Готовый перевод No One's Here To Sleep / Здесь никто не будет спать: Глава 1. В моей голове живут духи, и они никуда не уйдут

Самые последние воспоминания Гаары о своей жизни – болезненные мучения от того, как его разрывает изнутри, в то время как из него усиленно пытаются извлечь Шукаку.

      Или же… воспоминания были бы такими, если бы не упрямое желание песчаного духа и его самого держаться друг за друга как приклеенные.

      Гаару совсем не радовал тот факт, что он является ходячей тюрьмой для демона, и он считал, что его чувства обоснованы - это разрушило большую часть его жизни. Однако… Страдание любит компанию, и все такое. Спустя какое-то время он как-то привык к кровожадному голосу в голове, который давал очень плохие советы.

      В каком-то смысле Шукаку всегда был рядом. Защищал его от ранений, отпускал сварливые жестокие комментарии, впадал в тягостные размышления вместе с ним… 

      Все это должно было что-то значить, верно?

      И оно действительно значило, потому что в тот момент, когда их попытались оторвать друг от друга, ни Гаара, ни Шукаку не пришли в восторг от такого обращения.

      Во-первых, им было больно. Во-вторых, ритуал наверняка должен был убить одного из них, а, может, и вовсе – обоих. В-третьих, если бы один из них и выжил, он остался бы в одиночестве. В-четвертых, Акацки, скорее всего, планировали сделать с ними что-то очень плохое – с Шукаку-то точно – и ни джинчуурики, ни Однохвостый не горели желанием помогать нукенинам.

      Так что, да, самыми последними воспоминаниями Гаары были болезненные мучения от того, как его разрывает изнутри, пока он и Шукаку, мысленно твердя «нет, нет, нет, ни за что на свете», вцепились друг в друга, будто от этого зависели их жизни. 

      Ну, они и зависели. В общем-то.

      Еще Гаара помнил, очень смутно, какую-то вспышку и странное перекручивающее ощущение. Ну… Он решил, что это - галлюцинация. Или же ему могло просто что-то почудиться из-за всей этой ситуации под лозунгом «мы умираем во время злого ритуала».

      Как выяснилось… Мда, пожалуй, ему стоило обратить внимание на ту вспышку и странное ощущение. Но, как говорится - знал бы, где упасть, соломки подстелил бы.

      Гаара никогда не задавался философскими вопросами о смерти. Для него она была просто… концом, темнотой, ничем. 

      Ты испытывал боль, ты потерял сознание, все.

      Перерождение наравне со многими другими понятиями религиозного толка казалось ему чем-то невозможным.

      Именно поэтому «Шугу» ничего не понял, когда в возрасте двух с половиной лет, наконец, обратил внимание на кучу каких-то образов и чувств, хранящихся в его голове. Хотя какая-то часть «Шугу» - его мозг был уже достаточно развит, чтобы строить логические цепочки, - тут же решила, что все это - воспоминания из другой жизни. Жизни, в которой он был Сабаку но Гаарой, джинчуурики Однохвостого.

      Но другая его часть посчитала, что он просто получил чью-то память. Может быть, случилась какая-то грандиозная ошибка, когда он родился, или что-то вроде того? Или же ему приснился очень яркий сон, и теперь он упорно путает его с реальностью?..

      Очень упорно путает. Впрочем, тут нет ничего удивительного, если сравнивать целую жизнь Гаары – пусть она и была довольно короткой, - с двумя жалкими годами, прожитыми «Шугу».

      Эти воспоминания за десятку с хвостиком лет почему-то казались ему важными.

      Необычайно странно.

      И все же, «Шугу» не думал, что когда-либо был человеком по имени Гаара. Пусть даже ему так иногда и казалось. Он считал, что это - недоразумение. 

      Ведь раз ты умер, ты и остаешься мертвым. 

      К тому же, «Шугу» не мог управлять песком, мог спать, и в его голове не звучал чужой кровожадный голос.

      Вот, неопровержимые доказательства.

      Эх, еще бы не видеть больше снов об этом Гааре…

      Главная проблема его ярких снов заключалась в том, что даже если они и не принадлежали ему, они все равно сильно влияли на развитие личности «Шугу».

      Например, он был гораздо умнее большинства детей. Его «воспоминания» помогли ему очень быстро научится ходить, есть и понимать слова. Многие считали его гением из-за этого.

