Готовый перевод Harry Potter: Second chance / Гарри Поттер: Второй шанс: Глава 57

Проходит несколько долгих минут, прежде чем мне удается совладать с собой и откинуться на спинку стула, продолжая обозревать зал из-под ресниц. Мадам Хуч бросает на меня тревожный взгляд, но ничего не говорит. Гриффиндорский стол притягивает мое внимание, и я вновь и вновь отыскиваю глазами лица друзей, как будто бы стоит мне на миг отвернутся – и они исчезнут. Постепенно утомленные долгим ожиданием студенты начинают ерзать на своих местах, разговоры вновь становятся громче.

– А где профессор Торнтон? – громко спрашивает темноволосая старшекурсница из Равейнкло у своей соседки. – Он ушел из школы? Кто теперь станет нашим преподавателем по ЗоТИ?

Однако прежде, чем я успеваю услышать ответ, двери Большого зала вновь распахиваются, впуская профессора МакГонагалл и длинную вереницу первокурсников. В зале воцаряется абсолютная тишина. Профессор торжественно проводит маленькую процессию будущих студентов к возвышению на другой стороне зала, устанавливает перед ними трехногий табурет и водружает на него Волшебную шляпу. Под неотрывными взглядами студентов и преподавателей шляпа раскрывает свое подобие рта и заводит неизменную песню об Основателях и факультетах. Я тем временем рассматриваю толпу первокурсников, беспокойно переступающих с ноги на ногу и с осторожностью оглядывающих зал. Их кажется значительно больше, чем во времена моей учебы.

– Когда я назову ваше имя, вы должны надеть на голову шляпу и сесть на табурет, – говорит профессор МакГонагалл, когда песня подходит к концу. – Шляпа назовет ваш факультет, после чего вы пройдете к столу. Итак, начнем.

Она разворачивает длинный свиток, откашливается и произносит первое имя:

– Айзек, Рудольф!

Мальчик с соломенными волосами, до этого боязливо укрывавшийся за спинами своих товарищей, выходит вперед и движется к табурету. При этом его лицо выражает такой ужас, словно он ступает на эшафот. Шляпа довольно долго размышляет, прежде чем выкрикнуть:

– Равенкло!

Крайний стол взрывается аплодисментами, и Рудольф с явным облегчением устремляется туда.

– Броудсток, Виктория!

Виктория решительно встряхивает головой и выходит вперед. На этот раз шляпа выносит свой вердикт, едва успев коснуться ее головы:

– Гриффиндор!

– Герхард, Тойнби!

– Хаффлпафф!

В разгар Распределения в Большой зал осторожно заходит Хагрид. Он пытается пробраться к преподавательскому столу как можно незаметнее, но терпит в этом нелегком деле полное фиаско, поскольку не заметить Хагрида может разве что слепой. Великан садится на свое место и приветливо машет мне рукой. Проследив за его взглядом, многие студенты указывают на меня и начинают перешептываться.

Вскоре последний первокурсник занимает место за столом своего факультета, профессор МакГонагалл выносит из зала табурет со шляпой и садится за стол рядом со мной. Наступает очередь традиционного приветствия Дамблдора.

– Я очень рад снова видеть вас всех в Хогвартсе! – говорит он, и зал взрывается аплодисментами. – В этом году вас ждут некоторые перемены, но об этом я расскажу позже. А сейчас, думаю, я выражу общее желание, если скажу только одно – пусть начнется пир!

На миг от аплодисментов и одобрительных воплей у меня закладывает уши. Директор хлопает в ладоши, и большие блюда на столах тут же наполняются всевозможными яствами. Студенты с энтузиазмом набрасываются на еду. Я тоже наполняю свою тарелку, но даже толком не замечаю, что именно ем: все мое внимание приковано к гриффиндорскому столу, и мне никак не удается перестать наблюдать за ним хотя бы краем глаза. Рон как обычно сметает со стола все, что оказывается в пределах его досягаемости, а Гермиона косится на него с явным неодобрением, но ничего не говорит. Однако вскоре друзья, кажется, замечают мое внимание, потому что начинают поглядывать на меня несколько настороженно и обмениваются между собой многозначительными взглядами, и мне приходится отвернуться в сторону. Когда изрядная доля первых блюд оказывается в желудках студентов и интерес к ужину несколько угасает, на столах появляется десерт. Многие первокурсники издают полные разочарования стоны: если бы они знали, что будет еще и десерт, то, несомненно, приберегли бы место и для него.

Вскоре студенты, сытые и довольные, отваливаются от своих тарелок и начинают переговариваться, однако уже с заметно меньшим энтузиазмом, то и дело зевая. Они без особого внимания выслушивают обыкновенные объявления директора о запрещенных предметах и территориях, однако несколько оживляются, когда Дамблдор произносит:

– Кроме того, с сожалением сообщаю вам о том, что в конце прошлого года профессор Торнтон, ваш преподаватель по Защите от Темных Искусств, подал заявление об отставке.

Зал реагирует на это известие взволнованным гулом:

– Как это уволился? Не может быть!

– Почему он ушел? – громко спрашивает кто-то из Слизерина.

– Он уволился по личным причинам, которые я предпочел бы не разглашать, мистер Шепперд, – мягко, но непреклонно произносит директор.

– У бедолаги серьезно заболела дочь, – шепчет мне профессор МакГонагалл. – Он вынужден проводить с ней все время, пока она не поправится.

– Жаль его, – рассеянно отзываюсь я.

