Готовый перевод Power and Wealth / Власть и Богатство: 21. Головная боль от написания речи?

Один день...

Пять дней...

Десять дней...

Чем больше он работает в Общем отделе, тем больше чувствует, что его шансы на продвижение очень малы. В чиновничьем деле слишком много правил. Он новичок и ничего не знает. Будь то разговоры или действия, почти вся его повседневная работа используется для исправления некоторых ошибок низкого уровня. В сочетании с преднамеренным подавлением Го Шунцзе и подключившегося Го Панвея, Дун Сюэбиню в эти дни пришлось нелегко в Общем отделе.

В этот день.

На улице было пасмурно, шел мелкий дождь.

Дун Сюэбинь сложил свой зонтик в коридоре офисного здания и открыл дверь общего кабинета: «Сестра Чан, Танцзы, Панцзы, доброе утро, доброе утро».

Тан Лимэй крикнула: «Биньцзи сегодня опаздывает. Хи-хи, ты вчера ходил на свидание?».

Чан Хуан оглянулась, поправляя макияж: «У Дуна свидание? Кто эта девушка?»

Дун Сюэбинь улыбнулся: «Я не ищу себе пару в таком состоянии. Не смейтесь надо мной».

Го Шуньцзе ткнул в рабочий стол авторучкой: «Сяо Дун, как раз вовремя, вот, эта работа для тебя», - сложно сказать, сколько десятков рабочих дел было переброшено на Дун Сюэбиня за эти полмесяца.

Со стороны Го Паньвэя также раздался призыв: «Сяо Дун, иди и помоги мне, когда закончишь».

Задние зубы Дун Сюэбина были готовы вот-вот рассыпаться от зубовного скрежета, эти два ублюдка!

Утром Дун Сюэбин поднялся наверх, чтобы доставить несколько документов, а закончив работу, снова сел за свой стол и задумался о своем дальнейшем пути развития.

Наконец, у него появилась идея. Он решил написать заявление о вступлении в партию и подготовить всю сопутствующую информацию.

В результате, жажда повышения позволила ему закончить до конца дня. Глядя на почти 10 000 слов, Дун Сюэбинь даже немного восхитился собой. Человеческий потенциал действительно безграничен. Когда он готовил диплом, Дун Сюэбинь потратил десять дней, чтобы написать 5 000 слов. Теперь, мечтая о повышении и о том, как станет богатым, он мощно замотивирован и писанина резко ускорилась.

«Биньцзи, что ты сегодня целый день пишешь?» - с любопытством спросил Пиле на другом конце стола.

Дун Сюэбинь поднял рукопись в руке: «Заявление о вступлении в партию».

Пиле почесал затылок: «Вступить в партию?».

«Эй, ты тоже хочешь вступить в партию?» - Тан Лимэй навострила уши, и сразу же сказала с улыбкой: «Я подавала заявление год назад, и только в этом году стала активистом партии. Я изучила партийную платформу и представила идеологический отчет. Предполагается, что если не произойдет несчастного случая, я смогу продвинуться и стать членом партии на испытательном сроке в следующем году.

«По моим оценкам, это займет четыре года», - Дун Сюэбинь беспомощно улыбнулся, он знал, что вступление в партию было чрезвычайно медленным процессом. Три года - это быстро: «Кстати, я должен отдать это заявление в партком, кто секретарь?».

Тан Лимэй посоветовала: «Просто передай это нашему директору Ли Цину, и он позаботится об этом».

Ли Цин, заместитель руководителя Общего отдела, также является директором секции Общего отдела. У него, кажется, хорошие отношения с заместителем директора Чжоу. Ходят слухи, что он всегда хотел уйти из Общего отдела, и подняться по карьерной лестнице, поэтому делегирование им полномочий относительно велико. Секция передана заместителю директора Чжоу, а сам он редко здесь появляется, только иногда приходит, чтобы совершить инспекцию и походить по кругу. После поступления на работу Дун Сюэбинь видел заместителя директора Ли только три или четыре раза.

На самом деле, согласно официальной должности Ли Цина в секции Общего отдела, он является директором. Для всех наиболее разумно называть его директором, но директор секции, очевидно, не так значителен, как заместитель директора отдела. Однако заместитель директора звучит не так хорошо, как директор, поэтому, все называют его директором. Да, чиновничество является таким разумным и запутанным местом. Хочешь, чтобы тебя все время называли директором Ли... Это твоя политическая незрелость.