      Еще эта «память» включала в себя информацию о другом мире, но это мало ему помогало. По факту - только вредило, потому что как-то он теперь знал язык, на котором никто тут не говорил. И у него были свои представления о географии, истории, технологиях и… В общем, его знания о мире были совершенно неправильными.

      В три года «Шугу» всерьез задумался, как это ему удалось увидеть такой правдоподобный сон, получить гениальный ум и придумать целый мир со своим языком, культурой и социально-политическими проблемами.

      Это, правда, впечатляло.

      А еще – очень раздражало, потому что приходилось прилагать немалые усилия, чтобы разделять узнанное об этом мире и ту информацию, что уже была у него в голове. Мозг настаивал, что сохранившиеся знания настоящие.

      «По крайней мере, - думал он, - я всегда могу начать писать книги, когда вырасту. Ведь очевидно же, что у меня очень богатое воображение».

      Ну, правда… ниндзя и демоны? Ха.

      В три года Шугу узнал, что на самом деле его зовут вовсе не «Шугу». Это просто родители называли его «Шугар». Откуда же ему было знать, что это не имя, а ласковое прозвище, означающее «сахарок»? Он ведь все еще учил английский язык. Почему никто даже не задумался, что может возникнуть недоразумение, когда кто-то попытается назвать его настоящее имя – Кристофер?

      Шугу выяснил все это только потому, что решил выучить названия ингредиентов. Поняв, что слово «сахар» и его имя пишутся очень похоже, он был не впечатлен.

      Его родители рассмеялись, когда он, недоуменно уставившись на белую пудру перед собой, сказал ужасно оскорбленным тоном:

      - Вы назвали меня в честь этого? 

      Кристофер-Шугу-Шугар, которому исполнилось три с половиной года, был вполне обычным ребенком.

      Да, он решил, что его будут звать «Шугу», и был непреклонен в своем мнении. Любые вариации имени «Кристофер» он игнорировал. 

      Это имя ведь такое длинное и сложное! Кто вообще называет ребенка «Курисутофэру»?

      Его родители, ага.

      У Шугу и так возникали сложности с изучением языка, он не собирался добавлять себе трудностей. По крайней мере, имя «Шугу» было вполне простым и нормальным.

      Ну, правда, то, что ребенок решил, что хочет новое имя, это не странно.

      И нет ничего необычного в том, что у ребенка очень живое воображение, и он путает сны и реальность. 

      Шугу, разумеется, не ходил и не рассказывал всем подряд, что у него в голове хранится память о «другой жизни», и что он зациклился на каком-то сне, который увидел, когда был совсем маленьким. 

      В том сне он был правителем, придерживающимся военной диктатуры, и детей-солдат там нанимали за деньги…

      Жизнь Шугу была очень нормальной в отличии от жизни Гаары. У него были любящие родители, нормальное детство, и он не обладал никакими фантастическими силами.

      Да, он был несколько неловким, немного слишком проницательным и имел некоторые проблемы с правилами поведения в обществе, но в этом не было ничего такого. Его родители считали, что он это перерастет, и Шугу намеревался приложить все усилия, чтобы так и вышло. По крайней мере, он собирался убедительно притворяться, если у него не получится научиться вести себя как обычный человек.

      Но он точно будет стараться. Нормальность его жизни зависит от этого!

      И сказать по правде, Шугу нравилась нормальная жизнь.

      Она была немного скучной, но это было по-своему хорошо. Никаких тебе демонов, нашептывающих про убийства и не дающих спать. Это бы точно плохо сказалось на его рассудке. Может быть, управление песком и было прикольной способностью, но к ней прилагалось столько минусов, что Шугу совсем не хотелось иметь ее.

      Нет уж. Он обычный человек и останется обычным, спасибо. 

      Конечно же, по закону подлости именно в этот момент Шукаку решил, что его дремота слишком затянулась.

      Шугу круглыми глазами уставился на собаку. Вернее, на мешанину мяса, костей, крови и меха, которая раньше была собакой. Песок скользнул прочь от останков и легко обернулся вокруг Шугу, как вторая кожа.

      - О, нет… - пробормотал Шугу. Он был очень рад тому, что вокруг ни души, иначе у него наверняка возникли бы проблемы. – Нет, нет, не может этого быть.

      От шока он заговорил на языке из своих снов, который казался ему родным. 

      Похоже, в этих сновидения все-таки была доля правды, раз он только что убил собаку с помощью песка…

      «Да ладно, - негромко ответил ему голос, похожий на шипение воды, коснувшейся обжигающего песка пустыни, - и вот так ты благодаришь меня за то, что я тебя защитил?»

