Готовый перевод Three Lives Three Worlds, The Pillow Book / Три жизни, три мира: Записки у изголовья ✅: Глава 1

Однажды, стоя среди цветущих цветов, которые висели над стенами, как плывущие облака, внутри известного своим изобилием деревьев-бодхи [1] дворца Тайчэнь, Дун Хуа вспомнил о своей первой встрече с Фэн Цзю.

В то время она не произвела на него особого впечатления. Будучи божеством, которое пребывало в уединении во дворце Тайчэнь уже много-много лет, он не обращал внимания ни на что, кроме смены времен года, восхода и захода луны и солнца, или судеб и проблем мироздания.

Небесный Владыка неустанно напоминал ему о том, что он должен покинуть дворец Тайчэнь, чтобы сопроводить свадебный кортеж наследного принца Е Хуа, но его это не особенно интересовало. По этой причине он не очень хорошо помнил девушку, появившуюся из волн озера Ваньшэн, и ее голос, чистый, как весенний дождь. Он также не мог припомнить этот красивый голос, обладательница которого, казалось, заставляла себя смеяться, когда она повернулась к Сымину и спросила: «Неужели эта леди Цинь с горы Чжунху действительно любила моего младшего дядю?»

Настоящее представление о Фэн Цзю Дун Хуа получил на свадьбе Е Хуа.

Наследный принц Небес собирался жениться. Более того, он женился на верховной небожительнице Бай Цянь, которую все уважительно называли «тётушкой». Вполне естественно, что их свадьба должна была отличаться от других. Бессмертные на Небесах делились на девять рангов. Не считая членов Небесной семьи, в число тех, кому посчастливилось быть приглашенными, входили представители пятого ранга и выше: всего десять Чжэньхуан, Чжэньжэнь и около тридцати Линсянь [2].

Дворец Цзыцин был залит светом. Пир был уже в самом разгаре.

Правивший ныне Небесный Владыка был довольно притязателен. Независимо от того, какой на дворе был праздник, он всегда извинялся после трех выпитых бокалов, ссылаясь на то, что у него низкая переносимость алкоголя; даже свадьба его собственного внука не стала исключением из правила.

С другой стороны, жених тоже не отличался стойкостью к действию спиртного; сегодня это было особенно заметно. Они еще не дошли до третьего круга, когда молодому слуге пришлось поддерживать его, помогая добраться до дворца Си У. Дун Хуа, однако, видел, что почти потерявший сознание кронпринц все еще умудряется ходить с вызывающим восхищение равновесием.

Вскоре после того, как эти двое покинули дворец Цзыцин, несколько старейшин также нашли причины, чтобы откланяться. Напряженная атмосфера в зале мгновенно разрядилась. Дун Хуа Дицзюнь повертел в руках пустую чашу из-под вина и тоже собрался уходить, чтобы взволнованная молодежь, наконец, смогла расслабиться и выпить.

Поставив чашу и поднявшись со стула, он увидел, как в дверях зала внезапно появился цветочный горшок. За ним смутно виднелась девушка в белом платье, она склонила голову и одной рукой пыталась приподнять юбку, а другой держалась за цветочный горшок. Она неуверенно пробиралась вдоль колонн в углу, изо всех сил стараясь лавировать между праздничными столами, не привлекая к себе внимания.

Дун Хуа оперся о столешницу, поискал более удобное положение и снова сел.

Танцоры на сцене собрались сделать небольшой перерыв в своем выступлении. Девушка в белом продолжала свой нелегкий путь: то и дело натыкаясь то на одного, то на другого человека, она, наконец, отыскала свободное место. Украдкой бросив взгляд по сторонам, она опустила горшок на пол рядом с собой. Воспользовавшись аплодисментами толпы, она спокойно села и присоединилась к рукоплесканиям, одновременно стараясь ногой задвинуть его под стол.

У нее не получилось, и она толкнула его сильнее.

Горшок чуть-чуть сдвинулся, но все еще был открыт взгляду. Тогда она пнула его еще сильнее.

Последняя попытка оказалась удачной, но она не рассчитала сил. Несчастный цветочный горшок полетел через танцующих на сцену, направляясь прямо к тому самому Владыке Дун Хуа, который не удосужился вовремя уйти.

Бессмертные застыли в безмолвном крике, когда цветочный горшок остановился в трех дюймах ото лба Дун Хуа.

Подперев щеку одной ладонью, Дун Хуа протянул другую руку, чтобы поймать горшок в воздухе, и посмотрел в сторону виновника.

Все взгляды тут же проследовали в том же направлении.

Виновница переполоха на мгновение замерла, прежде чем почти мгновенно обернуться к мужчине в одежде песочного цвета, стоящему рядом с ней.

«Ми Гу, почему ты такой смутьян? - спросила она искренним, но торжественным голосом. - Как можно вот так пинать горшок в чью-то голову?»

***

Когда банкет закончился, сопровождающий Дун Хуа сказал ему, что девушку в белом платье и с белой шпилькой зовут Фэн Цзю. Она была той самой молодой королевой, которая унаследовала трон Цинцю.

Празднование свадьбы наследного принца Е Хуа длилось целых семь дней.

Однако веселье на этом не закончилось. Семь дней спустя господин Ляньсун устроил фестиваль цветов, который отмечали каждые 60 лет. По этой причине многие из тех, кто вознесся на Небеса, чтобы посетить свадьбу, отложили свой уход и остались еще на некоторое время.

На Девяти Небесах, ранее известных своей священной чистотой, на данный момент осталось мало мирных мест. Лотосовый пруд на одном из верхних уровней, вероятно, был одним из последних оставшихся. Неудивительно, ведь этот пруд находился рядом с дворцом Тайчэнь, резиденцией Дун Хуа, и немногие осмеливались вторгаться в его владения.

К сожалению, в эту малочисленную группу входила высшая бессмертная Бай Цянь, которая недавно вступила в брак с представителем небесной семьи.

17 апреля, когда дул теплый ветерок, Бай Цянь помогла своей племяннице Фэн Цзю устроить два небольших пикника прямо на берегу того самого пруда.

Бай Цянь вышла замуж за Е Хуа в возрасте 140 000 лет, что считалось несколько поздним браком. Но сама Бай Цянь считала, что выбрала самый подходящий момент для замужества, и не могла не использовать его как эталон и для других. Однако, поразмыслив, она с сожалением обнаружила, что ее племяннице, Фэн Цзю, едва исполнилось тридцать тысяч лет; она была еще слишком молода, чтобы говорить о браке. Но поскольку именно отец Фэн Цзю, ее брат Бай И, попросил ее о помощи, она не могла отказаться.

