Готовый перевод Three Lives Three Worlds, The Pillow Book / Три жизни, три мира: Записки у изголовья ✅: Глава 9.1

Наконец наступило 7 апреля, день исполнения приговора Цзюйно.

Фэн Цзю смутно припомнила стихотворение, которое однажды прочитала ей тетя Бай Цянь, чтобы укрепить ее дух. В этой поэтической строке был заключен великий смысл:

«В сумерках синих могучие сосны еле видны,

 Рваные тучи плывут мимо сосен тише воды» [1].

Фэн Цзю была разочарована тем, что тетушка не увидит ее сильный, но спокойный дух во время обезглавливания Цзюйно на террасе Линшу, даже если она приобрела такой настрой неохотно.

Ходили слухи, что придирчивая сабля никогда не пила ничего, кроме крови. По этой причине она не могла отказаться от своего чудесного плана бросить в саблю мешочек с кровью. Теперь, когда настал момент истины, она могла только устало двигаться дальше.

И все же она должна быть готова противостоять тигру своей мощью, а Шанцзюню - своим умом. Несмотря на то, что она вспотела при одной мысли о прикосновении к лезвию голой рукой, пути назад в любом случае не было. Если ей удастся спасти этих голубков в такой тяжелой обстановке, она явно сделает себе имя.

Она только сожалела, что забыла обсудить это с Сицзэ, пока они были на болоте Шуйюэ.

Но она полагала, что Шанцзюнь не будет искать его в эти дни. В тот день, когда она рассталась с Сицзэ у болота Шуйюэ, он сказал, что отправляется в долгое путешествие и вернется во дворец Цинань через десять дней. Если ей что-то понадобится, она может пойти во дворец и найти его.

Она на мгновение задумалась и решила, что сначала напишет письмо и попросит Чачу отнести его Сицзэ, как только он вернется в священный дворец. Она попросит его о помощи, чтобы этот обман увенчался успехом. Только тогда этот вопрос будет считаться решенным.

В дополнение к письму Сицзэ, она должна также написать Чэнь Е.

И не одно, а много, очень много писем.

Она посмотрела на свою правую руку, которая была обернута, как жареная мясная булочка, и вздохнула. Ее голова пульсировала от боли.

Конечно, Фэн Цзю знала, что Аранья отчаянно бросилась на выручку Чэнь Е на террасе Линшу не только для того, чтобы досадить отцу.

По словам Мо Шао, Аранья была очень капризной. Временами она была сдержанна, временами оживлена, а иногда совсем беспечна. Но если копнуть поглубже, то она была человеком с четко выраженными симпатиями и антипатиями. Например, поскольку Шанцзюнь и его королева никогда не любили ее, она не любила их в ответ. С другой стороны, Мо Шао хорошо относился к ней с самого детства, и она всегда помнила его доброту. Но почему она проявила такое внимание к Чэнь Е на террасе Линшу, хотя он всегда недолюбливал ее? Этого Фэн Цзю никак не могла понять.

Каждое чувство в этом мире имеет свою подоплеку, но романтические чувства рождаются без особой причины. Однажды вспыхнув, они могут даже привести к гибели.

Что именно произошло после того, как Цзюйно получила свое наказание на террасе Линшу в прошлом?

По словам Су Мое, Чэнь Е пришел в дом Араньи 28 апреля и был устроен старым управляющим в боковой усадьбе. Утром Аранья занималась каллиграфией, а после обеда слушала музыку. Вечером она обсуждала практики дзен с Мо Шао и не видела его. На следующий день она взяла несколько книг в павильон у воды и провела там целый день, все еще отказываясь прийти к нему. На следующий день пошел дождь.

В дождь она не могла посетить водный павильон, поэтому она осталась в своем кабинете, чтобы обдумать партию в вэйци, и снова не пришла к нему.