      У Шугу ушла лишь секунда на то, чтобы понять, что голос принадлежит Шукаку – Хвостатому демону из снов. 

      Нет, это точно ему не приснилось!

      Он потер кисть, заставив песок, покрывающий ее, отвалиться, но броня практически мгновенно восстановилась. 

      Внимательно оглядев руку, Шугу пришел к выводу, что так же, как в его снах – нет, в воспоминаниях, – внешне его демоническая защита никак не проявляет себя. Он выглядел как обычно, как будто совсем не был покрыт песком с ног до головы.

      Шугу снова посмотрел на месиво, которое когда-то было собакой, и поморщился.

      Проклятье. Похоже, ему придется попрощаться с надеждой на нормальную жизнь.

      У Шугу ушло почти две недели на то, чтобы смириться с фактом, что он является реинкарнацией Гаары.

      Отрицание, гнев, торг, депрессия, принятие – он прошел все стадии.

      Отрицать оказалось не так-то просто, когда в голове звучит второй голос, а по коже постоянно ползает песок. 

      Гнев Шугу выражал тем, что находил песочницы, в которых редко играли дети, и усиленно пинал песок в них. Шукаку при этом хохотал до колик в животе.

      Что касается депрессии… Ну, Шугу был Гаарой. Гаара умер. Гаара потерял не только свою жизнь, но и весь свой мир, семью и друзей. У Шугу было все новое, но оно не могло заменить то, что было. Так что он долго просто… горевал. Оплакивал то, что было, что могло бы быть и теперь никогда не будет.

      Достаточно долго Шугу свыкался с мыслью, что нет, он все-таки не Гаара. Он Шугу, и единственное, что у него осталось от предыдущей жизни – воспоминания и песчаный дух, застрявший внутри.

      И он не знал, хорошо это или плохо.

      «Конечно, хорошо! Я замечательный, и ты должен гордиться тем, что ты все еще мой джинчуурики,» - важно сказал Шукаку.

      «Ну да…» - с сомнением подумал Шугу в ответ.

      По крайней мере, теперь он был не один. С другой стороны, в его голове снова появился кровожадный голос. Очевидно, он встал на путь к сумасшествию и, рано или поздно, попадет в тюрьму или психиатрическую больницу.

      И он еще считал, что его сны-воспоминания были плохими…

      «Кстати, - как-то обратился к нему Шукаку, - ты не рассказывал мне об этой огненной силе. Это что-то новенькое».

      Это заставило Шугу резко затормозить.

      - Что еще за огненная сила? – спросил он ровно, радуясь тому, что рядом никого нет.

      Да-да, тут не на что смотреть, просто сумасшедший ребенок разговаривает с голосом в голове.

      «Ну, знаешь, у тебя сейчас нет чакры. Я сам делюсь ею с тобой. Однако у тебя есть какой-то странный фиолетовый огонь. Он помогает тебе залечивать раны помимо всего прочего».

      Шугу закрыл лицо ладонями. 

      Очередная странная сила. Почему. Почему он?..

      «Теперь ты не можешь винить меня в том, что у тебя ненормальная жизнь, - ликующе заметил Шукаку, - ты сам по себе был бы странным!»

      Шугу только застонал в ответ.

      Похоже, сон Шукаку был связан с реинкарнацией. Однохвостый хотел остаться со своим джинчуурики, однако тот умер от шока при извлечении чакры. Следуя их обоюдному желанию просто сбежать, Шукаку умудрился отправить души их обоих куда-то, где они могли бы получить новое тело.

      Ни Шугу, ни Шукаку толком не знали, как они залетели так далеко от дома, в мир без чакры и ниндзя, где ничего не было им знакомо. Но так уж вышло, и это отняло много энергии у Однохвостого. Вот он и спал, чтобы восстановить силы.

      И раз Шукаку теперь бодрствовал, это значило, что Шугу теперь нельзя спать. Учитывая то, что печать не переместилась в этот мир вместе с ними. 

      Разумеется. Это было бы слишком просто, черт побери.

      Единственная причина, по которой Шукаку еще не вырвался из его тела и не начал буйствовать, заключалась… в какой-то непонятной удачной случайности, связанной со странным фиолетовым огнем, про который Однохвостый сказал ранее. Судя по всему, пламя представляло собой силу воли Шугу или что-то похожее, и это не давало Шукаку быть большей занозой, чем обычно.