В последнее время было невозможно отыскать тихое и спокойное место на бурлящих событиями Небесах для встречи тет-а-тет. Но она не раз слышала, что Дун Хуа Дицзюнь безвылазно находится во дворце Тайчэнь и редко покидает его пределы. На лужайке перед его домом могло с одинаковым успехом произойти убийство или поджог, и все равно там не нашлось бы никого, кому было бы до этого дело. Бай Цянь размышляла полдня и, уверившись в своей правоте, наконец, начала приготовления к небольшому пикнику у Лотосового пруда рядом с дворцом Тайчэнь.

Вдобавок были назначены одно за другим два свидания вслепую.

К сожалению, с самого начала всё пошло наперекосяк. Владыка Дун Хуа не только покинул свой дворец, но и отправился как раз в ту сторону, где устроили пикник. Всего в пятидесяти шагах, скрытый от глаз плакучей ивой, он лениво лежал, закрыв глаза, в бамбуковом кресле и ловил рыбу. Если, конечно, можно назвать это ловлей. Ведь его нога покоилась на лиловой бамбуковой удочке, а сам он, казалось, задремал, укрыв лицо взятым с собою свитком.

Фэн Цзю позавтракала, выпила чаю, и как могла тянула время, прежде чем отправиться на 13-й уровень звездного неба.

Белые лотосы плыли по лазурной воде, простираясь дальше, чем мог добраться взгляд обычного человека. Похожие на чистые белые облака, они создавали изысканную и живописную сцену.

За столом ее уже ждал мужчина в голубом наряде, размахивающий веером. Стоило ему увидеть, как она приближается, он тут же закрыл его, а в его глазах промелькнула улыбка.

На самом деле Фэн Цзю не была знакома с этим бессмертным. Она только знала, что он был молодым господином одной из ветвей Небесного клана, занимался самосовершенствованием на какой-то горе в царстве смертных, и что он был дружелюбным и вежливым. Единственным его недостатком была дотошность. Он терпеть не мог невоспитанных и непунктуальных людей. Именно поэтому она специально опоздала на полчаса.

Сейчас же она сетовала про себя, что не опоздала на целый час, так как этот привередливый по слухам субъект терпеливо дожидался её прихода.

Поскольку встреча была личной, и на столе не было много блюд, они опустили множество формальностей, а просто сели и начали разговаривать.

Их обмен любезностями потревожил покой Дун Хуа, и он бросил взгляд в их сторону поверх ивовых ветвей. В пятидесяти шагах от него Фэн Цзю слегка наклонила голову и хмуро уставилась на веерообразный лакированный поднос.

На подносе едва-едва уместилось вино в нефритовом кувшине и несколько роскошных блюд.

Трапезы на небесах традиционно подавались в изобилии, и у каждого был свой поднос. Хотя блюда были одинаковыми, вино готовилось по вкусу каждого человека.

Мужчина в голубой мантии закрыл веер и попытался завести разговор: «Какое совпадение, моя семья с древних времен отвечала за обряды клана Небесных. Леди Бай Цянь как-то упомянула, что понимание вашим высочеством основ этикета также достигло…»

Слова «вершины совершенства» еще не слетели с его языка, как он увидел, что Фэн Цзю с ошеломляющей скоростью расправилась с огромной порцией куриных ножек. Она соскребла палочками остатки соуса и, икнув, спросила: «Достигло чего?»

Уголок ее рта все еще был испачкан соусом.

Небожитель в голубом, прекрасно понимавший этикет, с недоверием посмотрел на нее.

Фэн Цзю достала из рукава маленькое зеркальце. «У меня что-то на лице? - пробормотала она и поднесла зеркало к лицу. Несколько мгновений стояла тишина. – И правда, есть».

Она энергично вытерла рот рукавом, размазав пятно жира по белой ткани.

Цвет лица божества в голубом, любившего чистоту, стал какого-то нездорового, синего оттенка.

Фэн Цзю снова посмотрелась в зеркало и, как ни в чем не бывало, сунула его обратно в рукав. Деревянная ручка зеркала была покрыта грязными отпечатками пальцев.

Лицо мужчины в голубой мантии из синего стало фиолетовым.

В этот момент две капли соуса упали с ее палочек на мраморную столешницу.

Фэн Цзю сунула палочки в рот и прямо ногтями принялась счищать пятно. Ногтями это было несподручно, и она принялась вытирать пятно рукавом; на этот раз оно исчезло.

Шелковая салфетка в руке мужчины в голубой мантии повисла в воздухе.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга, причём, чем больше проходило времени, тем больше темнело лицо божества в голубом.

- Ваше Высочество, пожалуйста, продолжайте трапезу. Я только что вспомнил об одном срочном деле, поэтому я вынужден извиниться и тотчас же откланяться. Мы продолжим наш разговор в другой день.

Он поднялся из-за стола в тот же момент, как закончил говорить; уходил он тоже стремительно, едва не срываясь на бег.

Дун Хуа Дицзюнь убрал книгу с лица. Он смотрел, как Фэн Цзю грустно машет мужчине на прощание, все еще держа в руке палочки. Лицо ее оставалось бесстрастным, но во взгляде скрывалась улыбка. «Прощай, не заставляй меня ждать слишком долго» - сказала она с мягким сожалением в голосе, пока мужчина в голубом одеянии не исчез из виду. Тут она рассмеялась и достала носовой платок, чтобы неторопливо вытереть руки и рукава.

После двухсот лет практики способность Фэн Цзю отпугивать других людей действительно достигла высочайшего уровня. Второй небожитель, пришедший к ней на встречу, тоже был полон уверенности в себе, но ушёл совершенно побежденным. На столе в этот момент творился настоящий кавардак.

Меньше чем через час Фэн Цзю наконец почувствовала себя сытой, умяв, не моргнув и глазом, оставшиеся две порции куриных ножек. Она схватила свою чашку с чаем и повернулась лицом к Лотосовому пруду. Она сидела там, наслаждаясь величественным дворцом Тайчэнь, ожидая, когда огромное количество съеденной еды уляжется в ее желудке.

Дун Хуа поймал двух маленьких рыбок. В это же время он перелистнул последнюю страницу своей книги, состоящей из 7788 страниц. Посмотрев вверх, он заметил, что полуденное солнце уже вошло в зенит. Он собрал свои вещи и поднялся, чтобы идти домой, естественно, для этого ему необходимо было миновать пикник на другой стороне пруда.