Ночью ее старый управляющий доложил, что в первый же день он передал слова принцессы Его Превосходительству архимагу, что он является особым гостем поместья. Если поместье, в котором его разместили, придется ему не по нраву, есть еще несколько садовых домиков на выбор, которые он может посещать. Кроме покоев принцессы, он мог ходить где угодно в свободное время.

Однако за последние три дня Его Превосходительство не сделал ни одного шага за пределы боковой усадьбы. Его часто видели хмурым и в мрачном настроении. Более того, хотя слуги отправились в священный дворец, как велела принцесса, чтобы заранее узнать о его вкусах, и приготовили его любимые блюда, он почти не притрагивался к еде.

Не зная, что делать в такой ситуации, управляющий вынужден был отчитаться.

Старый управляющий засунул руки в рукава и навострил уши, ожидая ее указаний.

Аранья немного помолчала, потом взяла шелковый пергамент, обмакнула кисть в чернильницу и написала письмо.

Это было первое письмо, которое она написала Чэнь Е.

За свою жизнь Аранья написала Чэнь Е всего двадцать писем. Когда их отношения разладились, он вернул ей все письма обратно. После ее смерти они перешли к Су Мое. Однако он сжег эти двадцать пергаментов перед могилой Араньи.

Чувства на протяжении полжизни оказались не более чем облачком дыма.

Тем не менее, в этих письмах было много фраз, которые Мо Шао мог воспроизвести до сих пор. Например, в начале первого письма говорилось: «Недавно услышав, что в поместье Мэнчунь появился новый гость, я хотела бы поприветствовать вас. Прожив в этом месте три года, я боялась, что после моего ухода он будет заброшен в ущерб пейзажу. Утешение наполняет мое сердце теперь, когда я узнала о прибытии Вашей Светлости».

В этих письмах Аранья выдавала себя за женщину-ученого, которая когда-то гостила в поместье принцессы и год назад уехала оттуда в Королевскую академию. Она, в свободное время любившая потягивать чай и вино, за время своего пребывания в поместье Мэнчунь закопала во дворе много бочонков с отличным вином. Особенно запомнился ей закопанный бочонок сливового вина, которым ей больше не посчастливилось наслаждаться. Она желала подарить его ему. Зная, что гости склонны к одиночеству, она надеялась, что он найдет утешение в вине.

На этом письмо заканчивалось. Каждое слово было легким, и больше она ничего не написала.

Внизу она подписалась - Вэнь Тянь.

Вэнь Тянь действительно была женщиной-ученым в Королевской академии. Она была небогата и в свои юные годы жила в доме Араньи, прославившись двумя томами стихов. По просьбе Араньи она была принята в Королевскую академию по рекомендации Сицзэ. Но Вэнь Тянь никогда не жила в поместье Мэнчунь.

Поместье было названо ‘Мэнчунь’ [2], потому что именно к началу весны земля была в самом расцвете. Аранья тоже приезжала сюда каждую весну, где выращивала чай и варила вино.

Старый управляющий почтительно взял в руки пергамент, когда она закончила писать.

- Если Чэнь Е спросит, откуда пришло это письмо, скажи ему, что его прислал ученый из академии. Обо мне ни слова.

Старый управляющий поклонился, принимая ее предложение. Он был не уверен в рациональности такого поступка, но ничем не показал этого. К этому времени Аранья уже налила себе чашку чая.

- Если бы он знал, что это от меня, то не стал бы ничего читать. Должно быть, это очень утомительно - сидеть здесь взаперти. Может быть, это небольшое утешение - иметь кого-то, с кем можно поговорить. Но я думаю, что не так уж много людей могут вести с ним беседу. Пожалуй, наберется лишь несколько ученых из академии, которые заслужили его уважение.

Идея подписаться именем Вэнь Тянь, несомненно, принесла пользу. Через три дня после отправки письма старый управляющий вернулся и доложил, что за последние два дня архимаг съел немного больше еды, чем за предыдущие. После вчерашнего ужина Его Превосходительство архимаг даже отправился прогуляться и зашел в павильон Босинь. Слуги не осмелились подойти ближе, но он не задержался надолго. Он написал ответ и попросил, чтобы его доставили ученой Вэнь Тянь в Королевскую академию.

