Готовый перевод Дракон на поводке / Дракон на поводке: Глава тридцать восьмая, в которой я встречаюсь с Солнцем

Мы поднялись настолько высоко, что звуки битвы внизу почти перестали быть слышны. Под нами протиралась снежно-белая поверхность облаков. Дорнунг завис напротив меня, готовясь к нападению. Я же нападать первым не планировал, хотя понимал, что битвы не избежать.

«Ни разу со дня сотворения ни один дракон не убивал другого», - сказал Дорнунг.

Я молчал.

«Это против нашей природы. Но люди ломают природу, заставляя ее подчиняться. Мы всегда смотрели на них, как на насекомых. И не заметили, как этот мир стал принадлежать им».

«Это не так…»

«Нет, Иохальт. Это так. Они поделили между собой землю, подчинили животных, загнали другие разумные создания в пещеры, либо вовсе уничтожили. Это их мир. Не наш. Больше не наш».

Мы кружили меж облаков. Я понимал, что нужно быстрее с этим разобраться, и вернуться вниз – к Елене. Но не мог заставить себя напасть на себе подобного. Дорнунгу, видимо, тоже было непросто. Хоть его и подстегивала власть Хоакина. Потому он и тянул.

«И нам ничего не остается, кроме как подчиниться их правилам. Жить на их земле. Соблюдать их законы. Потому что нам их не победить. Теперь уже нет. Мы обречены, и последние годы проведем под их сапогом…»

«Ты прав, Дорнунг. Они правят миром. Пытаются его подчинить. Но земля, на которой живет дракон, принадлежит дракону. Воздух, которым дышит дракон, принадлежит ему. Небо, которое человеку неподвластно, даже несмотря на то, что они покорили орлов – это наша стихия. Ты пытаешься убедить себя, что утратил надежду. Но это лишь оправдание. Хоакин узнал твое имя – и ты в плену. Но это не значит, что драконы обречены. Изменился не мир вокруг тебя, но твои глаза, которые затуманены властью человека. Однажды ты прозреешь. Но только если откажешься от битвы».

«Земля, воздух, небо… Ты говоришь так, словно свободен. Но разве то, что ты сражаешься за человека, не говорит об обратном?»

«Нет, Дорнунг. Я сражаюсь за человека, потому что свободен. Дракон делает то, что хочет…»

«Так ты хочешь убить меня, Иохальт?»

«Я хочу очистить мир от Хоакина. Того, кто пленил дракона и единорога. Того, кто завладел великой властью, но не умеет ей распоряжаться. Он, словно Хозяин Солнца, правит целым материком. Но Хозяин Солнца кроме власти обладал и знанием. И благодаря этому знанию, все жили в гармонии. У Хоакина этого знания нет. Но есть жажда, которую он не может утолить. А значит, он единственный, кто снова может погрузить этот мир во тьму».

«Но ведь это не все? – заговорил Дорнунг после небольшой паузы. – Тебя ведет не только ощущение угрозы?»

«Нет, Дорнунг. Не только. Меня ведет чувство, которое драконы давным-давно похоронили. Которое было определяющим в древние времена, когда алчность и эгоизм еще не поработили нас. Я лишь ощутил его легкое прикосновение. Но этого хватило, чтобы за какие-то месяцы полностью изменить взгляд на мир. Мы должны пробудить это чувство в себе, как бы глубоко оно не было зарыто. Иначе… Твои слова сбудутся. Мы окончим жизнь под сапогом тирана. Не Хоакина, так другого».

«Чувство, о котором ты говоришь…»

«Я не стану называть его. Ты должен сам понять. А лучший способ понять кого-то – вступить с ним в бой».

Я ударил. Резко, сильно. Поток пламени должен был ослепить Дорнунга, а дальше – бросок когтями по направлению его сердца. Мой соперник был старше меня, опытнее, сильнее. Но неповоротливей. В этом было мое преимущество.

Однако эффект неожиданности не удался. Видимо, Дорнунг предугадал мои действия, и когда мои когти вынырнули из моего же пламени, я оказался отброшен в сторону сильным ударом его хвоста.

Он напал сразу. Мощные крылья позволяли ему атаковать с большей силой, и я едва успел кувырком увернуться от его удара, но отлетел недостаточно далеко, и мне в лицо прилетела порция пламени. Понимая, что сейчас Дорнунг снова ударит, но не видя его из-за ожога (нужно было время, чтобы восстановить зрение), я наугад рывком взлетел вверх. Снизу я почувствовал колебание воздуха – видимо, дракон все же промахнулся.

Когда красная пелена спала с моих глаз, я увидел, как Дорнунг разворачивается в воздухе. Это был мой шанс. Я резко бросился на него, выпуская перед собой длинный столп пламени. На этот раз мои когти достигли цели. Дракон взвыл, перевернулся, отбросил меня в сторону. На его боку сверкнули полосы – следы моих когтей.