Фэн Цзю продолжала рассеянно держать чашку, напоминая чем-то бабулю, сидящую на завалинке. Когда она услышала приближающиеся неторопливые шаги, то подумала, что это Ми Гу, чья поступь была еще более вялой, чем у старого деда. Она пришла в себя и спросила: «Почему ты пришел так рано? Ты боялся, что я совсем их изведу?»

Она придвинулась ближе к другому стулу и пробормотала: «Тетушкин вкус в последнее время становится странным. Не могу поверить, что на этот раз она выбрала двух тщедушных детишек. У меня не хватило духу побить их, так что я устроила небольшое представление, чтобы отпугнуть их. Даже устала немного». Она на мгновение задержала чашку в руке.

- Посиди со мной немного. Прошло так много времени с тех пор, как я в последний раз видела, как здесь восходит и садится солнце, я немного скучала по этому зрелищу.

Дун Хуа остановился на ее словах, а затем неторопливо сел позади нее. Он выбрал один из двух чайников на столе и налил себе чашку чая, чтобы прочистить горло.

Фэн Цзю на мгновение умолкла. Белые лотосы, казалось, навели её на какую-то мысль.

- Говорят, что каждый из белых лотосов в этом пруду был создан из человеческого сердца. Хотя мы не знакомы со многими смертными, Ми Гу, скажи мне... как думаешь, у Цинти может быть здесь свой белый лотос?

Она сделала паузу и скептически продолжила: «Если да, то, как ты думаешь, какой он?» Она устало вздохнула, вновь напомнив умудренную годами даму.

«Вот этот чем-то на него похож…» - ее слова сопровождались вздохом, когда она отпила еще чаю.

Дун Хуа, не отвечая, снова наполнил чашку. Ми Гу, как он теперь смутно припоминал, мог быть бессмертным, который был с Фэн Цзю в тот день. Кажется, она ошиблась уже в двух своих предположениях. Что касается Цинти, то он никогда не слышал этого имени.

Дерево отбрасывало тень на землю. Ее голос был неразборчивым: «Полтора месяца назад Су Мо Е из Западного моря пригласил моего четвертого дядю выпить. Я уговорила дядю взять меня с собой. Когда мы проходили мимо того места в царстве смертных ... - она на мгновение замолчала, - оказалось, что государство Цзинь пало через семь лет после смерти Цинти». Она поколебалась, потом добавила: «Я знала, что это не продлится долго».

Она снова вздохнула и повернулась, чтобы налить себе еще чаю, по-прежнему продолжая бессвязно бормотать: «Я слышала, Су Мо Е недавно вырастил новый вид чая. Как же он называется? Точно, «Изменчивый голубой родник». Довольно приятный вкус. Помоги мне сплести бамбуковую корзину. В следующий раз, когда я отправлюсь к Западному морю, я…»

Когда она подняла голову, следующие слова застряли у нее в горле. Последовал приступ душераздирающего кашля. Прокашлявшись, она не изменила позы и продолжила наливать чай. Прошла четверть часа, а она все не могла вымолвить ни слова.

Дун Хуа положил свои длинные тонкие пальцы на светло-голубую фарфоровую чашку. Его равнодушный взгляд задержался на запачканных рукавах Фэн Цзю, а потом переместился к ее раскрасневшемуся от кашля лицу. Ее лицо было почти того же оттенка, что и кленовые листья.

Когда она пришла в себя, на ее лице постепенно появилась улыбка. Она была неестественной, но всё же это была улыбка.

- Я не знала, что вы здесь, Владыка Дун Хуа. Как неосторожно с моей стороны. Я Фэн Цзю из Цинцю, прошу принять моё запоздавшее приветствие.

Дун Хуа выслушал ее приветствие и некоторое время пристально смотрел на нее. Он подождал, пока она закончит кланяться, и снова сел, прежде чем небрежно спросить: «Почему вы были так удивлены, увидев меня?»

Каждый ее шаг был идеально рассчитан. Она казалась искренне удивленной, когда снова улыбнулась ему своей сдержанной вежливой улыбкой: «Не могу поверить, что снова вас увидела. Словами не описать, как я счастлива. Но вы, кажется, не очень одобряете мои давешние действия».

Дун Хуа кивнул, а про себя подумал, что выражается она достаточно прямо, только вот трудно было уловить ее «радость» в этой натянутой улыбке. Дун Хуа поднял руку и налил ей еще чашку чая.

Они продолжали сидеть в неловком молчании. Вскоре Фэн Цзю допила свой напиток и как-то неловко потянулась к чайнику. Дун Хуа поднял глаза и увидел, что чашка вот-вот опрокинется. Когда чашка наполнилась, горячий чай выплеснулся на ее белую юбку.

Дун Хуа положил руки на каменный стол, внимательно наблюдая за ней.

Поначалу ему было просто любопытно, когда он увидел её, с таким увлечением наблюдающей за закатом. Он подумал, что, возможно, с этого места пейзаж выглядит иначе. И поскольку она попросила его сесть, он сел. Теперь, когда он понял, что она все еще притворяется, ему вдруг стало смешно. Она, вероятно, думала, что он тоже пришёл на свидание вслепую, но зная о его влиянии, она не могла просто прогнать его, как тех двоих. Вот почему она ловко прибегла к этой отчаянной мере, и, не колеблясь, намочила свою одежду, чтобы найти причину улизнуть. Пролитый на ее юбку чай все еще испускал пар, показывая, что он был действительно горячим, и что в этот раз она не отделается малой кровью.

Он подпер щеку ладонью и подумал, не попытается ли она сбежать. Конечно же, она подарила ему свое коронное выражение, в котором смешалось сожаление, уважение и вежливость, и одновременно скрытая радость от прощания.

- Как неосторожно с моей стороны было пролить чай. Что же я натворила? Я надеюсь, вы извините меня. Продолжим нашу милую беседу в другой раз.

Ветер принес с собой аромат белых лотосов. Дун Хуа поднял глаза и, протянув ей большой чайник, небрежно сказал: «Одна пролитая чашка это пустяк, можешь воспользоваться вот этим. Чай в этом чайнике уже подостыл. Если прольешь все на себя еще раз, это можно будет назвать настоящим беспорядком».

«…»

Дун Хуа Дицзюнь давно не покидал дворец Тайчэнь. Младшим бессмертным не довелось испытать на себе его ядовитый язык, но старшее поколение не могло его забыть. Он не был большим говоруном, но если уж заговорит, его слова пронзали собеседника не хуже меча в его руке.

Согласно легенде, когда-то был молодой невежественный господин из клана Демонов, который прослышал о славе Дун Хуа Дицзюня. Однажды он отважно вторгся на Небеса, желая сразиться на дуэли с Дун Хуа. Но не успел он подойти к воротам дворца Тайчэнь, как его остановили стражники.

