Готовый перевод The Taste of You / Твой вкус: Глава 9

Иногда Уилл-это Наполеон в моей голове. Он завоевывает одну часть, одно воспоминание, одно полушарие и оттуда начинает свою следующую атаку.

Если бы я тогда была рядом чаще.

Но нам он был не нужен. Мы хотели, чтобы наш момент длился и длился.

Китс принес мне миску овсянки, и с того дня в нашем мире больше никого не осталось.

Уилл встречал нас время от времени, в десятках чистых кафе, в десятках городов. Если бы мы знали, что он будет в нескольких часах полета от того места, где мы находимся, мы бы обязательно его увидели.

Но если бы рядом не было Уилла, мы с Китсом не обратили бы на это особого внимания.

Мы побывали на всех континентах, даже купили билет на научное судно и провели неделю, гоняясь за пингвинами и совершая ночные погружения в прозрачные воды Антарктиды—невероятно холодные для ученых, но не опасные для нас, и прекрасные, прекрасные в Белом лунном свете.

Мы гуляли по Андам. Мы отправились на глубоководную рыбалку. Мы отправились на сафари.

И время от времени Китс шептал: "Расскажи мне еще об Инес."

А я смеялась и качала головой.

Я часами целовалась с Китсом. Он был талантлив, с отличной техникой. Поцелуй с ним вызывал привыкание. С самого первого раза я не хотела останавливаться. Если бы я встретила его в своей прошлой жизни, наши губы потрескались бы, челюсти стали бы болеть, и я все равно не подумала бы остановиться.

Горничная стучала в дверь гостиничного номера в Окленде, Мадриде или Лиме, и я кричала: "зайдите позже" или "Más adelante!- Чтобы я могла поцеловать его еще несколько минут.

Китс только рассмеялся бы и притянул меня ближе.

Я никогда не знала человека, который смеялся бы так же сильно, как он, не раздражаясь, не смеясь над вещами, которые не были смешными, хотя он часто находил смешными вещи, которые другие люди не замечали, а иногда и я. Иногда я щекотала его, чтобы он проснулся, его смех перерастал в рычание, он переворачивался на другой бок и засыпал, почти все время. Иногда он кусал меня, чтобы разбудить, и мы занимались там любовью, был ли это полдень, и свет пробивался сквозь щели в наших темных занавесках, или полночь, и наши звуки были единственными звуками в тишине.

Но я ошиблась, когда сказала, что он смеялся больше всех, кого я когда-либо знала. Это был ранний Китс. Позже Китс, в те последние годы, смеялся мало, и каждый смех, казалось, затихал в конце, как будто он боялся, что если он будет продолжать смеяться, звук станет сумасшедшим.

В те последние годы я старалась не быть смешной.

http://tl.rulate.ru/book/42190/962144