Готовый перевод The elder sister in my sect is a little strong / Старшая сестра в моей секте малость сильна: Глава 7. Сварилась хорошо

Лу Таочжи не могла не думать о трех сотнях духовных камней.

Но она могла только молча наблюдать, как Чжоу Хайлун вместе с двумя другими выходят из столовой.

Она единственная истинная ученица секты Одинокого меча.

Хотя имя не соответствует действительности, репутация всё же важна.

И она не хочет быть той, из-за кого имя секты Одинокого меча окажется запятнанным.

В крайне подавленном настроении она полетела назад на вершину Умин, держась за Зелёный бамбуковый меч.

На полпути ей встретился распорядитель Заложения основ из Зала распоряжений.

Лу Таочжи тяжело давалось управление Зелёным бамбуковым мечом, поэтому распорядитель замедлился, чтобы идти вровень с ней.

— Старшая сестра Лу, это твоё подношение ученицы в этом месяце. Тысяча духовных камней низкого качества, а также три бутылки с Питающими основу пилюлями, — сказав это, распорядитель достал сумку для хранения и протянул её ей одной рукой.

Лу Таочжи была вне себя от радости. Оказывается, что, пусть она и фальшивая истинная ученица, у неё также есть право на получения подношений.

Какие-то триста духовных камней. Да через полгода она сможет соорудить из духовных камней ложе для сна.

Но она просто протянула руку и едва успела коснуться края сумки для хранения, как тут же вспыхнул зелёный яркий свет.

Ван Цзин, который сегодня внезапно надел зелёный халат, появился из ниоткуда, забрал сумку для хранения и прямо там начал вести подсчёт духовных камней, продолжая при этом бормотать себе под нос:

— Неплохо. Не больше, не меньше. Всего одна тысяча духовных камней, как и в прошлом месяце.

Что ещё за прошлый месяц!

Лу Таочжи бросила все свои оставшиеся силы на управление Зелёным бамбуковым мечом и быстро бросилась к Ван Цзину.

Но что её «быстро бросилась» значит для Ван Цзина, совершенствующегося Зарождающейся души.

Ван Цзин вернулся на вершину Умин в мгновение ока.

Лу Таочжи стиснула зубы и немедленно погналась за ним.

По пути, над каким бы местом она не пролетала, все совершенствующиеся Конденсации Ци, там внизу на земле, завидовали ей:

— Старшая сестра Лу такая потрясающая! У неё такая быстрая скорость, а ведь она ещё даже не вдохнула Ци в своё тело.

Даже ученики Заложения основ, стоящие на мечах в воздухе, были потрясены:

— Старшая сестра Лу поистине заслуженно является истинной ученицей. Она управляется с Зелёным бамбуковым мечом не хуже, чем мы с духовным мечом, в которым мы все упражнялись.

Лу Таочжи совсем не заботило то, что она поразила всех как в небе, так и на земле. Она просто хотела как можно быстрее вернуться на вершину Умин, схватить Ван Цзина и потребовать от него объяснений.

Вершина Умин.

Ван Цзин сидел на кресле-качалке перед каменным домом, все ещё ведя подсчёт духовных камней.

Лу Таочжи подошла к нему с мрачным лицом:

— Учитель, не собираешься ли ты мне что-то объяснить?

— Объяснить? — опешил Ван Цзин. — Что?

— Тогда ты должен вернуть мне духовные камни, которые держишь в руках, а также все те камни, которые взял в прошлом месяце.

Не нужно много думать, — Лу Таочжи теперь точно знала, почему она не получила подношения в прошлом месяце, — должно быть, это Ван Цзин его получил.

Поэтому, видя, что он решил прикидываться глупым, Лу Таочжи больше не стала ходить вокруг да около, а прямо указала на камень духа в его руке и так сказала.

Но на это Ван Цзин лишь небрежно сложил духовный камень в сумку для хранения, нацепил её на талию и, наконец, решил показать ауру учителя.

— Девочка, ты ошибаешься, это мои духовные камни, — сказал Ван Цзин, похлопав по сумке для хранения у себя на талии.

— Это учебные ресурсы, присланные мне сектой, — крикнула Лу Таочжи, стиснув зубы.

— Ты не можете совершенствоваться, так зачем тебе духовные камни? И, кроме того, почему бы тебе, как ученику не проявить к своему учителю немного почтения и не передать немного духовных камней?

— Ты великий мастер Зарождающейся души и ты также занимаешь важный пост старейшины в секте. Неужели тебе нужно быть настолько бесстыдным, чтобы силой забирать духовные камни у своей ученицы?

Закончив говорить, Лу Таочжи быстро пожалела об этом.

Видимо, она была очень зла, раз у неё хватило смелости накричать на мастера Зарождающейся души.

Но все её переживания были совершенно напрасны.

Ван Цзин совсем не рассердился, оставаясь невозмутимым словно водная гладь озера, и даже опять начал любоваться собой:

— Кто сказал, что быть учителем — это значит быть бесстыдным? Быть учителем — это честь.

Лу Таочжи:

— …

На мгновение воцарилось молчание. Но чем больше она злиться, тем смелее становится: ворвавшись в дом, она схватила кувшин с любимый вином Ван Цзина и начала его пить глоток за глотком.