Дун Хуа в это время играл в шахматы у лотосового пруда.

Дерзкий молодой парень начал кричать, возмущаясь, когда его повязали стражники. Когда Дун Хуа отозвал своих стражников, он возопил еще громче, утверждая, что небеса известны своими благородными обычаями, и если у Дун Хуа еще осталась хоть капля чести, он выйдет на дуэль с ним один на один, вместо того чтобы прятаться за спинами стражников.

Когда Дун Хуа проходил мимо с шахматной доской в руке, он вдруг отступил на два шага назад и спросил молодого человека: «Что ты только что сказал?»

Молодой человек стиснул зубы: «Честь! Я говорил о чести!»

«Что это? Никогда о таком не слышал» - сказал Дун Хуа и с каменным лицом продолжил свой путь.

У незадачливого паренька случился приступ удушья; он упал без сознания на месте.

Фэн Цзю вспомнила об этом случае только три дня спустя, когда была во Дворце Цин Юнь и наблюдала, как ее тетя отчитывает сына.

Дворец Цин Юнь был местом, где жили Бай Цянь и любимый сын Е Хуа. Он также был известен как «маленький колобок», его юное Высочество принц А Ли.

Юный принц в ярко-желтом наряде сидел лицом к матери. Стул был для него велик, и он сидел, болтая в воздухе ногами. Он изо всех сил старался дотянуться до пола, но стул был слишком высок, а он слишком мал. А Ли долго пытался, но так и не смог дотянуться пальцами до земли. Он с горечью сдался и опустил свою маленькую головку, чтобы выслушать наставления матери.

Бай Цянь строго упрекнула своего сына: «Я слышала, что твой отец, будучи маленьким мальчиком, мог читать наизусть отрывки из «Великого Писания Саттвы» [3], «Учения победоносного царя Небес» и «Сутру призыва духа, побеждающего нечистую силу». Но мы, должно быть, испортили тебя. Тебе уже 500 лет, а ты даже не можешь прочесть «Трактат о звучании Хуэлина». Ладно, это еще не конец света, но разве ты не можешь помочь своим родителям сохранить лицо?»

Маленький колобок заворчал и резонно возразил: «Я тоже не хотел, чтобы так было. Но мои превосходные мозги достались мне в наследство от тебя, а не от папы!»

Фэн Цзю поперхнулась чаем и закашлялась. Бай Цянь уставилась на нее прищуренными глазами. Фэн Цзю подавила смех и замахала руками в знак объяснения: «Нет-нет, просто в последнее время у меня болит живот. Вы, ребята, продолжайте, продолжайте».

Когда взгляд Бай Цянь вернулся к маленькому колобку, Фэн Цзю вдруг вспомнила историю, как Дун Хуа Дицзюнь довёл до белого каления молодого господина из клана Демонов. Она сделала еще глоток чая и невольно улыбнулась. Но когда она посмотрела на свою траурную одежду, ее улыбка исчезла. Она подняла руку, чтобы убрать выбившуюся из прически прядь волос.

Неприятностей в жизни было не меньше, чем волос на голове. Она терялась в воспоминаниях о прошедших двадцати семи сотнях лет. Так много всего произошло. Были вещи, которые она помнила, и были вещи, которые она притворялась, что забыла. Она так мастерски прятала эти воспоминания, что казалось, они и правда исчезли из ее памяти. Цинцю было не совсем мирным последние двести лет, поэтому было не так много случаев, когда она думала о Дун Хуа. Но теперь она довольно часто сталкивалась с ним, посещая Девять Небес. Казалось, он ее не узнал, что было, в принципе, не так уж плохо.

Их с Дун Хуа отношения, как говорят буддисты, были невозможны. Но, скорее всего, «невозможно» - неточный термин. Их судьба была скорее проклята.

Наконец-то настал последний день цветочного фестиваля, устроенного Ляньсуном. Как всегда, именно в этот день все цветы одновременно расцвели, радуя глаз своим великолепным видом. Даже последователи Будды с Западных Небес принесли с собой редкие виды из Линшаня. Все Девять Небес были охвачены праздником и каждый присоединился к торжеству.

Фэн Цзю никогда особенно не интересовалась цветами и травами. Так случилось, что несколько дней назад фея из царства смертных специально представила оперную труппу, чтобы они могли выступить на свадьбе наследного принца. В это время на седьмом уровне Небес на балконе Чэнтянь Ми Гу как раз готовился к сцене про генерала и его красавицу.

Фэн Цзю, прихватив с собой мешочек с дынными семечками, отправилась на представление и взяла с собой маленького колобка. Чтобы добраться до места, им нужно было миновать седьмые Врата Небес.

Этот пухлощекий малыш был единственным сыном ее тети Бай Цянь, А Ли.

За высокими воротами седьмого уровня Небес, под искрящимся светом, просачивающимся сквозь густые тени, удалялась фигура Дун Хуа Дицзюня, крадущегося прочь от грандиозной и шумной церемонии цветочного фестиваля. Оставшись один, он вернулся к своим книгам и чаю у зеркала Мяохуа.

Зеркало Мяохуа было одним из заповедных мест на седьмом уровне Небес. Хоть оно и называлось зеркалом, но на самом деле это был водопад. В великом гигакосме [4] миллиарды миров. Обладая нужной способностью, можно было смотреть через водную гладь, наблюдая за взлетами и падениями этих миров.

Мистическая энергия, исходящая от водопада, была подавляющей. Были лишь несколько бессмертных, которые могли выдержать ее. Даже древние божества страдали от головной боли, когда приходили сюда. Вот почему Дун Хуа долгое время был единственным, кто использовал это место для отдыха.

Фэн Цзю провела маленького колобка через ворота и напомнила ему: «Иди по этой стороне и не подходи слишком близко к зеркалу Мяохуа, иначе пострадаешь от его энергии».

Малыш А Ли послушно выслушал ее наставления и держался в стороне. Пнув маленький камушек под ногами, он проворчал: «Отец тот ещё жадина. Я отчетливо помню, как прошлой ночью спал в мамином дворце Чаншэн. Но сегодня утром я проснулся во дворце Цин Юнь. Отец соврал мне, сказав, что я вернулся назад во сне». Затем он беспомощно пожал плечами и продолжил: «Очевидно, что он отнес меня назад после того, как я заснул, чтобы самому держать маму при себе. Так бессовестно с его стороны лгать собственному сыну».

Фэн Цзю подбросила в воздух несколько семечек.

