Готовый перевод Hegemon Greece! / Гегемон Греции!: Глава 275

«Ну… тарантинцы не показывают этого явно, как сказал Гибатерус, но они не любят связываться с нашим городом-государством». — Ситарес, хорошо знавший Таранто, задумчиво ответил: «Только в последние несколько лет из-за постоянного вторжения мессапийцев они предлагают создать в Магна-Греции оборонительный союз Южной Италии, чтобы совместно противостоять варварам-аборигенам! Хотя такие города-государства, как Турий и Кротоне, присоединялись…».

«Почему тарантинцы смотрят на нас свысока?». — воскликнул Гибатерус: «Братья, вы все должны знать о том, что тарантийцы говорят, что они потомки Спарты, но на самом деле это все ложь! Они — потомки бастардов, детей, рожденных от спартанских женщин и рабов!*» (T/N: На самом деле это не рабы, а свободные люди).

Как только он произнес эти слова, солдаты пришли в волнение, так как большинство из них были бедными людьми с низким уровнем образования, поэтому они, естественно, не знали об истории Таранто, что заставило их удивиться и спросить: «Гибатерус, это правда?! Тарантинцы были потомками спартанских женщин и рабов?».

«Конечно, это правда! Об этом должен знать любой солдат, который является гражданином старой Турии. Я слышал, что сотни лет назад, когда спартанские мужчины долго воевали за пределами Спарты, женщины… хе-хе… чувствовали себя одинокими, поэтому они сошлись с рабами! Когда дети родились и выросли, спартанские мужчины, вернувшиеся и узнавшие об этом, не смогли вынести такого унижения и изгнали их из города-государства. Поэтому спартанцы построили Таранто не потому, что у них было слишком много людей и мало еды, а ради стабильности и репутации Спарты, поэтому не Таранто должен смотреть на нас свысока, а мы должны смотреть на них свысока! Они просто кучка бастардов!». — Гибатерус торжествующе смеялся, как вдруг услышал крики окружающих: «Осторожно! Уходите с дороги!».

Прежде чем он успел среагировать, сильный удар обрушился на его лицо, и он упал вперед с потемневшими глазами; к счастью, его товарищи поддержали его сзади.

«Эй, зачем ты его ударил!». — Потрясенные, солдаты бросились вперед, чтобы остановить разъяренного солдата.

«Заткни свой рот! Если ты посмеешь сказать это еще раз, я забью тебя до смерти!». — Глаза солдата были красными, а лицо разъяренным, когда он с ревом бросился на Гибатеруса.

«Просус, ты сошел с ума!». — Ситарес, который был капитаном отряда, бросился вперед, чтобы гневно отчитать солдата: «За провокацию и нападение на товарищей ты получишь наказание по военному закону!».

В это время Гибатерус проснулся и, увидев человека, пришел в ярость: «Как ты посмел ударить меня!».

С этими словами он бросился, оттолкнул Ситареса в сторону и поборолся с Просусом, а несколько других солдат были подстрекаемы им присоединиться к драке.

На корабле начался переполох, и шумные крики, естественно, насторожили капитана взвода, который находился на том же корабле. К тому времени, когда он прибыл со своими людьми, Просус уже повалил солдат, включая Гибатеруса, на землю.

«Просус, хочешь ли ты быть изгнанным из Теонии?!». — Просус, который все еще был в гневе, вздрогнул от крика Памания. Подумав о чем-то, он тут же прекратил борьбу и просто стоял на том же месте.

«Свяжите его!». — приказал Паманий.

Солдаты нерешительно вышли вперед, а Просус оставался неподвижным, что позволило им прижать его к палубе.

«Капитан, это он начал. Я не провоцировал его, когда он внезапно бросился вперед и ударил меня!». — Гибатерус показывает на синяк на своем лице и жаловался Паманию.

«Пока молчи». — Паманий проигнорировал его и вместо этого спросил причину у капитана отряда — Ситареса, отчего его лицо сразу потемнело.