В этот момент вокруг внезапно воцарилась тишина.

Дун Сюэбинь поднял голову, эге, «только заговорили о Цао Цао, как Цао Цао явился» (Шуодао Цао Цао, Цао Цао цзиу дао), оказалось, что пришел заместитель директора Ли Цин.

«Директор Ли».

«Добрый день, директор Ли».

Все встали в знак приветствия лидера.

«Все заняты?» - Ли Цин пожал всем руку: «Садитесь и продолжайте свою работу».

Ли Цин был очень худым, как бамбуковая палка, и казался гораздо более солнечным, чем больной и мрачный Чжоу Чанчунь, а его улыбка не была такой лицемерно доброй, как у Чжоу Чанчуня, но казалась вполне искренней. Семейное положение Ли Цина очень бедное. У его дочери лейкемия или какая-то другая болезнь. В любом случае, он не очень обеспечен в финансовом отношении. Тан Лимэй как-то рассказывала, что в прошлом году руководители бюро хотели дать ему пожертвование, но по какой-то причине Ли Цин отказался.

Чжоу Чанчунь из своего маленького кабинета тоже открыл дверь и поприветствовал его, сказав с улыбкой: «Директор».

Ли Цин, которому было меньше пятидесяти лет, улыбнулся и похлопал по большой руке Чжоу Чанчуня: «Старый Чжоу, у тебя плохое здоровье, так что будь внимательнее и не уставай».

Спина Чжоу Чанчуня стала прямее, чем обычно, а лицо выражало благодарность: «Спасибо, директор, за вашу заботу, я в порядке».

Среди этих людей только Чжоу Чанчунь назвал Ли Цина «директором».

Что касается официального названия, Дон Сюэбинь специально проконсультировался с Тан Лимэй и знал, что «директор» Чжоу Чанчуня также нес определенное значение. Дело не в том, что он назвал должность неправильно, а в том, как Ли Цин делегировал власть Чжоу Чанчуню. Если Чжоу Чун хотел назвать титул своего начальника также, как остальные работники, это неизбежно заставило бы Ли Цина почувствовать, что Чжоу Чанчун, заместитель директора, был высокомерным, и «намекнул» ему, директору, что он не часть секции Общего отдела, желая взять власть сам по себе. «Директор» - это способ Чжоу Чанчуня сказать Ли Цину, что он не забыл, кто является главным директором секции.*

Вы можете сказать, как это все мудрено!

Во всяком случае, Дун Сюэбинь до сих пор этого не понимает!

Через некоторое время Ли Цин подошел к Дун Сюэбиню, и Дун Сюэбинь воспользовался возможностью, чтобы передать ему заявление о вступлении в партию, и наговорил «фальшивых и пустых» фраз. Ли Цин небрежно пролистал тысячи слов заявления и больше ничего не сказал. Он просто сказал несколько официальных слов, что он должен быть активным, учиться больше и стремиться как можно скорее вступить в партийную организацию. Затем он кое-что вспомнил, повернулся и передал другой документ Чжоу Чанчуну.

«Это что?» - Чжоу Чанчунь посмотрел с подозрением.

Ли Цин потер пальцами брови как будто от головной боли: «Директор Ян собирается в муниципальное бюро на совещание. Это общее содержание его выступления. Усердно доработайте его и постарайтесь максимально удовлетворить директора Яна. Только не как в прошлый раз. Лао Чжоу, это дело я оставлю тебе. Не позволяйте директору Яну подумать, что в нашей секции нет никого толкового».

«Это... да, мы... мы должны сделать это хорошо!» - директор Чжоу ответил с горечью.

Дун Сюэбинь увидел, что после слов о том, что им придется писать речь для директора Яна, лица Тан Лимэй, Го Шуньцзе, Го Панвэя и остальных стали кислыми.

А?

В чем дело?

Дун Сюэбинь и Пиле, которые не понимали внутренней истории, были озадачены.

Так ли сложно было написать речь?

*/ Звучание и смысл слова «директор» в устах Чжоу Чанчуня, видимо заметно отличается от того же в устах других сотрудников. Правильно это перевести – выше моих способностей.

http://tl.rulate.ru/book/46061/1103379