- Тогда почему ты не побежал во дворец Чаншэн и не устроил сцену? Это была твоя ошибка.

Маленький колобок подпрыгнул от удивления.

- Я слышал, только девчонки могут плакать и устраивать истерики.

Запнувшись, он неуверенно уточнил: «А мальчик может делать то же самое?»

Фэн Цзю поймала падающее семечко и дала невозмутимый ответ: «Да, дорогой мой. Наши предки включили равенство в Небесный Кодекс законов».

Подперев щеку, Дун Хуа смотрел вслед их исчезающим силуэтам. В руке он держал книгу. В зеркале Мяохуа отражались резкие перемены в делах низменных царств, о которых свидетельствовали разворачивающиеся сражения и войны. Когда он закончил просмотр событий одной эпохи, чай на каменной жаровне уже закипел.

Путь от ворот до балкона Чэнтянь был совсем не близок.

Когда они добрались до сада с декоративными каменными горками, колобок начал жалобно причитать и требовать передышки. Когда они сели, в небе сверкнул ослепительный серебристый свет. В центре этого сияния виднелась запряженная лошадьми карета. Ее колеса катились по облакам, как по тропинке, оставляя за собой клочки облачных масс. Когда хлопкообразные облака рассеялись, в воздухе остался запах полевых цветов.

Зрелище было завораживающим. Этот экипаж, должно быть, принадлежал кому-то из бессмертных, поднявшихся на Небеса из нижнего царства на цветочный фестиваль.

В мгновение ока карета исчезла, направившись, кажется, к восьмому уровню Небес. За каменной оградой раздавались голоса двух служанок, сплетничавших между собой.

«В этой карете случайно не приемная сестра Дун Хуа Дицзюня Чжи Хэ?» - спросила одна из них.

«Какая показуха! - неторопливо ответила другая. - Но как быстро летит время! Вот уже триста лет, как она отбывает наказание в царстве смертных».

- Почему принцесса Чжи Хэ была изгнана? Ты ведь работала на 13-м уровне Небес в том году, можешь рассказать, в чем было дело?

Вторая прислужница долго размышляла и, наконец, понизила голос, чтобы ответить: «Я не совсем уверена, но тот год действительно был тревожным. Говорят, что старшая принцесса из клана Демонов должна была прийти невестой во дворец Тайчэнь. Но из-за того, что принцесса Чжи Хэ была влюблена в Дун Хуа Дицзюня, свадьба провалилась. Это известие привело Тянь Цзюня в ярость, и он отправил ее в нижний мир».

Первая дама пребывала в шоке: «Что ты сказала? Невеста во дворце Тайчэнь? Она и Владыка? Почему я не слышала об этом раньше? Я думала, Владыка никогда не беспокоился о мирских делах».

После непродолжительного молчания собеседница ответила ей: «Этот союз между кланом Демонов и кланом Бессмертных… В тот год только господин Ляньсун и Владыка Дун Хуа оставались холостяками. Начнем с того, что это не наше дело. Более того, Дун Хуа Дицзюнь никогда не обращал внимания ни на что, кроме небесных законов. Возможно, он даже не знал, что значит «взять себе королеву».

Первая служанка вздохнула, а затем, все еще не желая прерывать разговор, перешла к прямо противоположной теме: «О, я помню, что имела честь встретиться с Владыкой Дун Хуа триста лет назад. Рядом с ним была огненно-рыжая лиса. Старейшины из дворца Тайчэнь говорили, что Владыка особенно любил эту маленькую лисичку. Он всегда брал ее с собой. Но почему я не видела ее на свадьбе кронпринца несколько дней назад?»

После долгой паузы другая девушка вздохнула: «Эта волшебная лиса действительно была любимицей Дицзюня. Но вскоре после того, как было объявлено о предстоящей свадьбе, лиса бесследно исчезла. Владыка посылал людей искать ее по всем тридцати шести Небесным уровням, но ее так и не нашли».

Фэн Цзю прислонилась к валуну и принялась подбрасывать вверх и вниз мешочек с семечками. Во время последнего броска она использовала слишком много силы, и мешочек попал в скалу у небольшого пруда с лотосами. Испуганные служанки бросились прочь. Их шаги постепенно стихали, доказывая, что возмутители здешнего спокойствия уже далеко.

Маленький колобок сдерживался, пока его лицо не покраснело. Глядя на рябь на поверхности пруда с лотосами, он жалобно протянул: «А что мы будем есть теперь, когда пойдем смотреть спектакль?»

Фэн Цзю поправила одежду и встала, собираясь уходить. Колобок опустил голову и надулся.

- Как получилось, что здесь была волшебная лиса, а я об этом не знал?

Затем он пробормотал с сомнением: «Но куда же она делась?»

Фэн Цзю остановилась, дожидаясь его.

Первые лучи утреннего солнца освещали Седьмое небо, распространяя золотистый свет, который придавал пейзажу живописный вид.

Фэн Цзю закрыла лицо руками от слепящего глаза солнечного света и сказала: «Возможно, она отправилась домой». Потом повернулась и уставилась на малыша А Ли.

- Эй, коротышка, можешь поторопиться?

Маленький колобок решительно покачал головой и ответил: «Нет, не могу!»

Только когда балкон Чэнтянь появился в их поле зрения, Фэн Цзю, наконец, поняла, что давешний свет с неба не был солнечным, сияющим лучом из розовых облаков Утреннего Божества.

Она стояла в ста метрах от террасы Чэнтянь, ошеломленная, не в силах сделать и шага.

Совсем близко, от нее рукой подать, находилась терраса Чэнтянь высотой в сто метров. Сделанная из ледяного мрамора, сейчас она почему-то была окружена морем огня. Если бы Ми Гу не создал силовое поле, огонь наверняка уже добрался бы до певцов и танцоров. Конная коляска, принадлежавшая той красотке, еще недавно пролетевшая мимо них, тоже была застигнута врасплох пожаром.

За бушующим пламенем внезапно раздался громкий пронзительный рев.

Фэн Цзю прищурилась и, наконец, увидела причину пожара. Из огненного моря, хлопая крыльями, вылетел Золотой лев Алого Пламени [5]. Из его кровожадной пасти вырывались языки пламени. Он обогнул медный колокол и снова полетел в море огня, агрессивно атакуя силовое поле Ми Гу. Защитное поле начало трескаться, уступая место огню. На лицах артистов проступил страх. Скорее всего, они вопили от ужаса, но из-за силового поля не было слышно ни звука. Как застывшая картина, так и какофония звуков рождали жуткую атмосферу.