      К сожалению, фиолетовый огонь был способен только сдерживать Однохвостого, и, если бы Шугу заснул, преграда бы немедленно исчезла, и Шукаку легко бы выбрался наружу.

      - Что ж, - пробормотал Шугу себе под нос, - было мило, пока было.

      И снова ночи без сна… Ура.

      Ну, по крайней мере, странное пламя помогает ему оставаться в живых несмотря на то, что он совсем перестал спать. Шугу предположил, что это такой утешительный бонус.

      Шугу не жаловался. 

      Оставаться оптимистом - обязательное условие, когда у тебя в голове сидит кровожадный демон, и ты страдаешь от хронической нехватки сна.

      В общем, он решил радоваться всему, даже относительно хорошему. Он бы и вел себя как Наруто, потому что не знал никого более оптимистичного и замечательного, чем его друг, но пока у него выходило плохо.

      Но это не значило, что он не пытался.

      - Эй, Крис! – как-то окликнул его одноклассник в средней школе. В его словах отчетливо слышалась насмешка. – А ты знал, что очень похож на панду?

      Шугу недоуменно моргнул в ответ. Одноклассник выглядел абсурдно гордым своей репликой, которая, вроде как, должна была быть оскорбительной.

      Хотя Шукаку остро отреагировал на его слова. 

      «Я демон. И если и являюсь каким-то животным, то - тануки, и никакая я не панда! Панды же милые. Я, что, милый? Нет, ни капельки! Я - разрушитель! Я – тьма! Я – хаос и убийства! Я - смерть и кровь, и…»

      Шугу проигнорировал это пародирование Бэтмэна и в который раз постарался изобразить Наруто. 

      Быть дружелюбным. Ему нужно сближаться с людьми!

      Он просиял.

      - Спасибо!

      Одноклассник, похоже, был сбит с толку таким ответом. Не совсем то, к чему Шугу стремился, но… Достаточно близко.

      «По крайней мере, - подумал он очень оптимистично, - я еще никого не убил! Наруто, наверное, гордился бы мной».

      «Знаешь, - обиженно заметил Шукаку, - мне больше нравилось, когда ты потакал своим желаниям нести смерть и разрушение».

      Шугу только неопределенно хмыкнул в ответ. Все равно Шукаку мог читать его мысли. Так что он знал, что Шугу думает про все эти убийственные наклонности. 

      Он пытается измениться! Он не монстр, он не Гаара, он осознает свои ошибки. Он не будет убивать людей просто потому, что они раздражают его.

      «Но ты же можешь убивать тех, кто хочет причинить тебе вред, - попробовал убедить его Шукаку. – Вот, например, того мальчишку, который толкнул тебя недавно…»

      Шугу мастерски проигнорировал эти слова. Он не собирался снова заводить плохие привычки. Неважно, что случится, он будет пацифистом и будет себя контролировать.

      Неважно что.

      А потом случилось так, что Шугу шел домой один после школы. На улицах было пусто. Вдруг его схватили за воротник и затащили в подворотню.

      Похититель оказался парнем подозрительного вида и говорил что-то малопонятное. Какое у Шугу «сильное пламя», как он выручит хорошие деньги, и что если Шугу продолжит сопротивляться, парень проткнет ножом «жалкого пацана»…

      «Жалкого? – прорычал Шукаку, силясь высвободиться из-под контроля Шугу. – Ну я тебе сейчас покажу!»

      Ну, Шугу пытался. Правда. Но, к сожалению, когда ни пинки, ни крики, ни потуги высвободиться не сработали, когда он понял, что не сможет использовать приемы ниндзя, чтобы сбежать, когда в глазах противника появился опасный блеск… он автоматически вернулся к проверенному временем и покушениями инстинкту «убей или будь убитым».

      Его взгляд потяжелел, и Шукаку победно взвыл, когда внутренние барьеры были ослаблены.

      Песчаное копье, созданное из брони, покрывающей тело Шугу, проткнуло плечо парня, и тот разжал руки от удивления и неожиданной боли. Больше у него не было времени ничего предпринять, потому что песок, собирающийся вокруг, внезапно крепко обхватил его.

      Шугу, не двигаясь с места, уставился на жалкого человека, который пытался его похитить. Затем чуть склонив голову на бок, тихо произнес, то, что полагал, никогда больше не скажет снова:

      - Пескопадное Погребение.