Аранья вскрыла письмо – там тоже лежал отрез шелкового пергамента. Чэнь Е своим превосходным почерком и простыми словами выказал слова благодарности. Будь это написано кем-то другим, такое простое письмо можно было принять за обычную любезность. Однако, судя по темпераменту Чэнь Е, он даже не потрудился бы ответить, если на самом деле желал бы выказать пренебрежение. Губы Араньи изогнулись, на ее лице появилась улыбка. Управляющий заметил выражение ее лица и быстро принес чернила и бумагу, побуждая хозяйку взять кисть.

Желая помочь ему скоротать время, во втором письме она намеренно упомянула кабинет в особняке Мэнчунь. Коллекция книг в этом кабинете была даже богаче, чем в комнате, которой она сейчас пользовалась. Она всегда лично заботилась о книгах, находящихся там, и вечером накануне приезда Чэнь Е добавила несколько новых. Среди этих книг она особенно любила несколько путевых журналов. Эти тексты отличались от обычного чтива, и слогом, и содержанием, а заметки на полях радовали глаз. Она поставила их на нижние полки, где обычно никто не обращал на них внимания.

Излишне говорить, что она не упоминала об этих книгах в своем письме. Она только порекомендовала ему несколько комплектов редких книг. Но когда он написал ответ с опозданием на две недели, то упомянул о свежих и интересных заметках в путевых журналах. Он предположил, что это ее почерк, и взамен порекомендовал два своих любимых.

Однажды Су Мое организовал небывалую шахматную партию, схему которой он откопал в одной из тысяч книг. Она боролась безрезультатно. Когда ее управляющий принес шестое письмо от Чэнь Е, она решила описать эту превосходную шахматную партию в своем письме к нему. В тот же день она получила седьмой ответ от Чэнь Е. На двух листах он расписал ходы, которые нужно использовать, чтобы обыграть Су Мое, а затем зарисовал схему не менее сложной игры, в которой бросил ей вызов.

К концу весны количество слов в его письмах постепенно увеличилось. Даже при том, что они оставались теплыми, отличия были разительными.

Согласно отчету старого управляющего, хотя Его Превосходительство архимаг в эти дни не особо изменил свое поведение, его настроение было намного веселее, чем раньше. Конечно, он остался в поместье Мэнчунь. Иногда он обыгрывал шахматные партии или составлял учебные статьи по игре в вэйци; иногда приносил книги, чтобы посидеть у павильона Босинь; бывало прогуливался по окрестностям, останавливаясь во дворе. Только последний маршрут вызвал у старого управляющего недоумение по поводу того, что делает архимаг.

Но Аранья знала, что делает Чэнь Е. В одном из своих кратких писем он упомянул, что нашел один из старых бочонков, которые она закопала во дворе, и разделил его на четыре белых фарфоровых кувшина. Вчера вечером, играя в шахматы, он выпил полкувшина. Он предположил, что она ферментировала это вино, используя замороженные ягоды, а затем запечатала его под землей на три сезона. После этого высушенные осенью семена горчицы погрузили в вино на полмесяца, дали настояться травяному аромату и закопали под землей еще на два года. Он спросил, так это или нет.

Его предположение оказалось верным. Управляющий вместе с письмом передал ей белую фарфоровую бутылку, сказав, что это вино Его Превосходительство верховный маг велел доставить ученой Вэнь Тянь.

Это был 20-й ответ от Чэнь Е.

Безлунной ветреной ночью Аранья взяла белую фарфоровую бутылку и побрела за пределы усадьбы Юйчунь. Она подпрыгнула, подтянулась и залезла на камфорное дерево.

Это дерево стояло напротив комнаты Чэнь Е. Внутри все еще горела лампа, излучая мягкий свет и отбрасывая тень Чэнь Е на окно. Аранья нашла себе местечко между ветвями, спокойно улеглась, открыла бутылку и стала пить, глядя в плотно закрытое окно.