Причина возвращения принцессы Чжи Хэ на Небеса была очевидна. С одной стороны, она попадёт на цветочный фестиваль принца Ляньсуна. С другой стороны, она могла использовать этот шанс, чтобы удовлетворить желание своего сердца и увидеть своего названного брата Дун Хуа Дицзюня. Она получила возможность вернуться на Девять Небес благодаря любимому времяпрепровождению верховной богини Бай Цянь – прослушиванию оперы. Зная, что Бай Цянь любит пьесы, Чжи Хэ подобрала и представила Бай Цянь нескольких своих певцов и танцоров. Так она смогла появиться, будто бы для того, чтобы понаблюдать за своей труппой артистов.

Когда казалось, что все складывается как нельзя лучше, она попала в эту жуткую передрягу. Кто-то снял печать со Зверя Алого Пламени и вызвал огонь, когда ее колесница попала сюда.

На самом деле Чжи Хэ была водным божеством. Когда она еще жила во дворце Тайчэнь, она была подчиненной Повелителя Вод Четырех Морей, Ляньсуна Шэньцзюня, который был ответственен за вызов дождя для западных земель. На Небесах редко можно было встретить бессмертную, обладающую столь полезными навыками. По этой причине, когда ее отправили в нижний мир, она по-прежнему оставалась на своем посту божества воды.

Но она знала, что в этот момент в ее способности вызывать дождь было мало толку. Для зверя перед ее глазами она была не противником. Когда она подумала о том, чтобы обратиться за помощью, мужчина-бессмертный по ту сторону силового поля что-то ей прокричал. Казалось, у него было решение, и он продолжал кричать, но она не слышала ни слова.

Она все еще колебалась, когда перед ее глазами мелькнуло белое пятно. В воздухе скользнула пара белых парчовых туфель, и развевающиеся рукава захлопали, как лепестки цветущего лотоса, в потоке горячего воздуха.

Чжи Хэ перевела взгляд с туфель на тонкую юбку. У нее вырвался испуганный вздох. Она уже где-то видела это лицо: тонкие холодные губы, прямой высокий нос, темные глаза, похожие на косточки от абрикоса, и изящные брови. В центре белоснежного лба девушки красовался цветок Феникса.

Но, если ей не изменяет память, эта девушка была лишь скромной служанкой во дворце Тайчэнь. В те юные годы она не могла удержаться от ревности к ней, потому что та была ослепительно красива. Опасаясь, что даже Дун Хуа будет околдован, если увидит ее красоту, она сделала все возможное, чтобы помешать им встретиться. Втайне она часто доставляла служанке неприятности, а иногда поступала даже слишком жестоко.

«Ты же...» - с сомнением начала она.

Но та, что стояла перед ней, заговорила первой: «Ты же повелеваешь водой, почему ты не вызовешь дождь? Зачем только они сделали тебя водным божеством?»

Не дожидаясь возражений, Фэн Цзю сняла с пояса флейту и повернулась прямо к огню.

На протяжении многих лет Фэн Цзю была экспертом в двух вещах – в готовке и драках. Последние 200 лет она жила затворницей в Цинцю, и не ввязывалась ни в какие переделки. Это была довольно скучная жизнь. И вдруг на ее глазах Зверь Алого Пламени стал причиной неприятностей. Было бы ложью сказать, что ей не хотелось немного размяться.

Белый шелк танцевал на фоне ярко-красной стены пламени. Звук флейты Фэн Цзю кружил в воздухе, призывая дождь.

Кружащаяся в небе мелодия одинокой флейты вилась вокруг огня и поднималась прямо к небу, пробуждая Серебряную Реку. И вот долгожданные воды Серебряной Реки пролились вниз с 36-го уровня Небес. В мгновение ока хлынул ливень. Несмотря на то, что дождь несколько усмирил свирепствующий огонь, он вызвал новый всплеск ярости у Золотого льва Алого Пламени. Он бросил свою предыдущую цель, силовое поле Ми Гу, и направил огонь из своей пасти прямо на Фэн Цзю.

«Сманить тигра с горы на равнину» - такую тактику решила применить Фэн Цзю. Если бы не спасение Ми Гу и артистов, с её-то способностями, она бы уже давно убила это чудище своим мечом Таочжу. Конечно, ее противник был очень силен, и убить его было бы не так-то легко. Но, по крайней мере, она не оказалась бы в таком тупике.

Фэн Цзю теперь чувствовала себя не очень. Она не могла справиться с обеими задачами в одиночку. Ее флейта продолжала вызывать дождь, в то время как она ловко атаковала демона. Чжи Хэ была практически бесполезна. Фэн Цзю оставалось только надеяться, что коротконогий колобок будет бежать достаточно быстро и приведет помощь.

Пока она размышляла, ей удалось увернуться от огненных шаров Зверя Алого Пламени. Но поскольку она использовала бамбуковую флейту, чтобы вызвать дождь, она не могла создать защитный барьер вокруг себя. С головы до ног она промокла насквозь. Дождь продолжал лить, заставляя пламя, окружающее террасу Чэнтянь, наконец, утихнуть. Зверь бросил все силы на атаку Фэн Цзю, не замечая, что территория позади него осталась незащищенной. Один за другим все, скрывающиеся за силовым полем, смогли улизнуть.

Проведя так четверть дня, Фэн Цзю начала чувствовать усталость. Она так давно не дралась... Проиграть битву после одного хода? Она не могла этого допустить. Как ей потом показаться в Цинцю? Она подумывала о том, чтобы убрать флейту и использовать меч Таочжу. Однако, если она атакует в лоб, то, скорее всего, ей удастся увернуться в случае чего. Но если она нападет сзади, и зверь побежит, она не сможет убраться с его пути вовремя. И что теперь делать?

Она прокручивала в голове эти сценарии, но прежде чем смогла на что-то решиться, сзади вдруг распорол воздух холодный клинок.

Зверь Алого Пламени снова окатил ее огнем, и в этот момент ее заботило только это. Когда она попыталась убежать, чья-то рука потянула ее в сторону.

Сила ветра от движущегося лезвия хлестала ее по рукавам; она была настолько сильна, что, казалось, образовала невидимую стену, сдерживающую бушующее пламя. После взрыва серебряного света, пылающий огненный шар был отброшен обратно в сторону Зверя.

В следующий миг, к ее полному замешательству, на ее плечи лег фиолетовый плащ. Запутавшись в длинном одеянии, она перевела взгляд на спину человека с мечом. Его тело было облачено в мантию пурпурного цвета, а волосы белые, как снег в Цинцю.

Эти тонкие руки во дворце Тайчэнь держали буддийские сутры, а за пределами дворца - меч Цанхэ. Он выглядел великолепно, что бы ни держал в руках.

