Готовый перевод Ravishment to Save / Похитить, чтобы спасти: Эпизод 5.1. В определённой повседневной жизни

Когда темнота окрасила ночное небо и в нём засияли звёзды, мужчина, лежавший на диване, открыл глаза.

Звёздное ночное небо, видимое через окно, было прекрасно. Раз все так говорят, Значит, так оно и есть.

Однако он не мог согласиться с этим суждением, потому что звёзды, висевшие в ночном небе, не вызывали никакого отклика в его сердце.

Каждую ночь мужчина пытался заснуть, но это было лишь формальностью. Чтобы восстановить утраченную повседневную энергию и понять эмоции обычных людей, он закрывал глаза по ночам и приводил свои физические кондиции в состояние, похожее на сон.

Но он так и не засыпал. Точнее, он никак не мог заснуть.

Проводя время, как человек с бессонницей, он иногда чувствовал, что его тело было погребено в темноте. Подобно тому, как капля крови падает в чистое озеро, границы между его телом и темнотой становятся всё слабее, и всякий раз, когда это происходит, его пять чувств, погребённых во тьме, также становятся более туманными.

Как будто он наблюдал за чьей-то жизнью со стороны, мужчина сам был там, но в то же время чувствовал, что есть что-то ещё, кроме него самого.

Это было не очень приятное чувство.

Сейчас мужчина ощущал, что его чувства ослабевают. Даже тогда, в этой регрессии всё было лучше, потому что это происходило только ночью. В предыдущих регрессиях не было такого понятия, как день и ночь.

И такие его чувства снова прояснялись, когда Ю Чи Тхэ убивал врага. "Враг", упомянутый здесь, относится к тем, кто подпадает под его восприятие врага.

Было несколько правил, которым мужчина следовал, когда различал врага.

Если существовала какая-то возможность ускорить апокалипсис, или у них была история этого, или был демон… плюс индивидуумы, группы, понятия и явления, которые нельзя было оставить в живых.

Всякий раз, когда он убивал этих врагов и чувствовал, что Апокалипсис заметно отдаляется; только тогда Ю Чи Тхэ чувствовал, как его разрозненные ощущения собираются и становятся яснее. Поскольку смутные ощущения казались ему неприятными, мужчина испытывал немалое удовольствие, убивая врага.

Это было опасно – чувствовать радость от убийства. Как он чувствовал на протяжении всей своей жизни. Видя все виды развлечений, радости, приходящие от этих видов развлечений, были недолговечны, и становились всё меньше, поскольку увеличение их частоты приводило к форме саморазрушения, как от пристрастия к чему-то вроде наркотиков, адреналина… Таким образом, начиная с определённого регресса, Ю Чи Тхэ воздерживался от ненужного насилия и убийств.

Но даже тогда ещё не было такого мирного регресса, как этот.

Поэтому регрессор слегка встревожился.

Он подумал, что нужно немедленно выбежать через эту дверь и расправиться с теми, кого нужно убить. Его история неудач, продолжавшаяся десятки и сотни лет, стала печатью, запечатывающей в уголке его мозга некий подсознательный страх и заставлявшей его чувствовать себя неловко.

 – …

Лёжа, Ю Чи Тхэ повернул голову и уставился на стену гостиной. По другую сторону стены на его кровати должны были спать три дракона.

Мирный дом, драконы как индивидуальные "Я" и он сам как страж.

Внезапно Ю Чи Тхэ пришла в голову мысль, что это место не подходит для него, как цветник прекрасных цветов, в котором есть отвратительный камень. Сам факт, что он имитировал сон человека, несмотря на свою неспособность к этому, был доказательством того.

Однако то, что он должен был сделать, не изменится только потому, что Ю Чи Тхэ чувствовал подобное несоответствие, и это было просто ещё одним дополнением к чувству дистанции, которое он должен был упорно сохранять.

Мужчина снова закрыл глаза.

В этот момент послышался тихий шёпот. Его не интересовали ни вуайеризм, ни подслушивание. Тот факт, что Ю Чи Тхэ всё ещё мог что-то слышать, должно быть, объяснялся тем, что один из драконов непосредственно усилил ощущение своего собственного присутствия.

Скорее всего, это была Пом.

 – Вот, это макароны… ух?… Это не макароны?..

Затем послышался голос Кэ Оль, говорившей во сне.

 – Тогда...? А, толстяк-Карон?.. В два раза толще?..

Шестым чувством он уловил, как рука Пом во сне гладит волосы Кэ Оль.

 – Ё Лим, ты собираешься спать, обнимая это? – следующий голос, который он услышал, принадлежал Пом.

 – Да, я думаю, что у меня будет глубокий сон.

 – Тебе, наверное, понравилось. Но мечи не предназначены для того, чтобы обниматься с ними во сне.

 – Но я собираюсь этим также мастурбировать, – затем последним голосом, который он услышал, был голос Ё Лим, который звучал ярче, чем прежде.

 – Но все же хорошо, что тебе это очень нравится, Ё Лим.

 – ... Хей.

 – Нн?

 – Ты действительно собираешься так меня называть? "Ё Лим"?

–  Нн. Почему нет? Тебе не нравится это имя?

 – Ну, это нормально, но...

Пом слабо улыбнулась.

 – Ё Лим, ты также должна называть меня унни.

 – Я? Почему?

 – Это Корея, и я на самом деле старше тебя.

 – ... Ты действительно думаешь жить здесь?

 – Угу.

 – Почему?

 – Хмм… Поначалу я собиралась жить здесь, потому что не смогла бы убежать, но теперь мне здесь очень весело. Что насчёт тебя? Если бы ты хотела уехать днём, то могла бы сделать это. Почему ты не сделала этого?

 – Ну, я тоже думала, что будет трудно сбежать, и пока я не вырасту достаточно сильной, чтобы разбить череп этому ублюдку, я останусь здесь.

Этот ублюдок, вероятно, она имела в виду Хавьера.

 – Ты собираешься стать учеником дяденьки?

 – Нет. Меня это не интересует.

 – А потом?

 – Просто, просто…

Ё Лим колебалась, не находя ответа.

 – Я тоже не знаю.

 – Хмм…

 – Ладно, давай просто поспим.

 – Да. Спокойной ночи.

Их разговор прервался.

Вскоре до его ушей донесся спокойный голос Ё Лим:

 – Тебе тоже, унни.

http://tl.rulate.ru/book/47730/1379026