Готовый перевод Дракон на поводке / Дракон на поводке: Глава сорок четвертая, в которой происходит прощание

Боргрим лежал на кровати раздетый по пояс. Рядом сидел Наки – ему было немного лучше, но вставать еще было рано. Что, конечно же, его не остановило.

Вся левая половина тела Боргрима была синяя. Лишь после того, как мы похоронили Елену, он мне рассказал… В битве под Аналайей он защищался щитом. Но его пришлось снять, чтобы завалить Арда – великана, советника Хоакина. Ард пал, но один из жрецов задел Боргрима страшным заклинанием. Смерть от него наступает не сразу, но она неизбежна. Тело начинает гнить, словно оно уже мертво. Оставалось ему недолго. И никакая магия не могла его спасти.

Наки же, как сказал лекарь Летоса, уже через пару недель сможет спокойно ходить, бегать и прыгать, а через месяц вообще забудет о ране.

Мы сидели втроем в комнате, служившей Боргриму больничной палатой. И молчали. Я уже рассказал им про гибель Летоса, Жало… Про то, как умерла Елена.

- Я пойду к своему народу, - наконец заговорил Наки. – Найду их… Придумаю, как жить дальше. Моя война окончена. Нужно вернуть Куцу гармонию. Только гармония спасет нас. Укажет путь.

Боргрим вздохнул.

- Ты прав, Каруото. Ты стал мудр, а мудрость – это сила. Используй ее правильно, - сказал старик. – Ган… Я знаю, что ты уже дал обещание… Но я хочу удостовериться…

- Мия останется со мной. Я никому не позволю причинить ей вред.

- Я это знаю, но… Речь идет о воспитании девочки… Человеческой девочки. Ты уверен, что справишься?

- У меня есть друзья… За пределами материка. Думаю, они помогут.

Боргрим закивал, но было видно, что тема не исчерпана.

- Еще одно… Елена воспитывалась в осознании грядущей войны, ей внушали, что сражение – единственное, ради чего стоит жить… Рыцари ордена – достойные люди, но воспитатели…

- Что ты хочешь мне сказать, Боргрим?

- Не рассказывай ей, Ган. Не говори, кто она, кем была ее мать, ее предки. Нельзя, чтобы в ней закипела та же ярость, которая сгубила Елену. Не повторяй чужих ошибок…

Боргрим закашлялся. Я молчал. Обещать ему я ничего не мог, хотя понимал, что он прав. Могу ли я обмануть Мию, когда она начнет задавать вопросы? Есть ли у меня такое право?

- Ты станешь ей хорошим отцом, Ган, - сказал Боргрим. – Я верю в это.

Старик умер на следующий день, тихо, в постели. Наки сразу же собрался в путь. Рыцари ордена Правых во главе с Корнелием Лавадским тоже готовились к отбытию. Им предстояло найти новое убежище и затаиться там на долгие годы.

Каруото седлал лошадь, готовясь к отъезду, когда я подошел к нему.

- Скажи, Наки, ты когда-нибудь любил?

Каруото замер и взглянул на меня.

- Всю свою жизнь, Ган, - ответил он. – С самого момента рождения человек испытывает любовь. К родителям, к друзьям, к людям, к миру… Неважно. Даже в самом черством сердце где-то глубоко сокрыта любовь. Человеческая душа, лишенная любви, чернеет и иссыхает.

- То есть любовь – благо?

- Не всегда. Она может окрылять, давать силу. Но может и убивать, разрушать изнутри. Это зависит от того, принимаешь ли ты ее как должно.

Наки погрузил тюк со скарбом. Лошадь была готова к отъезду, он тоже.

- Если же любовь проникла в сердце дракона… - Наки задумался. – Наверное, не стоит от нее отворачиваться. Но и давать ей волю. Храни ее бережно, как огонек костра, который согревает тебя ночью. Не давай ему спалить весь лес.

Я кивнул.

- Хоакин… - начал я и осекся.

- Не думай о нем, Ган. Не сейчас. У тебя есть дела поважнее. Хватит воевать, пора пожить в мире. Я знаю, что твое сердце сейчас требует мести. Но ты не можешь себе этого позволить. Ты скован словом. И эти оковы хранят тебя. Знай же, что, когда они падут, ты не почувствуешь облегчения - лишь грусть.

- Элегия, Грог, Дорнунг… Существа высшего порядка, обладающие сильной волей и великой мощью. Тебе не кажется странным, что всего лишь человек смог подчинить их, подмять под себя? Когда я сражался с Элегией, она… Он изменил ее. Это была уже не фея, но что-то другое.

- Возможности людей шире, чем можно вообразить. Этим мы отличаемся от других существ. Наша сила безгранична, но мы не можем с ней совладать, и довольствуемся лишь ее крупицей. Но Хоакин… Может ты и прав. И он не человек. Я попробую выяснить кто он. Со временем. Но не факт, что у меня получится.

Рассвет уже обелил небо, просыпающееся солнце поднималось над миром, чтобы осветить самые темные его уголки.

- Что ж, Каруото Наки. Ты выполнил свою клятву.

Куцианин улыбнулся.

- Того Каруото, что давал клятву, уже не существует. Я – совсем другой человек, Ган. От былого гладиатора, мечтающего о крови, не осталось и следа. Остается ответить на вопрос – кто же я теперь.

- Ответишь… И на этот, и на другие. Хочется верить, что мы еще увидимся.

- Да, хочется.

Наки запрыгнул на лошадь. Взглянул мне в глаза. Я посмотрел в его. Мы прочли слова прощания, произносить которые вслух было бы кощунством. Куцианин пришпорил лошадь и отправился в путь, навстречу светлеющему миру.

Я долго смотрел ему вслед. Потом сидел, наблюдая за воинственно бегающими по лагерю рыцарями, за прикрикивающим на них Корнелием. Он держался, хотя, когда никто не смотрел, глава рыцарей садился на лавочку и подолгу смотрел в одну точку.

Когда солнце засияло в полный рост, я поднялся и пошел в избу, стоящую немного в стороне от основных строений брошенной деревни. Дверь я старался открывать как можно тише, хотя она скрипела так, что могла разбудить даже спящих в другом доме рыцарей.

Мия лежала на руках у Летиции и мирно спала. Не зная, что осталась сиротой. Не зная, что нам предстоит долгое путешествие. Что ее новым родителем стал дракон.

- Скоро должна проснуться, - сказала Летиция своим добрым грудным голосом. Похоже, она была создана для этой работы: один только ее вид успокаивал, одна улыбка могла унять плачь, голос создавал ощущение уюта.

- Хорошо, - сказал я. – Нам пора собираться. В Гретхоме опасно оставаться. Нужно покинуть материк.

Летиция кивнула. Она была готова следовать за Мией хоть на край света.

- Можно я… Мне нужно собрать кое-какие вещи…

- Конечно, я присмотрю.

Женщина отдала мне ребенка и вышла. Девочка беспокойно завертелась, но не проснулась, и расслабившись, уткнулась носом в мое плечо.

- Что ж, дитя, - сказал я негромко. – История Елены Одосской закончилась. Началась история Мии – девочки без прошлого. Очень надеюсь, что она не будет такой же печальной…

Солнце ползло по небу, насыщая своими лучами все живое. Когда его край коснулся горизонта, рыцари, дракон, девочка и ее няня были уже далеко от опустевшей деревни. Оставив лишь пустые, скрипящие от старости дома, остывающие от человеческого тепла и готовые принять прохладу и одиночество опускающегося на них вечера.

http://tl.rulate.ru/book/42337/1003443