Балкон Чэнтянь утонул в крови. Было неясно, что делает Дун Хуа, но за серебристым светом Золотой лев Алого Пламени издал жалобный крик и попытался улететь. После двух ударов в воздухе он тяжело упал, заставив террасу Чэнтянь задрожать.

Дун Хуа убрал клинок в ножны. Ни капли крови не оказалось на его теле.

Принцесса Чжи Хэ осталась стоять, прислонившись к колеснице, ее лицо побледнело. Она хотела подойти ближе, но, в конце концов, в страхе отступила.

Несмотря на то, что они чудом спаслись, артисты пребывали в шоке из-за пережитого. Некоторые даже начали всхлипывать.

Ми Гу помог Фэн Цзю сесть на каменную скамью у подножия террасы Чэнтянь. Он успокаивал ее, но в то же время не смог удержаться от нотаций: «Как безрассудно с вашей стороны. Если бы Владыка Дун Хуа вовремя не пришел вам на помощь, каковы были бы последствия? Не важно, если я умру, но что я скажу вашей тете, если с вами что-то случится?»

Фэн Цзю пробормотала: «Разве все не обошлось?»

Хотя она была очень благодарна Дун Хуа, она считала, что и без него ее тетя и дядя обязательно пришли бы на помощь. Нельзя сказать, что ее жизни угрожала опасность, так что в этом не было ничего особенного. Увидев приближающегося Дун Хуа с мечом, она подумала, что он направляется к принцессе Чжи Хэ, поэтому встала и отошла к краю, чтобы пропустить его. Заметив, что его плащ все еще на ней, Фэн Цзю понизила голос и прошептала Ми Гу: «Сними свою накидку и дай мне».

Ми Гу чихнул. Взглянув на фиолетовый плащ, накинутый на ее тело, он спросил: «Разве у вас нет сухой одежды?» Потом, подыскивая слова, добавил: «Все это в прошлом, не так ли? Вы не вспоминали об этом в течение последних 200 лет, так почему заморачиваетесь из-за такой мелочи сегодня?» Затем он крепко вцепился в свою одежду, решив не одалживать ее.

Фэн Цзю сняла сухую одежду и сложила ее, чтобы вернуть владельцу.

Но стоило ей поднять голову, как она в тревоге отступила назад.

Дун Хуа уже стоял перед ней с мечом Цанхэ в руке.

Он посмотрел на нее холодным спокойным взглядом.

Ее тело промокло насквозь. Крупные капли воды непрерывно падали вниз, и вскоре вокруг ее ног образовалась небольшая лужица. Она была крайне смущена. Под аккомпанемент падающих капель она тоже посмотрела на него, и атмосфера стала довольно неловкой. В душе всколыхнулись воспоминания. Она вспомнила их последнюю встречу и испугалась. Она еще не привыкла к этому. Она все еще не знала, как обращаться с этим человеком. Чтобы избежать неосторожных ошибок, лучше избегать его. В последнее время она даже пряталась от него. Но она не понимала почему, чем больше она избегала его, тем чаще они встречались.

Дун Хуа оглядел ее с головы до ног, и его взгляд упал на аккуратно сложенный пурпурный плащ в ее руках. Его обычно равнодушный тон повысился, когда он спросил: «Тебя не устраивает моя одежда?»

Фэн Цзю показалось, что они стоят слишком близко; от слабого запаха белого сандалового дерева у нее слегка разболелась голова. Она отступила на шаг и отодвинулась от него. Когда они оказались на соответствующем расстоянии, с натянутой улыбкой она ответила: «Нет, что вы. Но если я сейчас одолжу у Владыки плащ, мне придётся постирать его и вернуть вам позже... а это значит, нам пришлось бы снова увидеться, я имею в виду, мне пришлось бы снова побеспокоить вас». Увидев, что на его лице промелькнула тень, она помолчала и добавила: «Я боюсь нарушить ваш покой».

Дун Хуа положил меч Цанхэ на каменный стол, и тот издал лязгающий звук.

Ми Гу громко откашлялся и сказал: «Владыка, не поймите неправильно. Ее Высочество не имела в виду, что не хочет вас видеть. Она разочарована, что не может видеть вас каждый день...» - Фэн Цзю быстро наступила ему на ногу, и ему ничего не оставалось, кроме как от боли проглотить оставшиеся слова.

Дун Хуа взглянул на Фэн Цзю и, казалось, что-то понял.

- Если это так, я подарю его тебе на память. Можешь не возвращать его.

Улыбка так и застыла на лице Фэн Цзю.

- Это... не то, что я имела в виду.

Дун Хуа медленно сел: «Тогда постирай его и верни обратно мне».

Фэн Цзю улыбнулась, хотя ее улыбка была жесткой, словно глыба изо льда. Эта ледяная глыба, кажется, начала выходить из себя. Она поджала губы, чтобы ответить: «Сегодня теплая погода, я не чувствую холода». Затем она без обиняков хотела сказать: «Я просто не хочу брать этот чертов плащ, хорошо?» Но, взвесив это в уме, она решила, что это прозвучит слишком невоспитанно. Она задумалась над тем, как бы по-другому это сформулировать, и, наконец, ласково сказала: «Могу я не одалживать ваш плащ?» Она заговорила как раз тогда, когда порыв ветра пронесся в воздухе, заставив ее задрожать.

Дун Хуа взял чай, с которым словно из ниоткуда появился Ми Гу, и сделал глоток.

- Нет.

Фэн Цзю как могла сдерживала свой гнев, но улыбка, наконец, сошла с ее лица. Она не знала, что еще сказать, и тупо спросила: «Почему нет?»

Дун Хуа поставил чашку и бросил на нее короткий взгляд: «Я спас тебя. Обычно другие люди используют свою жизнь, чтобы отплатить за такую услугу. Насколько сложно постирать одну вещь?»

Фэн Цзю вернулась мыслями в прошлое и вспомнила, что он вовсе не из тех, кто любит поизмываться над другими. Но потом она подумала, что, возможно, были времена, когда он был таким же; он просто не позволял ей увидеть это. Она собралась с мыслями и натянуто улыбнулась: «Владыка, почему вы усложняете мне задачу?»

Дун Хуа легонько постучал по чашке и медленно повернулся к ней: «Это мое единственное хобби».

Фэн Цзю не знала, плакать ей или смеяться: «Владыка Дун Хуа, вы действительно…»

Дун Хуа поставил чашку на стол. Подперев подбородок рукой, он беспечно посмотрел на нее: «Что я…?» Видя, что Фэн Цзю потеряла дар речи, в его обычно безразличных глазах мелькнула смешинка. «Скажи, почему ты хотела их спасти?» - спросил он.