«Браво, Иохальт. Ты быстр. Но я сильнее», - сказал он.

Дорнунг отлетел дальше, поднялся надо мной. И ринулся вниз ревущей стрелой. Я понимал, что это маневр – он знает, что мне не составит труда увернуться от такого удара. Но что именно он задумал, я понять не успел.

Еще одним кувырком я отлетел в сторону. Дорнунг нырнул вниз, сделал петлю, и оказался прямо подо мной. Я попытался увернуться вновь, но как будто уперся в стену. Что-то не пускало меня. А дракон был все ближе.

Я почувствовал жжение в районе живота. Дорнунг вцепился в меня когтями и с силой отбросил в сторону. Меня закрутило и, прежде чем я поймал равновесие, мой враг ударил снова – на этот раз в грудь.

Раны были серьезные, глубокие. Гораздо глубже, чем те, что я оставил ему.

«Хоакин не только поработил меня. Он дал мне силу, Иохальт. Ты говоришь, что он просто человек. Но ты слишком мало знаешь. Если бы ты ведал истину, ты бы отказался от боя…»

«Или дрался бы с еще большим остервенением», - сказал я.

«Возможно. Но победить тебе это не помогло бы. Тебе ничего не поможет…»

Я почувствовал, как та же сила, что не дала мне уйти от его удара, сжимает меня, словно разрезанный лимон, обхваченный человеческой ладонью. Я не мог вздохнуть, пошевелиться. Дорнунг поднялся надо мной и завис.

«Что ж, Иохальт. Ты был славным драконом, - он хотел, чтобы его слова звучали торжествующе, но я чувствовал горечь в его голосе. – Пришла пора отправиться к Солнцу».

Дорнунг взмахнул крыльями, бросился ко мне, целясь когтями прямо в сердце. Я собрал все силы, что во мне оставались, свернулся в клубок, а когда развернулся, в моего врага ударил поток белого пламени – мощный, яркий, смертоносный. Дракон отлетел, словно муха, по которой попала хвостом отмахивающаяся от насекомых корова. Когда он остановился, я увидел на его груди светящееся пятно. Видимо, белый огонь, которым я овладел неведомым мне образом, был настолько силен, что способен прожигать драконью броню.

«Как… Что это было?»

Дорнунг тяжело дышал – рана была очень серьезной.

«Белое пламя… Это невозможно. Мы не можем…»

«Хоакин дал тебе силу. Я же получил силу без посторонней помощи», - сказал я.

Освободившись от оков, я бросился на врага. Дорнунг, видя, что проигрывает, полетел вниз, к полю боя. Мы прошили облака и стали приближаться к земле. Я не успел разобрать, что происходит внизу – кто побеждает, а кто проигрывает. Слишком уж быстро мы падали.

- Камень! – неожиданно крикнул Дорнунг. Он выбрал обычный крик, а не драконий беззвучный способ общения, а значит, послание было адресовано не мне.

Я увидел, как один из жрецов верхом на орле летит в сторону места, в которое должен был упасть Дорнунг, если бы не сбавил скорость. А сбавлять он ее почему-то не спешил. Жрец кинул что-то маленькое на землю и отлетел в сторону. Земля задрожала, расплылась и вместо камней и травы под нами образовался провал, из которого повеяло холодом. Дорнунг развернулся, и я снова почувствовал силу, обхватывающую меня и утаскивающую в этот провал вслед за ним.

Когда я против своей воли провалился в портал, меня накрыла снежная вьюга. Я не видел ничего вокруг и не сразу понял, где небо, а где земля. Дракона я не видел тоже. Мне понадобилось какое-то время, чтобы сориентироваться в пространстве и осмотреться. Из снежной пелены возник знакомый силуэт горы, покрытой льдом.

«Узнаешь, Иохальт? - спрашивал Дорнунг где-то у меня в голове. – Здесь ты со своими людьми разграбил сокровищницу Рагонлейха».

«Сокровищница уже была разграблена Хоакином. Только вместо того, чтобы вывезти драконьи богатства, он перепрятал их в недрах горы, заставив ифрита их охранять. Так что мы всего лишь украли ворованное».

«Ты убил того ифрита? Рожденного в Солнце, как и мы? Что ж. Белый огонь дает великую силу. Но хватит ли ее, чтобы победить меня?»

«В любом случае, здесь, у могилы Кракена, вскоре будут покоиться кости еще одного дракона».

Дорнунг сидел на лапе Кракена, возвышаясь на приличном расстоянии от меня. Пока мы говорили, ветер чуть утих, открывая обзор. Дорнунг ослабел – рана в груди сделала его еще медленнее. Нападать с прежней силой он тоже не мог.

«Ты обречен, Дорнунг. Ты умрешь здесь в любом случае. Так почему бы не рискнуть и не пойти против власти Хоакина?»

Дракон захохотал.