– В любом случае, – продолжает Дамблдор, – новый преподаватель приступит к своим обязанностям в срок. Сегодня он отсутствует ввиду некоторых неблагоприятных обстоятельств, но обязательно прибудет в школу к завтрашнему утру. Так что настоятельно прошу никого не пропускать завтрак, чтобы я мог вам всем его представить.

– Эка шишка, – довольно громко бормочет Драко Малфой. – Особое представление ему подавай!

Слизеринцы угодливо хихикают, словно Драко отколол бог весть какую шутку, и я отворачиваюсь.

– Кроме того, в нашем составе, как вы наверняка заметили, есть еще одно изменение, – спокойно продолжает директор. Как и следовало ожидать, все взгляды немедленно обращаются на меня. Профессор МакГонагалл ободряюще прикасается к моей руке под столом, но я отдергиваю ее: я не нуждаюсь ни в чьей поддержке. – Хочу представить вам Гарри Поттера, нашего нового помощника преподавательского состава.

Теперь настроение зала можно охарактеризовать как недоумевающее.

– Помощник преподавателей? – слышится со всех сторон. – Зачем школе понадобился помощник?

– На черта нам помощник? – восклицает Фред Уизли, выражая общее мнение.

– Прошу не перебивать меня, мистер Уизли, – строго произносит Дамблдор, и Фред виновато опускает взгляд.

Директор обводит взглядом притихших студентов, словно ожидая дальнейших возражений, но их, естественно, не поступает, и Дамблдор спокойно продолжает:

– Гарри – не совсем обычный юноша. – Зал затихает в предвкушении, ожидая, что за любопытные подробности моей жизни готов поведать директор. И, разумеется, Дамблдор их не разочаровывает: – Его отцом был Джеймс Поттер – один из лучших авроров последнего столетия, как вам, несомненно, известно. Гарри рано остался сиротой и воспитывался у своих маггловских родственников. Ввиду некоторых трагических обстоятельств он в раннем детстве почти полностью потерял свои магические способности, а в июне лишился родственников, которые его воспитывали. Учитывая все сказанное, я очень надеюсь, что вы отнесетесь к нашему гостю с достойным учеников Хогвартса уважением и пониманием, а также сделаете все возможное, чтобы на ближайшие годы замок смог стать его настоящим домом.

В зале повисает ошеломленная тишина. На меня направлена сотня любопытных, жалостливых, презрительных, испытующих, недоумевающих взглядов, но я отмечаю их как бы между прочим, не уделяя им, по большому счету, никакого внимания. Пожалуй, сказанного Дамблдором с лихвой хватило бы на то, чтобы запылать, как свежесваренная свекла, и возжелать немедленно провалиться сквозь землю. Однако благодаря своей сноровке в общении с самой разнообразной публикой я воспринимаю происходящее с изрядной долей равнодушия. Встречались ситуации и похуже, например, когда особо назойливые репортеры намеренно стремились вывести меня из равновесия своими вопросами и посмотреть, что будет. Некоторым удавалось так исказить историю моей жизни, что она превращалась в цирк. «Мистер Поттер, почему именно сейчас, когда Магический мир уже укрепился в мысли, что вы дали обет безбрачия, вы решились на этот пылкий роман с юной Джиневрой Уизли? Это работа на публику или способ деморализовать Темного Лорда и его Упивающихся?»

Я чувствую на себе чей-то особенно презрительный, почти прожигающий взгляд и, повернув голову, сталкиваюсь глазами с Малфоем. Ну да, кто же еще, как ни ненавистник магглов?

– Совсем с ума посходили, – довольно громко произносит он. – Сначала Хогвартс заполонили грязнокровки, теперь вот сквибов натащат, что в сто раз омерзительнее… Не школа, а богадельня!

Зал наполняется шумом. Я чувствую, как напрягается сидящая рядом МакГонагалл. Ее щеки разгораются от возмущения, а крылья носа трепещут. Она уже открывает рот, несомненно для того, чтобы озвучить наказание для Малфоя, но я останавливаю ее:

– Не надо.

Профессор смотрит на меня с недоумением, и я спокойно повторяю:

– Не надо, он прав.

– Гарри, даже думать об этом не смей, – яростно шипит мне профессор. – Тебе прекрасно известно, что ты попал в замок из-за чего угодно, но только не из жалости. Ты здесь нужен!

– Это вы так говорите, – возражаю я. – Другие имеют право на свою собственную точку зрения. Поверьте, профессор, наказаниями здесь ничего не изменишь. Кроме того, я действительно сквиб. Ну и что? – я пожимаю плечами и от души, до хруста в костях потягиваюсь, затем бросаю взгляд на часы. – Смотрите-ка, уже перевалило за полночь. Не пора ли закругляться?

Дамблдор бросает на меня одобрительный взгляд, а затем обращается к студентам:

– Что ж, на сегодня это все новости, которые я хотел вам сообщить. А теперь отправляйтесь по своим спальням, уверен, завтра вас ждет нелегкий день!

Директор опускается обратно за стол, а ученики начинают с шумом и стуком подниматься со своих мест и расходится по спальням. Старосты собирают первокурсников, чтобы показать им путь до гостиных факультетов.

– Первокурсники, идите сюда! – доносится до меня звонкий голос Гермионы. – Невилл, не стой столбом, помоги мне! А то такое ощущение, как будто я здесь единственная староста.

http://tl.rulate.ru/book/36380/791222