилей. Он как раз подходит на роль вашего зятя.

— Лидер группы… — Лун Юэхун чувствовал небольшую неловкость и удивление. Он не ожидал, что речь вдруг зайдёт о нём.

Ферлин рассмеялся.

— Я ценю вашу доброту. У моей дочери и так полно́ женихов. Она хороша собой, как и её мать, а её навыки вождения почти сравнимы с моими. Хотя её навыков в обслуживании немного не хватает, но у неё прочная основа, и она ещё молода.

— Кроме того, она с раннего возраста любит наблюдать и участвовать в обслуживании моего автомобиля. Не знаю когда точно, но в какой момент запах бензина, дизельного топлива и смазки с её тела перестал смываться. И теперь бесчисленное множество молодых парней постоянной тоскуют по ней.

Лун Юэхун представил себе эту сцену, слушая описание Ферлина, и подсознательно содрогнулся.

С того момента, как он вошёл в дом на колёсах, он чувствовал слабый запах бензина от Ферлина и нескольких клиентов, пьющих рядом с ним.

Он беспокоился, что разговор снова вернётся к нему, поэтому он посмотрел на Цзян Баймянь и притворился, будто жалуется.

— Лидер группы, почему бы вам не порекомендовать Шан Цзяньяо?

Цзян Баймянь рассмеялась.

— Я боюсь, что Шан Цзяньяо выгонят меньше чем через день. Тогда это будет считаться оплатой или нет?

Увидев, что Шан Цзяньяо, похоже, собирается ответить на этот вопрос, Цзян Баймянь тут же бросила взгляд на Ферлина.

— Как насчёт того, чтобы обменяться военными консервами? Внутри — тушёная говядина.

— Сколько они весят? — Искусно спросил Ферлин.

— 500 грамм. — Назвала цифру Цзян Баймянь.

— Тогда, какой сорт вы хотите? — Ферлин улыбнулся и представил различные сорта. — Первый сорт — это вино, сваренное непосредственно из плодов дикого дерева, низкого градуса, не опьяняет, похоже на вино. Вы ведь знаете о вине?

— Да. — Цзян Баймянь и остальные кивнули в унисон.

В Биологии Паньгу, во время праздников, они могли купить немного вина в соответствии с их квотами.

Что касается Бай Чэнь, то за эти годы она успела побродить по бесчисленным местам и иногда могла выпить вина.

Ферлин продолжил:

— Четыре бокала за одну банку.

— Другой сорт получается при многократной перегонке фруктового вина. Оно высокой крепости и очень легко пьянит. Я отдам вам четыре бокала за три банки консервов. Я могу записать это на ваш счёт, а вы заплатите, когда покинете лагерь.

Цзян Баймянь, естественно, не могла позволить членам своей команды напиться в такой незнакомой обстановке, поэтому сказала:

— Тогда давайте низкоградусного фруктового вина.

Лун Юэхун и остальные, естественно, не возражали.

— Хорошо. — Ферлин подняла четыре бокала, которые висели вверх дном на молочно-белой платформе.

В этот момент рядом со Старой Оперативной Группой, за столиком у окна, засмеялся большой дюжий мужчина.

— Что за команда слабаков и детей, осмеливающихся пить только фруктовое вино, которое ничем не отличается от воды!

Шан Цзяньяо, который сидел рядом с ними, мотнул головой и посмотрел на него.

Мускулистый мужчина в тёмной одежде согнул свои руки, выпятив мускулы и, не дрогнув, встретился со взглядом Шан Цзяньяо.

Секунда, две секунды... десять секунд... Шан Цзяньяо сохранял позу и не двигался.

Цзян Баймянь посмотрел на Лун Юэхуна и Бай Чэнь, в их глазах читалось одно и то же:

Шан Цзяньяо соревновался, кто первым из них отведёт взгляд или первым заговорит. Конечно, это была лишь игра, которую он решил провести в одностороннем порядке.

Примерно через десять секунд грузный мужчина не выдержал и резко встал.

— Что это значит?

— Ты проиграл. — Шан Цзяньяо рассмеялся.

— Ты псих! — выпалил грузный мужчина. — Или ребёнок? У тебя что, внизу не выросли волосы?

Ферлин, который разливал напитки, поднял голову и крикнул:

— Чжао Те, хватит дурачиться! Ты забыл своё имя после того, как выпил несколько бокалов лошадиной мочи?

Чжао Те не посмел ослушаться своего лидера и сел, бормоча ругательства себе под нос.

В этот момент Шан Цзяньяо внезапно покинул высокий табурет и подошёл к нему, а затем начал расстёгивать ремень своих штанов.

— Что ты делаешь? — Чжао Те и его спутники озадаченно наблюдали за его действиями.

Шан Цзяньяо серьёзно ответил:

— Мой точно больше твоего.

В этот момент не только Чжао Те, но даже Цзян Баймянь, Лун Юэхун и остальные засомневались в своём слухе.

Когда он отреагировал, из глубины сердца Чжао Те в разум внезапно хлынула чистая ярость. Это произошло не только из-за чувства, что другая сторона унижает его, но и потому, что он не знал, как реагировать.

Ведь не мог же он на самом деле встать и снять штаны перед всеми, чтобы соревноваться с ним?