«Почему ты ударил своего товарища?». — спросил Паманий.

Просус был прижат к земле со связанными за спиной руками; однако он не произнес ни слова, пока Паманий продолжал его допрашивать.

Паманий почувствовал головную боль.

Ранее первому и второму легионам пришлось расширить набор, чтобы восполнить нехватку войск, так как многие солдаты перебрались в Кримису и Апрустум, где должен был быть создан четвертый легион.

Просус, зарегистрированный иностранец, подавший заявку на получение статуса подготовительного гражданина, по слухам, был родом из Аргоса. После поступления в лагерь его успехи в тренировках вскоре удивили инструкторов, так как этот молодой человек не только физически силен, но и весьма искусен. Он хорошо владеет щитом, копьем, мечом и копьем, а также умеет маршировать в строю и слушать приказы. Он даже сумел выучить некоторые уникальные теонийские тактические приемы и легко занял первое место на конкурсе новобранцев в лагере.

Инструкторы были поражены его военным талантом, да и офицеры всех рангов тоже слышали о его подвигах и наперебой стремились заполучить его в свою команду. Матонис тоже один из них, и говорят, что он даже использовал свою связь с Давосом, чтобы в конце концов заполучить его в свою команду, и несколько раз напоминал Паманиусу, чтобы тот сосредоточился на нем.

Однако вскоре Паманий обнаружил, что у Просуса есть огромный недостаток — он не был общительным. Во время тренировок он выступал очень хорошо, но не любил разговаривать во время отдыха, да и с товарищами по отряду редко общался, всегда сидел один и не знал, о чем думает, поэтому товарищи по отряду прозвали его «камнем» и обвиняли в высокомерии, именно поэтому многие помогали Гибатерусу в бою только что, было ясно, что солдаты в его отряде его недолюбливают.

«Сейчас тебе нет нужды что-либо говорить, поскольку военный инспектор заставит тебя сказать всё, как только мы сойдем на берег!». — Паманий сердито бросил эту фразу, поскольку ему еще предстояло придумать, как упомянуть об этом Матонису.

Просус был привязан к мачте, и даже странные взгляды, которые бросали на него окружающие солдаты, его не беспокоили, его не волновало наказание военного инспектора. Его глаза все еще были красными, когда он склонил голову и старался не дать слезам упасть, потому что в этот момент он думал о своей матери.

Просус — не настоящее его имя, его настоящее имя Леотихид, сын Агиса, предыдущего царя Спарты, а его мать из-за слухов решила покончить жизнь самоубийством, и поэтому он, наконец, принял решение покинуть Спарту.

В поисках убежища он обнаружил, что мест, из которых он мог бы выбирать, не так много. Восточное Средиземноморье сейчас является миром Спарты, и Персия, которая находится в состоянии войны со Спартой, могла бы стать одним из мест, куда он мог бы отправиться, однако, хотя Леотихид хотел отомстить Спарте, он не хотел дискредитировать себя и своего отца и заставить народ думать, что они сделали правильный выбор, выбрав его дядю, Агесилая, чтобы наследовать трон. Западное Средиземноморье недосягаемо для спартанских войск, и там много греческих городов-государств, однако он надеется, что однажды он сможет доставить Спарте неприятности за свое унижение и смерть матери, поэтому есть только несколько городов-государств, из которых он мог бы выбрать.

Сиракузы — одно из них, но они союзники Спарты. Карфаген — другой, но они чужеземцы и не умели говорить по-гречески, из-за чего Леотихид их не понимал. В конце концов, он выбрал Теонию из-за обвинения Фидия в том, что они не уважают Спарту, когда он отправился с докладом в Герусию, что вызвало у него большое любопытство к этому редкому союзу городов-государств, осмелившихся смотреть на Спарту свысока. До этого инспектор — Хейрисоф — даже рекомендовал Герусии человека, которого назвал «греком с необыкновенным военным талантом», и этот человек теперь стал архонтом Теонии.