Когда она допила половину своей бутылки, то случайно увидела Су Мое, лезшего на верхушку дерева. Он сел на ветку рядом с ней и с назидательным видом произнес: «Я учу тебя уже несколько десятилетий. Мало того, что ты никогда ничему не училась до конца, сейчас ты даже не понимаешь сути слова «романтика». Трюк с голубиной почтой вполне сносен, но не кажется ли тебе, что пить вино в одиночестве довольно бессмысленно?»

- Учитель, твои замечания неверны, - лениво ответила Аранья, лежа неподвижно. - Пить в одиночестве слишком неестественно, пить нужно  в подходящее время, в подходящем месте и с нужным человеком. А я сегодня всего лишь беспомощный человек, не в том месте, не в том настроении. Такое беспомощное состояние в точности подобно естественному восходу солнца и закату луны, подобно цветению и увяданию цветов. - Она рассмеялась, подняла бутылку и сделала большой глоток. - Это бессмысленно, или это романтично? Конечно, это романтично.

Слово «романтично» едва успело слететь с ее губ, как маленькое окошко распахнулось, и внутри мелькнула черная фигура. Веки Араньи дрогнули. К тому времени, когда Чэнь Е повернулся к ним лицом, встав у дальней стены, белая фарфоровая бутылка была надежно спрятана в ее рукаве.

Облаченный в черное архимаг стоял прямо на ветру, в то время как неподобающий дуэт из них двоих либо лежал, либо сидел. Чэнь Е нахмурился и окинул их взглядом, безразлично сказав: «Время позднее. Думаю, вы пришли сюда, чтобы обсудить со мной что-то конкретное?»

Су Мое поднялся и встал на вершине дерева.

- Боюсь, я не достоин давать вам советы. Ночное небо сегодня прекрасно, поэтому мы позаимствовали это чудесное место, чтобы обсудить литературу и классику.

Затем он добавил: «Я слышал, что Ваше Превосходительство хорошо осведомлены о глубокой философии дзен. Может, присядем и немного подискутируем?»

- Учитель, вы хотите, чтобы Его Превосходительство сидел на стене и обсуждал с вами философию?

- Обсуждать философию - дело честное, - со всей серьезностью ответил Су Мое. - Я слышал, что много лет назад Гаруда [3] при Господе Будде не мог достичь просветления. Затем он и его заклятый враг сели на одно дерево, и спустя время осознали причины своей вражды…

Глаза Чэнь Е смотрели прямо на Аранью, когда он задал ей совершенно случайный вопрос: «Какое вино ты пьешь?»

Она вздрогнула, но тут же приняла свой обычный вид.

- Это подарок от друга, но бутылочка слишком маленькая. Я только что допила ее. Боюсь, Ваше Превосходительство выбрали неподходящее время.

Су Мое посмотрел на них обоих, приподнял бровь и улыбнулся: «Друг, который подарил это вино, посетит поместье завтра. Если Ваше Превосходительство интересуется этим вином, почему бы вам не встретиться с ней лично?»

Чэнь Е посмотрел на него.

- И кто же подарил вино?

Не дожидаясь ответа Су Мое, раздался спокойный голос Араньи: «Вэнь Тянь из Королевской академии, ученая Вэнь Тянь».

Когда он услышал это имя, холодное и серьезное лицо Чэнь Е, казалось, слегка изменилось.

______________________________

[1] эти строки взяты из книги Мао Цзэдуна «Облака в снегу» (надпись на фотографии, сделанной товарищем Ли Цзинем в пещере Сяньжэнь на горе Лу).

[2] 孟春 (mèngchūn) - первый месяц весны (лунного календаря)

[3] Гару́да (санскр. garuḍa , «всепожирающее (Солнце)») - в индуизме летающее ездовое животное-птица (вахана) бога Вишну, борец со змеями-нага

http://tl.rulate.ru/book/32932/782175