По правде говоря, она не лишилась дара речи. Так случилось, что его лицо в этот момент было таким знакомым. Это было то самое лицо, которое давным-давно произвело на нее глубокое впечатление. Вот почему она стояла как в тумане, и прежде чем она успела отреагировать, он сменил тему. Но она ясно слышала его вопрос. Почему она хотела спасти их?.. Сначала она и сама не была уверена. Скорее потому, что кто-то однажды сказал ей одну вещь, а не потому, что она заботилась о жизни других людей.

- Мой покойный муж однажды сказал мне, что сильные существуют, чтобы защищать слабых. Если я не спасу их, я сама стану слабой, тогда какие у меня будут права защищать своих подданных?

Много лет спустя Дун Хуа не мог забыть слова Фэн Цзю. Он не знал, что означали ее слова. Он только знал, что этот ребенок всегда заставлял его чувствовать сожаление, хотя он и не узнавал ее. Насколько он помнил, впервые он увидел ее на берегу озера Ваньшэн близ Цинцю. С мокрыми волосами, темными, как морские водоросли, она оседлала волны и вышла на берег. Но тогда он не запомнил, как она выглядела, точно так же, как не помнил, как выглядели подсолнухи в тот день.

Вести о случившемся достигли каждого уголка Девяти Небес. Вдобавок ко всему, существовало несколько версий произошедшего. В считанные секунды Дун Хуа был сброшен с пьедестала божественности в реалии вульгарного мира. [6]

Было сказано, что в то время, когда Зверь Алого Пламени сеял хаос на балконе Чэнтянь, Дун Хуа добавлял комментарии в свои буддийские писания.

Когда он услышал, что его сводная сестра принцесса Чжи Хэ попала в огненную ловушку, он сразу же бросился ей на помощь и усмирил зверя. Естественно, это доказывало, что Дун Хуа относился к своей сводной сестре иначе, чем к остальным. Однако, другие люди говорили, что во время пожара на террасе Чэнтянь Дун Хуа случайно проходил мимо и увидел небесную деву, сражающуюся насмерть со Зверем. Она проигрывала, и он больше не мог на это смотреть, поэтому вытащил меч и протянул ей руку помощи. Небесный Владыка всегда считал Дицзюня божеством, у которого нет каких-либо желаний или стремлений. Оказалось, что были времена, когда и он мог ошибаться. Эти истории всё продолжали передавать из уст в уста.

После того, как Ляньсун узнал об этой истории, он пришел во дворец Тайчэнь, чтобы найти Дун Хуа, намереваясь выпить вина и сыграть партию в шахматы. В то же время он желал услышать версию Дун Хуа. «Этот слух о красавице, сражающейся со Зверем на балконе Чэнтянь и о том, что ты не смог удержаться и помог ей… Я что-то слабовато верю в это... - он поставил белую фигуру и продолжил. - Но знаешь, если ты, наконец, решил жениться, чтобы усовершенствовать технику взаимной культивации [7], Чжи Хэ - неплохой выбор. Помочь тебе замолвить словечко перед моим отцом и вернуть Чжи Хэ на Небеса?»

Дун Хуа повертел в руках кубок с вином. Он задумчиво посмотрел на шахматную доску и ответил: «Красавицу? Они считают ее красивой?»

- Прошу прощения?

Дун Хуа неторопливо переставил черную фигуру, блокируя путь белым: «У них хорошее зрение».

Ляньсун застыл. Придя в себя, он закрыл веер и удивленно спросил: «Ты действительно видел красавицу на балконе Чэнтянь?»

Дун Хуа не сводил глаз с шахматной доски.

- Ты уверен, что пришел играть в шахматы?

Ляньсун от души рассмеялся.

Даже лучший друг Дун Хуа, господин Ляньсун, не верил этим слухам. Конечно, все остальные на седьмом уровне Небес тоже восприняли это как шутку. Они сделали несколько предположений о благоприятном будущем принцессы Чжи Хэ, предсказывая, что ее несчастные дни, наконец, подходят к концу, и что она может скоро вернуться на Небеса и, возможно, даже начнет нечто удивительное вместе с Дун Хуа.

Говорили, что на Девяти Небесах есть правило, согласно которому бессмертные должны избавиться от семи эмоций и шести желаний [8]. Однако это правило применялось только к тем, кто не является небожителем от рождения. Восхождение к божественности уже было ненормальным, но вполне естественно, что за бессмертие приходится платить. Дун Хуа, однако, существовал с тех пор, как Инь и Ян разделились в Голубом море. Будучи истинным духом, рожденным Небесами и Землей, он не был связан таким правилом. Для него жениться было вполне разумным делом.

____________________________

[1] дерево Бодхи — в буддизме легендарное дерево, медитируя под которым принц Гаутама достиг просветления и стал Буддой.

[2] 真皇 zhenhuang (истинно возвышенные), 真人 zhenren (будд. поистине прозревшие), 靈仙 lingxian (божественные бессмертные)

[3] Саттва - энергия гармонии, равновесия и вдохновения

[4] великий гигакосм – понятие из буддийской космологии, означающее миллиарды вселенных

[5] после проигрыша богу огня Чжужун, бог воды Гун-гун так сильно разгневался, что вызвал небесную реку, чтобы затопить мир, поэтому, чтобы сбалансировать силы огня и воды, Чжужун послал огненного дракона на землю. Золотой лев Алого Пламени считается потомком этого дракона

[6] дословно здесь: Дун Хуа был брошен с пьедестала божественной даосской Троицы (三清 Sanqing) до ста метров вульгарного мира.

Сань Цин («Три чистых») – божества даосского пантеона или три высших проявления Дао

[7] здесь используется термин 雙修 shuangxiu – духовное исследование, выполненное в парах, т. е. эвфемизм сянься для секса.

Сянься - это китайский жанр фэнтези.

Буквальный перевод - бессмертный герой. Такой герой, обычно, начиная простым смертным, на протяжении всей истории занимается культивацией Бессмертия, повышая свой уровень и боевые навыки.

[8] семь эмоций - счастье, гнев, печаль, страх, любовь, жестокость, страсть. Шесть желаний - желания глаз, ушей, носа, языка, тела и ума. Глаза желают красоты и остроты впечатлений, уши желают слышать приятные звуки, нос желает обонять приятные запахи, язык желает чувствовать приятный вкус, тело желает сексуальных удовольствий, ум желает богатств и почестей

http://tl.rulate.ru/book/32932/715549