      Зонт из песка защитил его от крови, брызнувшей во все стороны.

      Шугу оглядел переулок с обляпанными стенами и мостовой. Ему казалось, он должен что-то почувствовать… но он не чувствовал ничего. 

      Этот парень пытался схватить его и, возможно, убить. Шугу защищался. Он поступал так множество раз в другой жизни.

      Шугу ощутил лишь слабое сожаление от того, что ему пришлось пойти на убийство. 

      Он вздохнул, неожиданно почувствовав себя старше, чем был, и ужасную усталость.

      - Давай приберемся тут, - пробормотал он, не обращая внимания на то, как Шукаку победно разглагольствует о пролитой крови.

      Когда Шугу вышел из подворотни, за его спиной ничего не осталось. Ни песка, ни крови, ничего. И Шугу вопреки логике – которая утверждала, что это случится снова, раз была озвучена причина, по которой на него нацелились, – и вопреки желаниям Шукаку понадеялся, что больше не попадет в такую ситуацию.

      Но конечно, его надежды не оправдались, и этот случай был первым из многих.

      И все они закончились примерно так же.

      Шугу решил, что с ним явно что-то не так. Он просто устает от попыток похищения и только. Ему слишком легко удается делать вид, что ничего необычного не происходит. Кто-то другой на его месте был бы травмирован или… паниковал бы или сделал бы что-нибудь. Но он ничего такого не чувствовал. Просто продолжал вести себя, как будто все хорошо, и его не пытаются похитить чуть ли не каждые три месяца. 

      А ведь ему так хотелось вести обычную нормальную жизнь…

      Ками помогите, он будет стараться изо всех сил, чтобы она такой и была. Его новый девиз - «притворяйся, пока это не станет реальностью».

      Умение отрицать и актерское мастерство – замечательные вещи.

      Хмыкнув, Шугу переключился на следующую задачу по математике. Попытки похищения, по его мнению, не были достаточно уважительной причиной, чтобы не делать домашнее задание.

      Время шло.

      Привыкать к новой и, в каком-то смысле, старой жизни было тяжело, но Шугу все же справлялся. 

      Он держал в себе Однохвостого на протяжении двух жизней, был ниндзя, лидером, а теперь – маленьким ребенком. У него должно все получится.

      - Угх, - очень красноречиво высказался Шугу, ложась головой на парту в классе старшей школы. – Я бы убил за чашку кофе.

      «Да-а-а, - оживился Шукаку, - впади в буйство! Выпусти меня, и я уничтожу все на пути к ближайшему кофейному автомату!»

      Шугу проигнорировал его с мастерством, полученным за две жизни, и кинул взгляд на одноклассника, который фыркнул, заметив его страдания.

      - Очередная бессонная ночь?

      - Ну, я не могу спать, - сказал Шугу.

      Большинство людей не понимали, что он это всерьез. Ну да ладно.

      - Держи, - сказал еще один одноклассник и поставил перед Шугу стаканчик с самой прекрасной вещью, которую изобрело человечество - с кофе.

      Шугу схватил стаканчик, не задумываясь ни на секунду, и начал с удовольствием пить, не обращая внимание на то, что кофе обжигающе горячий. Все равно все повреждения быстро вылечатся, а кофе ему был нужен как воздух. 

      Он не знал, как Гаара выживал без кофе, когда был настолько усталым. С этим напитком все было намного проще…

      - Спасибо, - серьезно сказал Шугу развеселившемуся другу, - ты мой спаситель.

      - Да, я знаю. Все дело в нескончаемой войне с демоном, который пытается захватить твое тело, - пошутил собеседник, состроив мрачное выражение лица. – Без кофе ты бы впал в кровавое безумие из-за недостатка сна.

      Шугу фыркнул. 

      Да это преуменьшение столетия.

      - Погоди, - сказал Шугу, изумленно уставившись на друга, - что ты имел в виду, когда сказал, что песок ассоциируют со сном?

      Его собеседник недоуменно моргнул, подняв взгляд от сочинения по литературе, которое они писали вдвоем. Потом сделал неопределенный жест.

      - Ну, эм, знаешь… Песочный Человек? В песнях? В книгах? Я имею в виду, большинство людей ссылаются на Морфея, когда говорят о сне, но и Песочного Человека тоже обычно упоминают… Если вкратце, он приходит к людям и сыпет им песок в глаза, чтобы заставить заснуть.