Когда он нашел возможность бежать из Спарты и прибыл в Магна-Грецию, он обнаружил, что влияние Теонии в Магна-Греции очень велико, и она почти стала самым могущественным городом-государством в Южной Италии, всего менее чем через два года после своего основания.

Пораженный быстрым подъемом Теонии, Леотихид поселился в порту Турии, чтобы понаблюдать за городом. Узнав о прошлом Теонии, ее уникальной системе управления и городской атмосфере, а особенно увидев триумфальное возвращение, он предчувствовал, что однажды этот город-государство сможет исполнить его желание. Леотихид почувствовал, что пришел в нужное место, и решил остаться в Теонии, сохранив анонимность.

Взяв часть богатства, которое его отец, Агис, тайно хранил на Крите, чтобы содержать себя, он подал прошение в союз, чтобы стать гражданином Теонии. И благодаря своему детскому обучению в жестокой «Агоге» Спарты он выделился среди остальных теонийских новобранцев и получил полное гражданство еще до того, как стал подготовительным гражданином.

Но он все еще был в отчаянии от потери матери и со своей неизбывной ненавистью к Спарте, он не смог влиться в новую группу. А слово «бастард» стало для него настолько травмирующим, что приводило его в бешенство, просто услышав его.

***

Залив Таранто по форме напоминает тыкву с двумя естественно образованными круглыми бухтами, сложенными вместе; это не только расширило возможности порта, но и сделало его более безопасным. Тарантинцы укрепили как отверстие, так и сужение тыквенной бухты и даже построили двое водяных ворот, чтобы еще больше укрепить оборону порта.

В этот момент первые ворота были широко открыты, и бесчисленные транспортные корабли с войсками вошли внутрь, направляемые и контролируемые десятками тарантинских патрульных судов, и один за другим поплыли к северо-западному углу залива. Береговая линия всего залива довольно длинная, и город Таранто, расположенный в юго-восточном углу залива, не мог держать всю сухопутную оборону залива, поэтому Таранто разместил теонийские подкрепления в северо-западном углу залива, который был самым слабым местом контроля Таранто над заливом, а также из желания, чтобы Теония помогла ему в обороне.

Когда корабль Давоса миновал первые водяные ворота, его поразило то, что бурное море, здесь совсем не было бурным, что заставило его вздохнуть от изумления: Он с удивлением узнал, что, несмотря на волнорез и выемку и расширение порта внутрь, порт Турии все равно несколько переполнен, и в случае шторма корабли неизбежно будут повреждены, но в отличие от этого места, им совсем не нужно думать об этих проблемах, так как их порт — отличный естественный порт. И он задался вопросом: а как насчет другого знаменитого порта в Магна-Греции, порта Кротоне?.

***

Примечание автора: У меня сегодня немного времени, поэтому я хочу обсудить Архита в истории. Информация, которую я собрал, в основном касается его достижений в математике, но в других аспектах их совсем немного. Он известен как «Перикл из Магна-Греции», после того как он стал архонтом Таранто в среднем возрасте, Таранто стал процветающим и могущественным в Апулии более чем на десять лет, но обратите внимание, что даже в этот период процветания, они никогда не занимали Бриндизи и Мандурию, что означает, что процветание Таранто все еще было оборонительным. Когда Платон был отвергнут Дионисием II, Архит пригласил его в качестве гостя Таранто, и Платон считал Архитаса своим идеальным философским царем, поскольку пифагорейская школа преуспела в математике, но также имела свою собственную философию. В конце концов Архит погиб во время кораблекрушения, и его тело, как говорят, было найдено лишь столетие спустя.

В начале этой книги я не планировал писать о его смерти в это время, но эффект бабочки заставил тарантиицев, которые всегда предпринимали оборонительные меры против нападения мессапийцев в больших масштабах, перейти в наступление, и, в конце концов, дело дошло до этого. И лучше ему умереть на поле боя, чем спать на дне морском, а его достижения в математике могут быть достигнуты другими, и я надеюсь, что это будет Теонийская Академия.

***

http://tl.rulate.ru/book/28005/2334235