Поначалу Ван Цзину было все равно — сколько глотков смертный может его выпить?

Когда же он, наконец, заметил, что что-то не так и вбежал в дом, Лу Таочжи уже прикончила весь кувшин.

Ван Цзин не на шутку переполошился:

— Ты что, решила разорить своего учителя? Ты знаешь, насколько дорого это вино? Я, твой учитель, и то осмеливаюсь выпивать только одну чашку в день, а ты…

Прежде чем он успел закончить, Лу Таочжи потеряла сознание.

За один кувшин духовного вина нужно отдать тысячу духовных камней. Могут ли смертные так небрежно его пить?

Придя в себя, Лу Таочжи обнаружила себя бочке с крышкой, закрывающейся так, что снаружи осталась только её голова. Все её тело было настолько горячим, что ей начало казаться, что её варят заживо в котле. Вдобавок, она не могла пошевелиться.

Она уже было собиралась звать на помощь, как вошёл Ван Цзин и зажёг огонь под её бочкой.

— Учитель, я была неправа! Я больше никогда не буду пить твоё вино и неуважительно относиться к тебе, только выпусти меня поскорее! — тут же признала своё поражение Лу Таочжи.

При упоминании вина лицо Ван Цзина потемнело.

Душа болит!

Но его лицо очень быстро приняло серьёзное выражение:

— По-твоему твой учитель настолько мелочный человек? Разве это не просто кувшин с вином? Я нисколечко не огорчён. Однако все твои подношения от секты за следующие сто лет теперь принадлежат мне.

В это время Лу Таочжи уже не заботили никакие подношения:

— Ладно, они все твои, только выпусти меня побыстрее.

Ван Цзин достал хрустальный шар и бессовестно улыбнулся:

— Я записал весь наш разговор, так что потом даже не думай всё отрицать.

— Да-да, а теперь позволь мне выйти! — уже сходила с ума Лу Таочжи.

До того, как вошёл Ван Цзин, ей было уже очень жарко, а теперь, когда он ещё и огонь развёл, она чувствовала, что кожа на ней уже почти сварилась.

Но Ван Цзин явно не спешил с тем, чтобы её выпустить:

— Будучи твоим учителем, всё, что я делаю, я делаю для твоего же блага. Раз уж ты выпила духовное вино, то не трать зря ту духовную Ци, что была в нём. Медленная варка подобным образом, хоть и не сможет помочь тебе преобразовать духовную Ци для своего личного использования, но зато укрепит твоё тело.

— Учитель, скажи честно, ты хочешь меня приготовить?

— Какая чушь! Я не ем людей, так зачем мне тебя готовишь? Не волнуйся, бочка наполнена особыми ингредиентами, так что ты даже не ошпаришься, а снаружи используется мой истинный огонь, и он тебя тоже не затронет.

Наконец все объяснив, Ван Цзин вдруг вспомнил об ингредиентах, на которые он потратил добрую сотню духовных камней:

— Я тут в спешке забыл ещё кое-что упомянуть. Я потратил кучу денег на лекарственные травы в этой бочке. Соглашение, которое мы заключили ранее, не в счёт. Теперь все твои подношения от секты в течение следующих двухсот лет будет принадлежать мне.

У Лу Таочжи не было уверенности, что она вообще сможет столько прожить, а потому не восприняла это всерьёз:

— Как хочешь.

Ван Цзин тут же обрадовался.

Подношение Лу Таочжи, как истинной ученицы, намного лучше, чем у него, как у старейшины, а поэтому он сегодня весьма немало заработал.

Он даже думать не хотел о том, почему из всех девяти старейшин секты лишь у него одного настолько низкие подношения.

Скормив Лу Таочжи Пилюлю сытости, благодаря которой та в течение целого месяца не будет нуждаться ни в еде, ни в воде, Ван Цзин, напевая песенку, вышел.

Лу Таочжи же продолжила страдать, сидя в бочке.

Варясь живьём.

Пока всё это продолжалось, Лу Таочжи не раз посетила мысль прикусить себе язык и покончить жизнь самоубийством, чтобы не влачить жалкое существование самой и лишить этого подлого Ван Цзина возможности получать её подношения от секты в будущем.

Но, в конце концов, она на это не пошла.

Как только выйдет, она будет торчать в библиотеке, пока не найдёт способа решить свою проблему, из-за которой она не может совершенствоваться, даже если для этого ей придётся прочитать там абсолютно все книги.

Когда же стадия её совершенствования достигнет высокого уровня, она просто бросит Ван Цзина в кастрюлю и заживо сварит.

Со временем Лу Таочжи придумала целую сотню способов приготовления варёного Ван Цзина, сделав даже повара кухни Шэньчу.

… (опущенные 100 способов приготовления.)

Это самое желание сварить Ван Цзина наделило Лу Таочжи просто невообразимой настойчивостью и поддерживало её на протяжении всей этой пытки.

Полмесяца спустя, наконец, появился Ван Цзин.

— Ого, ты ещё не умерла. Недурно, недурно. Подношения за двести лет не были потеряны. Это так здорово!

Но когда вскоре Лу Таочжи в мокрой одежде вывалилась из бочки, Ван Цзин был потрясён:

— Как могло измениться твоё телосложение?

http://tl.rulate.ru/book/45604/1083357