      Шугу уставился в пространство пустым взглядом. Шукаку в его голове захохотал как гиена.

      Надо же, какая ирония.

      Взросление, по мнению Шугу, влекло за собой некоторые неудобства.

      Например, пубертатный период. Или подростковый возраст. 

      Он почти смог пройти через все это в прошлой жизни до того, как умер. Ему оставалось немного… А теперь придется пережить это снова.

      Странные идеи, частые смены настроения, переходный возраст, пробуждение интереса к другому полу, изменения в теле, ломка голоса, сумасшедший режим сна… ох, погодите-ка, он же не спит.

      По крайней мере, он теперь лучше контролирует песок и Шукаку. 

      Наверное, все в Суне ненавидели его подростковые взбрыки, когда он был мелким избалованным сукиным сыном. Особенно - те, во время которых он наносил ужасные увечья окружающим.

      Кстати, то, что он теперь лучше себя контролировал, вовсе не означало, что его неудавшиеся похитители в этом мире не ощущали на себе силу его подростковых переживаний.

      Фех.

      Все равно они это заслужили, потому что вмешивались в его совершенно нормальную жизнь.

      Как-то во время размышлений о том, что ему снова придется пережить пубертатный период, Шугу кое-что осознал.

      Становление подростком давало право на то, чтобы устроить что-то вроде бунта, ведь так? В прошлый раз он ничего такого не делал. Не было времени со всеми этими войнами, жизнью шиноби и выполнением обязанностей Казекаге. Да и все равно его подростковый бунт окончился бы убийствами, зная стиль жизнь Гаары. Но теперь-то он сможет. И он сможет сделать это мирно и безо всяких смертей! Ура!

      - Точно, - сказал он, глядя на себя в зеркало в своей комнате. – Шукаку, а как вообще устраивается этот подростковый бунт?

      «Да откуда ж, блин, я знаю? – ответил тот. – Убьем кого-нибудь?»

      Шугу сомневался, что это правильно. Кроме того, Шукаку на все отвечал жаждой крови и давал отвратительные советы. Проблема заключалась в том, что Шугу никогда не был особо хорош в том, что не включало в себя безумные выходки и чужие смерти. 

      Забавно, что все так обернулось.

      - Наверное, мне стоит обратиться к кому-то более компетентному, - решил он.

      Его мама, благослови ее Ками, давно свыклась с тем, что ее ребенок немного странный. Или очень странный, ведь его поведение практически не соответствует общепринятым нормам. Однажды она сказала ему об этом и сочувственно погладила по голове.

      - По крайней мере, ты стараешься, - добавила она.

      И это действительно было так, потому что Шугу очень хотел быть нормальным. 

      Но… то, что ты делаешь вид, что ты полноценный член общества, вовсе не делает тебя таковым.

      Когда Шугу на полном серьезе поинтересовался у мамы, как люди обычно устраивают подростковые бунты, она постаралась ответить ему без смеха. Правда, ее плечи тряслись, а губы подрагивали, но Шугу все равно добавил ей баллов за усилия.

      - Для всех это происходит по-разному, Сахарок, - в конце концов, сказала мама. – Обычно бунтарство проявляется в том, что ты делаешь что-то по-другому, открываешь в себе что-то новое, задаешься вопросами о своих принципах, об учебе… В общем, совершаешь дурацкие поступки и просто веселишься.

      Шугу кивнул, тщательно обдумывая ее слова. 

      Он может так сделать. Задать себе вопросы и вытворить что-нибудь? Точно может.

      Ага.

      Просто… дайте ему немного подумать.

      «Ты точно этого хочешь?..» - спросил Шукаку.

      Учитывая то, что Шукаку был гуру Плохих Советов, и то, что даже он считал это плохой идеей… Нет, Шугу совсем не был уверен в том, что задумал.

      Но опять же, сама идея бунта подразумевала совершение каких-то идиотских поступков, и это должно подойти, так? Он… бунтовал против мнения Шукаку? В каком-то смысле?

      - Ладно, - сказал Шугу, слегка занервничав. – Вперед.

      Решившись, он зашел в салон «Красавица и Чудовище». 

      Это название сразу привлекло его внимание. Он посчитал его ироничным и подумал, что это заведение подойдет.

      Он постарался проигнорировать то, что слова на вывеске были ярко розовыми.

