Готовый перевод An Upgraded Soul / Модернизированная душа: Глава 1: Странные сны Адитьи

Пометка: история происходит в Индии.

— Адитья!

— Адитья!!!

Низкий голос прогремел в классе, когда учитель математики увидел спящего ученика в конце кабинета.

Ученик вздрогнул и смятенно осмотрелся ещё не до конца проснувшимися глазами.

Адитье через три месяца должно исполниться семнадцать. Приятное лицо, стройное телосложение, здоровый оливковый цвет кожи. На лице слегка проступает щетина. Взъерошенные чёрные волосы.

Адитья непонимающе оглядывался, как вдруг заметил Бхадру — своего лучшего друга, — показывающего на рот и делающего смахивающее движение. Адитья прикоснулся к губам и понял, что он пускал слюни во сне. Все сорок человек класса разразились смехом, когда он вытер лицо и поднялся.

— Адитья, иди умойся холодной водой. Встретимся после уроков в классе для наказанных. Учитель, Капил Сатьярти, преподававший у них математику, указал на дверь. Его голос прозвучал словно удар судьи молотом, когда он озвучивает приговор. Адитья знал о строгости учителя Капила, однако знал и о его справедливости и чуткости по отношению к ученикам.

Свою вину Адитья признавал, потому спокойно убрал учебники и вышел из класса к ближайшей уборной. Был уже конец ноября, и зима подкрадывалась со всех углов. Он ополоснул лицо освежающей водичкой. Холодная вода, попадая на него, разгоняла тепло сна, заставив юношу окончательно проснуться. Он достал из кармана платок и вытер оставшуюся воду.

На обратном пути Адитья невольно подумал о странном сне. Он потряс головой, дабы выбросить из неё мысли о привидевшемся.

Чтобы не растерять концентрацию, в коридоре Адитья вдохнул тёплый полуденный воздух. Последние две недели он спал по четырнадцать часов в день.

Адитья не знал, с чего это началось и когда оно закончится. Он мог лишь горько посмеиваться, вспоминая случай в больнице.

Из-за "особых" обстоятельств юноша был на приёме у невролога вместе с учителем Капилом. Адитья до сих пор помнит этого старого хрыча (невролога). Старикашка напрямую спрашивал у него про алкоголизм и наркоту, когда ему сказали о проблеме со сном. И до сих пор в памяти напряжённый взгляд учителя. Он мог только додумывать, что бы произошло, если бы дал утвердительный ответ.

У Адитьи было острое желание начать курить и пить, дабы утопить в этом своё горе, но он не сделал этого. Потому на приёме юноша яро покрутил головой. Но дряхлому пню потребовались доказательства и он провёл ряд исследований крови и мочи ученика. Также назначил приём на следующий день, сказав, что лечение будет зависеть от результатов теста.

Из-за "слегка" подозрительного врача, Адитья подвергся суточному допросу — вычитая его четырнадцать часов сна — от школьных властей.

— Адитья, мы считали тебя хорошим мальчиком, не ожидали от тебя такого.

— Я ничего плохого не делал.

— Из-за этого твои оценки ухудшились?

— Нет, не из-за этого.

— Знаем, такая ситуация с родителями... тебе тяжело сконцентрироваться на учёбе. Но это не тот выход.

— ...

— Ты пьёшь или колешься?

— Нет.

— Ты получаешь их откуда-то снаружи или тебе даёт кто-то здесь?

— Что? Нет, никто мне ничего не даёт.

— Значит, ты сам их достаёшь? Этим ты занимаешься на переменах?

— ...

Адитья чувствовал, что ещё чуть-чуть и его могут начать испытывать на детекторе лжи. Всякий раз, как он видел у допросчиков эти сверлящие бдительные взгляды, в голове всплывали слова "Виновен, пока не доказана невиновность".

Адитья был счастлив спать по четырнадцать часов. Он не отказался бы спать и сутки напролёт, как только получит справку, что он не замешан в этом беспорядке.

Управляющие не могли долго допытывать его, поскольку он просто засыпал на стуле. Они могли только продолжать на следующий день, когда их ученик проснётся.

Когда Адитья с учителем пришли к неврологу, тот пренебрежительно подтвердил отсутствие влияния алкоголя и наркотиков на организм мальчика. Затем врач начал объяснять другие, более редкие, причины, которые могли привести к такому состоянию.

Адитья резко повернулся и грозно уставился на учителя Капила. Вот тот момент, Адитья решил, что найдёт всех тех людей, устраивавших ему допрос. И пронзит их таким же взглядом. Конечно, просто потому, что больше он ничего сделать им не может.

Было, проскочила мысль, дабы бросить в кабинет учителя Суреша — как же он его ненавидел! — одну из бомб-вонючек Бхадры. И учитель ненавидел его. У них это было обоюдно.

Учитель Капил в ответ на взгляд лишь сделал извиняющееся выражение лица. Адитья прекратил, когда услышал слова настоящего виновника этой неразберихи.

Но невролога не волновали покалеченные чувства пациента и он дальше писал назначение на полисомнографический осмотр. Осмотр подразумевал, что придётся спать в больнице под наблюдением врачей, которые будут следить за его мозговыми волнами во время сна.

Адитья не хотел соглашаться на это. Он бы лучше поменял этого старпёра на другого врача.

Однако Адитья мигом поменял решение, увидев старшую медсестру, которая будет помогать в исследовании. Он запомнил, что её звали Хамза. Она была такой милой и доброй.

Её спокойное поведение и эта элегантность напомнили Адитье о матери и сразу же полюбились ему в девушке. Сестра прикрепила провода на лицо рядом с глазами и горлом. Также ему в нос поместили прозрачную трубочку.