Шан Цзяньяо вёл себя бесстыдно, но Чжао Те заботился о своей репутации.

Более того, хорошо, если он выиграет, но что если он проиграет? Если это случится, Чжао Те чувствовал, что у него не хватит духу остаться в лагере.

Нет, я не могу позволить ему водить меня за нос… — Чжао Те сузил глаза и указал на улицу. — Неплохо. Осмелишься на спарринг?

— Хорошо! — Шан Цзяньяо застегнул ремень и быстро согласился.

Цзян Баймянь слегка нахмурилась и почувствовала, что не может понять, что происходит. Она не волновалась, что Шан Цзяньяо проиграет — она была уверена в своих боевых способностях, а Шан Цзяньяо был вторым после неё в Старой Оперативной Группе.

Она просто не могла понять, что он хочет сделать.

Но Цзян Баймянь не остановила его и не дала Лун Юэхуну что-то сказать. Она надеялась, что после того, как Шан Цзяньяо покажет свою силу во время боя, разговор с ним пойдёт легче.

Увидев, что спутники Шан Цзяньяо не возражают, предводитель каравана Бескорневых Ферлин занял наблюдательную позицию и, повысив голос, крикнул:

— Остановите музыку! Кое-кто хочет выступить!

Звуковая система на двух фургонах быстро смолкла. Группа мужчин и женщин, танцующих на пустом пространстве, разграниченном столами и стульями, отступила.

Чжао Те с размаху выскочил из автомобиля предводителя каравана и вышел на поляну, освещаемую светом.

Шан Цзяньяо не спешил выходи́ть на поляну. Сначала он снял свой тактический рюкзак и достал из него свой любимый маленький чёрный динамик с синим дном.

Его можно было подключить к сети или использовать одну из долговечных батарей Старого Света — их до сих пор производили крупные фракции.

Увидев это, густые и красивые брови Цзян Баймянь слегка дрогнули.

Шан Цзяньяо поставил маленький динамик у двери и нажал на кнопку.

Под шипящий звук помех он вошёл на поляну.

В следующую секунду из маленького динамика раздался женский голос с высоким тембром.

Я смотрю на луну[1]...

Тело Шан Цзяньяо колыхалось в такт песне. Левая нога стояла впереди правой, а в следующий момент уже оказывалась позади неё. Затем он погрозил пальцем Чжао Те.

— Давай!

«Забвение вчерашнего дня заглушило мою боль...»

На фоне пения и столкнувшись с таким противником, Чжао Те вдруг почувствовал, что он проиграет, если действительно нападёт. Это будет выглядеть так, будто кто-то прилюдно снял с него штаны.

Но в данный момент у него не было другого выбора, кроме как атаковать. Он не мог отступить, верно?

Чжао Те мысленно заставил себя напрячься. Он глубоко вздохнул и пошёл вперёд. Во время этого процесса он не сводил глаз с ног и плеч Шан Цзяньяо.

Потому что в каждой технике боя, которые он знал, работе ног уделялось особое внимание. Кроме того, по состоянию плеч противника можно было определить, какую руку он использует.

Будучи Бескорневым, он с юных лет проходил строгую подготовку, учился у сильного бойца в Первом Городе и никогда не полагался на размеры своего тела в бою с другими.

Подкорректировав свой темп, Чжао Те сделал шаг вперёд.

Почти в то же время Шан Цзяньяо сделал шаг назад.

Чжао Те снова сделал шаг вперёд, а Шан Цзяньяо шаг назад, сохраняя между ними достаточную дистанцию.

Внезапно Шан Цзяньяо бросился вперёд.

Чжао Те рефлекторно уклонился.

Один отступал, другой наступал — они чередовались, идеально следуя ритму песни.

Зрители тут же зааплодировали.

— Потрясающие движения!

Они наконец—то поняли, что имел в виду предводитель каравана, говоря о выступлении.

Услышав такие «комплименты», лицо Чжао Те покраснело. Он не мог больше сдерживать себя и бросился вперёд.

Шан Цзяньяо легко увернулся от Чжао Те и вытянул ногу, чтобы поставить ему подножку. Вытянув руку, Шан Цзяньяо схватил Чжао Те и с громким стуком повалил его на землю. От этого удара сознание Чжао Те помутилось.

Затем Шан Цзяньяо наклонился и полностью усмирил противника.

Чжао Те был мужчина прямолинейный. Увидев, что ситуацию уже не спасти, он не стал строить из себя храбреца, а опустил голову и ворчливо произнёс:

— Я проиграл.

Шан Цзяньяо встал и нехотя пошёл обратно. Он убрал маленький динамик и выключил его.

Цзян Баймянь посмотрела на Шан Цзяньяо и, нахмурившись, спросила:

— Не говори мне, что ты сделал всё это только для того, чтобы потанцевать на улице?

Шан Цзяньяо искренне кивнул.

— Да. Вы запретили мне танцевать.

Цзян Баймянь рассмеялась.

— Не слишком ли ты настойчив? Ух ты, ты даже умеешь вводить других в заблуждение. Умно.

Шан Цзяньяо задумался на мгновение и ответил:

— Может быть, моё состояние ухудшилось.

[1] Из песни китайского дуэта Легенда о Фениксе «Луна над прудом с лотосами»

http://tl.rulate.ru/book/48559/2515761