      - Кристофер! – шокировано вскрикнула мама, когда он вернулся домой. Должно быть, она очень удивилась, раз использовала это имя. – Что все это значит?!

      Его папа, что странно, ничего не сказал. Просто замер, уставившись на него круглыми глазами и оставив воду просто так литься на грязную посуду.

      Шугу расправил плечи. Он чувствовал себя очень довольным собой. Даже Шукаку одобрил его решение.

      - Я решил изменить свой внешний вид! – гордо объявил он. Когда родители продолжили смотреть на него так, будто у него отросла еще одна голова, он добавил, пожав плечами: - Мне нравится фиолетовый.

      - Ты… - голос мамы прозвучал как-то сдавленно. Она слабо улыбнулась. – Хорошо, Сахарок. Выглядит здорово. 

      Шугу довольно кивнул и ушел в свою комнату. 

      В зеркале теперь отражался совершенно другой человек. 

      Да, глаза Шугу и до этого были фиолетовыми, но вот волосы– нет. И фиолетовый макияж он никогда еще не делал.

      Ему нравилось, как он сейчас выглядит. Макияж на лице напоминал о Канкуро и тех шиноби в Суне, что использовали фиолетовую краску, чтобы таким образом заявить о своих умениях. Знаки на лице всегда имели особое значение.

      Фиолетовые тени отлично скрывали круги под глазами, возникшие из-за бессонницы, а еще напоминали о метках возле глаз Гаары, похожих на те, что есть у тануки. Это было здорово.

      Ну а помаду он попросил нанести просто для полноты образа.

      - …не думала, что он решит поступить именно так! – приглушенно донесся с кухни голос мамы.

      Кажется, у нее была небольшая истерика.

      - Он фиолетовый! – откликнулся папа. И судя по голосу, он почти задыхался от смеха. - Это Фиолетовый Бунт!

      Шугу был несколько озадачен, но потом решил не обращать внимание на их слова. Если его родители смеялись, значит проблем никаких нет.

      - Скажи, Сахарок, - обратился к нему папа месяц спустя, - ты собираешься, эм, бунтовать и дальше?

      Шугу недоуменно моргнул, когда мама чуть не подавилась фасолью, пытаясь сдержать смешок.

      - Я полагаю, да? – чуть неуверенно сказал он, а потом пожал плечами. – Наверное, я теперь буду все время так ходить. Мне нравится.

      Папа издал какой-то странный звук, а мама расхохоталась.

      «Люди, - пробурчал Шукаку, - я никогда их не пойму».

      Порой Шугу полностью разделял это мнение.

      Еще одним недостатком взросления был неожиданный интерес взрослых к его планам на будущее.

      То есть каждый в округе вдруг непременно хотел знать, кем он хочет стать, когда вырастет.

      Шугу не смог нормально ответить на этот вопрос первые несколько раз. 

      Ну… Когда он был Гаарой, у него не было никаких планов. Только цели – контролировать Шукаку, быть шиноби, хорошо выполнять свои обязанности оружия Суны. Хотя один раз он все же проявил амбиции, когда решил стать Казекаге.

      И на этом все.

      Но сейчас?.. Ну, тут ему не стать Казекаге, верно?

      Проклятье.

      «Шукаку?» - позвал Шугу, хотя подозревал, что нормального ответа не дождется.

      «Займись чем-нибудь захватывающим, - сказал тот, а затем предсказуемо добавил: - Может быть, станешь киллером? Солдатом? Или…»

      Шугу спокойно проигнорировал его фразу. Вернее, ту часть, что касалась убийств.

      Захватывающее, значит…

      - Знаете, - сказал какой-то парень своим друзьям, таращась в экран телевизора в магазине, - у актеров такая захватывающая жизнь!

      «Захватывающая?» – насторожился Шугу, в это время проходивший мимо.

      Это слово уже несколько дней крутилось у него в голове.

      - Да уж, - подтвердил друг говорившего, - но быть актером, наверное, довольно трудно, – он восхищенно присвистнул. – Вы же видели какой тут экшн? Выглядит опасно!

      «Опасно?» – теперь оживился и Шукаку.

      Конечно, он же обожал опасность.

      - Не, актеры таким не занимаются! – возразил первый парень. – У них для этого каскадеры есть.

      - Мам, пап? А чем именно занимаются каскадеры? – спросил Шугу тем же вечером.

      «Чем-то захватывающим?» - добавил Шукаку, хотя родители все равно не могли его слышать.