«Думаешь, я не сопротивлялся, потому что боялся умереть? Смерть для меня стала бы избавлением. Но даже этого права я лишен. Я буду сражаться до конца, Иохальт. До самого конца».

Я взмыл вверх. Оказавшись выше Дорнунга, я кинулся вниз, собираясь нанести последний, смертельный удар когтями туда, где зияла дыра, оставленная потоком белого пламени. Но что-то ударило меня сбоку, и я на скорости повалился вниз, проломил лед, оказавшись под его толщей.

«Я все еще могу тебе противостоять. К тому же, я не один», - сказал Дорнунг.

Ледяной холод пронзил мою лапу. Потом – бок. Живот. Я взревел и ринулся прочь, разбивая ледяную толщу на куски. Внизу, прямо под тем местом, где восседал мой соперник, кружились снежные вихри, внутри которых мелькали ледяные стрелы.

И́ччи. Духи холода.

«Их тоже поработил Хоакин?», - спросил я.

«Он готовился к этой битве. И, как видишь, старания не прошли даром».

Иччи становилось все больше. Они не нападали, собираясь в кучку. К тому моменту, как я собрался с силами для нового удара, их было уже несколько десятков. Значит, надо сначала разобраться с ними.

Я приготовился поливать их огнем, но Дорнунг снова применил дарованную ему Хоакином силу. Меня прижало к земле, и в этот момент иччи выпустили град ледяных стрел. Они проникали в меня, ослабляя, остужая мой огонь. Если огонь внутри меня погаснет, я погибну. И для этого достаточно еще несколько таких атак.

Пришлось ударить огнем прямо под себя. Лед расплавился, я провалился вниз. На этот раз мне повезло: я оказался в ледяной пещере. Дорнунг ослабил хватку, и я вырвался из тисков. Прикинул, где последний раз были иччи, рванул туда. Оказавшись под духами холода, я ударил энергией ледяную толщу, и иччи начали, кружась маленькими вихрями, падать вниз. Я поливал их красным огнем – он для них смертелен. В ответ меня пронзали ледяные стрелы. Когда с последним духом было покончено, я едва стоял на ногах. Меня удерживало только осознание, что если я расслаблюсь хоть на секунду, поддамся ледяному холоду, разрывающему меня изнутри, то мне конец. А значит – конец Елене, Жало, Наки и маленькой Мие.

«Вот теперь мы на равных Иохальт», - услышал я голос Дорнунга. И почувствовал, как меня снова сжимает невидимая рука.

«Мы не были на равных с тех пор, как ты стал служить Хоакину. Зверь в клетке всегда слабее зверя на воле, Дорнунг. Тебе ли этого не знать».

Высвобождая все резервы сил и энергии, которые во мне еще остались, я взмыл ввысь. Дорнунг сидел на том же месте. Очередная волна белого пламени меня практически опустошила. Но мой враг, на голову которого обрушилась его мощь, свалился с горы, которой притворялась лапа Кракена, рухнул на лед.

Я опустился рядом с ним. Он лежал почти не двигаясь, но был еще жив. Его глаза угасали, жизнь уходила. Как и власть Хоакина.

«Иохальт…»

Дорнунг умирал и оживал одновременно. Ибо жизнь в полном подчинении для дракона – это не жизнь. Даже под властью кольца Пчеловода я обладал правом выбора и возможностью сопротивляться. Когда в чьи-то руки попадает твое имя – нет ни того, ни другого. После смерти же мы воссоединяемся с Солнцем. И это новый виток.

«Иохальт… Я понял… Это чувство… Оно прекрасно», - выдохнул Дорнунг. И это было последнее, что он сказал.

Я рухнул рядом. Закрыл глаза. Лед остужал меня, от внутреннего огня оставались лишь искры. Которые вот-вот должны потухнуть.

Я представил Солнце. Его светящийся круг. Кипящую поверхность, из которой я вышел. Его тепло, охватывающее, обволакивающее, словно объятия матери. Его силу. Мне стало уютно и радостно. Впервые за долгие столетия я почувствовал себя дома.

Из солнечной неги меня вырвал зеленый свет кольца Пчеловода. И голос Елены. Она кричала уже давно, я понял это, когда ко мне частично вернулось сознание.

- Я приказываю тебе! Вернись! Ган, пожалуйста! Ты не можешь уйти!

Мои ноги, повинуясь власти кольца, подняли меня и понесли на голос Елены. Я едва разглядел открытый портал, из которого сочилось тепло. Туда меня и вело кольцо.

Вскоре снег остался позади, я упал на теплую поверхность, портал захлопнулся. Теряя сознание, я успел увидеть окровавленное лицо Боргрима и руки Елены.

- Ты не можешь уйти, - говорила она сквозь слезы. – Я не могу потерять тебя…

Ее слова растворились в темноте, которая накрыла меня. Солнца больше не было. Лишь тень.

http://tl.rulate.ru/book/42337/999771