Девушка объяснила ему предназначение каждого проводка и получаемых измерений, но Адитью это не интересовало. Кроткая улыбка, что всё время была на ней, мягкость, с которой она протирала его лицо спиртом, а потом натирала какой-то мазью. Неизбежная близость, сопровождающая эти действия, заставляло сердце Адитьи бешено биться.

Вероятно, Доктор Хамза считала это нормальным, она делала это многим пациентам, но Адитья почувствовал еле уловимые волнения. Через пару минут, как всё закончилось, пациент вернулся на землю. Ночью он спал, утыканный проводами.

Как обычно, на протяжении четырнадцати часов юноша видел странные сны. Когда он проснулся, было уже совсем светло. За столом дремала медсестра, а электронные сигналы прерывали тишину в палате. Адитья не знал, как описать этот райский момент, когда он мог наблюдать за девушкой, не боясь быть пойманным.

Чуть позже она проснулась и увидела ночные записи, напечатанные на узкой полоске бумаги. Девушка в удивлении смотрела на записи и на Адитью.

Брови нахмурились и она спросила:

— А ты не говорил про сны?

— Сны? Похоже на марафон фильмов — часы и часы снов, иногда я задаюсь вопросом, какая часть моей жизни сон, а какая явь, — с улыбкой сказал Адитья.

Старшая медсестра задумчиво посмотрела на своего пациента и вышла, не забыв попросить санитарку убрать все электроды с обследуемого и привести его к неврологу. Сама же она быстро удалилась с полосками бумаги, оставив расстроенного Адитью позади. Юноша так наделся, что снимать провода тоже будет она.

И вот санитарка представила чистенького Адитью пред старым хрычём. А этот пень злобно посмотрел на мальчишку, словно обвиняя его во лжи. Адитья был в шоке от такого поворота и искал глазами медсестру, надеясь, что она прояснит ситуацию. Однако её не было. Потому ему пришлось самому собраться с духом и спросить у старикана, в какой же лжи его обвиняют.

— По твоим словам, тебе многое снится, но тест показывает, что твоя ночь проходит без снов, — констатировал доктришка.

— Что? Конечно, мне снятся сны. И сегодня тоже. Как вы можете утверждать, что у меня их нет? — злобно ответил Адитья. Он был раздражён на этого шарлатана, который ничего путного сказать не может.

В этот момент в кабинет зашла прекрасная медсестра. Стоило увидеть смену одежды, и сразу стало ясно, куда она удалялась. Невролог передал ей записи и попросил всё объяснить своему пациенту.

Девушка повернулась к Адитье и медленно начала объяснять про то, что когда люди видят сны, зрачки их глаз совершают быстрые движения. Но у Адитьи такого замечено не было. Были, конечно, случаи, но видеть сны часами, чтобы при этом глаза были неподвижны, это редкость.

Также она добавила, что в среднем люди видят 4-6 снов за ночь, но помнят только последний. И утверждение Адитьи про часовые сны и что он помнит их целиком — отклонение. Это и навело невролога на мысль о том, что Адитья просто выдумывает всё.

Сейчас уже Адитья был сбит с толку. Он учился в международной школе, которая следовала кембриджской учебной программе. Он поменял биологию на информатику, так что не сильно понимал медицинские термины. Что было точно ясно: его "сны" были ненормальны. Он не беспокоился о них раньше, ведь помнил их, и содержание снов само по себе всегда было набором странного и чудного. Сейчас юноша обратил внимание, что характер его снов уже был странным.

Доктор Хамза повернулась к неврологу и сказала:

— Профессор, я читала о глубоком сне без сновидений. Можем начать оттуда.

Старик покачал головой и отмахнулся:

— Это состояние достигалось только мастерами медитации Индии и Тибета. Думаешь, этот мальчишка из них?

И Хамза, и Адитья неловко опустили головы. "Будто ты можешь медитировать дни напролёт", — злобно подумал парень.

Как раз вовремя зашёл учитель Капил и вся неловкость улетучилась. Невролог подвёл заключение:

— Принимая во внимание результаты ночного осмотра, мы можем исключить вероятность нарколепсии и сонного апноэ. Так как трав головы не было, мы можем свести всё к двум вариантам: депрессия и генетика.

— Отец мальчика был сиротой, а с семьёй матери Адитья не общался. Мы не можем точно сказать, сталкивался ли с этим кто-то из членов его семьи. Однако вчера вы упомянули, что родители мальчика пропали четыре месяца назад и о них до сих пор ничего неизвестно. Вероятно, на этой почве у него зародилась клиническая депрессия.

Капил Сатьярти посмотрел на тихо сидящего Адитью и вздохнул. Он знал его ситуацию, так как был его классным руководителем.

— Давай начнём лечение, отталкиваясь от этого, — продолжил невролог. — Я выпишу антидепрессанты. Также предлагаю направить его на консультацию к психологу. Скорее всего, это будет даже эффективнее лекарств. Если через пару месяцев состояние не изменится или даже ухудшится, будем искать причины в генетике. Что скажете?

Капил Сатьярти знал, что у этого невролога была хорошая репутация в Бангалоре, и всегда была возможность выслушать ещё мнение. Потому он согласился от имени Адитьи.

Когда они собирались уходить, медсестра мягкими словами попыталась утешить Адитью. Юноша улыбнулся и поблагодарил в ответ. Если бы кто-то смотрел сейчас в глаза Адитьи, он бы не увидел там ни одиночества, ни депрессии. Только твёрдую решимость и желание идти до конца.

Адитья точно знал о себе одну вещь: он не был слабаком, который загнал бы себя в депрессию от пропажи родителей. Он уже решил для себя, что если полиция не найдёт их, он сам сделает это. Если б не некоторые обстоятельства и люди, он бы уже бросил школу.

http://tl.rulate.ru/book/31612/3607450