      Шугу, наверное, посмотрел сотню фильмов в следующие месяцы и уделил особое внимание тому, как люди на экране исполняют всякие крутые трюки. 

      Это было почти похоже на то, что делали ниндзя, так? Все эти взрывы, сражения, драматичные появления… Пусть это и было не по-настоящему, но все равно - довольно близко к тому, чем он занимался раньше.

      К тому же, он все равно поневоле занимался актерским мастерством, ведь, только притворяясь, он мог сойти за нормального человека. Подражание Наруто выручало его множество раз. И это было довольно забавно само по себе.

      «Решено, - сказал он себе, - я стану каскадером».

      - Эй, новичок, - окликнул Шугу постановщик трюков, - Мэгги идет за кофе и перекусом. Хочешь чего-нибудь?

      «Да, души невинных!» - пафосно провозгласил Шукаку.

      - Кофе и рогалик, - откликнулся Шугу.

      «Не-е-ет!» - завыл Однохвостый.

      - Извините, два рогалика, - поправился Шугу.

      Единственным плюсом продолжающихся покушений на его жизнь и свободу было то, что Шугу из-за этого научился очень хорошо управлять своим песком и странным фиолетовым пламенем.

      «А ведь это жутко раздражало бы, - подумалось ему, когда он сжался за камнем, позволяя пулям рикошетить вокруг, - если бы песчаный щит действовал сам по себе как обычно».

      - И снято! – крикнул режиссер. – Отлично, ребята! Мы молодцы!

      «Да, - с иронией продолжил размышлять Шугу, - мне пришлось бы непросто, если бы каждый раз, когда в меня стреляли резиновыми пулями, песок заслонял бы меня от них. Как бы я объяснил это съемочной группе?»

      «Спецэффекты?» – предположил Шукаку с шелестящим смехом.

      - Не думаю, - пробормотал Шугу, - что они бы на это купились.

      Шугу совершенно упустил из виду то, что отличный каскадер автоматически приобретает некоторую знаменитость.

      Его постоянно защищала песчаная броня, а повреждения почти мгновенно залечивались. Он быстро учился разным видам боевых искусств и хорошо ориентировался в постановочных боях… И вот. Вскоре его стали чаще рекомендовать на новые роли, он начал сниматься в фильмах довольно известных режиссеров и оброс просто невероятным количеством знакомств.

      Когда у него появился личный агент, Шугу осознал, что ввязался во что-то более серьезное, чем ему до этого представлялось.

      - Дорогой мой, мы не можем использовать твое настоящее имя, - сказал агент, властно махнув рукой, будто отгонял ею подобную мысль. – Люди не запоминают обычные имена и имена, которые не звучат.

      - Нужен псевдоним? – спросил Шугу и был вознагражден кивком и ослепительной улыбкой.

      К сожалению, в голову не приходило ничего подходящего. 

      Было бы славно прекратить пользоваться именем «Кристофер» - наконец-то он избавиться от этого кошмара – но он не мог использовать «Шугу». Если зрители услышат его, наверняка подумают о сахаре или всяких таких сладких прозвищах, и мало ему не покажется - задразнят.

      - Эм… - Шугу потерянно посмотрел на агента и признался: - Я не знаю.

      - Да все нормально! – заверил его собеседник, продолжая улыбаться, и в выражении его лица Шугу внезапно почудилось нечто жуткое. – Я попрошу агентство что-нибудь подобрать, ты согласен?

      - Ну да… - Шугу пожал плечами.

      Вряд ли там выдумают что-то ужасное, верно?

      Скалл де Морт – бессмертный каскадер.

      Мда. Шугу определенно искушал судьбу, надеясь на сознательность людей в агентстве. 

      Что это такое?! Этот псевдоним чуть ли не хуже, чем имя «Кристофер»!

      Разумеется, его агенту было весело. Такой псевдоним уж точно звучал, и его было не так-то просто забыть. И вишенкой на торте оказалось то, что этот псевдоним был напрямую связан с его растущей репутацией из-за безукоризненного исполнения сложных трюков без единой травмы, за которые не осмеливались браться даже самые опытные каскадеры.

      «Здорово звучит! – радовался Шукаку, этот маньячный комок песка и кровожадности. – Мрачно и угрожающе. Имя, наполненное смертью…»

      Шугу раздраженно выдохнул, перестав его слушать.

      Ну конечно, Шукаку понравился такой псевдоним.

http://tl.rulate.ru/book/25299/526319