Готовый перевод SLM / Слэм: Глава 230

Глава 230. К истокам (часть 6)

«Но… если напарничек прав, — думала Мишель Лири, — то, выходит, — всё это один большой спектакль?»

Тогда какая роль в этом «спектакле» может быть или была отведена ей?

Это был один из тех немногих вопросов, на которые Станислав Гауф дал однозначный, пусть и неуверенный ответ:

— Только… Только «твой мальчик» в состоянии ответить на этот вопрос.

«Мой мальчик… — вздохнула Мишель Лири. — Или… это я его "девочка"?»

Думая обо всём этом и не только, Мишель Лири загоняла саму себя в угол, как кошка мышь.

Проблемой было и то, что она не знала за что браться и с чего вообще начать. Впервые за долгое время она и вправду почувствовала себя «девочкой». Маленькой девочкой, не способной принять какое-либо самостоятельное решение. Всё что она смогла сделать, это на долгие дни закрыться в своей квартире в Баторе и погрузиться саму в себя.

С их последней встречи Станислав Гауф ни разу не навестил её. Казалось, для себя он решил, что сделал всё возможное, чтобы помочь девушке; а лезть ещё глубже в её «внутренние» переживания то ли не хотел, то ли посчитал бессмысленным делом. Хотя обстои это дело хоть немного иначе, он, скорее всего, был бы первым кто обивал порог её квартиры чуть ли не каждый день.

Однако, не в этот раз.

Зато, с другой стороны, был и тот, кто не обделил Мишель Лири своим вниманием. Это был Реган О’Лири, который, пусть поначалу и игнорировал «проблемную» девушку, доставляющую сплошную головную боль, но потом, как более-менее со всем разобрался и обратил внимание на поведение, стал уделять ей больше внимания, хотя правильнее сказать, вернулся к своей «обычной» участливости: выходил на связь и даже несколько раз приходил к ней домой. Причём не с пустыми руками. Правда, как-либо повлиять на апатию девушки он не смог, как, собственно, и заставить притронуться к еде.

Безусловно, даже на фоне «обычного себя» сейчас он был более тактичным и обходительным в общении с племянницей, прекрасно понимая, в чём была причина такой подавленности. Но именно поэтому он и не смог найти подходящие «рычаги» воздействия или тем более достучаться до неё, ведь «настоящую» причину её эмоционально-мысленной проблемы он не знал. Ноги росли из другого места, и ни сама Мишель Лири, ни тем более Станислав Гауф не посчитали нужным посвятить его откуда именно. Да и сам Реган О’Лири был уверен, что всё прекрасно понимает, поэтому не особо хотел ворошить эту тему, к тому же отчасти она была не приятна и ему самому, не говоря уже о том, что ему и без этого хватало забот.

Ещё и решение Станислава Гауфа снять с себя полномочия смутило Реган О’Лири, пусть виду он и не подал. Не то, чтобы он как-то по-особенному относился к парню или интересовался его жизнью, нет, но всё же тот не один год исправно работал в компании с его родственницей, поэтому какая-никакая связь между ними была. Более того, он даже несколько раз гостил у него дома, пусть в основе визита и лежали рабочие моменты.

— Как прискорбно, — только и сказал Реган О’Лири, когда узнал о решении парня; однако, пусть он полностью и не вникал в причины такого выбора (озвученных было достаточно), считал это своего рода потерей и даже в один из вечеров пришёл к нему домой, где был радужно принят хозяином и его женой, собственно, как и всегда: то ли чета всегда была готова к приходу гостей, то ли они знали, что рано или поздно Реган О’Лири наведается к ним лично.

Правда, какой бы из вариантов не был правильным, это путешествие в гости к мужу и жене ничего нового Регану О’Лири не принесло: он услышал всё те же причины увольнения, всё те же отказы от его предложений с альтернативными вариантами «трудоустройства» и прочее.

Регану О’Лири только и оставалось, что обсудить некоторые рабочие и личные моменты, причём, возможно, в последний раз, ведь, вероятно, их дороги с бывшим сотрудником госбезопасности пересекутся не скоро.

Из положительного во всей этой встрече Реган О’Лири смог выделить разве что тему о своей племяннице, и стоило отдать должное, пусть Реган О’Лири и высказал открыто своё недовольство поведением парня, который раньше нужного «слил» всю информацию Мишель Лири, чем вынудил её бросить работу и вернуться домой, акцентировать внимание на этом проступке Реган О’Лири не стал. Хотя, вероятно, в другой раз подобное стало бы приемлемой причиной подпортить жизнь Станиславу Гауфу или надавить на него, но комплекс факторов, основные из которых: закрытие вопроса «Ганца Йохансона» и беременность Саены Гауф — подтолкнули Регана О’Лири опустить эти моменты и дать парню право действовать по собственному усмотрению.

Как вывод, Реган О’Лири остался «ни с чем», компенсировав всё своё недовольство погружением в обычную рутину и работу. К последним относились урегулирование вопросов с кланом Бортэ, что получалось не очень хорошо, и личный контроль за расследованием последних крупных дел и происшествий, участником которых он был и сам.

Мишель же Лири не хотела вникать в проблемы своего дяди и бо́льшую часть времени игнорировала их, как и его самого, пока тот наконец-то не отстал от неё:

«Иной раз, — решил Реган О’Лири, — время лучший доктор», — и в чём-то был прав, как минимум его собственные попытки помочь девушке не увенчались успехом.

Вероятно, если кто и мог «помочь» Мишель Лири в её трудном деле, так это только один единственный человек — человек являющийся виновником всех событий и её головной боли — Караак. По крайней мере, она была уверена в этом, пусть и сама не знала, хочет ли услышать что-то конкретное, да и — хочет ли вообще что-то услышать. Вопрос: «А жив ли он вообще?» — она старалась обходить стороной, пусть иной раз сделать этого не получалось, как бы она не старалась.

Однако, как это часто бывает в реальной жизни, вариантов может оказаться куда больше одного — ответы могут прийти оттуда, откуда их не ждёшь. А принести эти ответы могут ещё и бо́льшие вопросы.

http://tl.rulate.ru/book/25164/3587084